НЕБО ГОРИТ
Им опять не везло. Седьмого февраля сэндо, держась для верности за амулет, висевший у него на груди, впервые за рейс приказал ставить сети. Это было в нескольких десятках миль к западу от Мидуэя. Всю ночь рыбаки напряженно следили за фосфорическим мерцанием волн вокруг невидимых в темноте стеклянных буйков. Амулет не помог. Когда рано утром сети были подняты, кто-то разочарованно свистнул, механик Ямамото выругался, а сэндо смущенно почесал в затылке: в слизистой каше из медуз и сифонофор бились всего три-четыре десятка небольших рыб, из них пяток молодых тунцов. По предложению сэндо "Счастливый Дракон" передвинулся на полтораста миль к западу. Там произошла катастрофа. Главная линия сетей зацепилась крючьями за коралловую отмель. Двое суток рыбаки с терпеливым озлоблением возились на проклятом месте, спасая сети. На рассвете третьего дня разразился шторм, и сто шестьдесят шесть новеньких стометровых тралов, почти половина того, чем располагал "Счастливый Дракон", были безвозвратно потеряны.
- Если так пойдет дальше, - сказал Ямамото, презрительно разглядывая одинокие тушки тунцов, распластанные на палубе, - мы сгорим от стыда еще прежде, чем вернемся домой. В мое время…
- В твое время! - яростно перебил его сэндо. - В твое время тунца было сколько угодно и дома, у берегов Идзу. Да только это было гораздо раньше, чем ты научился втягивать носом сопли, Тюдзи. Помолчал бы хоть!
Усталые и злые рыбаки угрюмо перебирали сети. Круглые буйки темно-зеленого стекла тускло отсвечивали на солнце. Сэндо прошелся по палубе, морща лоб и нервно потирая руки. Несколько раз он останавливался, как бы желая сказать что-то, но не решался и снова принимался бегать вокруг рыбаков. Шторм утих так же быстро, как и налетел, и теперь над присмиревшим океаном царила тишина и горячее солнце. Небольшие волны лениво плескались под кормой шхуны. Масуда, самый молодой из рыбаков, оторвался от работы, чтобы поправить головную повязку, сползшую на глаза.
- Везет же другим, - досадливо сказал он. - Знают богатые рыбой места и всегда приходят домой с полными трюмами. А мы таскаемся по морю взад и вперед и никакого толку.
В другое время сэндо непременно оборвал бы наглого мальчишку и, возможно, стукнул бы его по затылку. Но сейчас он оставил упрек без ответа. Он только пожал плечами и вдруг, остановившись возле механика, проговорил негромко:
- Есть одно место, где тунца видимо-невидимо. Только… Он замолчал, словно испугавшись собственных слов. Все насторожились. Ямамото бросил паклю, которой вытирал руки.
- Где же такое место?
- Нет-нет, - торопливо забормотал сэндо. - Туда нам нельзя, никак нельзя.
- Я знаю, - объявил Масуда. - Мисаки-сан говорите Маршальских островах. Мой дед ходил туда еще до войны. Там рыбаки хорошо зарабатывали в те времена.
- Правда, - отозвался кто-то, - нам следовало бы сразу идти туда.
Сэндо отрицательно замотал головой.
- Нам туда нельзя, - повторил он.
Нов его голосе не было уверенности, и все рыбаки сразу почувствовали это. Они вскочили на ноги и обступили его.
- Почему нельзя? Кто нам может запретить?
- Нельзя, вот и всё, - притворно-сердито крикнул сэндо. - Говорят вам… Кто здесь сэндо, я или ты, Масуда?
Он фыркнул и уже спокойно добавил:
- Это недалеко от запретной зоны. Кроме того, Маршальские острова теперь не принадлежат Японии, и там нас опять, как и в прошлый раз, могут задержать за лов в чужих водах.
- Пусть они будут хоть трижды чужие, - сказал Ямамото. - Надо идти туда, раз там есть тунец.
- Уж не опасениями ли своими ты думаешь кормить этой весной свою семью, Мисаки-сан?
Рыбаки одобрительно загудели.
- Нам ли бояться риска…
- Мы удерем от патрулей или скажем, что заблудились…
- Нам нельзя возвращаться с пустыми руками…
- Тунца там много, это правда, - сэндо нервным движением пригладил волосы на макушке и оглянулся на капитана. Тот стоял молча, не принимая участия в споре. Тогда сэндо решился. Хорошо, - сказал он, - мы пойдем туда. Но вспомните прошлый рейс и еще раз подумайте об этом. Если нас задержат американцы, нам несдобровать.
Нечего нам думать, - рассерженно заметил один из рыбаков, - Я должен добыть рыбу, а думать буду, когда мои дети перестанут пищать от голода. На Маршаллы так на Маршаллы или где это там?
- На Маршаллы! - завопили все. - На Маршаллы, где много тунца!
В тот же день, двенадцатого февраля, "Счастливый Дракон" Повернул на юго-юго-восток. Вечером сэндо вместе с капитаном и радистом стояли в рулевой рубке. Поговорив о каких-то пустяках, он вдруг спросил:
Вы не боитесь, Цуцуи-сан?
- Я? - Капитан, двадцатидвухлетний парень, недавно окончивший префектуальную морскую школу в Айнити, пожал плечами и с ненужной пристальностью уставился на компас - Конечно, боюсь. Но еще больше я боюсь остаться без рыбы и без работы.
- А вы, Кубояма-сан?
Кубояма вспомнил последние напутствия Нисикава и только вздохнул.
Тунца не было. "Счастливый Дракон" перешел уже международную границу перемены чисел, но уловы были столь незначительными, что никто из рыбаков даже не ругался. Как известно, бесполезно и небезопасно бранить судьбу за то, что она повернулась к тебе спиной. После короткого совещания с наиболее опытными рыбаками сэндо предложил капитану повернуть обратно на запад, в обход американских вод, в центре которых лежали Маршальские острова. Среди них находились и два черной славы атолла - Бикини и Эниветок, всем известные полигоны для испытания атомных бомб.
Капитан озабоченно склонился над потрепанной картой, в левом нижнем углу которой большим оранжевым многоугольником была обозначена запретная зона.
- Было бы очень неприятно завернуть ненароком туда, - сказал он. - Избави нас от этого, - с чувством проговорил сэндо, схватившись за амулет. - Нас бы обвинили в шпионаже и тогда… Но не думаю, чтобы нас занесло туда. Течение тянет гораздо севернее, так что…
- Можно обойти американские воды с севера, - заметил один из рыбаков.
- Пожалуй. Мы срежем американскую область вот здесь, - капитан взял другую карту. - И тогда до границы запретной зоны останется по крайней мере миль сорок.
По правде говоря, вопрос о запретной зоне волновал их очень мало. Гораздо более беспокоило их магическое сочетание слов "чужие воды", с которыми были знакомы еще их отцы. "Чужие воды" означало, что плавать и ловить рыбу в данном месте нельзя, и что существует поэтому вполне реальная опасность быть задержанными и отданными под суд в чужой недружелюбной стране. И сэндо рассудил, что, поскольку обратный путь в Японию всё равно лежит через этот район, в пределах американской опеки, можно будет вообще воздержаться от лова, а в случае чего они отговорятся невозможностью определить свое местоположение на таком удалении от берегов.
И они пошли на запад, по ночам ставили сети, на рассвете брали то немногое, что в них попадалось, и снова двигались дальше. Так прошла неделя. Рыбаки работали уже без всякого энтузиазма, мечтая только о том, чтобы вознаграждения за улов хватило для расплаты с хозяином за взятые в кредит продукты и одежду. Полуторамесячная добыча едва покрывала дно засольного трюма.
Ночь с двадцать восьмого февраля на первое марта ничем не отличалась от десятка прежних ночей. Было тихо, на бархатном, угольно-черном небе мерцали яркие звезды, дул легкий приятный ветерок. Команда только что закончила ставить сети и расположилась на ранний завтрак прямо на палубе. Стучали палочки о чашки, кто-то мурлыкал песню. Капитан и радист Кубояма беседовали вполголоса, присев на поручни галереи позади рубки. По обыкновению недовольно ворча, из машинного люка вылез механик Ямамото, вытирая ветошью замасленные пальцы. Сэндо взобрался на корму и озабоченно осматривал сломавшийся вчера ворот для подъема тралов. А вокруг расстилался бескрайний океан, черный, как небо, с такими же мерцающими в его глубине блестящими искрами. И вдруг…
Мертвый, бело-фиолетовый свет мгновенно и бесшумно запил небо и океан. Ослепительный, более яркий, чем внезапная вспышка молнии в темном грозовом небе, невыносимый, как полуденное тропическое солнце, он со страшной силой ударил по зрительным нервам, и все, кто находился на палубе "Счастливого Дракона", одновременно закричали от режущей боли в глазах и закрыли лица руками. Когда через несколько секунд они осмелились вновь открыть глаза и посмотреть сквозь чуть раздвинутые пальцы, у них вырвался новый крик - крик изумления и ужаса. Небо и океан на юго-западе полыхали зарницами всех цветов радуги. Оранжевые, красные, желтые вспышки сменяли друг друга с неимоверной быстротой. Это невиданное зрелище продолжалось около минуты, затем краски потускнели и слились в огромное багровое пятно, медленно всплывшее над горизонтом. И чем выше оно поднималось, тем больше разбухало и темнело, пока, наконец, не погасло окончательно. Тогда наступила тьма.
Ошеломленные рыбаки некоторое время еще смотрели в ту сторону, затем переглянулись и заговорили все разом.
- Что это? Уж не солнце ли?
- Солнце утром на западе? Ерунда… И потом это гораздо больше солнца!
- Я знаю, что это! Это маневры, стреляли линкоры!
- Это атомная бомба, вот что это такое, - заявил Ямамото.
- Если это атомная бомба, то где же грибовидное облако?
- Его не разглядеть в темноте. Но это был атомный взрыв, бьюсь об заклад…
Все повернулись к капитану. Но Цуцуи был растерян не менее других. Он пожал плечами и механически поднял к глазам часы. Без десяти четыре. Что же это могло быть? Сэндо шептал заклинания, отгоняя беду. Кубояма, сняв очки, протирал стекла краем головной повязки. Он раскрыл рот, чтобы сказать что-то, и в этот момент до "Счастливого Дракона" докатился грохот. Он не был похож ни на гром, ни на пульсирующий гул артиллерийской канонады. Чудовищный вал густого, тяжелого звука обрушился на шхуну, и она заметалась в его протяжных раскатах. Мелкой дрожью тряслась палуба, скрипела обшивка, дребезжали стекла в иллюминаторах рулевой рубки. Рыбаки зажимали уши, падали на колени.
- Кувабара! Кувабара! - завывал сэндо, схватившись руками за щеки.
Но вот кончился и этот звуковой ад. Всё стихло. Снова зашелестел ветерок в снастях, снова стал слышен плеск мелких волн у бортов "Счастливого Дракона". Цуцуи, бледный, с трясущимися губами, спрятал часы в карман. От момента вспышки до звука прошло не менее десяти минут! Первым опомнился сэндо.
- К выборке сетей, живо! - заорал он.
Работали все, даже радист и капитан, молча и торопливо. Никто больше ни о чем не спрашивал. Было ясно: случилось такое, чему они не должны были быть свидетелями. Нужно уходить отсюда и уходить как можно скорее. Но страшные сюрпризы еще не кончились. Было около семи, и восток уже окрасился мягкими красками ясного погожего утра, когда кто-то крикнул:
- Что такое? Смотрите!
Серая туманная пелена обволакивала небо с запада. Она медленно распространялась навстречу восходящему солнцу, размывала и поглощала четкую линию горизонта, плотной завесой вставала между глазами и изумрудным небом. Это не был туман, и все поняли это, когда на палубу, на сети, на руки и плечи стала оседать мельчайшая беловатая пыль. Она беззвучно падала сверху и покрывала корабль, клубилась в ленивой теплой воде океана вокруг шхуны. Ее становилось всё больше и больше, и вот уже не стало видно ничего, кроме массы медленно падавшего порошка, похожего на рисовую пудру. И порошок этот был горячий!
- Небо горит! - суеверно прошептал сэндо. - Пепел горящего неба! Они подожгли небо, оно горит, и пепел сыплется на нас!
- Пепел горящего неба!
- Скорее! Скорее! - Сэндо осип от крика.
Рыбаки, чихая и кашляя, размазывая белый талькообразный порошок по потным лицам и отхаркивая его из легких, с удвоенным рвением принялись за работу. Через два часа сети были подняты. "Счастливый Дракон", неся на палубе полуметровый слой "небесного пепла", полным ходом пошел на север, и из рулевой рубки лишь с трудом можно было различить бушприт, зарывающийся в непроницаемую мглу.
Местная пресса отреагировала на появление повести в общем положительно, но если Н. Солтан ("Молодой дальневосточник", 1956,21 ноября) отметил, что возможности сюжета не использованы, а характеры повести не проработаны, то В. Колосов в "Тихоокеанской звезде" после подробного пересказа сюжета повести подытожил:
ИЗ: КОПОСОВ В. ПЕПЕЛ БИКИНИ
В свете нынешних мировых событий, когда некоторые капиталистические страны начинают снова бряцать оружием, повесть Л. Петрова и А. Стругацкого приобретает особое значение.
Мы оставляем в стороне художественные плюсы и минусы повести. В ней много авторских удач и немало срывов. Мы говорим об актуальности поднятого вопроса, об остроте и злободневности повести. А они несомненны.
Младший брат не отстает от старшего. Также в соавторстве у него в этом году выходит статья: Об одном признаке взаимодействия звезд с диффузной материей / Агекян Т. А., Коврайская К. В., Плюгин Г. А., Стругацкий Б. Н., Шишкина Г. А. // Астрономический журнал (М.). - 1956. - Т. 33.- Вып. 5.- С. 679–681.
И то, и другое - пока не фантастика, но послужит на пользу дальнейшему делу.
БНС. ОФЛАЙН-ИНТЕРВЬЮ 08.03.03
"Полости Малянова" были придуманы для антуража, как ревертаза и феддинги? Или в них есть что-то от Ваших "всамделишных" работ?
Дмитрий. Тверь, Россия
Да, есть. Я в свое время занимался поведением звезды, погруженной в газо-пылевое облако. Если звезда горячая, излучение ее разгоняет пыль и газ, так что образуется пустое пространство, "колокол", форма и размеры которого зависят, в частности, от относительной скорости пылевого облака и звезды. Эта вот картинка и послужила прообразом "полостей Малянова".
В декабре АН приезжает в Ленинград.
БНС. КОММЕНТАРИИ
АН привез с собою черновик второй части, ознакомился с жалкими плодами деятельности БН и сказал: "Так. Вот машинка, вот бумага, садись и пиши третью часть. А я буду лежать вот на этом диване и читать "Порт-Артур". Я - в отпуске".
1957
Очередное письмо АНа написано на обороте черновика предисловия о Кобаяси Такидзи, которое АН в то время писал. Бумага еще долго будет оставаться дефицитом, и АБС часто будут использовать обороты страниц черновиков для писем и своих новых замыслов.
ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 9 ФЕВРАЛЯ 1957, М. - Л.
Дорогой Бебкинс!
В "Детгиз" еще не ходил, пойду на той неделе. Надеюсь, ты уже работаешь. Спешу подсказать тебе несколько ситуаций, а также мелких черточек для характеристики героев и положений.
1) Все чудеса, встреченные по дороге, привлекают внимание Бирского и Вальцева, но Строгое неумолим. "Вперед, вперед! Этим будут заниматься те, после нас. У нас есть цель!" Вальцев покорен, Бирский сетует и жалуется. Рассказы Бирского о том, как раньше "сели, бывало, тихохонько, смирнехонько, огляделись, присмотрелись, набрали диковинок" и т. д. А теперь - спешка, спешка! Привести как-нибудь разницу между покорением Венеры и других планет: на другие сначала высадились, осмотрелись (чисто научный интерес), и только затем экономический. А на Венеру кинулись сразу в цель.
[сбоку от текста решение БНа - "поздно"]
2) Подумай, ввести ли расстройства желудков от лучевой болезни. В связи с этим рысцой бегают от места работы к "Мальчику", где есть безопасная уборная.
[сбоку от текста решение БНа: "Нет"]
3) После приблизительного обследования "Голконды" Бирский дает 2–3 гипотезы ее происхождения - придумай сам: метеоры или еще что-либо.
4) Анализ черной пыли дает содержание трансуранитов: вопли и пляски по этому поводу. В Голконде находят бериллий - источник нейтронов, позволяющий котлу функционировать и литий - источник Н3 - для сверхтяжелой воды.
Вот, кажется, пока всё. Крепко целую, твой Арк.
Жми, Боря, жми.
Поцелуй маму.
Виноват, еще один момент:
Пусть Мих. Иванович воздаст великую хвалу тем, кто строил звездолет, кто почил при испытаниях фотореакторов, ученым, мастерам и рабочим. Это можно будет сделать, когда он перемахнул из болота и удержался на ногах.
Посылаю тебе стихи Гумилева. "6-е чувство" - хороша идея. А "Лес" - просто хорошо. "Старый бродяга в Аддис-Абебе" - у тебя есть, не посылаю.
Да, вот что: попроси маму, не может ли она достать нам череды или дубовой коры для купания Машки. Совсем девка гибнет от диатеза.
Ну, теперь окончательно всё. Целую, Арк.
ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 3 АПРЕЛЯ 1957, М. - Л.
Дорогой дружище!
Спешу сообщить тебе о моем намерении (непреклонном, причем) быть у тебя на твоем дне рождения. Приеду, очевидно, утром четырнадцатого, уеду вечером шестнадцатого. Ленка приехать не сможет, понеже только что поступила на работу, и выпрашивать двухдневный отпуск ей неудобно.
Незамедлительно сообщи согласие. Буде же ты согласен, и я буду у тебя привечен, постарайся подготовку к дню рождения (водка, пироги и пр.) закончить еще в субботу, чтобы воскресенье было у нас достаточно свободно. Есть много дел, которые безотлагательно требуется разрешить, а также кое-что, что потребует на несколько часов твоего пристального и полного внимания.
Постарайся закончить СБТ к моему приезду. Во всяком случае я намерен увести рукопись с собой, в каком бы виде она ни была. И будет тебе стыдно, если вид этот будет более поганым, чем это требуется.
Вот, собственно, и всё, что я хотел тебе… тска-ть… э-э… сообщить. Привет большой маме, поцелуй ее.
Помни, что без персонального приглашения не приеду.
Твой Арк.