– Гармр. Лунный пес. Он охраняет проход в подземный лабиринт, – неохотно пояснил Брокк.
– Лунный пес? Как красиво, – сказала Сашка.
Дварф только хмыкнул.
– Твое мнение изменится, как только ты увидишь его, бороду даю на отсечение, – заверил он.
– А как пройти в лабиринт, если его охраняет пес? – спросила Сашка.
– Тут я не советчик. Моя б воля, я бы в жизни носа не сунул в Сумеречное ущелье. И любой, в ком есть хоть крупица разума, будет обходить его стороной, – покачал головой Брокк. И, понизив голос до шепота, прибавил: – Были смельчаки, которые пытались пробраться в подземные пещеры, да только никто их опосля не видал.
Сашка невольно поежилась под насмешливым взглядом его колючих глаз.
– Может, его отвлечь лакомством? – с надеждой спросила она.
– Это вряд ли. Разве что ты предложишь ему поглодать собственную руку, пока твои приятели спускаются в подземелье.
– Мы прошли такой путь не для того, чтобы повернуть обратно, услышав россказни ворчливого дварфа, – смеясь, вступился Тобиас.
Брокк насупился и запыхтел трубкой, выпуская клубы сизого дыма и поглаживая окладистую бороду.
Заночевав в долине, поутру все вновь отправились в путь. Брокк, будто потешаясь над попутчиками, с удивительной легкостью взбирался на отвесные скалы. Они миновали ущелье Молчания, угодив в нем в пелену такого плотного тумана, что пришлось идти держась за веревку, чтобы не потерять друг друга. Наконец измученные путники вышли к долине, со всех сторон окруженной неприступными скалами. Брокк усмехнулся и вдруг издал пронзительный свист, от которого у Сашки заложило уши. И тут же словно из земли выросли такие же низкорослые бородатые крепыши. Они окружили незнакомцев, сжимая в руках боевые топорики и короткие кинжалы.
– Они напали на меня в горах и пленили, заставив показать дорогу к селению, – сказал Брокк. – А вот она, – он ткнул коротким узловатым пальцем в Сашку, – каким-то образом завладела Хвитингом.
Услышав это, дварфы онемели от изумления и разглядывали Сашку точно диковинное существо. Предводитель стражи знаком призвал их следовать за ними. Они подошли к неприметному камню. Капитан отряда легким пинком сместил его вправо, огромный пласт дерна сдвинулся, словно двери лифта, и перед Сашкой и ее друзьями открылась каменная лестница со стертыми ступенями.
– Нас что, заключат в подземелье? – спросил Грэй, вглядываясь в темноту.
– С чего ты взял? – изумился командир отряда. – У нас и тюрьмы-то отродясь не было.
Сашка следом за Серым шагнула на лестницу. Когда глаза немного привыкли к полумраку, она увидела, что все стены подземного перехода украшает искусная резьба. Дварфы, облаченные в воинские доспехи и шлемы, с клинками и боевыми топориками в руках, сражались с невиданными чудовищами. Сашка осторожно провела рукой по выпуклым фигуркам и поразилась: до чего же тонкая работа.
– Это… просто невероятно, – искренне восхитилась она.
– Да, наш народ издревле славен мастерами горного, кузнечного, ювелирного и оружейного дела. Нет нам равных, что бы там ни мнили о себе долговязые выскочки! – гордо выпятил грудь предводитель отряда.
– Кто? – не поняла Сашка.
– Да альвы, кто ж еще!
Они шли сквозь обширные пещеры, соединяющиеся запутанным лабиринтом тоннелей, лестниц и мостов – настоящий город, вырытый глубоко в недрах земли. И всюду, как в муравейнике, бурлила жизнь. Ослики, весело цокая копытцами, везли тележки с поклажей; деловито сновали жители. Торговцы выглядывали из лавок, полных искусно украшенного оружия, самоцветов, золотых и серебряных украшений, а также всевозможного снаряжения и инструментов для горной разведки. Сашка и Тобиас только и успевали крутить головой по сторонам.
Дозорный отряд привел их в освещенную сотней факелов пещеру, высокие арочные своды которой терялись во тьме. На каменном троне восседал суровый дварф с седой бородой, а чуть поодаль стояли старейшины.
– Альфриг, мудрый правитель дварфов, мы привели чужестранцев. Они обманом пленили в горах Брокка и со зловредными намерениями завладели Хвитингом, – доложил предводитель отряда.
Сашка только ахнула – с каждым новым пересказом их история выглядела все неприглядней.
– Спасибо за службу, Грер, – кивнул Альфриг, отпуская стражу. – Кто вы и зачем пришли в Грозовые горы?
– Мы шли к Лабиринту, но, встретив по дороге почтенного Брокка, убедили его проводить нас в ваш подземный город, чтобы приобрести оружие. Потому что слава о дивных мечах, выкованных дварфами, идет по всей земле, – проявив чудеса дипломатии, ответил Грэй.
По лицу Альфрига расплылась довольная улыбка.
– Подойди ближе, – подозвал он Сашку, – и покажи свой клинок.
Она приблизилась, достала из ножен клинок и протянула его Альфригу.
– Нет-нет, – торопливо сказал он, – любое оружие должно знать только своего хозяина. Впрочем, даже за двадцать шагов я узнал бы его. Это Хвитинг. Как он попал к тебе?
– Мне дал его Искобальд. Он считает, что раз я владею кольцом Ладмира, значит, и клинок предназначался мне, – пояснила Сашка.
– Кольцом Ладмира?! – громовым голосом вскричал Альфриг.
– Да, только все это, как мне кажется, одна большая ошибка, – Сашка вытянула из-за ворота кожаный шнурок, на котором висело мамино кольцо.
Не в силах усидеть на троне, Альфриг подскочил к Сашке, чтобы внимательнее рассмотреть кольцо. На его глаза навернулись слезы.
– Я столько слышал о нем, но не мог и предположить, что мне когда-нибудь выпадет удача увидеть его собственными глазами! – воскликнул он. – Ведь это кольцо – знаешь ли ты об этом? – выковал из небесного металла сам Виланд. Отцы, – обратился он к старейшинам, – сегодня у нас большой праздник, устроим подобающий прием новой хозяйке кольца Ладмира и ее друзьям!
У Брокка, который в уголке наблюдал за всей этой сценой, чуть глаза на лоб не полезли от удивления, и, воспользовавшись шумихой вокруг Сашки и ее друзей, он тихо улизнул.
По распоряжению Альфрига, Сашку и ее спутников проводили в просторную пещеру, где они могли передохнуть с дороги, а вечером в их честь был устроен шумный праздник.
– Тут, я вижу, умеют принимать гостей! – потер руки Тобиас, увидев длинные столы, ломящиеся от всяческой снеди. Чувствовалось, что дварфы уважают простые и сытные кушанья: тут были и запеченные поросята в медовой корочке, и связки сочных колбас, и рагу из горных козликов, и солоноватая брынза, и квашеные овощи. Все это выглядело так аппетитно и пахло так умопомрачительно, что у Сашки заурчало в животе. Обильное угощение вовсе не помешало дварфам веселиться от души и лихо отплясывать до глубокой ночи.
На следующий день Альфриг проводил их в мастерскую Двалина. "Лучшего оружейных дел мастера и не сыскать, бороду ставлю на спор", – горячо заверил он. Огромная пещера с закопченными стенами напоминала картинку ада из старой книжки, на которую Сашка как-то раз случайно наткнулась в шкафу у Анны Петровны. То тут, то там вспыхивало яркое пламя, летели огненные брызги раскаленного металла, вырывались клубы пара. Уши закладывало от грохота десятков молотов и молоточков, грозных окриков мастеров, налево и направо раздающих тычки подмастерьям, которые сновали посреди этого хаоса, шума и копоти, как чумазые бесенята.
Окинув взглядом мастерскую, Альфриг довольно хмыкнул и направился к древнему старцу, который скромно примостился в уголке и пускал из трубки колечки сизого дыма.
– Двалин, друг мой! – сердечно поприветствовал его Альфриг и пробасил что-то неразборчивое прямо в его ухо.
– Это и есть хваленый кузнец?! – разочарованно протянул Тобиас. – Да он даже молота не поднимет!
Двалин, по-старчески заложив руку за поясницу, поднялся, не спеша повязал кожаный фартук и вдруг подкинул в воздух тяжеленный молот, который стоял, прислоненный к стене – с такой легкостью, словно это была детская игрушка. Он подошел и отвесил почтительный поклон, но предназначался он вовсе не ей, как отчего-то сразу догадалась Сашка, а кинжалу, который, как вчера неожиданно открылось, носил странное имя Хвитинг.
– Мои ребята выкуют мечи для парня и мальчишки, а я прослежу, чтобы все шло ладом, – с расстановкой сказал он. – Через месяц будет готово.
– Через месяц? – поразился Тобиас.
– Быстро только борода у мальчишек растет, – усмехнулся Двалин.
Краем глаза Сашка заметила, что Тобиас машинально провел рукой по редким рыжеватым волоскам, которые пробивались над верхней губой, и тихо прыснула.
– В таком случае нам, вероятно, придется зайти за оружием на обратном пути, – заключил Грэй.
– Идти в Лабиринт и так… кх-мммм… не самая умная мысль, а уж отправиться в это гиблое место безоружным – это и вовсе граничит с безумием, – сказал Двалин.
Он махнул рукой, приглашая следовать за ним, и привел их в небольшую комнату, заставленную мечами, боевыми топориками, копьями и доспехами. У Тобиаса загорелись глаза, словно у сладкоежки, который оказался в кондитерской лавке. После долгих колебаний и сомнений он взял небольшой топорик, рукоять которого надежно легла в его ладони. А Грэй выбрал себе короткий меч с широким лезвием. Пока они осматривали сокровища оружейного хранилища, Двалин, хитро улыбнувшись, спросил у Сашки, знает ли она тайну клинка, которым владеет.
– Расскажите! – умоляюще выдохнула Сашка.
– Разящий врага Хвитинг оставляет в воздухе радужный след и бьет без промаха, сам находит самое слабое место в броне противника. А если приложить его к ране плашмя, она быстро и без следа затянется, – сказал он.
– А руны? – спросила Сашка. – Вам известно, что значит эта надпись?
– Нет, это не язык дварфов. Это древние письмена альвов. Наверняка какая-то… кхххмм… поэзия, – пробурчал старый кузнец.
Поднявшись на следующее утро из подземного города и вновь увидев солнечный свет, Сашка набрала полную грудь студеного воздуха. Перед ними возвышались отвесные скалы, занесенные снегом. Накануне Альфриг неопределенно махнул рукой в сторону заходящего солнца, показывая, где следует искать путь к подземному Лабиринту, но дать проводника отказался наотрез.
– Это запретные земли. Предки рассердятся и нашлют беды на мой народ, если мы переступим невидимый рубеж, – покачал он головой.
Так что когда на рассвете они выступили в поход, снаряженные веревками и крючьями, лишь несколько любопытствующих дварфов проводили их неодобрительными взглядами из-под насупленных бровей.
Путники прошагали уже больше часа, как Сашке стало казаться, что их кто-то выслеживает. То легкий хруст переломленной ветки, то шорох осыпающихся под ногой камешков, то быстро мелькнувшая над уступом тень… Она шепнула Серому о своих подозрениях, и он кивнул, соглашаясь. Улучив удобный момент, он выхватил меч и бросился за поросший лишайником валун, откуда тотчас, вытаращив глаза, выскочил дварф.
– Брокк?! – изумилась Сашка.
Старый дварф явно был крайне сконфужен столь внезапным разоблачением.
– Погодка отличная, вот я и решил прогуляться, чтобы не лишать себя удовольствия собственными глазами увидеть, как засверкают ваши пятки, стоит вам только увидеть Лунного пса, – ворчливо сказал он.
Сашка порывисто сжала его в объятьях.
– Ну-ну, вот еще глупости, – закашлялся дварф, отбиваясь от нее.
Уже спустя полчаса Сашка поняла, что без такого опытного проводника, как Брокк, они бы неминуемо сбились с пути или сорвались в пропасть. Ему были досконально знакомы все тропинки и уступы Грозовых гор. Первым взбираясь на отвесные кручи и бросая им страховочную веревку, он прокладывал путь к Сумеречному ущелью. Тех дварфов, кто осмеливался нарушить запрет и отправиться по этому пути, ждало вечное изгнание. Так откуда же ему были так хорошо знакомы эти неприступные скалы? Сашке не давал покоя этот вопрос.
Вечером они разожгли костер – в трещинах гор уже виднелся снег, и пальцы сводило от холода.
– Брокк, – осмелилась спросить Сашка, когда он после ужина задумчиво смотрел в пламя костра. – Откуда ты так хорошо знаешь эти места?
Дварф бросил на нее быстрый взгляд.
– От тебя, как я погляжу, ничего не укроется, – пробормотал он.
– На протяжении многих лет я, как только выдавалось свободное время, приходил в эти горы искать сына, – ответил он после долгого молчания.
– Сына? У тебя есть сын? – удивленно спросила Сашка.
– Был, – мрачно сказал Брокк. – Пятнадцать лет назад он на спор отправился в Сумеречное ущелье, чтобы добыть цветок алобрига, который растет только у входа в подземный Лабиринт. Одна надменная девица, которая мнила себя раскрасавицей, согласилась стать его женой, если он, проявив храбрость и острый ум, добудет этот чертов цветок и преподнесет ей в дар.
Ей, видите ли, хотелось украсить им свадебную прическу. И до того заморочила парню голову, что он забыл про запреты и отправился на поиски алобрига. И не вернулся. Мать каждый вечер до заката солнца всматривалась в далекие горы, пока не ослепла от горя и слез. Семь лет назад она умерла, а я прекратил всякие поиски…
Дварф закашлялся и вытер рукавом слезящиеся глаза.
– Дым все глаза выел. Ложись-ка спать, завтра весь день по кручам скакать, – сказал он Сашке, помешивая угли в костре.
На следующий день ярко светило солнце, и на вершинах гор ослепительно сиял снег. Глядя лишь под ноги и боясь оступиться, они поднимались все выше. Порывы ледяного ветра пробирали до костей. К счастью, Сашка вспомнила, что в рюкзаке лежат зимняя куртка, свитер, джинсы и кроссовки, в которых она убежала из дома. Тобиас только присвистнул, увидев ее в диковинной одежде.
Наконец они поднялись на Крайний перевал, и взору путников предстала удивительная картина. За их спиной до самого горизонта возвышались мрачные скалы, местами занесенные снегом, а впереди в обрамлении горного кряжа расстилалась прекрасная зеленая долина.
– Это и есть то самое Сумеречное ущелье? – изумленно спросила Сашка.
– Удивительно, да? Среди снега и скал… Я и сам дар речи потерял, когда набрел на эту долину впервые. Поначалу думал: померещилось от голода и усталости, – усмехнулся Брокк.
На спуск ушло еще полдня, и, когда Сашка наконец ступила на изумрудную траву, вдохнула чудесный аромат цветов и увидела порхающую лазоревую бабочку, она засмеялась от счастья. Солнце уже золотило верхушки гор, и знакомство с Лунным псом решено было отложить до утра. Ночью пару раз Сашка просыпалась, услышав в отдалении его леденящий кровь вой, но тут же засыпала вновь: Брокк сидел у костра, мрачно попыхивая трубкой, и караулил их сон.
Наутро они двинулись в путь. После изнурительного восхождения девочке казалось, что она попала в рай: повсюду заливались трелями птицы, а над лужайками величаво парили радужные бабочки размером с блюдце. В воздухе был разлит дивный аромат, сотканный из запахов сотен прекрасных цветов. Но в нем была незнакомая, тягучая, дразнящая нотка, которая тревожила сердце, словно накануне судьбоносной встречи.
Наконец они подошли к зарослям жимолости. Брокк знаком призвал соблюдать полную тишину. Сашка осторожно раздвинула ветви и увидела огромного пса дымчатого волчьего окраса. Одна его голова мирно дремала на земле между передних лап, а другая зорко осматривала окрестности, ее чуткие ноздри хищно раздувались.
Видимо, почувствовав запах пришельцев, бодрствующая голова издала утробный рык, и та, что дремала, вскинулась и стала всматриваться в кусты жимолости. Брокк рывком вытащил Сашку из кустов.
– Ну, что? Прогулялись – пора и честь знать. Возвращаемся? – сиплым шепотом спросил он.
Сашка бросила умоляющий взгляд на друзей.
– Если бы как-то отвлечь его хотя бы на пару минут, мы могли бы проскользнуть вон в тот лаз, – сказала она.
Те лишь мрачно переглянулись. Сашка быстро скинула с плеча рюкзак и достала из кармашка отросток лозы.
– Ты что, стащила у альвов гринворин? – вытаращил глаза Тобиас.
– Он сам отломился. К тому же Араун разрешил мне взять его, – сказала Сашка в качестве оправдания. – Нужна вода!
Брокк стянул шапку и сбегал к ручью за водой. Сашка воткнула росток в землю, примяла ладошками, сбрызнула водой и, склонившись над ним, тихо что-то зашептала. И тотчас, словно повинуясь ее словам, он зеленой змейкой заструился по земле, выпуская клейкие листочки и завитые спиралью цепкие усики. Лоза бесшумно подползла к задней лапе пса и крепко обвила ее.
– А теперь – бежим! – крикнула Сашка и опрометью бросилась к лазу, увлекая за собой друзей. Тобиас прыгнул в узкий, как кроличья нора, проход первым и загрохотал, проваливаясь в подземелье. Гармр медленно поднялся и глухо зарычал.
– Тихо, тихо… – увещевала Сашка. Но зверь был разъярен не на шутку. Он лишь выбирал, кому первому из наглых пришельцев стоит переломить хребет. И остановил свой выбор на Грэе. Пес прыгнул, но резкий рывок отбросил его назад – лоза захрустела, но удержала его на привязи.
– Вниз, живо! – скомандовал Грэй, оттесняя ее к лазу.
– А ты? А Брокк? – растерянно пролепетала Сашка.
– Нам все равно не пролезть – слишком узко. Мы отвлечем зверя и будем ждать вас на перевале, – сказал Грэй и силой запихнул ее в отверстие.
Сашка покатилась по влажной глине, подскакивая на рытвинах и проваливаясь в ямы, обдирая локти и колени. Наконец, когда она уже перестала понимать, где верх, а где низ, девочка благополучно свалилась в кучу прелой листвы.
– Темно, хоть глаз выколи, – проворчал где-то рядом Тобиас.
В тишине раздался противный тонкий писк – как будто скребли камнем по стеклу.
– Здесь что, летучие мыши?! – Сашку передернуло от омерзения. Она на ощупь достала из рюкзака фонарик и зажгла.
– Ого! – изумился Тобиас. – Что это?
– Да обычный фонарик, – пожала плечами Сашка. – Жаль, батарейки старые, на пару часов только хватит.
Она направила лучик света на своды пещеры. С потолка, как огромные щупальца, свешивались корни деревьев, пробившиеся через толщу земли. И гроздьями, как виноград, висели сотни летучих мышей. Чтобы не потревожить их, Сашка быстро опустила луч света.
– Как будто мы оказались с изнанки мира, да? – зачарованно спросила она.
– Так и есть, – буркнул Тобиас. – Ну, что время терять, пошли.
Из огромной пещеры, в которой они очутились, вело с десяток различных ходов.
– Да тут настоящий лабиринт, – присвистнул Тобиас. – Можно сто лет плутать и так и не найти верной дороги.
– Мне Альфриг дал на время златорыск – это прибор такой: закладываешь внутрь минерал, драгоценный камень или слиток, который собираешься добыть в горах, и он показывает, где стоит искать месторождение.
– Полезная вещь, – весомо сказал Тобиас.
– Просто бесценная. С ней нужно крайне бережно обращаться, – Сашка достала из бокового кармана рюкзака аккуратно сложенную тряпицу, развернула и вынула оттуда длинный светлый волос.
– Что это? – спросил Тобиас.
– Это волос из гривы единорога, – пояснила Сашка. – Не уверена, что сработает, но попытаться стоит.
Прибор отрывисто пикнул, и на экранчике появилась зеленая стрелка.
– Когда мы будем близко, она станет красной, – сказала Сашка. – Ну, знаешь, как в детской игре "горячо-холодно".
Тобиас нахмурился, осторожно взял прибор и покрутил его в разные стороны, но стрелка, как на компасе, все время указывала в одну и ту же сторону.