- Раньше мы жили в районе Волгоградского проспекта, - сказал Леха, вспоминая прежний двор. - Кузьминки - знаешь? Универмаг "Будапешт"…
- Там же метро есть.
- Так это там, - сказал Леха. - Нас оттуда выперли. Догнал?
Славка покачал головой.
- Ну и даль. - Он наконец открыл дверь и зашел первым в темный предбанник. Леха шагнул следом. Славка щелкнул выключателем, а потом открыл дверь в квартиру. - Прошу. Ванная там…
Мог бы и не показывать.
Корольков только сейчас понял: Славкина квартира была точной копией его, Лехи-ной, только располагалась двумя этажами выше. Трушкины немного переделали предбанник, урвав у государства пару дополнительных метров. Эта переделка сбила Леху с толку.
- А это что за подзорная труба? - спросил Корольков, выйдя из ванной.
В прихожей, на полке для шапок, лежал странный предмет, латунный цилиндр, в самом деле напоминающий короткую подзорную трубу. Электрическая лампочка отражалась в линзе.
- А, это… - Славка проворно залез на тумбочку и взял предмет. - Его Володька притащил, он на стройке мастером… Это нивелир поломанный, точнее, все, что от него осталось. Слышал о таком? - Славка протянул желтоватый цилиндр Лехе и показал пальцем. - Вот тут Володька его отпилил, а тут…
Пока Трушкин рассказывал, Корольков взвесил все, что осталось от нивелира, в руке и покрутил головой.
- Не-а. Даже не слышал. Что за прибор такой?
- Это хитрый прибор, - Трушкин прищурился. - Геодезический. Им перепады высоты на земной поверхности измеряют. Знаешь, в строительстве необходимо…
Леха попробовал посмотреть на лампочку, но увидел вместо нее северное сияние.
- И не увидишь, - сказал Трушкин. - Там внутри одной линзы нет, разбилась.
- Ясно. - Корольков вернул нивелир. - А ты откуда все знаешь? Об этом… ливенире?
- Нивелире. Володька говорил.
- Он тебе кто?
- Старший брат.
Выходит, у Трушкина есть старший брат. Интересно, такой же коротышка, как Славка?
- Ну давай, хвались, - сказал Леха. - Ты ж обещал, что я упаду.
- За этим не заржавеет. - Трушкин принял загадочный вид и поднял указательный палец. - Это в моей комнате.
Славкина комната оказалась, конечно, там же, где Лехина. Уже на пороге Корольков присвистнул, а глаза его загорелись…
- Ух, ты, - сказал Леха.
У окна стоял письменный стол, рядом - тумбочка, диван, с другой стороны - шкаф на всю стену. И всюду: на столе, подоконнике, тумбочке, на каждой полке шкафа стояли, сидели, лежали и даже ехали на лошадях пластилиновые солдатики. В ботфортах и киверах, с ружьями и саблями. Каждый ростом со спичечный коробок.
- Ну как? - взволнованно спросил Трушкин. - Никому из класса не показывал. Ты первый.
- Впечатляет, - Леха окинул взглядом комнату. - Это что же, все сам?
- Ага.
- Даешь.
Оказалось, Трушкин уже года три как лепил из пластилина русских и французских солдат времен Отечественной войны 1812 года. За это время Славка извел уйму коробок пластилина и притащил домой со всех мусорок едва ли не сотню посылочных ящиков, которые дома разбивал на фанерки. Его поделки заняли всю комнату.
На каждой фанерке разыгрывалась своя сцена. То - солдаты у костра (костер - самые настоящие маленькие угольки, только, конечно, не горящие), то - офицер прохаживается с саблей перед шеренгой пяти-шести подчиненных, то - эпизод боя: один солдат стреляет, второй падает, прижав руки к груди…
Было на что посмотреть - и Леха ходил по комнате, как по музею. Он не только "руками не трогал", а боялся даже вздохнуть.
"Хорошо Трушкину…" - думал Леха. Перетерпел школу, домой добрался - и сиди себе, лепи солдатиков. У Лехи тоже было когда-то хобби, как и у Славки. Леха ставил опыты.
Было это больше года назад.
Он делал разные опыты. Например, брал куриное яйцо, клал в стакан и заливал уксусом, а потом наблюдал, как яичная скорлупа постепенно растворяется, и яйцо начинает напоминать большой заспиртованный глаз с желтой роговицей.
Или брал магнит, подходил с ним к телевизору и пускал по экрану радугу, а родители кричали:
- Очумел! Отойди! Озоровать!
Отцу Лехины опыты особенно не нравились. Папа то и дело кричал:
- Опыты! Опять опыты! - и махал руками. - Вот вырастешь, выучишься… - Тогда, по словам отца, Леха мог делать все что угодно. Даже портить телевизор.
А еще Леха прочитал в книге, как можно поджечь кусок сахару, и решил испробовать. Для этого требовалось иметь сигаретный пепел, и Леха отправился на улицу. Подходящий бычок он нашел на автобусной остановке. Положив его в карман, Леха вернулся домой.
Опыт должен был пройти на балконе.
Захватив с собой все необходимое, Леха вышел на балкон. Там он сунул бычок в рот и прикурил. Держа в другой руке кусок сахару, Корольков готовился стряхивать на него пепел, чтобы потом, вместе с пеплом, поджечь.
А курил Леха совсем даже и не в затяжку. Просто надувал щеки, и все. И было ему очень, очень противно.
Наука требует жертв, рассуждал Леха.
Но с мамой, которая как раз пришла с работы на обед, получилась истерика.
Опыт по поджиганию сахара Леха потом все-таки сделал и даже довел его до победного конца, но - тайком от родителей, в обстановке самой строжайшей конспирации, во дворе, за старыми сараями.
Увлечение опытами протянулось до седьмого класса, то есть до того времени, пока среди предметов в школе не начались физика с химией. Как только они начались, Ле-хино увлечение пропало…
Хозяин следовал за гостем, взволнованно сопя. Иногда давал пояснения.
- Слышь, ты чего в историю вдруг ударился? - спросил Корольков. - Наполеон, Кутузов… У нас была сегодня третьим уроком история, так я не заметил, чтобы ты очень…
Трушкин перебил:
- Тут не история, Леха. Тут… французский язык.
- Что?
Леха улыбался, пока Славка рассказывал. Дело заключалось в следующем: в новой школе было два иностранных языка, английский и французский - и были, соответственно, английские и французские классы. В каждом классе изучали какой-то один язык. А 8-й "Б", как оказалось, несколько лет изучал два языка, каждая подгруппа - свой. Эта идея принадлежала Маргарите Игоревне, видевшей своих подопечных "учениками будущего". Когда 8-й "Б" делили пополам, Славку, к его крайнему неудовольствию, записали во французскую группу.
- Слушай, а я в старой школе английский учил, - вставил Леха.
- Нет проблем, - грустно ответил Славка, - будешь в английской подгруппе, вместе с Анжелкой Жмойдяк…
По причине того, что Трушкин попал во французскую подгруппу, он возненавидел не только уроки французского и сам язык, но и всю Францию.
- Эх, хорошие были времена, - размечтался в конце Славка, - золотые. Вспомни, Леха, восемьсот двенадцатый год - мы тогда французам таких навешали…
Леха скромно заметил, что вся дореволюционная Россия, кроме крестьян, конечно, свободно изъяснялась по-французски.
- А сейчас не те времена, понял? - взвился Трушкин. - Сейчас все по-английски шпарят! - Славка выпустил пар и скривил рот: - А тут, придумали… Ки-э-де-сер-вис-ожурдюи? Сэ-муа-де-сервис-ожурдюи. Ки-эт-апсан? Тьфу, гадость, язык сломаешь.
- А как считаешь, - Корольков хитро прищурился, - какой язык сами англичане долбят? Или американцы…
- Как какой? Английский.
- А иностранный?
- Зачем им вообще иностранный язык? Никакой они язык не долбят.
- Нет, долбят. - Корольков посмотрел на Славку, как на маленького, потому что доподлинно знал, о чем говорил. Вычитал в журнале "Вокруг света". - Долбят, как отбойные молотки! Потеют! Французский они долбят, чтоб я так жил!
Славка притих. Потом полез в тумбочку.
- Да ну его, язык этот… Смотри, Леха, какая у меня крепость есть.
Трушкин осторожно вынул из тумбочки очередную фанерку, и Леха действительно увидел на ней крепость, выложенную из малюсеньких пластилиновых кирпичиков. Ее стена, сантиметров десять в высоту, шла по всему периметру фанерки.
Трушкин гордо водрузил фанерку с крепостью на стол и поинтересовался:
- Ну как?
- Ну, Трушкин, ты даешь, - ошеломленно ответил Леха. - На это же уйма времени уходит.
- Зато интересно, - сказал Славка. Внутри крепости также были солдаты.
Они приникли к бойницам и целились в невидимых врагов из ружей.
- А ружья из чего делаешь? - спросил Леха.
- Ай, ерунда, - сказал Трушкин. - Главное, стержень от доперестроечной шариковой ручки раздобыть. Приклад из любой деревяшки можно выстругать. Хоть из школьного треугольника.
Еще Леха увидел в крепости две пушечки, сделанные из автоматных гильз, прикрученных ниткой к лафетам. Ради лафетов Славка разломал какой-то из своих старых игрушечных автомобилей.
- А пушки что, стреляют?
- Могут, - сказал Трушкин.
- Давай! - загорелся Леха.
- Погоди, спички принесу.
Славка сходил на кухню и вернулся со спичками. Пока его не было, Корольков осторожно взял одну пушечку, поднес отверстие гильзы к носу и понюхал. Оттуда потянуло запахом прежних сражений, устраиваемых Славкой дома.
- Славк, это что, порох?
- Как-то братан притащил немного пороху, так я стрелял и порохом, - важно изрек Трушкин. - Ерунда, сейчас спичками обойдемся.
Леха отдал ему пушку, и Славка принялся заряжать ее. Сперва краем гильзового отверстия он соскреб серу с пяти-шести спичечных головок, выбрав для этого спички пожирнее. Затем, оторвав уголок от газеты, лежащей на тумбочке, он сделал пыж и запихнул в гильзу - сначала пальцем, потом карандашом.
- А теперь - самое основное, -Славка сделал торжественное лицо и посмотрел на Леху. - Что, как ты думаешь?
- Пуля, - брякнул Корольков.
- Ядро, - строго сказал Трушкин. - Смотри. - В Славкиных руках оказалась коробка из-под зефира в шоколаде, которую Трушкин вынул из ящика стола. Славка снял крышку, и у Лехи зарябило в глазах.
Коробка доверху была заполнена тускло поблескивавшими шариками.
- Класс, - оценил Леха. - Что это? Металл или пластмасса?
Трушкин посмотрел на него, как на идиота.
- Какая пластмасса?
- Ну, шарики, - пояснил Леха, - китайский кегельбан, в любом комке за двадцать тысяч…
- Нет, - покрутил головой Трушкин. - Это самая взаправдашняя сталь, чтоб я так жил. Нержавейка. Глянь, какие тяжелые…
- Тоже братан притащил? - осведомился Корольков, взвешивая в руке горсть шариков.
- Не-ет, - ответил Трушкин. - Это отец. Он у меня на заводе…
Шарики имели разный размер: самые маленькие - миллиметров пять в диаметре, самые большие - пару сантиметров. Славка подобрал подходящий и покатал на ладони.
- Раньше я крутил ядра из фольги, - пояснил он. - Теперь, видишь, шарикоподшипники. Прогресс!
"Ядро" утонуло в гильзе.
- Ну, куда стрелять будем? - осведомился Трушкин.
- Давай в какого-нибудь солдата, - предложил Корольков, но тут же добавил: - Если тебе не жалко.
Славка установил заряженную пушку на ее прежнее место в крепость. Ствол высунулся из бойницы.
- Не жалко, я себе еще вылеплю. - Он развернул крепость так, чтобы пушечка была направлена вдоль стола. - Ну давай, выбирай. Какой больше нравится?
Леха выбрал усатого улана, который ему чем-то напомнил Кренделя.
- Вот в этого.
- Отлично, - кивнул Славка. - Сейчас мы ему врежем именем государя. - Трушкин убрал с фанерки всех солдатиков, кроме обреченного на расстрел, и расположил фанерку так, чтобы улан оказался напротив пушки.
- Свеча! - сказал Славка.
Он зажег огрызок свечи, стоявший в консервной банке на подоконнике, и вооружился плоскогубцами, в которых была зажата разогнутая скрепка.
- Хочешь быть за основного пушкаря-бомбардира? - спросил Трушкин. - На! - Он протянул плоскогубцы Лехе.
Корольков взял. "Сейчас я выстрелю в Кренделя, - крутилось в голове у Лехи, - выстрелю в Кренделя, выстрелю в Кренделя…"
- Сунь в пламя, - приказал Славка, вытаскивая из шкафа прошлогодний учебник, - и держи, пока не раскалится… - Он поставил учебник ребром на стол - за солдатиком.
Леха наблюдал за скрепкой. В огне она почернела, затем стала краснеть…
- Хватит, - сказал Трушкин. - Огонь! Леха, чувствуя себя убийцей, поднес скрепку к пушечке. В стенке гильзы, у самого капсюля, ножовкой по металлу было пропилено маленькое отверстие - Корольков, на мгновение замешкавшись, сунул конец скрепки туда.
Шшиих!
Плюх!
Взвился дымок.
Пушечка выплюнула ядро и откатилась назад. Это выглядело, как самый настоящий выстрел. А он и был настоящим, подумал Леха.
- Ур-ра!! - закричал Трушкин. - Попал!
Усатый улан лежал на спине. Ядро мазнуло его по пластилиновой физиономии, ударилось о книжку, отскочило, подпрыгнуло несколько раз по столу…
Трушкин нашел его на полу и протянул Лехе.
- Смотри, какой теплый.
Корольков молча взял шарик. Он осмысливал тот факт, что секунду назад хорошенько дал по морде Кренделю.
- Давай еще, - предложил Славка.
- Давай, - очнулся от раздумий Леха. Теперь они поставили перед крепостью целый отряд, с которым разделались за че-тыре-пять выстрелов. Стреляли из двух пушек и даже соревновались на меткость. Солдатики падали сразу по нескольку штук, по принципу домино.
- Слушай, а ты откуда знаешь, какое оружие было в войне с Наполеоном? - спросил Леха, когда возиться с зарядкой пушек ему надоело.
- Откуда, откуда. Из книжки! - И Славка принес из большой комнаты книгу. - Смотри, классная вещь, братан недавно купил… Осторожно!
- Не дрейфь…
Это был огромный том в суперобложке, тяжелый, напечатанный на мелованной бумаге.
- Не хватай, не хватай, - всерьез беспокоился Трушкин. - Володька за нее отдал пятьдесят баксов, если заметит, что порвана или заляпана - убьет!
- Пятьдесят баксов? Обалдел?
- А что? Ты когда последний раз книжки покупал? Знаешь, почем они сейчас?
Леха промолчал.
Славка взялся приводить в порядок своих солдатиков, а Леха стал рассматривать книгу. На супере - на всю обложку - был сфотографирован какой-то омоновец или спецназовец… короче, какой-то крутой парень с пистолетом в руке. Ниже шла надпись: "ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ ОРУЖИЯ. Иллюстрированный справочник".
Корольков открыл книгу.
- Там есть раздел о русских и французских пушках 1812 года, - донесся голос Трушкина. - И не только о пушках…
- Знаешь, если честно, на последних страницах интересней, - сказал Леха.
Бегло пролистав книгу, он задержался именно на этих самых страницах и стал их изучать вдумчиво и сосредоточенно.
- Да? - рассеянно ответил Трушкин. - Вот, смотри, какого я гусара заделал… На нашу классную…
Но Леха чувствовал, что ему уже разонравились пластилиновые солдатики Славки Трушкина.
Сейчас всех колошматит своими огромными кулачищами двадцатый век, и в этой дробиловке выживают только самые крутые. Вот как эти улыбающиеся, уверенные в себе парни с последних страниц справочника, сжимающие в своих руках разные "магну-мы", "Калашниковы" и "М-16".
Уж такие парни не вытирают разбитые носы рукавами школьных курток…
Леха захлопнул книгу и сказал:
- Знаешь, Славка, я, пожалуй, пойду. Форму еще стирать…
Трушкин посмотрел на Королькова обиженно:
- Да ну, день впереди.
Леха аккуратно положил книгу на стол. Лучше бы он вообще не брал ее в руки.
- Я же только умылся, а на мне еще рубашка, заляпанная кровью… Да и на рукаве куртки такое пятно, какое, неизвестно, одолеет ли тройная доза "Ариэля".
ВЖ-Ж-Ж!.. БУМ! ВЖ-Ж-Ж!.. БУБУМ!.. БУМ-ТА-ТА-БУМ-ТА…
Леха пригнул голову. Это что еще такое? Бензопила в соседней комнате?
Оглушительный звук несся с улицы. Корольков, не врубившись в первую секунду, даже испугался. Но невозмутимый Трушкин подошел к окну и просто захлопнул форточку. Звук сразу стал тише.
- Ты чего? Это ж Крендель домой пришел. Только и всего, и врубил свою тачку на полную мощу.
Леха хлопал глазами. Крендель врубил тачку на полную мощу. Какую тачку? На какую мощу? Откуда взялся Крендель? А-а-а, Крендель…
На улице продолжалось: БУМ-ТА-ТА-БУМ, ВЖ-Ж-Ж!.. БУМ-ТА-ТА-БУМ, ВЖ-Ж-Ж!.. Звуки постепенно выстроились в ряд и пошли маршировать, как отряд недобитых пионеров. "Что это такое? - думал Леха. - Похоже на заплесневелую " Метал-лику".
- …говорил, что он близко живет, - донесся голос Трушкина. - Смотри, - Славка показывал пальцем, - вон где!
Леха глянул. В доме напротив, этажом ниже, было распахнуто окно, а за ним, на полу, стояла огромная колонка в светлом - неужто мраморном? - корпусе. Оттуда на весь двор гремел металлический крутняк. Самого Кренделя видно не было, хотя музыка безошибочно указывала, что Мишка наконец явился домой из школы.
- Это его комната, - сказал Славка, вытягивая шею и показывая пальцем. - Слева видишь балкон? Это большая комната… А вон кухня, с другой стороны от нее. Вот там он и жрет. Каждое утро, представляешь?
У Кренделя японская стереосистема JBL, вспомнил Леха. Крутая вещь, судя по размерам одной колонки.
Пора было уходить.
Зайдя в соседнюю комнату, Леха неожиданно наткнулся взглядом на полку с видеокассетами. Ага, у Славки тоже видак есть, еще один приятный сюрприз… Ради этого можно еще чуть-чуть задержаться.
- Славк, дай что-нибудь посмотреть. Покруче.
- Покруче? "Вспомнить все" хочешь?
- Издеваешься? - Леха задержал на Трушкине долгий взгляд.
Славка виновато вздохнул и вынул другую кассету. Леха прочитал: "ТРУПОРУБЫ".
- Нет, на ужастики меня не тянет, - признался он. - Дай какой триллер.
- Какой? Их тут - море. Со Шварцем?
- Я их все смотрел.
- И"Правдивую ложь"?
- Неделю назад.
- Ну, не знаю, - сказал Трушкин. - Тогда выбирай сам…
Пока Леха разглядывал полку с кассетами, Трушкин, захлебываясь, тараторил:
- Знаешь, на чем тусовка Кренделя задвинулась? Что б я так жил - на раннем Сталлоне! Они его до сих пор запоем смотрят - все эти "Рэмбо", - по три раза. Особенно Блэкмор.
- А где берут? - рассеянно спросил Леха.
- У Мишки. Я ж тебе говорил, у него не только лазерник, у него видак "Сони" с четырьмя головками.
Леха прислушался. Теперь за окном Славкиной комнаты гремела другая песня, Леха ее узнал. Это был один из скорпионовских медляков.
- Неплохо живет, - процедил Леха.
- А чего не пожить, если папа почти каждую неделю сотню подбрасывает… - Славка улыбнулся. - "Крепкий орешек-2" смотрел? Держи. - Трушкин вытащил кассету. - Ничего себе триллерок. Правда, староват.
Леха, не глядя, сунул кассету в сумку. Ему просто надоело выбирать. Первый "Орешек" он точно смотрел, а второй… Дома разберется.
- Когда отдать? - спросил Леха в прихожей.
- Держи, сколько влезет, - великодушно разрешил Трушкин. - Володька уже посмотрел, так что…
- А если вспомнит?
- Ну, зайду к тебе. Делов-то - каких-то два этажа. Или знаешь что… ты говорил, у тебя телефон есть?
- Есть.
- Отлично. - Славка сорвался с места. Лехе уже надоело стоять в прихожей, но он терпеливо ждал, пока Трушкин запишет его номер и даст ему свой.