Кренделю вовсе не было так интересно, как Лехе и Трушкину, в первый день школьных занятий. С Блэкмором - не поговорить, тот лишь угодливо хихикает над всеми Мишкиными шуточками, даже тупыми. И рожи корчит, по его мнению, свирепые.
Вот придурок.
То ли дело, новичок и этот, Славка Трушкин, самый забитый дохляк в классе. Они веселились. Крендель сверлил раздраженным взглядом их затылки и думал: "Уже спелись, образовали компанию. Все трендят, трендят, и есть о чем… Или о ком?" Страшное подозрение шевельнулось в душе Кренделя, когда Моченый несколько раз посмотрел на Анжелку Жмойдяк. Мишка заерзал.
Скорее бы конец уроков… и маменькин сынок станет трупом.
Да и заморыша Трушкина, пожалуй, давно никто не трогал. Когда в последний раз колотиловку Славке устраивали? Не иначе, весной. Ба, все лето парень небитый ходил, да разве можно так?
Крендель наконец улыбнулся.
К середине пятого урока Мишка окончательно вышел из себя. Ему до ко ликов надоела эта "сладкая парочка". Моченому пора было кое о чем напомнить, решил Крендель, чтобы не так радовался.
- Бумага есть? - спросил он Дроздовского.
Блэкмор с готовностью протянул Мишке новую тетрадь по русской литературе, которую весь урок старательно украшал черепами и гитарами. Среди черепов виднелась надпись: "МЕТАЛЛ СУРОВ".
- И когда только успел? - Крендель вырвал из тетради двойной лист.
Мишка писал записку долго и старательно, он даже переделал ее разок - чтобы внушительней смотрелась.
Впереди за партой сидел пацан в вязаном свитере. Мишка толкнул его кулаком в спину и коротко приказал:
- А ну, передай новичку.
Леха развернул сложенный вчетверо листок бумаги:
"ЗА МНОЙ ДОЛЖОК МОЧОНЫЙ Я ТЕБЕ ОТДАМ СЕГОДНЯ".
Никаких знаков препинания.
Леха перечитал и задумчиво выделил запятыми слово "МОЧОНЫЙ", а потом исправил в этом слове О на Е.
- Ну-ка, - шепнул Трушкин и сунул нос в записку. - Что? От Кренделя? Ага, я же тебя предупреждал! - Славка нахмурил брови: - А почему "Моченый"?
- Как-нибудь потом расскажу, - нашелся Леха.
Тут Королькова толкнули в спину.
- Крендель зовет, - сказала девчонка с круглыми от страха глазами.
Леха кивнул пугливой девчонке и посмотрел через ее плечо на Кренделя. Тот откинул прядь со скулы и показал Лехе пальцем на синяк.
Леха улыбнулся.
"Нет, абориген, я ничего не забыл", - подумал Леха.
Он внезапно улыбнулся, в голове у него мелькнула интересная мысль.
Он перевернул лист и быстро накатал ответную записку: "ДАВАЙ ТАК, КРЕНДЕЛЬ. ТЫ ЗАБЫВАЕШЬ О МАТРАСЕ С ПЯТНОМ. Я ЗАБЫВАЮ, КТО ПОСТАВИЛ ТЕБЕ ФИНГАЛ".
Леха перечитал и дважды подчеркнул слово "КТО"… А потом с каменным лицом порвал записку.
Чтобы он пытался договориться о чем-то с этой мразью? Нет, лучше драка. Не то он не сможет себя уважать.
- Ты чего? - спросил Трушкин.
У Славки также были круглые глаза. "Что-то у всех, кто на меня смотрит, круглые глаза", - подумал Леха.
- Ничего, - отрезал он.
"Крендель говорит, что должен мне, - угрюмо думал Леха. - Что ж, пусть отдает…"
Глава V
ДИПЛОМАТИЯ КАК ОРУЖИЕ
Пять уроков в первый же день после трех месяцев абсолютного дуракаваляния - это откровенно попахивало садизмом. Составлявшие расписание, видимо, хотели сразу вкатить ученичкам по полной дозе успокоительного, чтобы те как можно быстрее перестали трепыхаться. Когда звонок возвестил конец пятого урока, весь 8-й "Б" хором вздохнул с облегчением. Только за партой Трушкина и Королькова не наблюдалось энтузиазма. Леха все-таки призадумался - хоть минуту назад еще бодрился, уверяя себя, что готов чихать и на записку, и на того, кто ее писал. Славка Трушкин переживал из чувства солидарности.
Абориген со своим прихлебателем ускакали едва ли не первыми, но Мишка, проходя мимо, бросил чересчур сосредоточенному Лехе:
- Не спеши…
Это прозвучало как приказ.
Теперь Леха мучился. Ему действительно не хотелось спешить - но и не хотелось подчиняться приказу. А чем быстрее он соберется, тем быстрее попадет в лапы Кренделя и его дружков, разве не так?
Да-а… Ситуация.
Трушкин тоже копался - с таким видом, будто собрался остаться тут на вторую смену.
- Ты чего? - напустился на него Леха. - А ну, вали отсюда! Быстро!
Трушкин не удивился. Славка ответил - сама проницательность:
- Но… нам по дороге?
Леха стал ругаться про себя сложноподчиненными предложениями. Парень, судя по всему, просто из кожи вон лез, чтобы нарваться. Неужели не понимает, что сейчас ждет Леху?
- Захотел получить по морде за компанию? Ты мне не поможешь, у Кренделя - тусовка, это же твои слова… И мне он сказал - не спеши, а знаешь, почему сказал? Потому что хочет успеть собрать всех своих прихлебателей, догоняешь? А с Блэкмором он о чем шушукался?
- Слышь, Леха, - нерешительно начал Славка. - Тут есть один ход… на первом этаже, в туалете - открыть окно, и…
- Дурак! - не выдержал Корольков. Его распирала злость. - Крендель на два года дольше тебя в этой школе - ты его наколоть решил? Да он уже давно перекрыл все ходы и выходы… И вообще, это мои с ним разборки, понял? - Леха посмотрел на соседа исподлобья. - И не лезь… Вали отсюда своей дорогой - домой, к маме!
- Ну, знаешь! - Трушкин вскочил. - Мое дело - предложить… Это не я дурак, а ты… Пока! - И Славка выбежал из класса.
Леха проводил его хмурым взглядом. Пока они с Трушкиным ругались, класс опустел, и Корольков, остался один. Совсем один.
Что он может сделать? Пойти грудью на Кренделя? Красиво, конечно… Но, похоже, бессмысленно.
Переждать в классе? Тоже не выход. Если остаться, Крендель запросто сюда с дружками явится, вот и все дела. До второй смены еще целый урок, а потом пересменка.
Так, а если зашифроваться где-нибудь в школе? Зря он Славку отпустил, школа-то незнакомая, Леха в ней первый день. Трушкин хоть бы показал.
Но разве так поступит настоящий пацан? Пацан, который себя уважает? Разве он станет прятаться по углам?
И Леха встал. Он повесил сумку на плечо и вышел в коридор. Впереди был долгий путь по коридору второго этажа, затем - лестница, за ней - вестибюль, а там - школьный двор; потом - дорожка, вымощенная плиткой, а дальше уже - подъезд и квартира, ключ от которой - вот он, на шее у Королькова висит.
Где его встретит Крендель? Впрочем, разница? До квартиры ему не добраться - это факт.
Он шел по вестибюлю на ватных ногах. Нет, не шел, не то слово. Передвигался. Очень и очень медленно. И ничего не мог поделать с желанием передвигаться еще медленнее.
"Главное, успеть сумку отбросить, чтобы руки были свободны", - вертелось у Лехи в голове.
Пока он передвигался по школе, на него могли напасть из-за любого угла, но этого не произошло. Почему? Он не знал. Вот уже и вестибюль остался позади, а Крендель так и не обнаружил себя.
Теперь перед Корольковым была дверь. Он остановился. Положил ладонь на свежеокрашенную, едва высохшую, поверхность - и замер. Прежде чем открыть дверь, Леха решил, что сперва сосчитает до десяти. Нет, до тринадцати, до своего возраста.
Раз, два, три…
Почему бы им не оказаться за дверью? Не на крыльце, а в тамбуре, узком и длинном в обе стороны, вправо и влево. Прекрасное место для сведения каких угодно счетов - никто не увидит и не помешает.
Восемь, девять…
Кто-то рванул дверь с той стороны. Лехи-на ладонь провалилась, а сам Корольков едва не вскрикнул от неожиданности.
Это был не Крендель. Это был Трушкин.
- Ты… - выдохнул Леха.
- Слушай, его там нет! - возбужденно зашептал Славка. - Там - чисто, вообще никого нет! Понял? Пошли быстрей!
Леха проглотил слюну. Маленький Трушкин смотрел так радостно, что у Королькова отлегло от сердца, недавний испуг стал казаться смешным.
- Слушай, - напряженно прогудел Леха, выйдя вслед за Славкой на крыльцо. - Ты, это… Спасибо, что вернулся.
- Делов-то, - сказал Трушкин. Но Славка был явно польщен и даже, как заметил Леха, покраснел. - Ладно, пошли. У Кренделя, видно, что-то не сработало… Но тут все равно лучше не оставаться. Пошли ко мне, я тебе покажу такое - упадешь!
Леха сдержанно кивнул:
- Реклама что надо.
Они спустились по лестнице, пересекли школьный двор и деловито зашагали по "плиточной дороге". Думать о каком-то аборигене, жаждущем крови, ни Лехе, ни его спутнику не хотелось. Маленький Трушкин семенил в своих великоватых джинсах, "форменный" Леха вышагивал рядом страусом. Оба смотрели на мир глазами счастливого детства.
Им нужно было миновать трансформаторную подстанцию, рядом с которой проходила "плиточная дорога". И оба совсем забыли, что именно там могут нарваться на засаду.
И нарвались.
- Запоминай, пригодится, - торопливо произнес Трушкин. - Слева направо: Череп, Спид, Цыпа, Крендель, Блэмкор.
"Череп, Спид, Цыпа, Крендель, Блэкмор", - повторил в мыслях Леха. Как заклинание.
Вот они, милые, вот, родимые. Все в сборе. Пять человек, во главе - Крендель.
- Это его тусовка, - сказал Трушкин и мельком глянул на Леху. - А в нашей тусовке - я и ты, двое.
Пятеро пацанов медленно приближались.
Вся компания сверкала загадочными улыбками - словно киноактеры на прогулке. Со стороны могло показаться, что верные друзья встречают Леху и Славку после долгой разлуки.
"Встреча была горячей, - выплыл откуда-то голос телевизионного диктора, - и продолжительной". ОЧЕНЬ ГОРЯЧЕЙ И ОЧЕНЬ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОЙ. "В церемонии встречи приняли участие…"
Что за ерунда?
Лехины зубы сжались, а в его голове снова помчалась телеграфная строка: Череп, Спид, Цыпа, Крендель, Блэкмор. И опять, как пластинку заело: Череп, Спид, Цыпа, Крендель, Блэкмор…
- Эй, Леха, - прошептал Трушкин. - Не дрейфь. Нам сейчас навешают.
- Сам не дрейфь, - ответил Корольков. Он тяжело дышал. - Идиот. Посылал я тебя…
- А я не люблю, когда меня посылают, - обиженно ответил Трушкин.
Их окружили. Взяли в кольцо. Леха и Славка переглянулись и одновременно опустили сумки на землю.
- Ну что, маменькин сынок, встретились?
- Сейчас тебе влетит. Ох, влетит!
- И не только тебе, а и дружку твоему, дохляку, заморышу.
Корольков лихорадочно оглянулся. Пути к отступлению не было. Да он и не хотел отступать.
Парни Кренделя приблизились. Давно погасли идиотские улыбки на их лицах, теперь там можно было прочитать лишь одно. Короткую эпитафию.
Место Моченых - возле мусорки. Место заморыша - возле мусорки.
И тут в голове Королькова пронесся рой воспоминаний. Леха вспомнил о многом. Он вспомнил, как мама плакала, а он обещал ей не драться. Вспомнил, что с ним Трушкин, которого нужно бы защитить, и еще вспомнил - о записке, которую написал, да не послал Кренделю. И мысль свою вспомнил, что у него тогда промелькнула.
Леха повеселел. Кажется, это выход. Это же так просто!
Он эту мысль тогда отбросил, не хотел унижаться, а теперь - хоть Славка цел останется. Трушкину, кажется, и одного удара хватит, хлипкие у Славки косточки, еще загремит парень сдуру в больницу…
- Заморыш? Заморыш, блин?!! Дохляк?
Леха вскинул голову и увидел, что Трушкина словно в розетку включили. Это он кричал.
Но Славка не только кричал. Он набросился на самого высокого и толстого, стриженного почти под нуль, Черепа. Трушкин молотил его кулаками по брюху и груди - как ковер выбивал. Конечно, Славка метил в голову, но Череп немного отклонялся назад, и Трушкин уже не доставал.
- Ну шкет, - Крендель покрутил головой, - ну, камикадзе…
Он, Блэкмор и еще, кажется, Спид накинулись на Трушкина и стали его отдирать, как липучку, от толстяка. Леха рванул было к этой куче, но зацепился за сумку - свою, а может быть, Славкину, и растянулся на плитах.
- Ааааааа! Заморыш? Дохляк?! - Славка, продолжая руками обрабатывать толстяка Черепа, от остальных отбивался ногами - лягался.
Леха шмыгнул носом. Откуда насморк? Глянул на землю - в пяти сантиметрах внизу растекается темная лужица. Кровь!
Он провел языком по зубам - целы. Облизнул губы - ничего соленого. Текло из носа. Он расквасил себе нос. Не в драке, а при дурацком падении.
Ну вот, белая рубашка, новая школьная форма… Кажется, со всем этим - с формой, с рубашкой - вопрос решен. По крайней мере, на завтра и еще на несколько дней.
Леха поднялся. Славку тем временем схватили. Леха вытирал кровь рукавом школьной куртки - той самой, в которой было пять карманов. И еще раз приложил рукав. И еще.
"Кажется, кровь не так уж и течет".
Он твердой походкой подошел к Кренделю. Мишка с дружками изумленно смотрели на Трушкина и что-то говорили насчет здоровья, которое, хоть у Славки и так слабое, скоро еще сильней пошатнется.
Сперва Леху так и подмывало - засветить, заехать Кренделю со всей силы в ухо, для этого была уж очень выгодная позиция - сбоку и чуть сзади. Но своим желаниям приходится иногда наступать на горло, не так ли? Нужно было действовать по-другому.
"Да это ж не унижение. Это ж дипломатия как оружие".
- А ну, Крендель, отойдем, - тяжело дыша, сказал Корольков.
Что-то в его голосе или взгляде было такое, что заставило Мишку промолчать насчет Лехиного разбитого носа и кровавых соплей под ним.
Крендель все-таки довольно грубо ответил:
- На кой мне с тобой отходить?
- Поговорим как мужчины, - сказал Леха. - Есть о чем.
Трушкина держал Череп. А Блэкмор сжал кулак, отведя назад, - и так застыл.
Готовился ударить, гад. Даже изображал, будто кулак его дрожит.
- Давай, Крендель, мочи нет терпеть, - пожаловался Блэкмор.
Мишка медлил, хотя было видно, как ему хочется, чтобы Блэкмор накатил заморышу. Взлохмаченный Леха со своим окровавленным носом портил всю малину. Стоял над душой.
- Ну? - сказал Леха.
И Крендель принял решение:
- Ладно, погоди, Блэкмор, я отойду. Без меня не бить.
Трушкин затравленным взглядом наблюдал, как Леха и Крендель сначала отошли, а потом принялись базарить. На какую такую тему? Сам Славка и двух слов не связал бы, если б наедине с Кренделем остался. В лифте, например. Только что происшедшее было невероятным, это случилось со Славкой в первый раз… Он ничего бы такого никогда не сделал (не бросился бы с кулаками доказывать, что тоже человек), если бы не Леха Корольков.
Новичок так сильно на Славку подействовал, потому что был непохожим на Кренделя, а еще - был каким-то особенным. Имел внутренний стержень… Трушкин полагал, Лехе также не о чем говорить с Кренделем. Разве что при помощи кулаков.
Но сейчас они базарили. Причем с очень деловым видом.
О чем?
Леха и Крендель перебросились парой фраз. Всего парой - это Трушкин видел точно. Не то чтобы они о чем-то приятном для себя трепались. Леха смотрел волком, и говорил в основном он. А Крендель…
Славке показалось, будто Мишка после одной из Лехиных фраз втянул голову в плечи и принял такой вид… ну, словно его ударили.
Крендель и Леха вернулись. Оба были хмурыми, но Крендель - особенно. Мишка сразу бросил:
- Отпусти, Череп.
- Что? - Толстяк не понял.
- Что слышал. Отпусти этого дохляка. И не смотри мне в рот, понял?
Череп стоял с растерянным видом. Он знал о себе, что туповат, так ему говорили и учителя (удивлялись, как он дожил до девятого класса, ни разу не оставшись на второй год), и дружки, и сам Мишка…
Но здесь рядом стояли Блэкмор, Цыпа, Спид. Кажется, они также растерялись.
- Ты чего, Мишка? - спросил Блэкмор.
- Я сказал, отпусти, - так же хмуро ответил Крендель. - Пусть живут. Пошли.
Он засунул руки в карманы и двинулся в сторону школы, не оглядываясь. За ним потянулась вся компания.
Освобожденный Трушкин подошел к Лехе. Тот тихо смеялся.
- Чтоб я так жил, - сказал Славка. - Ты о чем там ему задвигал?
- А, - Леха неопределенно махнул рукой. - Помнишь, я записку порвал? Я Кренделю все-таки пересказал ее, устно.
- И что? Этого хватило, чтобы они отстали? Как по команде?
Леха шмыгнул носом. Он был доволен.
- Это я дал им команду.
- Да-а, - протянул Трушкин. - Ладно, пошли ко мне. Умоешься.
Глава VI
ДОМА У СЛАВКИ
Как оказалось, Трушкин жил в одном доме с Лехой. Более того - в одном подъезде. Леху это не особенно удивило: чему удивляться, когда утром весь двор идет в одну школу, а потом вся школа возвращается в тот же двор… Хорошо еще, что ближайшим соседом оказался Славка, а не, к примеру, Крендель.
- Он, кстати, ближе, чем ты думаешь, обитает, - усмехнулся Трушкин. - Могу показать из окна. Каждый день смотрю, как он жрет на кухне.
- Спасибо, - ответил Леха, - всю жизнь мечтал.
У подъезда на скамейке они встретили барыгу, знакомого Лехе по дню переезда. Барыга сидел, покачиваясь, и что-то сосредоточенно рассказывал самому себе, жестикулируя пальцами.
Когда Леха и Славка проходили мимо, барыга поднял голову и окинул их мутным взглядом.
- Ерунда, - сказал Трушкин у лифта. - Выкинь из головы. Ну, видел он твою разбитую морду - и что? Никому не заложит, не бойся. Это Андрюха с двенадцатого этажа, к нему нужно просто привыкнуть.
Андрюхе было тридцать шесть лет, и он, по словам Трушкина, являл собой достопримечательность первого подъезда пятнадцатого дома. Он работал три дня в неделю - проверял билеты у входа на толкучку. В остальное время Андрюха шатался пьяный. Он был в курсе всех дворовых сплетен.
- Это что, - согласился Корольков. - Вот если бы здесь, у подъезда, бабки сидели, как у меня на старой квартире… Было бы тогда шороху.
Лифт приехал. Леха и Славка зашли в тускло освещенную кабину, и Славка нажал на девятый.
- Ну, дела, - сказал Леха. - Ты что это, живешь двумя этажами выше меня?
- Ага, - улыбнулся в ответ Трушкин и неожиданно запыхтел: - Слышь, Леха… а вот как там тебе… в старом дворе… драться приходилось?..
- Драться? Не без того…
- А чего вы сюда переехали? - продолжал Славка. - Квартиру купили? Могли бы и в лучшем районе купить.
- Почему ты так думаешь?
- Я просто слышал, Мишка Дроздовскому так сказал. Говорит, вы квартиру купили, только бабок пожалели, дураки. В плохом, говорит, районе купили.
Леха усмехнулся.
- Плевать на Кренделя, - сказал Леха. - Здесь район как район, дом как дом. Знаешь, где мы раньше жили? В бараке, который должен развалиться со дня на день!
Трушкин даже присвистнул.
- Так уж и в бараке?
- Ну, это мама так говорила, - усмехнулся Леха. - Жили мы в пятиэтажке, хрущебе. Капитальный ремонт должны были делать, и одна фирма, из крутых, взялась - чтобы после ремонта дом себе забрать. Жильцов переселяли… Нам предложили несколько квартир, старики эту выбрали. Телефон, да и метро в двух остановках…
Кабина остановилась, они вышли на площадку. Славка принялся хлопать по карманам в поисках ключей.