Лу-Энн Франклин обычно нравится Хэллоуин. Но только не в этом году.
Её лучший друг, Девин О'Бэннон, уезжает на неделю. А ей придётся идти на скучную вечеринку, где нельзя ожидать ничего интересного.
Но когда Лу-Энн лицом к лицу сталкивается с Маской Одержимости, она понимает, что настоящие беды еще впереди.
Девин О'Бэннон не хочет оставлять свою лучшую подругу Лу-Энн одну на Хэллоуин. Он никогда не рвался жить на ферме. И это было еще до того, как он услышал странные звуки за окном и увидел тени, движущиеся в поле. Там что-то есть и, похоже, это что-то не желает видеть здесь Девина.
Содержание:
Часть первая - МАСКА ОДЕРЖИМОСТИ 1
Часть вторая - ИСТОРИЯ ЛУ-ЭНН - 40 лет спустя 3
Часть третья - ИСТОРИЯ ДЕВИНА 12
Эпилог - НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ 23
Примечания 23
Р. Л. Стайн
МАСКА ОДЕРЖИМОСТИ: НАЧАЛО
Часть первая
МАСКА ОДЕРЖИМОСТИ
1
Радостно затренькал дверной колокольчик. Дверь отворилась, и в магазинчик вошли женщина с маленькой девочкой. При виде полок и стеклянных витрин, полных удивительных масок, у них разбежались глаза.
Уильям опустил метелку из перьев и повернулся к ним. Он только что смахивал пыль с масок принцесс. Принцессы были очень дорогие, и он чистил их каждый день.
Впрочем, все его маски были ему дороги. Он относился к ним с поистине отеческой заботой, словно они и впрямь являлись его детьми.
Когда женщина с девочкой подошли к прилавку, Гензель поднял лобастую голову и принюхался. Старый кобель немецкой овчарки не любил, когда прерывали его сон. Уильям же всегда был рад покупателям. Людям, с которыми он мог поделиться любимыми своими детищами.
- Добро пожаловать! - произнес он. Голос у него был по-прежнему молодой и бодрый, несмотря на то, что он успел разменять седьмой десяток. Его усы побелели, как и расчесанные на прямой пробор волнистые волосы, но глаз оставался острым, а энергии могли бы позавидовать и мужчины во цвете лет.
Он откинул за спину свой черный плащ, который всегда надевал, дабы придать себе таинственный вид, и положил метелку.
- Добро пожаловать в "Империю Масок Уильяма". - Он улыбнулся малышке; темноволосая и миловидная, она была одета в розовую плиссированную юбочку и такого же цвета свитерок. - Я так понимаю, ты пришла купить новую маску?
- Оливия собирается на костюмированную вечеринку, - ответила за нее мать. - Нам доводилось слышать, что ваш магазинчик - лучший в городе.
Уильям торжественно склонил голову:
- Полагаю, мой магазин действительно лучший. И, несомненно, старейший. Моя семья владела им на протяжении трех поколений.
Оливия тем временем рассматривала круглую свиную рожицу в ближайшей витрине. Цвет маски идеально гармонировал с ее юбкой и свитером.
- Это настоящая свинкина голова? - спросила она дрожащим голоском.
Уильям хохотнул:
- О, разумеется, нет. Она из резины. Тебе нравится, Оливия? Я сам ее смастерил.
Оливия покачала головой:
- Нет, не хочу быть свинкой.
Ее мать подошла к полке с масками принцесс:
- Вот эти миленькие, Оливия. Иди, взгляни.
Оливии пришлось обойти пса, который блаженно развалился на боку, вытянув ноги в проходе.
- А как твою собачку зовут?
- Гензель, - ответил Уильям. - Он славный пес. Но совершенно не интересуется масками, вот и спит целые дни напролет. - Он вручил Оливии маску принцессы. - Примерь-ка вот эту. Она превосходно подойдет к твоим темным волосам.
Он повернулся к ее матери:
- Все эти маски - ручной работы. Надеюсь, вы по достоинству оцените мое искусство.
- Приятно видеть человека, довольного своей работой, - ответила та.
Оливия примерила четыре маски принцесс. Они с матерью остановились на первой, той, что предложил Уильям. Уильям бережно завернул маску в коричневую бумагу.
- Желаю хорошо повеселиться! - крикнул он на прощание. Колокольчик звякнул, когда мать с дочкой ушли.
Уильям запер кассу. Погасил свет.
- Пойдем, Гензель. Вставай. Пора домой.
Гензель поднял голову, но с места не сдвинулся. Уильям подхватил пса под брюхо и поднял на ноги.
- До дома подать рукой, ленивая ты собаченция. Как вернемся, сможешь снова завалиться на боковую.
Он вывел пса на улицу и запер двери. В темном вечернем небе клубились мрачные тучи. Когда он тронулся в путь, пряди густого тумана поднялись с земли ему навстречу.
Уильям ежился и покрепче запахивал на худощавом теле свой черный плащ. Широкими шагами прокладывал он путь сквозь туман. Гензель трусил рядом, стараясь не отставать.
- Ну и туман, - сказал Уильям псу. - Едва вижу, куда иду. Тебе-то хорошо, у тебя четыре ноги. Всяко легче, чем с двумя.
Туман окутывал их густою пеленой. На улицах царила мертвая тишина.
Они уже оставили позади несколько кварталов, и вдруг пес остановился, как вкопанный. Низкий, утробный рык вырвался у него из груди. На глазах Уильяма шерсть на спине у собаки поднялась дыбом.
Он положил ладонь Гензелю на голову:
- В чем дело, мальчик? Что тебя напугало?
Пес зарычал еще грознее прежнего.
А потом, за спиною Уильяма, послышался звонкий перестук сапог. Уильям быстро обернулся, но увидел лишь колышущуюся белесую стену тумана.
Пес зарычал. Шаги остановились.
- Кто здесь? - спросил Уильям. - Кто это?
2
Нет ответа.
Держа руку на голове пса, Уильям напряженно вслушивался. Но слышал лишь посвист ветра, закручивавшего вокруг них волны тумана.
- Никого тут нет, Гензель…
Но пес по-прежнему держался на взводе.
Уильям двинулся дальше. И в тот же миг же за его спиной снова послышались шаги. Гензель опять зарычал.
Уильям резко обернулся.
- Есть здесь кто-нибудь? Я не вижу вас в тумане!
Тишина.
По спине старика пробежал холодок страха.
- Здесь кто-нибудь есть? Будьте любезны, отзовитесь.
Нет ответа.
Он был несказанно рад, когда добрался, наконец, до парадной двери своего дома, отпер ее и вошел в переднюю. Гензель хорошенько встряхнулся всем телом, словно избавляясь от клочьев тумана. Уильям надежно запер за ним дверь.
Он покормил собаку и приготовил нехитрый ужин себе. Затем поспешил в свою мастерскую, где проводил большинство ночей. Гензель уютно устроился на своем излюбленном месте - коврике в углу.
- Чем же мы займемся сегодня? - пробормотал Уильям. - А знаешь, Гензель, есть у меня маленько бурой шерсти. Хватит на парочку славных обезьяньих мордашек.
У него уже имелось несколько резиновых заготовок, которым он придал форму обезьяньих голов. Этой ночью он решил нанести на них клей и прикрепить мех.
Вскоре он, напевая себе под нос, уже вовсю работал кисточкой для клея над первой маской. Гензель негромко похрапывал в углу.
Но вскоре их покой был прерван серией громких ударов.
Пес вскинул голову и тут же весь подобрался. Уильяму потребовалось несколько секунд, чтобы понять: кто-то изо всех сил колотит в парадную дверь.
Он отложил кисточку и вытер руки о полотенце.
Стук в дверь сделался громче.
- Хорошо, хорошо. Уже иду.
Гости посещали Уильяма крайне редко.
Кто мог нагрянуть в такую промозглую, туманную ночь?
Он помедлил, прежде чем отпереть дверь. Стук неожиданно прекратился. Теперь Уильям слышал лишь завывания ветра, гуляющего на улице.
Уильям взялся за ручку и потянул дверь на себя.
Он сразу узнал стоявшего на пороге человека.
Он ахнул. И тут же воскликнул:
- Что ты здесь делаешь?
3
Гость смотрел на Уильяма, щурясь от яркого света:
- Так-то ты встречаешь меньшого брата? Неужели даже не пустишь в дом?
Поборов изумление, Уильям отступил назад, позволяя брату войти.
- Рэндольф, я не видел тебя уже много лет…
- Мне пришлось следовать за тобой в тумане, Уильям, - сказал Рэндольф. - Я даже не знал, где теперь живет мой родной брат.
Уильям нахмурился:
- В последнюю нашу встречу расстались мы не лучшим образом. Уверен, ты не забыл.
- Кто старое помянет, тому глаз вон, - отозвался Рэндольф, окинув взором гостиную. Ростом он был выше Уильяма. Волосы его по-прежнему оставались черными, как и усы. Одет он был в тяжелое серое пальто, а в руке держал черный кожаный саквояж, какие носят с собой доктора.
Оба повернулись, когда в комнату с рычанием вошел Гензель. Он тут же опустил голову, словно готовясь атаковать.
- Надо же, эта тварь до сих пор жива. - Рэндольф выставил перед собой саквояж на манер щита. - Не будешь ли так любезен заставить его прекратить это мерзкое рычание?
- У Гензеля превосходное чутье на людей, - тихо сказал Уильям, пристально глядя на брата.
Зачем он пришел?
- Говорю тебе, Уильям, пускай прошлое останется в прошлом! - воскликнул Рэндольф. - Мы братья, в конце концов… Мир сильно изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я тоже вполне мог измениться.
- Вполне, - согласился Уильям и сделал Гензелю знак успокоиться.
Пес перестал рычать, но по-прежнему не сводил больших карих глаз с незваного гостя.
Рэндольф водрузил саквояж на столик, за которым Уильям обыкновенно ужинал. Снял тяжелое пальто, повесил на спинку кресла.
Уильям обратил внимание, что костюм брата был изрядно поношен. Один из карманов висел на честном слове, а манжеты рубахи сильно пообтрепались.
Он нуждается в деньгах. Он пришел просить их у меня.
- Итак, Рэндольф, чем обязан?
Брат потер озябшие руки. Передернул плечами:
- Холодно там, однако.
- Угу. Ты, стало быть, пришел сообщить мне прогноз погоды?
Рэндольф фыркнул:
- Ты всегда был остер на язык, братец. По правде говоря, я пришел, чтобы тебе помочь. Я пришел, чтобы сделать тебя знаменитым. Быть может, богатым и знаменитым.
Уильям возвел очи горе:
- Это же курам на смех. Ты пришел помочь мне? На моей памяти это впервые.
- Времена меняются, - проворчал Рэндольф. Он придвинул к себе саквояж и принялся возиться с застежками. - Уильям, ты изменишь свое мнение, когда увидишь, что я тебе привез.
Уильям подошел к брату, не спуская глаз с саквояжа. У него не было причин доверять Рэндольфу. Рэндольф был преступник, причем преступник закоренелый. Уильям нисколько не сомневался, что брат успел в свое время отмотать срок за решеткой.
Рэндольф запустил руку в саквояж и извлек оттуда какой-то голубовато-зеленый предмет. Он развернул его. Это была маска. Обеими руками он поднял ее перед собой.
Уильям услышал повизгивание. Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть на морде Гензеля выражение крайнего испуга. Уже второй раз за вечер шерсть на его загривке встала дыбом. Жалобно поскуливая, огромный пес круто повернулся и выбежал из комнаты.
4
Рэндольф засмеялся:
- Твоя зверюга пугается масок!
Уильям уставился на маску в руках у брата. Это было искаженное уродливое лицо, усеянное бугристыми наростами. Толстый синюшный язык свисал изо рта. Он, как и само лицо, был покрыт такими же наростами. Уши, казалось, сочатся густым желтым гноем.
- Какая мерзость, - сказал Уильям. - Я и сам бы с радостью убежал от эдакого страшилища.
Рэндольф пропустил это замечание мимо ушей. Он снова погрузил руку в саквояж и извлек еще одну маску. Еще одно безобразное, искаженное, бородавчатое лицо. За ним - еще одно.
Это последнее отливало зеленым и формой напоминало голову насекомого. У него были два ряда острейших зубов и длинные заостренные уши. Дьявольское лицо!
- Убери их, - попросил Уильям. - Маски должны быть красивыми. Радовать глаз. А на подобное непотребство я смотреть не могу.
- Ты не понимаешь, - возразил Рэндольф. - Они принесут тебе известность. Твой магазин прославится на весь мир.
Уильяма передернуло. Он поспешил отвести взгляд от безобразной зеленой маски.
- Ты принес их, чтобы мне продать?
Рэндольф кивнул.
- Я запрошу за них хорошую цену. Я… я сейчас вроде как на мели. Знаешь, как оно в жизни бывает. Нужда… Я могу сделать для тебя скидку.
- Но мне они не нужны! - воскликнул Уильям. - Они слишком уродливы. Они будут пугать детей. А я, Рэндольф, делаю маски именно для детей. Я не могу держать такое в моем магазинчике.
- Идиот! - взревел Рэндольф. Он швырнул зеленую маску на стол к остальным. - Разве ты не видишь? Я принес тебе не обычные маски! Или у тебя нет глаз? Это не маски вовсе!
- Не маски? Так что же они такое? - спросил Уильям.
- Это лица. Человеческие лица.
Уильям поперхнулся и отступил от стола на шаг.
- Что ты говоришь? Что ты имеешь в виду?
- Эти лица умеют говорить и улыбаться, - продолжал Рэндольф. - Смотри, братец. Взгляни на них. - Он перевернул саквояж, и маски высыпались на стол. Уильям насчитал как минимум дюжину.
- Но… - Уильям не находил слов. Внезапно он осознал, что сердце буквально рвется у него из груди.
- Эти лица никому не нужны! - произнес Рэндольф, буквально выплевывая слова брату в лицо. - Слишком уродливые. Слишком омерзительные. Слишком искаженные. Никто их не любит. Никто не желает их видеть. Имя им - Нежеланные и Нелюбые. Нежеланные лица в этом жестоком мире…
Уильям со страхом вглядывался в груду масок.
Неужели Рэндольф говорит правду?
- Забери их, Рэндольф. Я это нахожу… омерзительным.
- Нет. - Рэндольф схватил Уильяма за рукав. - Давай. Дотронься до них. Коснись любой. Возьми одну.
- Нет. Прошу тебя…
Рэндольф дернул брата за руку, подтаскивая его к столу.
- Потрогай одну. Давай. Ну же, трус!
Уильям судорожно сглотнул. Он чувствовал, как подступает к горлу съеденное за ужином. Внезапно ему сделалось дурно.
- Давай же! Коснись ее!
Уильям протянул руку к маске. Пробежался пальцами по бугристой щеке…
- О, святые угодники! О нет. О, Господи, нет…
5
Рэндольф захохотал.
Уильям вновь поперхнулся. И резко отдернул руку.
- Это… это кожа. Человеческая кожа. И она теплая…
Рэндольф кивнул; его темнее глаза сверкали.
- Я говорил тебе правду, Уильям. Неужели не видишь? Если ты возьмешь их в свой магазин, о нем сразу пойдет молва. Люди будут…
- Нет! - вскричал Уильям. - Нет! Послушай меня. Я не знаю, где ты раздобыл эти лица, Рэндольф. Эти несчастные создания… Мне все равно, где ты их взял. Я лишь хочу, чтобы в моем доме их не было. Я не желаю видеть их в своем магазине. И я не желаю видеть их - и тебя! - в своем доме!
В гневе схватил он лоснящуюся зеленую маску с заостренными ушами и острыми клыками, намереваясь запихнуть ее обратно в саквояж. Но маска словно приросла к его руке.
Он повернул ее и уставился в страшное, уродливое лицо.
- Эта…
- С этой, Уильям, будь осторожнее.
- Она безобразнее всех! - с испуганным смешком промолвил Уильям.
Почему он не может ее положить?
- Будь осторожен, братец. Я зову ее Маской Одержимости.
У Уильяма перехватило дух.
- Одержимости?
Рэндольф кивнул.
- Она одержима злом многих столетий. - Он подтолкнул Уильяма под локоть. - Давай. Примерь ее. Я бросаю тебе вызов. Примерь ее. Может, хоть это убедит тебя купить мои чудесные лица.
- Н-нет, - выдавил Уильям. - Убери ее подальше. Я буквально чувствую ее зло. Я его кожей чувствую. Унеси ее прочь!
Он задохнулся, услышав смех.
Тихий, пронзительный смех.
Откуда же он доносится?
Уильям отшатнулся назад, и тут зашевелилась поверхность стола. Нет. Должно быть, собственные глаза сыграли с ним злую шутку. Маски…
Шевелился отнюдь не стол. Это маски подергивались и подпрыгивали на нем. Смех нарастал, становясь все громче и громче, пока раскаты безумного хохота не огласили всю комнату.
Это смеялись маски.
И когда Уильям потрясенно взирал на них, маски взмыли вдруг со стола. Они воспарили вверх, все как одна; их кожа трепетала, а из разверстых ртов рвался жестокий хохот.
Смеющиеся маски стеной выстроились перед Уильямом и принялись бодать, бодать, бодать его, словно в чудовищной пародии на детскую забаву.
- Замолчите! Замолчите! - Старик в ужасе зажал уши руками. От их мерзкого хохота его колотил озноб. Зрелище - яростные лица, стеною выстроившиеся перед ним, - было поистине невыносимым.
- Замолчите! Прекратите смеяться! Вниз! Вниз!
Уильям замахал кулаками, стремясь сбить летающие маски. Он пытался схватить их, но они тотчас отскакивали, не давая до себя дотянуться. Он выбрасывал кулаки вперед, пытаясь поразить их… только бы заставить их остановиться!
Но все его усилия они встречали новыми взрывами хохота. Безобразные рожи дразнили его, насмехались над ним, глумились над ним.
Уильям оглянулся на брата. Рэндольф стоял, скрестив на груди руки. На лице его застыло угрюмое выражение.
Он схватил Уильяма за локоть и развернул лицом к себе.
- Я так и знал, что ты не купишь мои маски! - закричал он. - Что бы я ни делал - все не слава Богу! Ведь так ты считаешь? Всегда держался со мной свысока - как будто ты лучше меня! Всегда смотрел на меня, как солдат на вошь! - У него вырвался яростный возглас. - Ты от роду был талантлив. Даровитый масочных дел мастер. Художник. А я - я был всего лишь мелкий воришка! Голодранец!
Колышущаяся стена масок захохотала громче.
- Что ж, Уильям, на сей раз победа за мной! На сей раз я уйду победителем. Я разделался с тобою - раз и навсегда. Я погубил тебя, братец!
Уильям хотел отскочить. Но налетевшие маски удержали его на месте.
Рэндольф схватил зеленую маску - Маску Одержимости. Он вцепился в нее обеими руками. Метнувшись вперед, высоко занес ее… и с силой натянул на голову брата.
6
Уильям испустил отчаянный вопль. Маска задушила его крик.
Он чувствовал, как она обтягивает лицо. Она казалась сухой и теплой… и живой!
- Не-е-е-е-ет! - снова завопил он и схватился за щеки. Он отчаянно пытался оттянуть их от своей кожи. - Сними ее! Помоги мне, Рэндольф! Сними ее!
Он вцепился в маску. Почему она так быстро сжимается? Льнет к коже… Он пытался хоть что-нибудь разглядеть сквозь глазные дыры. Но все расплывалось перед глазами, словно комнату заволокло густым туманом.
Он опустил руки к нижней челюсти и пытался просунуть пальцы под края маски. Пытался поддеть ее, оттянуть подальше от горла.
Но нет.
Его руки лихорадочно скользили по маске, тщетно отыскивая нижний край, где кончалась маска и начиналась кожа.
Она вросла в меня!
Хохот летающих масок доносился теперь словно издалека. Даже его собственные крики казались ему какими-то отдаленными.
Он чувствовал, как закипает в груди жгучая ярость.
Моя ли это ярость? Или ярость маски?
Он рванул с себя маску.