- Извините… Я не знала… А чем она занималась?
- Она по профессии биолог. Ушла к приятельнице и не вернулась. Вот так вот.
- И у вас нет по этому поводу никаких предположений?
Были у меня мысли по поводу одного странного звонка. Но я не уверен… Дело в том, что моя жена иногда делает неплохие чучела животных и птиц. Так вот, незадолго до ее исчезновения ей позвонил один человек и спросил, не хотела бы она за деньги, причем неплохие, сделать чучело его любимой кошки. И Соня, Софья Андреевна, согласилась. И вот спустя пару дней она исчезла.
- А вам не звонили? Не требовали выкупа?
- Машенька, ну какой у меня можно требовать выкуп? Разве что отобрать квартиру, поскольку она расположена в центре. Да я бы все отдал, чтобы только увидеть Сонечку…
В подъезде стало так тихо, что Маша услышала свое дыхание.
- Ну все, Машенька, выздоравливай. А за велосипед не беспокойся, он пока побудет у меня, а когда сможешь - заберешь.
И он ушел, уехал на лифте.
Маша достала из кармана ключи и осторожно, стараясь не шуметь, открыла все замки. В эту минуту она забыла о своем преследователе и обо всех опасностях, свалившихся сегодня на ее бедную голову. Все мысли были сосредоточены лишь на горе, которое выпало на долю несчастного Алексея Константиновича.
Темная квартира встретила ее полной тишиной. Она зажгла свет, прошла на кухню и, к своей радости, обнаружила совершенно волшебную для сегодняшнего дня записку, в которой родители сообщали своим любимым деткам о том, что сегодня они вернутся домой поздно, что они на дне рождения своего сотрудника.
"Надо же, как повезло!" Она понимала, что ни Горностаев, ни Дронов не уснут, пока не выяснят, где она и что с ней сегодня случилось, следовательно, Никитка с ними… И чтобы не усложнять себе и без того тяжелый вечер, Маша выключила свет, пробралась к себе в спальню, рухнула на любимую постель и закрыла глаза. "Все, я дома", - подумала она и мгновенно уснула.
Никитка, открыв дверь квартиры, потянул носом. Незнакомые, непонятные запахи. Так пахнет обычно в больнице.
Он включил свет в прихожей и, увидев Машины кроссовки, облегченно вздохнул: "Птичка вернулась…"
И он, не хуже сестры, устремился на этот больничный тревожный запах, пока не зажег лампу на письменном столе уже в Машиной комнате. Вся комната тотчас наполнилась уютным янтарным светом. Никита увидел раскинувшуюся на постели сестру. В одежде, вымазанная чем-то коричневым, что при ближайшем рассмотрении оказалось йодом, с забинтованным коленом левой ноги и ступней правой, Маша выглядела жутко. И это от ее бинтов пахло больницей и несчастьями.
Понимая, что Маша крепко спит и что будить ее сейчас жестоко, Никита позвонил Сашке с Сергеем и дал отбой:
- Все нормально. Она жива-здорова… - здесь он сделал паузу и вздохнул: - И уже спит. Завтра она нам все расскажет.
После этого прошел на кухню, подогрел себе ужин, съел и затем вымазал в подливе еще одну тарелку, чтобы было видно, что ужинало два человека. Сложил грязную посуду в раковину и только тогда заперся в своей комнате и уселся с фотоаппаратом на подоконнике.
"Еще рано. Вот часика через два-три можно будет снимать…"
Глава 7
РОЗОВЫЙ ФЛАМИНГО. ЗОЛУШКИНЫ НОЖКИ
Никитку разбудили родители. Они явились ("Не запылились!") ровно в полночь, как вампиры. Для Пузырька, трепетно относящегося ко всему мистическому и таинственному, полночь являлась точкой отсчета того паранормального, с чем ему приходилось сталкиваться в реальной жизни. Полночь - время ведьм и всей их кровососущей и смертоносной братии. Полночь - время приземления инопланетных кораблей. Полночь - это и пора появления в родном дворе "каждой твари по паре", как в Ноевом ковчеге.
Вот и сейчас случилось так, что в полночь появились родители. "Может, они тоже представители другой цивилизации и только делают вид, что они - земляне?" - подумал Никитка, когда, проснувшись от характерных звуков отпираемой двери, понял, кто его разбудил.
Понятное дело, родители, чувствуя свою вину перед заброшенными детьми, ходили по квартире на цыпочках, боясь потревожить сон родимых чад. Но и не заглянуть в комнаты к своим детям они тоже не могли.
- Я не сплю, - прошептал Никита, увидев в оранжевой щели приоткрытой двери мамин силуэт. - Вы торт принесли?
- Принесли, сынок, принесли… - обрадовалась мама, что хотя бы он не спит, и она успеет еще выплеснуть на него немного своей материнской любви.
Никита, который не помнил, как оказался в постели ("вроде бы я сидел на подоконнике"), встал и вышел к маме, обнял ее и, почувствовав тепло ее тела, понял, что она - нормальная земная женщина. Обрадовался и расстроился одновременно.
- Сынок, как прошел день? У вас все нормально?
- Нормально, - он дал себя поцеловать и пошел за мамой на кухню, где уже пахло щами.
Дело в том, что в их семье было заведено, что когда родители возвращаются с какого-нибудь праздника, где подают торт, они всегда приносят по куску детям. Вот только почему после сытного праздничного ужина Пузырев-старший всегда просил перед сном горячих щей - Никитка не понимал.
- Привет, Никита, - папа даже привстал, чтобы по-мужски, крепко пожать руку сыну. - Как дела?
- Нормально, - спокойно, стараясь не выдавать своих мыслей, ответил Никитка, что на самом деле означало: "Нам всем крышка. Ешь свои щи. Там, куда нас в скором времени отправят, вряд ли кто умеет их готовить…"
- А вот и торт, - и мама, отчего-то веселая и счастливая, достала из сумочки пакет с двумя слегка примятыми кусками торта.
- С Машкой все хорошо? - спросил папа, продолжая уписывать щи, да так, что у него на лбу выступил пот.
- Все отлично, - успокоил его Никита. "Хорошо, что я укрыл ее забинтованные ноги простыней, а то бы ты сейчас поперхнулся щами…"
Торт был бисквитный, с розовым кремом.
- Отец, куда ты дел фанту? - спросила мама и, не дождавшись ответа, сама сходила в прихожую и принесла оттуда купленную ими по дороге домой большую бутылку так любимого Никитой напитка. - На, мой дорогой Пузырёчек, запей. А мы с папой так по вам соскучились. Но так все сложилось… - и мама начала довольно пространно объяснять, как же так могло случиться, что дети на весь день остались без присмотра.
"Это вы еще не знаете, что за вашей дочерью следит какой-то странный Гамлет, что целый день она провела неизвестно где и покалечилась…" Он даже немного разозлился на родителей за то, что они, находясь в каком-то радостном возбуждении, даже не заметили зловеще витающего в воздухе запаха больницы, йода.
- Ну все, я пошел спать… - проговорил он, хлопая себя по наполненному тортом животу. - Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, малышка, - сказала мама в непонятном радостном умилении, обращаясь к Никите, начисто забыв, что перед ней вполне сформировавшаяся личность, способная силой своего интеллекта спасти целую цивилизацию от вымирания.
- Спокойной ночи, - почти символически пожелал он родителям покоя, еще не будучи уверенным в том, что и эта ночь пройдет для всей земной цивилизации спокойно.
Уже в своей комнате, запершись на задвижку, чтобы никто не помешал ему выполнить свой общечеловеческий долг, Никита снова взгромоздился с фотоаппаратом на подоконник и чуть не свалился оттуда сразу же, взглянув вниз…
"Так, спокойно… Возьми себя в руки".
Распахнув пошире окно и свесившись оттуда в ночь, в теплый синий ночной воздух, он смотрел на освещенную лунным светом площадку во дворе и не верил своим глазам. Грациозная, тонконогая красивейшая из птиц, красно-розовая, с длинной шеей, она стояла, выражая своим присутствием полное презрение к тем, кто обязан охранять все живое от вымирания. Фламинго. Посреди московского дворика. Отбор животных продолжался. Невидимые инопланетяне собирали свой Ноев ковчег, чтобы отправить в космос "каждой твари по паре", чтобы "посеять" их на других планетах, как посеяли в свое время на Землю. Но Земля не оправдала доверия, а потому представителям высшей цивилизации приходится теперь, спасая животных и птиц от полного вымирания, переселять их в более благоприятные места во Вселенной.
Никитку от этих мыслей даже затошнило. Он несколько раз зажмуривался, уже даже мечтая о том, чтобы розовый фламинго оказался частью его тревожного сна. Но розовая птица не исчезала. Он щипал себя, и довольно сильно, чтобы проснуться, но ничего не помогало. А ведь прошлой ночью на этом самом месте он видел другое существо, причем не менее экзотичное. И даже заснял его своим фотоаппаратом. Уже завтра пленка будет проявлена и, если получится, то он предъявит ее в качестве доказательства сначала своим друзьям, а потом уже родителям и представителям службы безопасности. Но это будет завтра. А сейчас надо сделать несколько кадров, чтобы обессмертить эту чудесную картинку: розовую птицу на тонких ногах, неподвижно стоящую посреди залитого лунным светом двора.
Несколько раз щелкнув фотоаппаратом, он удовлетворенно вздохнул, как бы прощаясь с заботами минувшего дня, после чего лег в постель и закрыл глаза. Он мечтал проснуться в Москве, на Земле…
Эта ночь оказалась беспокойной и для Сереги Горностаева. Кто бы мог подумать, что в десять часов, вернувшись со службы, отец попросит его о помощи.
- Людмила, освободи пару полок в кладовке, - приказал он тоном, не терпящим возражения, своей жене.
- Олег, что это с тобой? - покачала она головой с каким-то недоверием в голосе. - Первый раз слышу слово "кладовка" из твоих уст, дорогой. И чем это ты решил запастись на ночь глядя? По-моему, хозяйственные проблемы интересуют тебя меньше всего.
- Сказал - освободи полки, значит, надо освободить, - каким-то необыкновенно серьезным тоном ответил ей Горностаев-старший. - Приеду - все объясню.
Сергей, решив, что в данной ситуации бессмысленно спрашивать о чем бы то ни было, молча последовал за отцом вниз, где стояла их машина.
Но и в машине отец тоже молчал. А потом, уже когда они, проехав приличное расстояние, остановились возле супермаркета, работающего круглосуточно, Сергей услышал:
- Чувствую себя последним подлецом, что не могу позвонить и рассказать обо всем, что знаю, своим друзьям, но уже завтра, если повезет, все выяснится.
- Да что случилось? - не выдержал Сергей, выходя из машины.
- Сейчас все поймешь, пойдем. Ты у меня парень крепкий, а потому управимся быстро. Главное, чтобы никто не запаниковал.
Он говорил загадками. Почти как Никита. Сергею ничего не оставалось, как молча подчиняться.
Они вошли в супермаркет, и отец, обращаясь к продавщице, попросил десять пяти литровых пластиковых баллонов с чистой питьевой водой.
Продавщица, в отличие от Сергея, ничуть не удивилась и принялась выставлять на прилавок голубые прозрачные баллоны.
Сергей только успевал относить их к машине.
- Больше не решился, - сказал отец уже в машине, когда они поехали к другому магазину, где купили столько же баллонов.
- Мне ты тоже ничего не объяснишь? - с вызовом спросил Сергей, злясь на отца за такое неуважительное и недоверительное к нему отношение.
- Скажу, но при условии, что ты ничего не скажешь матери.
- Хорошо, не скажу.
- Тогда слушай…
И Горностаев-старший начал рассказывать Сергею о том, что ему буквально несколько часов назад стало известно о готовящемся в Москве террористическом акте.
- Они хотят отравить москвичей? - у Сергея это никак не умещалось в голове. - Да разве ж это люди?
- Сынок, тут политика, но мы сделаем все возможное, чтобы не допустить трагедии. Главное - разыскать человека, который прибыл в Москву с этими капсулами.
- Капсулы? - Сергей тотчас вспомнил, где он слышал об этих капсулах. - Ты помнишь Логинову? Ту самую Логинову, машиной которой мы интересовались сегодня утром?
- Да… Постой, так она же работает в Московском Водоканале. Может, это и совпадение, но тогда немедленно расскажи мне, чем заинтересовала вас ее машина.
И Сергей рассказал отцу все, что было связано с Логиновой и Гамлетом, преследовавшим Машу.
- Во все поверил, кроме того, что его интересовала Маша.
- Ас Машей и вовсе непонятно, - признался Сергей. - Вчера ее целый день не было, она вернулась откуда-то только поздно вечером и даже ничего нам не объяснила, хотя мы все ее ждали.
- Все, это кто?
- Ее брат Никита, Дронов и я.
- Понятно. Но как ты думаешь, зачем этому Гамлету могла понадобиться тринадцатилетняя девочка?
- Понятия не имею.
- Подожди… - Олег Васильевич даже остановил машину, чтобы не отвлекаться. - Стоп. Начнем все по порядку… Маша. Я, конечно, знаю Машу и ее родителей, но все-таки. Вспомни, что такого необычного, кроме ее сегодняшнего отсутствия, она рассказывала тебе о себе.
- Ничего, - сказал Сергей и покраснел.
Разве найти клад Фаберже - это не особенно? И разве этот факт не может явиться причиной заинтересованности Гамлета в Маше? Но ведь Маша была в Саратове не одна, они все причастны к этому грандиозному событию. Так стоит ли раскрывать такую сокровенную тайну, касающуюся всех пяти членов их компании: его самого, Сергея, Маши, Никитки и Соломона с Евой Бауэр? И спросив себя об этом, он ответил - нет, не стоит. Он не имеет на это права. И вряд ли эта история с Гамлетом имеет отношение к кладам Фаберже.
- Так уж и ничего? Вспомни, что тебе рассказывала Маша, когда вы с ней встретились после того, как она побывала на море. И где она, кстати, была?
- В Крыму.
- В Симферополе? - напрягся Олег Васильевич. - Она была в Симферополе? А не в Сочи? Не в Лазаревском?
- Нет, точно в Крыму. А при чем здесь это?
- Тогда вспоминай, может, она рассказывала тебе о каких-то новых друзьях, о необычных событиях?..
Сергей не понимал, что хочет услышать от него отец, а потому брякнул первое, что пришло в голову:
- Ну она там сильно загорела, похорошела, вытянулась… Да, кстати, у нее очень сильно выросла нога, то есть, - он запнулся, и ему даже самому стало смешно, что он говорит о таких пустяках, - выросли ступни. Нога увеличилась чуть ли не на два размера…
- У Маши? У девочки? И ты считаешь это неособенным?
- Пап, ты что, шутишь?
- Нет. С какой стати у нее могла так быстро, за один месяц, вытянуться нога?
- Так она же ласты не снимала, постоянно в них плавала, вот ноги и вытянулись.
- Сергей, мы должны непременно поговорить с Машей. Быть может, именно от ее показаний зависит теперь жизнь миллионов людей, проживающих в Москве.
Сергей посмотрел на отца с нескрываемым ужасом. Он либо издевается, либо сошел с ума. Сначала закупил баллоны с питьевой водой, забив ими всю машину, а теперь вот только и говорит о Машинных вытянувшихся ногах. Разве это нормально?
- Едем к Пузыревым, - и отец завел мотор. - Хотя, подожди… - он на минуту задумался. - Нет, сначала мы поедем в Водоканал, разбудим инспектора отдела кадров и добудем фотографию этой Логиновой… А уж тогда предъявим Маше…
Когда в три часа ночи в квартире Пузыревых раздался тревожный звонок, Никитка проснулся первым и подумал: "Ну все, началось!"
Вскочив с постели, он кинулся к Машке в комнату - спасать. Но в темноте наткнулся на отца.
- Ты куда? Ложись, мало ли кому придет в голову звонить в такой час… Шагом марш в постель! И ничего не бойся.
Отец подошел к двери, открыл ее и посмотрел в глазок второй двери. Пожал плечами, что-то хмыкнул и открыл.
- Олег Васильевич? Доброй ночи… Что, не спится? - нервно хохотнул он, намекая на то, что все нормальные люди в такой час все-таки спят, а не ходят в гости.
Пузырек увидел Горностаева, да еще и Сергея и весь задрожал. Он знал, кем работал отец Сергея, а потому воспринял его приход как вполне закономерное действие. Служба по борьбе с терроризмом - организация, серьезнее уж некуда…
- Не спится, Валентин, - Горностаев решительно вошел в квартиру. - Ты уж извини за такое внезапное вторжение, но у меня к твоей дочери есть несколько вопросов.
Появившаяся в коридоре мама, услышав это, ахнула и закрыла рот рукой. Глаза ее расширились, она, казалось, потеряла дар речи.
- Ты к моей дочери? С ней что-то случилось? - теперь уже встревожился и Пузырев-отец. - Ну что ж, раз это так важно, а если бы было неважно, так ты бы и не пришел, пойдем к Маше…
И вся компания с Пузыревым-старшим во главе двинулась в сторону Машиной комнаты. "Ну все, Маша, тебе кранты", - с жалостью к сестре подумал Пузырек, не представляя себе, что же сейчас будет.
- Подождите, - вмешалась мама, - вы же испугаете девочку. Сейчас я зажгу лампу, а вы пока подождите за дверью. Я разбужу ее, подготовлю и приглашу вас.
Мама, включив свет, присела на постель к Маше и принюхалась, вдруг почуяв неладное. Осторожно тронула Машу за плечо и, когда Маша повернулась к ней, еще находясь в своих снах и выражая лицом глубокое страдание, ахнула. На лбу, носу и щеках Маши были густо замазанные йодом ссадины или даже небольшие раны. Она склонилась к спящей дочери, чтобы рассмотреть ее лицо, и услышала стон - это Маша инстинктивно оттолкнула того, кто сделал ей больно, надавив на разодранное колено и распухшую щиколотку.
Маша открыла глаза. Боль разбудила ее. Увидев перед собой мамино лицо, она облегченно вздохнула и, снова закрыв глаза, повернулась на другой бок, к стене.
- Маша, Машенька… - в голосе мамы зазвучали слезы. - Проснись на минуточку… Что с тобой случилось?
И тут уже Маша окончательно проснулась. Снова легла на спину и вздохнула. Затем, поморщившись от боли, села на постели и осмотрелась.
- Мам, не переживай, я просто упала с велосипеда. Все нормально. Я была в травмпункте, мне сделали снимок, - тараторила она. - Перелома нет, просто растяжение, но нужно делать теплые ванночки и туго бинтовать. Колено… Там содрана кожа, наложили швы, тоже все нормально. Никакого криминала.
- Хорошо, тогда скажи, ты сможешь сейчас ответить на некоторые вопросы, которые тебе хочет задать один человек?
Маша резко обернулась и увидела теснящихся в дверях Горностаевых, Никитку и отца. Их тревога передалась и ей. Взглянув на окно и сообразив, что ночь и что вряд ли ее стали бы будить, если бы не случилось ничего серьезного, она вопросительно посмотрела на маму.
Пузырев-старший подтолкнул Олега Васильевича Горностаева вперед, мол, задавайте свои вопросы.
- Маша, извини, что разбудили. Но у меня к тебе есть несколько вопросов. Да только задавать я должен тебе их с глазу на глаз.
Мама демонстративно вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Маша с любопытством и страхом уставилась на ночного гостя. Это был отец Сереги - человек, имя которого наводило страх на многих в этом кишащем преступниками городе.
- Если вы про Атаева…
- Атаев? Кто это?
- Мой одноклассник. - Маша была уверена, что Горностаев-старший будет расспрашивать ее о том, что случилось сегодня днем и почему Машу привезли в Москву какие-то женщины. - Я была у него на даче, но родителям и брату ничего не сказала. Но ведь это же не преступление…
- И что случилось на даче? Там был Гамлет? Он о чем-то расспрашивал тебя?
- Какой еще Гамлет? Вы что?
- Как это - какой? Тот самый, что преследовал тебя! - тут уже и Олег Васильевич начал выходить из себя.