По пути в Польшу было что вспомнить. Все поляки, начиная от министра внутренних дел и начальника разведки и кончая нашей элегантной и нарядной (каковой и должна быть настоящая полька) переводчицей Мирославой, с большим беспокойством говорили о своих внутренних делах. В Польше наступала эпоха нестабильности и потрясений. Рабочие забастовки, скачкообразный рост цен, пассивность и нерешительность правительства. Тогда мы еще не знали, что это наше собственное будущее, и сочувствовали полякам.
Болгария - для нас страна особая. Приезжая туда, чувствуешь, что приехал к близким родственникам: понятная славянская речь, ничем не омраченная история отношений, сотни памятников русским воинам-освободителям, множество смешанных браков. Не могу поверить в то, что изменения, происшедшие в наших государствах, способны посеять рознь между двумя братскими народами.
Каких-либо сложных ситуаций во время переговоров с болгарами никогда не возникало, обмен взаимополезной информацией осуществлялся постоянно. Если мы обращались с просьбой, которую болгары не имели возможности выполнить, они откровенно об этом говорили. Мы, со своей стороны, стремились информировать болгарскую разведку как можно полнее по вопросам ее первоочередных интересов.
Перечислять своих болгарских друзей по именам и фамилиям не буду, а хотелось бы. Старшее поколение сотрудников болгарской разведки прошло во время второй мировой войны через испытания подпольной работой, тюрьмами, партизанской борьбой. Этим своим прошлым болгарские друзья законно гордились. Прошел такой путь и бывший заместитель министра внутренних дел Болгарии по разведке генерал-лейтенант Стоян Савов. О нем необходимо рассказать.
В годы войны он был членом Революционного союза молодежи, за что подвергался арестам. Сражался в партизанском отряде - его фотография тех лет висит среди других на стенде в маленьком музее в родной деревне Савова. Жена Стояна - Мая тоже была партизанкой, и псевдоним Мая стал для всех привычным и сделался ее именем.
Вот предсмертное письмо Савова:
"Дорогие мои Мая, дети и внуки, я решил уйти из жизни, которую так сильно любил! Принять это решение было нелегко, но я считаю его правильным.
Полвека, всю свою сознательную жизнь, я целиком посвятил идеям социализма, Болгарии и народу, своей семье. Жизнь у меня не была легкой - я прошел через преисподнюю фашистской полиции, выдержал пытки, поклялся никогда не попадать туда вновь и ушел партизанить в горы.
Остался в живых после боя на горе Еледжик 15 февраля 1944 г., когда погибло более двадцати верных товарищей, встретил 9 сентября 1944 г. в селе Черногорово, где мы установили новую власть под знаменем Отечественного фронта. После этого мы пошли на войну против гитлеровцев, в кровавом бою с фашистами я снова потерял дорогих товарищей.
На протяжении всего моего жизненного пути мои погибшие товарищи были моей совестью и честью, по ним я сверял все свои поступки. Я очень виноват в том, что не сумел написать об их короткой, но героической жизни.
Если я приду на вершину Еледжика, быть может, там, возле них, я и завершу свой земной путь! А может быть, у могилы Хаджии в Большой роще!
Дорогие мои!
Я честно прожил свою жизнь, любил людей и коллег, и они отвечали мне такой же любовью. Вы очень хорошо знаете, что задолго до 10 ноября 1989 г. я ненавидел Т.Живкова и живковцев и не могу сейчас пережить то, что мое имя будет запятнано или связано с этими преступниками.
Милая моя Мая, милые дети и внуки!
Вы все знаете, как сильно я вас люблю, но я очень устал, я болен, и душа у меня болит. Больше не могу. Простите за неприятности, которые вам доставил и которые вам доставлю сейчас. Умоляю вас: если можете, простите..
Милые мои друзья и товарищи, простите! Дорогие мои лесичане, простите! Верьте в социалистические идеи, они снова возродятся! Верьте в Советский Союз, русский и советский народы! СССР переживет кризис и воскреснет, как жар-птица. Верьте в талант болгарского народа. Если можно, похороните меня возле могилы моей мамы".
Стоян Савов покончил с собой 6 января 1992 г. в своем родном селе Лесичево, у памятника павшим партизанам. Около тела найден кольт. Приведенное письмо опубликовано в газете "Дума" Болгарской социалистической партии 13 января 1992 года. В нем сказано все или почти все. Те, кто близко знал Стояна Савова, читали это письмо со слезами на глазах. Это был необыкновенно честный, скромный и легкоранимый человек, задумчивый и углубленный в себя. К нему тянулись дети, бессознательно чувствуя его человеческую доброту.
Я могу засвидетельствовать, что Савов резко критически относился к Живкову и его окружению, считал, что культ Живкова, его всевластие и барство компрометируют болгарскую государственную систему.
Думаю, что только очень честный человек мог покончить счеты с жизнью на могиле своих боевых товарищей и попросить похоронить себя рядом с матерью. Мне очень дорого то, что в последних строках своего письма Стоян вспомнил нашу родину и пожелал ей возрождения.
В заключение разговора о друзьях из Восточной Европы хочу вспомнить последнюю нашу большую встречу в октябре 1988 года в Берлине. Это было последнее многостороннее совещание разведок социалистических стран. Помимо делегаций из Восточной Европы на нем присутствовали делегации Кубы, Монголии и Вьетнама.
Процесс разложения режимов в Восточной Европе уже набирал скорость, и это сказывалось на работе совещания. Если официальные доклады звучали отчасти еще во здравие, то кулуарные разговоры были исключительно за упокой. Большинство руководителей делегаций чувствовали себя неуверенно. В министерствах безопасности и внутренних дел стран содружества началась кадровая чехарда и неразбериха. И как только мы разъехались по домам, начальники разведок один за другим стали покидать свои посты. Одна эпоха заканчивалась, начиналась другая, неизвестная.
Обреченность чувствовалась во всем. Один руководитель делегации жаловался коллегам, что не знает, о чем ему завтра говорить в докладе. Второй задавал всем загадку: "Что такое социализм?" и тут же давал ответ: "Это самый тяжелый и мучительный путь от капитализма к капитализму".
Третий растерянно сообщал: "У нас уже нет компартии, от нее остались одни конвульсии!" Четвертый заявлял, что его государство сейчас занимается не политикой, а экономикой, и деятельность разведки надо подчинять интересам экономики. Несмотря на владевшие всеми чувства неуверенности и обреченности, оценки ситуации в докладах давались достаточно объективные. Однако дата и место нового совещания уже не были назначены. Никто не мог взять на себя такую ответственность.
После завершения совещания хозяева организовали для его участников экскурсию на большом прогулочном катере по озерам и каналам вокруг Берлина. Оказалось, что существует прекрасная "берлинская Венеция": маленькие уютные домики, чистые участки с цветами и фруктовыми деревьями (и куда они только прячут мусор, навоз, кирпич и доски?), множество катеров, лодок и лодочек. Расставание было грустным. Со многими приходилось прощаться навсегда - это как бы висело в воздухе. Содружество разведок социалистических стран закончило свое существование.
Болгарские мотивы
Своим появлением на свет эта глава обязана моим старым болгарским друзьям, которые предложили издать книгу "Из архива разведчика" в Болгарии.
Книгу я писал, естественно, для русского читателя, и прежде всего для сотрудников Службы внешней разведки России и ее ветеранов, и не думал, что она привлечет чье-то особое внимание за границей. И слова сердечной благодарности болгарам и Болгарии за радушие и гостеприимство в этой книге отнюдь не были обращены к болгарскому читателю, а явились просто констатацией моих чувств, ощущений и оценок.
Но все же жила надежда, что кто-нибудь из моих болгарских знакомых прочитает когда-нибудь книгу и вспомнит нашу дружбу и совместную работу. Это случилось.
Стали поступать отрывочные сведения, что книга дошла до моих болгарских друзей.
В середине 1994 года поступило предложение издать книгу в Софии и написать для болгарского читателя специальную главу, что я и сделал. С большим удовольствием снова и снова вспоминал свои многочисленные поездки в Болгарию, страну, близкую нам по духу, необычайно красивую, с ласковым теплым морем и великолепными горными пейзажами. Вспоминал, роясь в записных книжках и фотоальбомах, мельчайшие детали встреч с сотрудниками болгарской разведки и саму нашу совместную работу.
Вот что я написал тогда для болгарского читателя…
Встречаясь с болгарскими коллегами и по службе, и в часы отдыха, мы часто говорили друг другу слова, ставшие своеобразными штампами наших отношений: "Мы дышим одними общими легкими", "У Болгарии и России лишь один спорный вопрос: кто кого больше любит?" Конечно, нельзя сказать, что это были тонкие и изысканные перлы изящной словесности, но слова эти в полной мере отражали наши чувства и настроения.
По этому поводу вспоминается и такой случай. В августе 1976 года два старейших представителя наших нелегальных служб совершали (я тоже был в этой компании) ознакомительную поездку по маршруту София-Габрово-Варна-Бургас. К концу поездки оба ветерана настолько подружились, что от разных недугов стали демонстративно, в знак особой солидарности, принимать одни и те же лекарства.
Эпицентром остроумия и жизнерадостности болгарской нации является город Габрово. Смех, шутки и анекдоты, культивируемые на государственном уровне, в масштабе всей страны, - это признак здоровья и жизненной стойкости народа.
Конечно, габровцы никакие не скряги, они так же гостеприимны и дружелюбны, как все болгары. Но сама идея сделать Габрово всемирной столицей смеха и радости заслуживает всеобщего одобрения и подражания. И действительно, за Габровом с его карнавалами и фестивалями последовала и Одесса. Однако самым смешным мне показалось то. что в качестве города-побратима габровцы выбрали себе белорусский город с довольно мрачным названием Могилев.
Болгарские друзья - и ушедшие в мир иной Стоян Савов и Васил Коцев, и ныне здравствующие - постоянно живут в моем сознании, и память о них настойчиво внушает полную оптимизма мысль, что все-таки есть на свете бескорыстная и настоящая дружба.
Что же являлось определяющим в совместной советско-болгарской разведывательной деятельности? Как глубоко в историю уходят корни нашего сотрудничества? Прежде всего, следует сказать, что болгарская разведка в период после второй мировой войны, несмотря на известные идеологические представления и блоковую солидарность, всегда выдвигала национальные интересы Болгарии на первое место и лишь потом занималась общими проблемами Варшавского Договора. Поэтому никак нельзя признать состоятельными обвинения в адрес болгарской разведки, что она якобы только выполняла указания из Москвы.
Болгарская разведслужба в качестве первоочередных задач решала своими специфическими методами вопросы развития экономики и, в частности, быстрого научно-технического прогресса государства. В области же политической разведки главной заботой было получение необходимой информации о своих соседях, в первую очередь Турции. Перечисленные проблемы всегда являлись предметом наших переговоров с болгарскими коллегами. Так случилось и во время одной из моих встреч с министром внутренних дел Димитром Стояновым 18 сентября 1984 года в Софии. В качестве иллюстрации и для того, чтобы читатель мог лучше понять и объективно оценить характер наших отношений, перечислю здесь все обсуждавшиеся вопросы (помимо уже упомянутых выше):
♦ действия обеих разведывательных служб по выявлению признаков подготовки "главного противника" к внезапному ракетно-ядерному нападению на СССР и страны Варшавского Договора;
♦ получение в интересах обеих сторон дополнительной информации о технологии производства магнитных дисков для вычислительных машин нового поколения;
♦ разоблачение через возможности советской и болгарской разведок вздорных обвинений о причастности Болгарии к покушению на папу римского и оказание разносторонней помощи по освобождению болгарского гражданина Антонова, арестованного по этому сфабрикованному делу;
♦ обмен мнениями о работе по "главному противнику";
♦ подтверждение необходимости в получении информации по КНР и активизация обмена сведениями по этой теме;
♦ координация действий по получению информации о положении в Албании;
♦ констатация возросшей активности различных террористических организаций и необходимость повышения уровня работы болгарской и советской разведок по получению необходимой информации по этому направлению;
♦ учитывая заинтересованность спецслужб "развивающихся стран" в установлении контактов с органами безопасности Болгарии и СССР, договорились о дальнейшей координации на этом участке работы. В заключение нашей беседы Димитр Стоянов сделал комплимент, заявив, что тесные и плодотворные контакты между разведками наших стран являются примером для других подразделений МВД Болгарии и КГБ СССР. Это не было простым проявлением вежливости. Деловые связи между нашими разведками действительно были самыми эффективными и многосторонними во всей системе госбезопасности обоих государств.
И в самом конце этой встречи был сюрприз: министр вручил мне медаль, учрежденную к столетию со дня рождения Георгия Димитрова. Помнится, я сказал тогда, что мужество Димитрова в борьбе с германским фашизмом вдохновляло советскую молодежь и в далекие предвоенные годы, и в ходе самой Великой Отечественной войны. Факты этой нашей общей истории уже нельзя переписать заново!
Считаю полезным рассказать также и о работе советских представителей в Болгарии. После победы над фашизмом в Болгарии работало много наших советников по различным направлениям государственной безопасности. Не всегда они, правда, были людьми самой высокой квалификации, особенно в первые послевоенные годы. Во-первых, сама советская разведка после Великой Отечественной войны испытывала большой недостаток в высокообразованных кадрах, а во-вторых, иногда срабатывал упрощенческий принцип: "Ну что там Болгария, ведь это же братская страна, туда можно послать человека и попроще, там не нужно знание иностранного языка и прочих премудростей". С течением времени приходило понимание того, что к своим ближайшим союзникам надо направлять лучшие кадры, и такой период в конце концов наступил.
Хотя и первых своих наставников ветераны болгарской разведки вспоминали с теплотой и уважением. Один из них рассказывал мне: "Был такой Иван Иванович, во время нашей первой встречи он вместо ожидаемого повествования о тайнах разведки достал из своих карманов шило, суровые нитки и большую канцелярскую иглу и сказал: "Начнем с начала. Прежде всего в разведке надо научиться вести дела и бережно подшивать в них документы"".
Действительно, так оно в жизни и было. Автор этих строк после окончания разведывательной школы также начал свои первые дни в разведке со знакомства с шилом, нитками, иглой и папками. Это довольно нудное занятие вызывало внутренний протест, но в конечном счете воспитывало бережное отношение к секретным документам и приводило к осознанию того факта, что в разведке нет места делению работы на черновую и творческую.
Если, приблизительно округлив, сказать, что сотрудничество российских служб безопасности с болгарскими насчитывает уже пятьдесят лет, то станет понятным, что перечислить всех наших представителей в Болгарии невозможно. Но об одном из них просто необходимо рассказать, тем более что мой друг генерал-майор Владилен Николаевич Федоров возглавлял представительство КГБ в Болгарии около десяти лет, то есть одну пятую часть этого периода. Думаю, что не было в Болгарии другого нашего представителя, к которому болгарские коллеги относились бы с такой же симпатией и уважением, как к нему.
Начну с того, что Федоров свободно говорил и по-болгарски, и по-турецки, прекрасно знал Турцию, так как был там в свое время резидентом КГБ, а этот опыт для Болгарии всегда имел особое значение.
Я был свидетелем того, что Федорова встречали в различных округах Болгарии как старого друга, и что он знал проблемы каждого округа, особенности экономики, культуры, быта, не говоря уже о проблемах безопасности. В каждом болгарском городе Владилен Николаевич и его жена Тамара Николаевна были желанными гостями.
Существовала у нас с Федоровым и особая тема во время поездок по Болгарии - некоторый лингвистический деликатес. Он рассказывал о турецких заимствованиях в болгарском языке, а я угадывал арабские слова и образования, перекочевавшие из арабского в турецкий и из турецкого - в болгарский. Особое удивление вызвало у меня слово "похмелье" - "махмурлия", созданное по всем правилам арабского словообразования, но не существующее в арабском языке, очевидно, ввиду антиалкогольных традиций арабского мира.
Откуда же у Федорова такие знания о Болгарии и такая привязанность к этой стране? Объяснение таково. Закончив после войны Военный институт иностранных языков, молодой лейтенант был направлен в Болгарию, где с его участием издавалась в 1946–1947 годах на турецком языке газета для болгарских турок. Таким образом, у почетного гражданина города Русе Владилена Федорова и начало служебной деятельности, и ее завершающий этап оказались самым тесным образом связанными с Болгарией.
Занимаясь по долгу службы вместе с группой ветеранов СВР работой по созданию "Очерков истории российской разведки", я с приятным удивлением обнаружил, что после победы над турками и окончания Османского владычества над Болгарией первым военным министром этой страны по просьбе болгарских патриотов стал российский разведчик, полковник Петр Дмитриевич Паренсов. Разведывательная деятельность его была высоко оценена начальником Главного штаба российской армии, генерал-адъютантом Обручевым. "Никогда данные о турецкой армии, - писал он, отмечая работу Паренсова, - не были столь тщательно и подробно разработаны, как перед минувшею войной: до местонахождения каждого батальона, каждого эскадрона, каждой батареи!"
А сколько других русских имен символизирует нашу дружбу!
Мне хочется упомянуть здесь некоторые из них, начав с российского императора Александра II - "царя-освободителя", как его с любовью называют в Болгарии. Далее идут имена прославленных генералов, политиков, художников и ученых:
♦ генерал от инфантерии М.Д.Скобелев в 1877–1878 годах успешно командовал отрядом под Плевной, а затем в качестве командира дивизии принимал участие в сражении при Шипке-Шейново;
♦ генерал-фельдмаршал И.В.Гурко в 1877–1878 годах совершил поход в Забалканье, сражался под Плевной, участвовал в освобождении Софии и разгроме турок под Филиппополем;
♦ князь А.М.Дондуков-Корсаков, генерал от кавалерии, верховный русский комиссар в Болгарии и участник разработки Тырновской конституции (1878–1879 годы);
♦ граф Н.П.Игнатьев, генерал от инфантерии, участник подготовки Сан-Стефанского мирного договора 1878 года, в дальнейшем министр внутренних дел России;
♦ русский художник В.В.Верещагин, принимал личное участие в русско-турецкой войне, автор знаменитой картины "На Шипке все спокойно";
♦ маршал Советского Союза Ф.И.Толбухин, командующий 3-м и 4-м Украинскими фронтами во время Великой Отечественной войны, оказал Болгарии большую помощь в достижении национальной независимости, избежав при этом какого бы то ни было кровопролития;