Его жизнь - ниже плинтуса!
"Не делай того! Избегай этого!"
Мама Марко считает весь мир зоной повышенной опасности. Она даже не позволяет Марко играть в софтбол. А Марко лишь хочет немножко повеселиться.
Так что он принял участие в игре. Тут-то оно и происходит. Он получает удар по голове бейсбольной битой.
Теперь с ним происходят безумные вещи. По-настоящему страшные.
Потому что оказавшись дома, Марко получит странный телефонный звонок. От незнакомца, утверждающего, что он живёт у Марко в подвале…
1
- Не делай так. Ты себе глаз выткнешь. - Так сказала мама.
Я рассказывал об этом своему другу, Джереми Гудмэну, по дороге на игровую площадку, что расположена позади школы.
Джереми рассмеялся.
- Так прямо и сказала, Марко?
Я кивнул, и прибавил шагу, стараясь держаться наравне с Джереми, когда мы пересекали Фалтон - стрит.
- Прошлым вечером у меня была целая куча домашки, - сказал я. - Достаю, значит, три новых карандаша и начинаю их затачивать. Мама врывается в комнату и говорит: "Не делай так. Глаз выткнешь".
Джереми вновь рассмеялся.
- Чем же ты должен писать? Мелочками?
Я не смеялся. Мне - то совсем не весело. Мне 12 лет, а мама опекает меня как малыша.
Ее тревожит все, что я делаю.
"Не лезь на это дерево. Шею сломаешь".
"Не набирай ванну до краев. Утонешь!"
"Не ешь так быстро! Ты же подавишься!"
Она тревожится по любому поводу! Я все жду, когда она скажет: "Марко, не дыши так сильно - нос порвешь!"
Она доводит меня просто до белого каления. Все время находит новые способы, которыми я могу причинить себе боль или как - нибудь покалечиться.
"Сиди прямо, а то искривится спина".
"Не корчи рожу. Лицо может парализовать, и ты таким навсегда останешься".
"Не ковыряй в носу. Можно сломать палец".
А еще она мировой эксперт по микробам. Послушать маму, так все, до чего мы дотрагиваемся - или просто видим - все, все распространяет инфекцию!
"Не обнимайся с собакой. У нее микробы".
"Не откусывай от шоколадки Джереми. Микробы".
"Не суй руки в карманы. Микробы".
Мама всегда на страже. Всегда готова. Всегда найдет, о чем меня предостеречь.
Меня это малость напрягает.
Очень не любит она, когда я играю в софтбол с друзьями. Уверена, что я сломаю ногу. Это если мне повезет. Если мне не повезет - переломаю все кости.
Представляете, как это тяжело - переломать себе все кости?
Мама единственный в мире человек, думающий, что такое случается с людьми каждый день - всю неделю!
Вот я и выскользнул из дома тайком, чтобы поиграть в софтбол с Джереми и другими ребятами из школы.
Был теплый, солнечный денек. Зеленые лужайки вдоль Фалтон - стрит буквально сияли в солнечных лучах, и воздух был свеж и сладок.
И было так здорово просто шагать рядом с Джереми, беззаботно смеясь и предвкушая игру в софтбол с друзьями.
Школа рано закрылась из - за какого - то учительского собрания. Я поспешил домой и сбросил рюкзак.
Дома не было ни души, не считая Тайлера, моего пса. Он наполовину кокер - спаниель, наполовину черт знает кто.
Тайлер был счастлив видеть меня. Он облизал мне лицо.
Мама не любит, когда я позволяю Тайлеру лизать себя в лицо. Ну, вы поняли почему. Ужасное Слово на букву "М".
Мама, очевидно, ходила за покупками. Полагаю, она забыла, что я вернусь пораньше.
Благословенная передышка. Я надел драные джинсы и футболку. Схватил бейсбольную биту и поспешил к Джереми, пока мама не вернулась.
- Марко, а что тебе мама сделает, если застукает на игре в софтбол? - спросил Джереми.
- Предостережет, - ответил я. - Она никогда мне ничего не делает. Только предупреждает.
- Мои предки меня никогда ни о чем не предупреждают, - сказал Джереми.
- Это потому, что ты идеальный! - поддразнил я.
Джереми хлопнул меня по руке.
Вообще - то я не шучу. Джереми идеален. Он круглый отличник. Он классный спортсмен. Он заботится о младшей сестренке. И никогда не впутывается в неприятности.
Ему не грозят никакие микробы.
Идеальный…
Мы миновали автобусную остановку, пересекли Фэйрчайлд-авеню. Показалась наша школа. Это длиннющее одноэтажное здание, и тянется оно чуть ли не до конца квартала.
Стены школы выкрашены в ярко - желтый цвет. Прямо как яичный желток. Мама говорит, в Родительской Ассоциации по поводу этого цвета было немало споров. Никому такой цвет не по душе.
Мы зашагали через парковку для учителей к игровому полю позади здания. Ромбовидное поле для софтбола расположено за рядами качелей.
Группка ребят уже была здесь. Я узнал Гвинни Эванс и Лео Мерфи.
Близнецы Франклины как всегда спорили; сейчас они стояли нос к носу и орали друг на друга благим матом. Они странные парни. Их лучше бы не помещать в одну команду.
- Можете начинать! - прокричал Джереми. - Все звезды здесь!
И рванул через поле. Лео и еще несколько ребят приветствовали нас криками.
Я притормозил, тяжело дыша. Джереми намного спортивнее меня.
Гвинни стояла на месте питчера, помахивая двумя битами сразу и болтая при этом с Лорен Бланк. Гвинни вечно старается доказать, что в спорте будет покруче любого мальчишки.
Она крупная и сильная. На полфута выше меня, и гораздо шире в плечах. Она постоянно расталкивает ребят, и вообще строит из себя крутую.
Ее никто не любит. Но мы всегда хотим заполучить ее в свою команду, потому что она может запулить мяч на милю. А если кто - то что - то пытается доказать, Гвинни всегда побеждает в споре, потому как орет громче.
- Давайте уже начинать, - заявил Джереми.
- Кто на боковые фланги? - спросил я. - Кто капитаны?
- Гвинни и Лорен, - ответил Лео.
Я побежал на место питчера. Гвинни швырнула одну биту наземь, и мертвой хваткой сжала вторую.
Мне вдруг показалось, что она вообще меня не видит.
Когда я пробегал мимо нее, она отвела биту назад - и со всей своей силой нанесла удар.
Я успел увидеть движение биты. Но времени пригнуться или отскочить у меня не было.
ТРАХ! Бита обрушилась мне на голову.
Сперва я ни черта не почувствовал.
Земля будто подскочила.
Но я все еще не чувствовал ничего.
А потом боль расколола голову.
Раскалывается… раскалывается… раскалывается.
Все разлетелось в ярко - красной вспышке.
Такой яркой, что хотелось закрыть глаза.
Я услышал собственный крик - пронзительный, точно лошадиное ржание. Душераздирающий вопль, таких я в жизни не слышал.
А потом земля взметнулась вверх, чтобы меня поглотить.
2
Проснувшись, я уставился в потолок.
Голубой потолочный светильник - голубой, как ясное небо - расплылся перед моими глазами, потом стал четким, опять расплылся и вновь стал четким.
В поле зрения возникло мамино лицо.
Я моргнул раз, другой. И понял, что лежу дома.
Мамины глаза были мокрые и покрасневшие. Она туго стянула волосы на затылке, но несколько прядей все равно выбились из прически и падали на лоб.
- Марко? - Ее подбородок задрожал.
Я застонал. Голова болела. Все болело.
Я это сделал, подумал я. Переломал - таки себе все косточки.
- Марко? - повторила мама шепотом. - Ты проснулся, дорогой мой?
А? - Я снова застонал.
Кто - то сидел у меня на голове. Давил со страшной тяжестью.
Тайлер? Почему собака сидит у меня на голове?
Запястья заболели, когда я медленно поднял руки к голове.
И нащупал повязку. Тяжелую повязку.
Я опустил руки. Комната завертелась. Я вцепился в диванную подушку, стараясь удержать драгоценную жизнь.
Я пялился вверх, на голубой потолочный светильник, до тех пор, пока он не вернулся в фокус. Гостиная. Я лежу на мягком диванчике в гостиной.
Снова в поле зрения возникла мама. Ее подбородок все еще дрожал. Она натянула мне одеяло до самого горла.
- Марко? Ты очнулся? Как ты себя чувствуешь?
- Чудесно, - пробормотал я.
От разговора и горло болело.
Она посмотрела на меня сверху вниз.
- Ты можешь меня видеть, дорогой? Это я. Твоя мама.
- Ага. Я могу видеть, - прошептал я.
Она промокнула один глаз салфеткой. Затем еще какое - то время разглядывала меня.
- Я прекрасно вижу, - сказал я.
Она потрепала меня по груди через одеяло.
- Вот и хорошо, дорогой.
В ответ я застонал.
Умоляю, не говори, что, мол, я тебя предупреждала! - Подумал я. Я скрестил пальцы, несмотря на то, что от этого их пронзала боль. И молился. Пожалуйста, не говори.
Мамино лицо помрачнело. Она посмотрела на меня.
- Я говорила тебе - не играй в бейсбол, - сказала она.
- Это был не бейсбол, - выдавил я. - Это был софтбол.
- Я тебе говорила - не играй, - сказала мама сурово. - Но ты ж меня не слушал! А теперь твоя голова расколота, как яичная скорлупка.
- А?! - выдохнул я. - Расколота? Мам, со мной все будет хорошо?
Она не ответила.
- Ну?! - потребовал я. - Скажи мне правду. Что сказал доктор? Я поправлюсь?
3
- Конечно, - ответила она. Еще секунду ее лицо словно плыло передо мной - потом выскользнуло из поля зрения.
Мне не понравилось, как она это сказала. Звучало фальшиво. Нарочито бодро.
- Скажи мне правду, - настаивал я. - Я и впрямь поправлюсь?
Нет ответа.
Я поднял голову. Резкая боль пронзила шею сзади.
Мама исчезла из комнаты. Я слышал, как она в кухне убирает тарелки.
Я попытался окликнуть ее. Но мой голос сорвался в хриплый шепот.
Я медленно опустил голову на диванную подушку и закрыл глаза.
Полагаю, я провалился в сон. Разбудил меня резкий телефонный звонок.
Моргая, я уставился на голубой потолочный светильник, стараясь ввести его в фокус. Телефон звонил и звонил. Я ждал, что мама снимет трубку. Но она не отвечала.
Неужели ушла, оставив меня совсем одного? Я недоумевал. Не могла она так поступить. Где же она?
Стеная, я перекатился набок, и сдернул трубку с телефона, стоящего на кофейном столике. Поднес ее к уху.
- ОООУУУУ!
Слишком сильно прижал к повязке на голове. Висок запульсировал болью.
- Алло? - прокаркал я.
Я слышал дыхание на другом конце провода. А потом голос, узнать который я не мог, произнес:
- Надеюсь, с тобой все в порядке, Марко.
- Кто… Кто это? - выдавил я. Я закрыл глаза, отчаянно пытаясь выдавить боль из пульсирующей головы.
- Надеюсь, ты в порядке, - повторил голос. Мальчишеский голос. - Я не хочу, чтобы с тобой случилось что - то плохое.
- А? Не хочешь? - пробормотал я. - Э… Спасибо. - Я держал глаза закрытыми. Боль пульсировала, прижимать трубку к тяжелой повязке было тяжело.
- Кто это?! - вновь спросил я.
- Я не хочу, чтобы с тобой случилось что - то плохое, - опять сказал мальчик. - Потому что с этого момента ты будешь обо мне заботиться.
- Прошу прощения? - выдавил я. - Что - то я не понял.
В трубке - тишина.
Я сделал глубокий вдох. Я решил задать вопрос еще раз.
- Кто это?
- Это я, - ответил голос. - Кейт.
- Кейт?
- Да. Кейт.
- Я… я тебя не знаю, - пробормотал я.
- Ты не можешь, - мягко ответил мальчик. - Ты не можешь знать меня, Марко. Я живу в твоем подвале.
4
Я сам повесил трубку? Или это сделал Кейт?
Я не знаю. Я чувствовал смущение и растерянность.
Кейт говорил недружелюбно. Я понял, что он пытается меня запугать.
Но зачем?
Может, это кто - то из моих друзей? Кто - то из школы такую шутку сыграл? В таком случае, шутка не смешная.
Я смотрел в потолок, ощущая лишь слабость и тошноту. Не знаю, сколько времени прошло.
Я все время представлял себе Гвинни, стоявшую на питчерской позиции. Видел, как она размахивает двумя битами. Потом одной. Я видел, как бита несется к моей голове.
- Оххх. - Я испустил низкий стон и выбросил эти картинки из головы.
- Как твои дела, Марко? - прошептал чей - то голос.
Я глянул вверх - на маму. Она причесала волосы и накрасила губы. На ней была ярко - зеленая футболка и темная юбка.
- Чувствуешь себя получше? - спросила она. - Я тебе каши приготовила. Можешь попробовать немножко поесть. Не будешь кушать - желудочный сок прожжет в желудке язву.
- Мама, - устало начал я, - этот телефон, и…
- Да, знаю, - прервала она. - Это был Джереми. Хотел знать, можно ли ему зайти повидаться с тобой.
- Что? Джереми?
Она кивнула.
- Я сказала, что ты еще не готов принимать гостей. Сказала, что он, наверное, сможет зайти завтра.
- Я не это имел в виду, - сказал я, приподнимаясь на локтях. Голова уже не так пульсировала болью. Комната не вращалась и стены не кренились.
Я почувствовал некоторый прилив сил.
- Я про другой звонок, - сказал я. - Ты не брала трубку, пришлось мне ответить.
- Но, Марко… - начала было мама.
- Это был какой - то странный пацан, - продолжал я. - Странный был звонок. Он сказал, что его зовут Кейт. А еще он сказал, что живет в нашем подвале.
Выражение маминого лица изменилось. Она опустила глаза.
- Ого, - пробормотала она.
- Какой - то пугающий звонок, - сказал я. - Зачем кому - то звонить и говорить, что он живет в нашем подвале?
Мама накрыла мой горячий лоб холодной ладонью.
- Я… Я слегка беспокоюсь о тебе, Марко, - мягко сказала она.
- А? Ты о чем?
- Постарайся успокоиться, - ответила она. - Ты не слушал моих предупреждений и получил скверный удар по голове.
- Мам, но телефон…
Ее подбородок вновь задрожал.
- У тебя путаются мысли, Марко, - сказала она.
- Почему? Почему ты так говоришь? - Воскликнул я.
Она посмотрела на меня.
- В этой комнате вообще нет телефона, - сказала она.
5
Я проснулся рано утром. Сел, ощущая тревогу. Освежил мысли. Еще до того, как я встал, мне уже было ясно, что самочувствие мое значительно улучшилось.
Голова не пульсировала, мышцы не ныли.
Я долго принимал душ. Колючие струи воды падали на кожу.
Вытираясь, я понял, что на мне больше нет повязки. Я обнаружил ее на полу спальни. Я догадался, что она, должно быть, свалилась прошлой ночью.
Я прошлепал к зеркалу - чтобы изучить причиненный мне ущерб. Не так уж и плохо. Только мерзкий лиловый кровоподтек на правом виске. Он вздулся, как будто меня укусил гигантский комар.
Но остальная часть головы была нормальной формы.
Я подмигнул себе. Глаза казались зоркими и ясными.
Я испустил победоносный клич. Горло не болело. Какое это счастье - вновь чувствовать себя полным сил!
Я натянул мешковатые джинсы и теплую рубашку. И поспешил вниз на кухню - завтракать.
- Не надо так носиться по кухне, - предупредила мама. - Можешь стукнуться о табуретку и раздробить коленные чашечки.
Коленные чашечки?!
Это уже что - то новенькое!
- Умираю с голоду! - воскликнул я. Я завладел большой миской моей любимой каши - дикой смеси из жареных хлопьев и воздушной кукурузы. Схватил ложку и принялся жадно поглощать завтрак.
- Не кушай так быстро, - предостерегла мама. - Это закупорит твой кишечник.
А вот это я слышал и раньше.
- Полагаю, тебе стало гораздо лучше, - сказала мама. Она улыбнулась мне и сжала мою руку.
Я кивнул.
- Чувствую себя отлично, - сказал я. - Какой сегодня день?
- Суббота, - ответила она. - Ее улыбка увяла. - Я рада, что ты чувствуешь себя лучше. Но мне бы хотелось, чтобы сегодня ты посидел дома.
- Ты всегда хочешь, чтобы я сидел дома, - буркнул я.
- Ты все еще слаб, - заявила она. - Ты можешь споткнуться и удариться головой о бордюр.
- Я останусь дома, - пообещал я.
Оглушительный грохот заставил меня подскочить.
- Что это было?! - заорал я.
Мама встала. Поглядела на меня внимательно.
- Это просто кто - то стучит в дверь, - сказала она. - Видишь? Ты еще не пришел в себя, Марко.
- Сказал же - я никуда не выйду! - простонал я.
Вошел Джереми. Остановился посреди кухни, уставился на меня и выдал вопрос:
- Марко, ты живой?
Я ущипнул себя за руку и ответил:
- Ага.
- Не щипай себя. Наделаешь синяк, - предостерегла мама.
Джереми не двинулся с места. Так и стоял посреди кухни, таращась на меня.
- Почему бы тебе не присесть, пока я не доем кашу? - спросил я. - Можно подумать, это тебе досталось.
- Будешь завтракать? - спросила мама. - Никогда не выходи из дому на пустой желудок. У тебя весь организм отказать может.
Джереми медленно подошел к столу.
- Я просто все время представляю, как Гвинни машет этой битой, - сказал он. И тяжело сглотнул. - Это был такой ужас! Я вижу все, как сейчас.
Он плюхнулся на стул рядом со мной и вздохнул.
- Я думал, она тебе голову снесла, Марко. Я правда так подумал. Меня мутило. Думал, вывалю свой ланч прямо на траву.
- Не говори за столом о рвоте, - укорила мама. - Я должна ненадолго отлучиться, Марко. Помни свое обещание. Не выходи!
- Да я помню, - пробормотал я.
- И не принимай близко к сердцу, - посоветовала она. - Посидите, поболтайте. Из игр ты пока выбыл.
Когда она ушла, Джереми повернулся ко мне и спросил:
- Ты правда в порядке?
Я кивнул.
- Да. Совсем не чувствую себя плохо. - Я доел кашу и налил себе стакан апельсинового сока. - Чувствую себя намного лучше, чем вчера.
- Прошлой ночью мне звонила Гвинни, - сказал Джереми. - Хотела знать, как твои дела. Она и впрямь расстроилась. Ну, понимаешь. Что стукнула тебя.
Я фыркнул.
- Хочешь сказать, она даже не похвалялась силой своего замаха?
- Нет, что ты! - возразил Джереми.
- Ну, это в общем - то не ее вина, - сказал я. - Я сам вбежал прямо под ее биту. Вот и все.
Мы еще немного пообсуждали происшествие. Потом я спросил, не хочет ли он пощупать шишку у меня на виске.
- Эй, ни за что! - крикнул он, скорчив брезгливую рожу.
Я знал, что ему будет противно.
Он помог мне убрать все со стола.
- Чем хочешь заняться? - спросил его я.
- Твоя мама говорила, чтоб ты никуда не выходил, - напомнил Джереми.
- Так мы никуда и не пойдем, - сказал я.
- Хочешь сыграть в бильярд? - предложил он.
У нас в подвале есть стол для бильярда. Он большой, и места для него маловато. Поэтому кий приходится держать под углом и играть среди бетонных балок.