А я ничего не понял. Он стал объяснять, что далеко на северо-западе есть волшебный лес и там живет колдун, который умеет разговаривать с игрушками. Спрашивает меня: "Сможешь отвезти туда обезьяну, чтобы колдун поговорил с ней?"
Он спросил у Антона:
- Сможешь? - и очень серьезно посмотрел ему в глаза. - Не боишься?
Антошка не боялся полета и не очень боялся колдуна. Он только удивился:
- Разве нет взрослых летчиков?
Человек в голубой форме усмехнулся:
- Видишь ли… Чтобы лететь в сказочный лес, надо сначала поверить, что он есть на свете. Никто из взрослых летчиков не верит в сказки.
- Вы думаете, я верю? - сказал Антошка.
- Я знаю. Иначе ты с друзьями не придумал бы свою Антарктиду.
- Хорошо, - сказал Антошка и больше не стал спорить. Вдруг девчонка и в самом деле умрет? Тогда уж никакие сказки не помогут.
Он посадил на заднее сиденье плюшевую одноглазую обезьяну. Механики залили бак горючим. И Антошка отправился в свой второй полет.
- Нашел колдуна? - спросил Алешка.
- Да не понадобился колдун. Эта обезьяна заговорила прямо в самолете.
- Сама?!
- Ну да. Сказала, что девчонка съела два тюбика крема для бритья и ее обезьяний стеклянный глаз.
- Вылечили?
- Конечно… Только мне тут же пришлось лететь на Темное озеро. Там в подводной школе у русалок дырка в крыше появилась, и они требовали водолаза.
- Ну и как они, русалки-то?… - поеживаясь, спросил Алешка.
- Да как все девчонки. Хихикают да кривляются. Еще хуже Красных Шапочек.
- Не щекотали?
- Я бы им пощекотал! Я на всякий случай вот такую палку взял…
- А дальше? - сказал Алешка.
- Дальше? Главный Диспетчер записал меня в список летчиков. Сказал, что буду летать по Особым Поручениям, потому что опыт у меня уже есть и машина надежная… Выдали планшетку. Форму сшили, только я ее не люблю: суконная, колючая, воротник шею надирает, как терка…
- Ты рад, что стал летчиком?
Антон пожал плечами. Потом улыбнулся:
- Как когда… Один раз у нас контрольная по математике, а я - ни бум-бум. И вдруг дежурный в дверь кричит: "Тополькова к директору!" А там - пакет от Главного Диспетчера: срочно в полет. Здорово получилось. Только Вера Северьяновна ворчала.
- А ты, значит, круглый год летаешь, не только летом?
- Круглый год… Но когда прилетаешь в Сказку, там почти всегда лето. Видишь, я поэтому и загорелый. - Летчик засмеялся и вскочил.
- Подожди, - осторожно сказал Алешка. - А самое главное? Ты летал к ребятам?
Антошка перестал смеяться.
- Летал…
Глава десятая
Вот что было.
Он прилетел в Голубые Холмы и разыскал Аркашку. Круглое Аркашкино лицо расплылось в улыбке.
- Ух ты! Антон! Ты насовсем или в гости?
- Я за тобой, - сказал Антошка. - Летим к ребятам. У меня самолет. Настоящий, честное слово!
Аркашка вроде бы не очень удивился.
- А откуда? В Доме пионеров построили? А у нас в техническом кружке роботов делают. Хочешь, покажу?
- Потом, - сказал Антон. - Аркашка… Ну, ты что? Давай скорее полетим к Тимке и Данилке.
Аркашка вздохнул:
- Понимаешь, у меня в два часа занятия в кружке.
- Аркашка… - тихо сказал Антон. - А как же Антарктида?
Аркашка еще раз вздохнул и посмотрел на часы.
- Знаешь что? Ты слетай сначала к Тимке. Договоришься с ним, а потом прилетите за мной.
- Ну что ж… - сказал Антон.
Тима играл на скрипке. Музыка доносилась из окна. Еще издалека слышно было, как хорошо Тима играет.
Он увидел в дверях Антона, опустил смычок и тихо спросил:
- Антошка… это по правде ты?
- Хочешь вернуться в Антарктиду? - сказал Антон. - У меня есть самолет. Честное слово.
Тима посмотрел на него, потом на скрипку.
- А ее можно взять с собой? С ней ничего не случится на высоте?
- Мы ее завернем. И я полечу осторожно, - сказал Антон.
И тут в комнату вошел знаменитый Тимин папа.
- Антоша, - сказал он, - я могу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной? С глазу на глаз.
- Конечно, дядя Витя, - сказал Антошка.
Они вышли в коридор. Дядя Витя взволнованно поправил на круглом животе подтяжки и заговорил:
- Видишь ли… Я тоже понимаю, что такое дружба. Что такое любимые места, любимые игры и так далее. Да… Но Тима так увлечен музыкой. У него успехи. Он играл уже в настоящем концерте. Он не может отвлекаться. Занятия музыкой требуют ежедневного труда.
Антошке захотелось заплакать, но он сдержался и сказал:
- Ну что ж…
- Мы всегда будем рады тебя видеть! - крикнул вслед Тимин папа.
Антон посадил свой самолет на лужайке за деревенскими огородами. Расспросил мальчишек и нашел Данилкин дом.
Данилка сидел на крыльце и лепил из глины веселого большого крокодила. Антошка не успел ничего сказать. Данилка встал, быстро обернулся, будто его окликнули. Он улыбнулся только чуть-чуть, но глаза у него и даже веснушки просто засияли.
- Ну вот, - сказал он. - Я ведь всем говорил. Я знал, честное-честное слово, знал, что ты приедешь. Даже мама не верила, а я все равно знал… Ты на чем?
- На самолете… Нет, правда! Я не шучу, Данилка, не думай. Есть маленький самолет. Летим в Антарктиду!
Данилка все еще улыбался, но уже невесело.
- Если на самолете, мне нельзя, - сказал он. - Не разрешат.
- Но это совсем безопасный самолет!
- Не в этом дело. Врач не разрешит. Оказывается, у меня сердце… Ну, болезнь какая-то привязалась. Поэтому и в деревню переехали, здесь спокойней. Мне даже бегать не дают, а на высоту и совсем нельзя. Если буду режим нарушать, придется операцию делать. Я операции не боюсь, да мама ужасно беспокоится.
Что тут скажешь? Если остановится сердце, не поможет никакая сказка. И Антошка, изо всех сил стараясь улыбаться, сказал:
- Ты не горюй. Я буду прилетать. Часто…
Он прилетал. И к Данилке, и к Аркашке, и к Тиме. И все ему были рады. Но появились у ребят там, на новых местах, новые друзья - те, что всегда близко, рядом. А летчик Антошка Топольков долго быть рядом не мог. Потому что были на свете Особые Поручения.
- …Вот так и летаю, - сказал он Алешке. - Уже целый год. Заповедные леса, тридевятые царства…
- Интересно, да?
- Бывает интересно. Бывает даже страшно, а иногда весело… Только все равно…
- Что все равно?
- Ну, понимаешь… не нужны никакие волшебные страны, если ты один. Скучно в них одному.
- Почему же ты один? - возразил Алешка. - Ты же всегда летишь с пассажиром.
- Ну и что? Пассажир долетит до места и уйдет. У каждого своя сказка, своя дорога. Я по чужим сказкам летаю, а своей у меня вроде бы и нет. Кончилась.
- Ты думаешь, кончилась?
- Конечно. Антарктиды уже нет, ребят я не собрал… А ведь самая хорошая сказка, когда находишь друга.
- Это верно, - сказал Алешка. - Знаешь что, Летчик? Тебе нужен второй пилот.
- Нет, - сказал Летчик. - Пилот ни к чему. Он второе кресло займет, а куда пассажира усаживать? Вот если бы такой человек был рядом, как Данилка… или как Тима… Ну, или вообще… такой человек, чтобы он рядом мог быть или даже в одном кресле… Нам бы тесно не было. Главное, чтобы вместе…
- Я понимаю, - сказал Алешка.
Он понимал. Но солнце стояло уже невысоко, а у Алешки была своя сказка, своя дорога. И чтобы напомнить об этом Летчику, он осторожно спросил:
- Обратно я тоже с тобой полечу? Или как?
- Обратно на поезде, - сказал Летчик. - Так полагается. Удобнее и проще получится, вот увидишь… Ну, поехали.
Они летели, пока солнце не ушло за горизонт. Небо оставалось еще светлым, а земля укрылась в сумерках.
Летчик посадил самолет в большом поле. Алешка выпрыгнул из кабины. Трава была с мягкими листьями и шелковистыми метелками. Пахло теплой землей, травяным соком и почему-то молоком.
На западе желтел над верхушками трав неяркий закат. Повыше заката в зеленоватой полоске неба висела половинка луны. Она была выпуклая, ноздреватая и, кажется, пахла, как свежая горбушка. Выше луны-горбушки небо становилось сиреневым, и в нем проглядывали звезды.
Летчик тоже прыгнул из кабины и встал рядом с Алешкой.
- Ну вот, - негромко сказал он. - Теперь уж совсем прилетели… Ты иди прямо на закат. Сначала будет просто трава, потом тропинка, а дальше - дорога. Пойдешь по ней и увидишь город. Это недалеко.
- Спасибо, Летчик, - сказал Алешка. Он почему-то чувствовал себя слегка виноватым и стеснялся взглянуть Антошке в лицо. Но все-таки взглянул.
В Антошкиных глазах золотыми точками отражались половинки луны.
- Прощай, Летчик, - тихо сказал Алешка и взял в руки маленькую Антошкину ладонь. Ладошка была твердая и теплая.
- Прощай… - сказал Летчик и опустил глаза.
Было неловко просто так уходить. Алешка вздохнул и спросил:
- Сейчас полетишь обратно?
Летчик покачал головой.
- Нет. Я здесь посижу. До утра.
Он отошел от самолета и сел у маленького колеса. Прислонился спиной к пухлой шине.
- Зачем? - встревоженно спросил Алешка.
- Ну, просто так. Вдруг кто-нибудь придет? Какой-нибудь пассажир.
- Тебя Диспетчер потеряет.
- Он не потеряет, он привык. Я не люблю летать один.
- Летчик… - нерешительно сказал Алешка. - А мне, значит, никак нельзя с тобой обратно лететь?
- Нет. Понимаешь, не нужно рисковать. Твой путь на этом самолете по Зеленому билету кончился. Если полетишь опять, закрутят, замотают нас всякие дела, неизвестные маршруты. Может, на неделю, может, на месяц, а может, и насовсем. А тебе ведь некогда, у тебя своя дорога.
- Да, - сказал Алешка и выпрямился. Он вспомнил. И произнес решительно: - Я пойду.
- Конечно. Пора, - сказал Летчик.
И все же Алешка еще не ушел. Спросил:
- А ничего, что ты здесь один? Ночь ведь.
- Ну, что ты, - сказал Летчик. - Ничего со мной не случится. Я под охраной Сказки.
- Сказка сказкой, а ночью все равно холодно, - ворчливо заметил Алешка. - Ты возьми-ка мою куртку. С ней хорошо, она походная.
- Да не надо! Тебе же дома влетит.
- Ни капельки мне не влетит, даже не думай!
Алешка скинул с плеча куртку и набросил на Летчика. Тот сидел, съежившись, и куртка накрыла его всего - от плеч до сандалий.
- Спасибо, - сказал Летчик. - Ну, ты уж иди. Скоро совсем стемнеет.
Он протянул из-под куртки руку. Алешка еще раз пожал его твердую ладошку, повернулся и пошел среди темной шелестящей травы. А когда оглянулся, за травой не видно было ни Летчика, ни самолета.
Глава одиннадцатая
Алешка и в самом деле вскоре вышел на тропинку, а затем на проселочную дорогу. Она вела прямо на закат. Там, на желтой полоске неба, проступали черные крыши и башни.
"Хоть бы успеть до закрытия музея", - подумал Алешка.
И тут дорогу ему перешел черный кот.
Кот был большой. И шел не как все коты, а на задних лапах. Передние лапы он заложил за спину и шагал не торопясь, будто размышлял на ходу. Голова у кота была опущена, а хвост загнут вопросительным знаком.
Алешка вообще-то не верил в приметы, но тут он остановился и от досады плюнул.
И кот остановился. Глянул через плечо на Алешку и капризным тонким голосом сказал:
- Боже мой, как вы все мне надоели!
- Кто? - обалдело спросил Алешка.
- Все, - решительно сказал кот. - Те, кто плюются и ругаются, когда меня видят.
Алешка смутился.
- Это я просто так плюнул, - пробормотал он. - При чем здесь ты?
Но кот не поверил.
- Вот засунуть бы тебя в мою шкуру, - обиженно сказал он. - В эту самую шкуру, черную и лохматую. Тогда бы узнал…
Кот вдруг уселся на краю дороги, задней лапой почесал за ухом и уже спокойно продолжал:
- Куда ни сунешься - везде дороги. Улицы, тротуары, тропинки, аллеи, лестницы. И везде люди. Куда ни пойдешь, обязательно кому-нибудь поперек дороги. И каждый шипит на тебя, как змея… Только в Ветрогорске и отдохнул немного.
- Отдохнул? Почему?
- Я там целую неделю прожил. В пустой бочке, на берегу. Хороший город, никто не ругается. Даже собаки не пристают.
- А зачем ушел? - удивился Алешка.
Кот горестно засопел.
- Не нашел я там подходящей сапожной мастерской… Хочу сапоги заказать, а никто не берется. Говорят: таких маленьких колодок нет… Ходил в кукольную мастерскую, а там сапоги не шьют. Всякие башмачки и туфельки - пожалуйста. Или даже босоножки. А зачем они мне? Мне сапоги нужны. Красные, с отворотами.
- Для чего тебе сапоги? - опять удивился Алешка. Тогда удивился и кот.
- Ты что, неграмотный? Сказку про Кота в сапогах не знаешь? Даже кино такое есть.
- Сказку я знаю, - слегка обиделся Алешка. - Да она ведь не про всякого кота. Ты думаешь, надел сапоги - сразу стал Котом в сапогах?
Алешка думал, что кот рассердится. Но он опять задумчиво поскреб за ухом и сказал:
- А что ж… Тот кот был тоже обыкновенный, пока сапоги не раздобыл. Ничем не лучше других… Дело в том, что если кот гуляет в сапогах, на него больше внимания обращают. Авторитет повышается. И легче отыскать своего маркиза Карабаса. Помнишь, как в кино? Он подружился с Жаном, который потом сделался маркизом Карабасом.
- Значит, ты ищешь маркиза? - спросил Алешка чуть насмешливо.
Кот вздохнул протяжно и невесело:
- Не обязательно маркиза. По правде говоря, хоть кого. Лишь бы одному не мыкаться.
"Бедняга, - подумал Алешка. - Видно, несладко ему, хоть и страна сказочная, и сам он говорящий".
А кот словно угадал его мысли. Жалобно глянул зелеными глазами и спросил:
- Тебе попутчик не нужен? Я тут все места знаю. Такие могут быть приключения, пальчики оближешь.
Конечно, было бы здорово вернуться домой с говорящим котом. Но Алешка вспомнил, что мамы нет дома, а тетя Даша терпеть не может кошек. А не познакомить ли кота с Софьей Александровной?
"Нет, - подумал Алешка. - У него характер слишком самостоятельный. Не уживется он там с ее Кузями и Батончиками".
- Понимаешь… - смущенно начал он.
- Да понимаю, - перебил кот. - У каждого свои заботы. Я и не обижаюсь. Только если плюются вслед, зло берет. Куда деваться-то? Не могу же я по воздуху летать…
- По воздуху? - переспросил Алешка. И обрадовался неожиданной догадке. - Слушай, котик! Ты иди сейчас вон туда, все прямо. Там среди травы стоит маленький самолет, а у самолета сидит мальчик. Это не просто мальчик, а Летчик. Ему очень скучно летать одному. Ты скажи, что ищешь товарища. Он будет рад.
- Ты думаешь? - спросил кот и даже задрожал от волнения. - Он меня возьмет?
- По-моему, возьмет. Тебе ведь кресла отдельного не надо, ты маленький.
- Конечно! Я могу совсем в клубочек свернуться! Спасибо! Я побежал!
Кот опустился на четыре лапы, взмахнул хвостом и черной молнией метнулся в траву. Будто и не было его. Только верхушки травы качнулись.
Алешка посмотрел ему вслед и зашагал к Ветрогорску. Несколько минут он чувствовал непонятную досаду: словно что-то сделал не так. Но потом стал думать о клипере и забыл обо всем остальном.
Ветрогорск начался маленькой улицей, заросшей узловатыми вязами и дубами. Домов в сумерках почти не было видно. В башенках и верхних этажах светились окна. Этот свет сквозь листья падал на выпуклую булыжную мостовую и блестел на камнях, как на чешуе громадной рыбы. А небо cтало совсем ночным, темно-синим.
Улица оказалась длинной. Она тянулась между заросших откосов, над которыми дрожали огоньки, выскакивала на горбатые мостики. Под мостиками журчала вода и горланили лягушки.
Алешка вышел наконец на маленькую круглую площадь. Там горели фонарики. Посреди площади стояла большая белая статуя рыбака. Рыбак сжимал в руке обломок весла, а на плече держал рыбу, похожую на акулу. Кругом были дома с балконами, галереями и лесенками. Прозвенел и укатил в темную щель переулка открытый трамвайчик со смеющимися пассажирами.
Из переулков долетал соленый полузнакомый запах. На зюйдвестке каменного рыбака, на светлых стенах верхних этажей равномерно зажигались и гасли отблески желтого света. И Алешка понял, что это свет маяка, а пахнет морем.
Алешка оглянулся: у кого узнать дорогу к Корабельному музею? Прохожих было немного. Но сзади вдруг послышался веселый шум, и Алешку окружила компания мальчишек.
Алешка струхнул в первую секунду, но тут же увидел, что нечего бояться. Мальчишки были очень дружелюбные. Один из них, темноволосый, тонкий и высокий, сказал Алешке, будто знакомому:
- Пойдем с нами! Мы идем искать говорящего дельфина Степку. Он знает, где затонул старый пароход "Везувий" с елочными игрушками. Говорят, Степка сегодня ночует в Желтой бухте. Идем! У нас как раз не хватает в команде одного человека.
- Да хотя бы и хватало! Все равно пойдем! - вмешался круглоголовый малыш в широченных штанах до пят и тельняшке. У него были крупные, как копейки, веснушки и не было двух зубов. - Пойдем, - повторил он. - Степка нас покатает. Он знаешь как носится!
Он шепелявил, и поэтому получилось: "Штепка наш покатает. Он жнаешь как ношитша!"
Остальные засмеялись, но ни капельки не обидно, а высокий опять сказал:
- Сегодня такой вечер. Обязательно будет какое-нибудь приключение.
Многие из ребят были с веслами, а двое держали на плечах брезент, намотанный на длинный брус. Алешка догадался, что это парус.
- Ребята, - сказал он, - я не могу. Спасибо. Но я правда не могу, честное слово. У меня такое важное дело, а времени совсем нет.
Они не обиделись, но огорчились. И малыш в тельняшке сказал:
- Штрашно жалко.
Алешка спросил ребят, как добраться до Корабельного музея, и они тут же объяснили, что "сперва вон в тот переулок, потом через большой сад, потом через дырку в изгороди, и там сразу увидишь".
Сад был похож на заповедный лес, дорожка заросла ползучими травами. Проносились летучие мыши. Над лужайками, словно стаи бабочек, мерцали зеленые огоньки. Мелькнуло желтое окошко с переплетом крест-накрест. Кто-то шагал за Алешкой следом. По сторонам раздавался иногда треск ветвей. Вдруг ударили два выстрела, и веселый голос крикнул: "Мимо, гражданин Кривая Акула! Теперь моя очередь!" Потом зазвенел колокольчик.
Несколько раз Алешку окликали: "Мальчик, постой! Мальчик, хочешь с нами?" Но он не отвечает и не замедлял шагов. Он чувствовал, что если оглянется, то его обязательно закружит, отвлечет от главной дороги какая-нибудь сказка.
Алешка добрался наконец до изгороди, нашел дыру и вылез на каменный тротуар.
Музей он увидел сразу. Это был старинный дом, похожий на большую церковь, только без куполов. Над фасадом поднималась настоящая корабельная мачта с огоньками. Окна музея светились.
Алешка перебежал улицу и поднялся на крыльцо.