На следующий день ласточки пожаловались, что письма очень тяжелые. Доктор посмотрел на конверты - все они были для Хрюкки. Десять толстых-претолстых писем. Поросенок с радостным видом уселся в углу и стал открывать их одно за другим.
Десять писем для одного Хрюкки! О’Скалли это показалось подозрительным, он подкрался к поросенку и заглянул через плечо. В конвертах лежала банановая кожура.
- Кто тебе прислал банановую кожуру? - удивился О’Скалли.
- Я сам послал ее себе, - улыбнулся в ответ поросенок. - Почему вы должны получать письма, а я нет? Получать письма очень приятно, и если мне никто не пишет, я буду писать сам себе. К тому же это вкусно. - И он сунул банановую кожуру в рот.
Глава 2. Горлопан
А затем наступил великий день в истории почты - в Фантиппо прилетел знаменитый лондонский воробей по имени Горлопан.
Доктор завтракал, когда в окошко влетел воробей и зачирикал:
- Привет, господин доктор! Вот мы и встретились снова. Что новенького в этом старом мире? Говорят, что вы подались в почтмейстеры? Кто бы мог подумать, что вам взбредет в голову такое?
Горлопан был особой птицей. Даже если бы вы увидели его впервые, и то сразу бы догадались, что он всю жизнь провел на улицах большого города. А его чириканье больше всего походило на голос наглого лондонского сорванца. Всем своим поведением он отличался от других птиц. Проворный был одной из самых умных и смелых ласточек, но в его глазах читалась благородная деревенская наивность, тогда как дерзкий и хитрый взгляд Горлопана говорил напрямик: "Вы собрались меня одурачить? Дудки! Со мной этот номер не пройдет. Я настоящее дитя Лондона и скорее сам одурачу вас".
- Ах, это ты, - обрадовался воробью Джон Дулиттл. - Наконец-то! Милости прошу! Как летел ось? Кстати, ты уже завтракал? - И доктор отщипнул несколько крошек от булочки.
Воробей мгновенно склевал крошки и даже не поблагодарил - он не привык принимать пищу из человеческих рук, он ее добывал. И все, что он находил, было его по праву.
- Летелось неплохо, - чирикнул Горлопан. - Бывает и хуже. Ну и жара тут у вас! Под таким солнцем можно и живьем зажариться. А домик вы себе отгрохали что надо. Да еще на воде!
Узнав, что прилетел Горлопан, сбежались все звери, чтобы поздороваться с ним и послушать новости из Паддлеби.
- Как поживает старая лошадь в конюшне? - спросил доктор Дулиттл.
- Жалуется на ревматизм, - ответил Горлопан. - А что тут удивительного? Она уже давно не жеребенок. Но если учесть ее возраст, то старая кляча неплохо держится. По-моему, она уже выжила из ума. Ей взбрело в голову послать вам в подарок чайную розу. Напротив конюшни как раз расцвел куст. Но я ей ответил: "Ты принимаешь меня за ломовую лошадь?" Представляете, я, почтенный воробей, лечу над Атлантическим океаном с чайной розой в клюве? Все встречные подумали бы, что я полетел на свидание. Это в моем-то возрасте!
- Пощади нас, Горлопан! Замолчи! - расхохотался доктор Дулиттл. - Когда я слушаю тебя, то начинаю тосковать по родине.
- Я тоже, - сознался О’Скалли. - Как там крысы в дровяном сарае? Много их развелось?
- Тысячи, - ответил воробей. - Большие как кролики, а нахальные - просто ужас! Бродят по сараю как по собственным владениям.
- Уж я до них доберусь, уж я их научу уму-разуму, - прорычал пес и оскалился. - Надеюсь, мы все-таки скоро уедем отсюда.
- А как дела в саду? - спросил доктор.
- Неплохо, - чирикнул воробей. - Конечно, появились сорняки, но под окнами расцвели ирисы. Ничего красивее я в жизни не видал, можете мне поверить.
- А что нового в Лондоне? - спросила белая мышь. Она была родом из города, хотя и небольшого, поэтому любила иногда поиграть в светскую даму.
- В Лондоне все новое, вот только сам город старый, - ответил Горлопан. - Старые кареты на четырех колесах пошли на слом, все как сумасшедшие носятся на двуколках. И совершенно не смотрят, куда едут! Чуть не раздавили моего младшенького! Я едва успел выхватить его из-под копыт. А рядом с биржей открыли новую овощную лавку.
- А я, когда вырасту, тоже открою овощную лавку, - хрюкнул поросенок. - И непременно в Англии. Там растут такие замечательные овощи!
- Опять он взялся за свое! - принялась выговаривать поросенку сова. - Что же ты за животное, что у тебя только еда на уме!
- Почему только еда? - воскликнул поросенок. - Я тоже тоскую по родине! И по овощам, - тихонько добавил он. - Что может быть лучше раннего салата на грядке в Паддлеби!
- Да ты поросячий поэт! - удивился Горлопан. - Почему бы тебе не сочинить стихи про капусту с морковкой, господин Окорок?
- Погодите, погодите, - остановил разболтавшихся зверей доктор Дулиттл. - Сначала поговорим о деле. Я просил тебя прилететь, чтобы ты взялся за почту в Фантиппо. Наши ласточки теряются среди улиц и не могут найти нужные дома. Только тебе, городской птице, такое по плечу. Могу я на тебя рассчитывать?
- Мне бы сначала осмотреться в городе и прикинуть, что к чему, - ответил воробей. - Прежде всего я хочу искупаться. Я так вспотел, пока летел, что у меня слиплись перья. Где тут у вас поблизости есть лужа, в которой я мог бы освежиться? Только не с соленой водой.
- Горлопан, ты забыл, что прилетел в Африку, - сказал доктор. - Здесь луж не бывает. Подожди, я принесу тебе мой умывальный тазик, в нем и искупаешься.
- Только не забудьте промыть его хорошенько, - пискнул воробей, - а то мыло попадет мне в глаза.
Горлопан отдохнул с дороги, как следует выспался, а утром доктор поплыл с ним на берег Фантиппо, чтобы показать воробью город.
Джон Дулиттл бродил по улицам, а воробей порхал над ним, вертел головой и без умолку чирикал:
- Да, город большой, я даже не подозревал, что в забытой Богом Африке есть такие города. Конечно, до Лондона ему далеко. А какие узкие улицы! Теперь я понимаю, почему туземцы ходят пешком, а не разъезжают в каретах - здесь даже козе не протиснуться, не то что паре лошадей. А дома-то, дома! Они их строят как ласточки свои гнезда - обмазывают колья глиной, и дом готов! Как, вы говорите, зовут здешнего короля?
- Коко, - подсказал доктор.
- Король Кокос! - удивился Горлопан. - Это надо же было дать королю такое имя! Так вот, пожалуйста, доктор, скажите этому Ореху-Кокосу, чтобы приказал своим подданным повесить у дверей колокольчики. Где вы видели в Европе дом без колокольчика?
- Здесь Африка, а не Европа, - поправил его доктор. - Но я все же поговорю с королем и попрошу его распорядиться насчет колокольчиков.
- А где почтовые ящики? - продолжал Горлопан. - Дикари! У них даже нет почтовых ящиков. Не можем же мы опускать им письма в дымоход! Пусть сколотят себе по ящику, а еще лучше по два, и повесят их по обе стороны от двери.
- А зачем два ящика? - удивился Джон Дулиттл.
- А это я сам придумал, - гордо поднял голову воробей. - В один ящик мы будем опускать письма, а в другой - счета. Представляете, звонит колокольчик, человек открывает дверь, а вместо письма от милой ему вручают счет от портного! Он ждет уведомление о наследстве, а ему приносят вызов в полицию! Так ведь и удар хватить может! А если повесить два ящика: один для приятных писем, другой для неприятных, человек будет знать, что его ждет.
- Здорово придумано! - рассмеялся доктор Дулиттл. - А если люди не станут вынимать из ящика неприятные письма?
- Это уж их дело, - ответил воробей, - Мы будем звонить один раз, когда принесем счет или вызов в полицию, и два раза, когда принесем обычное письмо. И люди будут знать, стоит им спешить вынимать письма из ящика или лучше подождать. Я вот что вам скажу, господин доктор: если вы, самый умный человек на свете, и я, самая умная птица, вместе возьмемся за это дело, то почта у нас будет что надо! Мы покажем этим дикарям, да и всему миру тоже, как следует работать! Кстати, а подарки к праздникам? Обычно всем почтальонам под Рождество вручают подарки.
- Боюсь, что здесь подарков не будет, - с сомнением покачал головой доктор. - В Фантиппо Рождество не празднуют.
- Как так? - ужаснулся Горлопан. - Не празднуют Рождество? Какое безобразие! Неслыханно! Ступайте к Ореху-Кокосу и скажите ему, что он и его подданные, если не хотят, могут не праздновать Рождество, но почтальоны должны получить в этот день подарки. Так ему и передайте. Давно пора взяться за воспитание короля.
- Так и быть, я поговорю с королем, - согласился Джон Дулиттл. - Но какие подарки вы хотите получить?
Горлопан на минуту задумался, а потом зачирикал:
- Пусть все жители в первый день Рождества положат на пороге дома леденец… нет, два леденца. Уж больно они здесь хороши. Не будет леденцов, не будет и писем. А если мы рассердимся, то можем сделать еще хуже: будем носить им только счета и вызовы в полицию!
В тот же день после обеда доктор Дулиттл отправился к королю Коко и передал ему все требования новых почтальонов. Его королевское величество без спора согласился на все. Да и зачем было спорить? Изящные медные колокольчики у дверей очень украсили дома жителей Фантиппо. Появились и почтовые ящики: разрисованные цветами и птицами для приятных писем и выкрашенные в черную краску - для неприятных.
- А что такое Рождество? - спросил король Коко. - И почему в этот день надо дарить подарки?
Доктор рассказал ему об Иисусе Христе, но король Фантиппо, где были свои старые языческие боги, не захотел менять привычных и понятных богов на нового. В то же время обычай делать друг другу подарки ему очень понравился. Сначала жители Фантиппо по велению короля стали оставлять на пороге домов леденцы для почтальонов, потом они стали оставлять там целые груды сладостей для соседских мальчишек и всех прохожих, а в конце концов принялись обмениваться подарками.
Когда много лет спустя после отъезда доктора Дулиттла из Африки туда приехали первые христианские миссионеры, они с удивлением обнаружили, что туземцы празднуют Рождество! Для них так и осталось загадкой, почему язычники туземцы делают друг другу подарки в этот день. А если бы им кто-нибудь сказал, что этот обычай в африканские дебри занес лондонский воробей по кличке Горлопан, они ни за что бы не поверили.
Вот так Горлопан стал почтальоном в королевстве Фантиппо. Конечно, в одиночку ему никогда бы не удалось справиться с доставкой писем, которых становилось все больше и больше и которые становились все тяжелее и тяжелее. Туземцы быстро привыкли к письмам, вошли во вкус и писали друг другу по любому поводу, даже для того чтобы сообщить, что прошел дождь, хотя тот, кому они писали, жил в сотне шагов от них.
Поэтому Горлопан написал в Лондон своим друзьям, и через пару недель к нему на помощь прибыли еще пять десятков городских птиц, не боящихся ни кошки, ни человека. А накануне главных праздников королевства Фантиппо - праздника Полнолуния и праздника Сезона Дождей - Горлопан отправлял в Лондон ласточек-гонцов за подмогой. Перед праздниками даже сотня воробьев выбивалась из сил, разнося по городу поздравительные открытки и посылки с подарками.
С девяти утра до шести вечера у дверей жителей Фантиппо звенели медные колокольчики. "Дзинь-дзинь-дзинь" значило, что пришли гости. "Дзинь-дзинь" - что почтальон принес письмо, а просто "дзинь" - что в черный почтовый ящик опустили счет от портного или парикмахера.
Хваста воробей на этот раз похвастался не зря: почта и впрямь заработала как следует. Письма приходили вовремя, опускали их в нужный ящик. Полсотни юрких почтальонов сновали между плотом и городом, и сова Бу-Бу едва успевала вручать им письма.
И только одно портило все дело - удивительная наглость Горлопана. Он избегал ссориться со зверями доктора Дулиттла - врожденная английская домовитость Крякки внушала ему уважение, выросшего на задворках Лондона О’Скалли он считал себе равным, а сову Бу-Бу попросту побаивался. Но остальных птиц и животных Горлопан и в грош не ставил.
Он затевал ссоры с чайками, ласточками, домашними курами и гусями. Он воровал овес у лошадей, рыбьи головы у кошек и даже кости у собак, хотя ни рыба, ни кости ему были вовсе не нужны - он их не ел, а делал это из чистого озорства. Горлопан ругался со всеми, с кем мог поругаться, и выкрикивал при этом самые ругательные лондонские словечки.
- Почтальоны должны быть вежливыми со всеми, - каждый Божий день наставлял его доктор Дулиттл. - Запомни: каков почтальон, такова и почта.
Но увещевания доктора мало помогали. Такая уж у Горлопана была натура - он не мог удержаться от ссоры.
Однажды любимый павлин короля Коко пожаловался доктору Дулиттлу, что Горлопан дразнил его "расфуфыркой".
- Я же не виноват, что у меня от рождения такие перья, - говорил павлин. - К тому же мне нравится. Смотрите, как красиво. - И он распустил хвост.
Терпение доктора лопнуло, он вызвал к себе Горлопана и устроил ему головомойку. Нахальный воробей не посмел возражать самому Джону Дулиттлу, но затаил злобу на павлина. Собрав своих лондонских товарищей, он к вечеру того же дня проник в королевский сад, где, не подозревая о грозящей опасности, разгуливал павлин.
С криками: "Ябеда! Мы тебе покажем, как жаловаться!" - воробьи напали на павлина, поколотили его и вырвали три пера из его хвоста.
Явный разбой не сошел Горлопану с рук. Доктор Дулиттл вспылил и немедленно отослал воробья вместе с его товарищами в Лондон.
И сразу же дела на почте пошли из рук вон плохо. Ласточки и другие птицы старались изо всех сил, но с городской почтой справиться не могли. Жители Фантиппо, уже привыкшие к почте и письмам, начали жаловаться на нерасторопных почтальонов. Теперь доктор Дулиттл сожалел, что отослал назад Горлопана, но было поздно.
И вдруг однажды утром на плот опустилась стайка воробьев. Это были все те же старые лондонские знакомцы доктора Дулиттла. Впереди с соломинкой в клюве летел Горлопан собственной персоной. Он вел себя так, словно размолвки с доктором и не было.
- Привет, господин доктор! - чирикнул он. - Наверное, вы все подумали, что я дал деру в Лондон, не так ли? Как бы не так! Я-то знаю, что вам здесь без меня не справиться. Поэтому мы прогулялись взад-вперед по Африке и вернулись. Ну и птицы здесь живут, доложу я вам, и в подметки нам, воробьям, не годятся. Разве что попугаи, с теми надо держать ухо востро…
- Стыдно безобразничать! - выговаривал ему доктор Дулиттл, хотя и был рад, что воробей вернулся. - Нельзя обижать других! Ну уж ладно, дело прошлое. Отдохни и берись за письма.
Но прошло две недели, и на почтовый плот пожаловал сам король Коко с любимым павлином. Пока король пил чай под навесом, павлин вышел прогуляться по плоту, и тут Горлопан ухватил в лапки пузырек самых черных чернил и вылил их павлину на хвост. Пришлось доктору отчитать сорванца и снова выгнать с работы.
Снова дела на почте пошли хуже некуда, и снова Горлопан вернулся.
Не проходило и месяца, чтобы Горлопан не ввязался в драку, не поссорился с кем-нибудь, не созорничал. Такая уж у него была натура. В конце концов доктор смирился и закрыл глаза на его поведение. Не зря лондонские птицы говорят; "Нахального воробья могила исправит". Помнится, что-то похожее говорят и люди то ли про верблюда, то ли про рыбу горбушу…
Глава 3. Птицы и Колумб
После того как доктор Дулиттл отправил по ласточкиной почте свое первое письмо "кошачьему кормильцу" Мэтьюзу Маггу, он вошел во вкус и начал строчить письмо за письмом всем своим знакомым. Скоро он так разошелся, что, как только у него выдавалась свободная минутка, садился к столу и брался за перо и бумагу.
Для начала он написал письма всем друзьям и знакомым. Потом вожакам птичьих стай, которые принимали у ласточек почту и несли ее дальше. От этих птиц - дроздов, чаек, гагар, цапель, журавлей и пингвинов он узнал много интересного об их образе жизни, о том, чем питаются, куда и как летают, как высиживают и воспитывают птенцов.
Конечно же доктор Дулиттл не утерпел и сообщил об этом всем знакомым ученым, которые изучали птиц. Но разве могли профессора поверить безвестному доктору. Они назвали все его открытия нелепостями и выдумками и даже не ответили на его письма.
Но Джон Дулиттл не унывал. Его почта работала. Каждое утро он вешал у двери объявление о том, кто и куда улетает.
Объявления были такие:
В БЛИЖАЙШУЮ СРЕДУ, 18 ИЮЛЯ, КРАСНОКРЫЛЫЕ РЖАНКИ ВЫЛЕТАЮТ В ДАНИЮ И НА ОСТРОВА В ПРОЛИВЕ СКАГЕРРАК.
НА ПИСЬМАХ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НАКЛЕЕНЫ МАРКИ В ЧЕТЫРЕ ПЕНСА.
НАМЕЧАЕТСЯ ВЫЛЕТ ЧЕРНЫХ ЖУРАВЛЕЙ В СТОРОНУ МАРОККО, ПОРТУГАЛИИ И ПРОЛИВА ЛА-МАНШ. ВОЗМОЖНА ОТПРАВКА ПОСЫЛОК ВЕСОМ ДО ТРЕХ ФУНТОВ.
Каждая стая птиц, летящая из одного конца света в другой, считала своим долгом завернуть на остров Ничей и помочь доктору Дулиттлу. Они заранее сообщили доктору, куда и каким путем полетят.
Однажды утром доктор сидел за столом и готовил почту к отправке. В комнату впорхнул Проворный. Он уселся на краешек стола и защебетал:
- Доктор, мне сообщили, что завтра сюда прилетают сойки. Они летят из Дагомеи в Венесуэлу.
- Очень кстати, - заметил доктор. - У меня здесь лежат две дюжины писем в Панаму. Им ничего не будет стоить завернуть туда и бросить письма в почтовые ящики. Ты мне не подскажешь, чем любят лакомиться сойки?
- Желудями, - ответил Проворный и поморщился. - Удивительная гадость! Я как-то попробовал из любопытства, потом не мог отплеваться. По мне, мухи и гусеницы намного вкуснее.
- Ну уж нет, - вставил свое слово сидевший в стороне Хрюкки, - вкуснее желудей нет ничего на свете.
- Вот и хорошо, - сказал доктор. - Крякки, пойди-ка сюда! - позвал он утку. - Пожалуйста, отправляйся на остров и попроси диких кабанов набрать для меня пару мешков желудей. И не вздумай взять с собой Хрюкки, иначе он слопает их по дороге. Нам надо хорошенько накормить соек перед перелетом.
- Подумаешь, сойки! - обиженно хмыкнул Хрюкки. - Только и умеют, что летать да щебетать. За что их кормить желудями?
Утром доктора Дулиттла разбудил громкий щебет. Стая соек уже сидела на плоту. Джон Дулиттл оделся и вышел из почтового домика. Тысячи черно-золотистых птиц без умолку болтали и клевали рассыпанные по плоту желуди. Вожак стаи подлетел к доктору.
- Здравствуйте, доктор, - сказал он. - Мы будем рады помочь вам, но вылететь сможем только через пару часов. Дело в том, что чуть севернее дует сильный ветер и мои старые кости подсказывают мне, что утихнет он не раньше чем к обеду.
- Ничего страшного, - ответил Джон Дулиттл, - подкрепитесь пока перед дальней дорогой.
- В плохую погоду нам ни за что не пересечь океан, - продолжал вожак соек. - Мой прапрадед однажды чуть не погиб из-за внезапной бури. К счастью, его спас моряк по имени… по-моему, его звали Христофор Колумб.
- Колумб? - удивился Джон Дулиттл. - Тот самый, что открыл Америку?