Принцессе нравилось отдыхать в горах Шотландии, но, в отличие от Виндзоров, ей не нравился этот кровавый спорт. Она отправилась на охоту только для того, чтобы угодить принцу. Она понимала, что охота - неотъемлемая часть жизни в Балморале, и что принц обожает охотиться. Позже многие говорили, что Диана весь медовый месяц была в дурном настроении и даже не пыталась развлекаться, но на самом деле она всячески старалась принимать участие во всех развлечениях.
Даже спустя два года после свадьбы принцесса любила везде бывать с мужем. В 1983 году она писала своей подруге: "Я верю, что мне надо стараться, и тогда все будет хорошо, именно поэтому я теперь еду смотреть на игру в поло… уже второй день подряд. Конечно, я бы с удовольствием осталась дома и выспалась, но, похоже, Чарльзу мое присутствие очень приятно. Уверена, он просто хочет похвастаться!". Принц в свою очередь тоже шел на уступки. Он знал, что принцессе больше нравится жить в Лондоне, чем за городом, поэтому постарался изменить свой образ жизни. Когда принцесса просыпалась со своим мужем в Кенсингтонском дворце, а не в Хайгроуве, она даже щипала себя за руку. Оба супруга старались сделать друг другу приятное.
Принцу Чарльзу нравилось охотиться в Балморале. После обильного шотландского завтрака - каша, копченая селедка и кеджери [13] - все охотники-мужчины сажали собак в "лендроверы", клали в машины оружие, патроны и отправлялись на целый день в горы. Каждый охотник брал с собой водонепроницаемую сумку, в которой лежали булочка с мясом, холодные бараньи отбивные, фрукты и завернутый в специальную бумагу пудинг с изюмом. Еще в ней была фляжка с джином или виски.
Как-то раз принц зашел в холл и закричал: "Эй, кто-нибудь, помогите мне!". Я услышал его из Пажеского вестибюля и пошел посмотреть, что ему нужна У ног принца на мраморном полу лежали два огромных лосося. "Пожалуйста, отнесите их повару. Я хочу, чтобы их приготовили на ужин", - сказал он. Я нагнулся, чтобы подобрать их, но они выскальзывали у меня из рук. Принц Чарльз пару минут смотрел, как я безуспешно пытаюсь поднять рыбу, потом нетерпеливо сказал: "Ладно, хватит. Вот, учитесь", - он взял мою руку и просунул два пальца прямо под жабры. Я подумал, что сейчас упаду в обморок. "А теперь несите их на кухню", - сказал принц Чарльз, и я понес их повару на вытянутой руке.
У меня никогда не хватило бы смелости охотиться так, как аристократы.
После завтрака королева поехала покататься по территории замка на лошади, которую привезли сюда из Виндзора. К середине дня она присоединилась к остальным дамам - они как раз собрались в гостиной. Герцог Эдинбургский заранее обо всем договорился с женой, и все остальные леди, включая королеву-мать, принцессу Маргарет и придворных дам, отправились на пикник. Принцесса Анна уже прибыла на место встречи - она выехала из замка раньше, с мужчинами.
Охотники обычно возвращались в замок только к вечеру. Однажды один несчастный охотник вернулся в замок, страшно проголодавшись, но его тут же отправили назад - он сказал, что ранил какого-то зверя. Королева пришла в ужас. Она любила поохотиться, но не выносила, когда животные мучаются, и считала, что, если животное ранено, его надо избавить от страданий. Ей была невыносима сама мысль о медленной и мучительной смерти. "Вы должны вернуться, найти это животное и добить его", - настояла она.
Тот охотник так и не успел к ужину.
Я обсуждал с королевой, кого теперь куда посадить, раз тот охотник опаздывает, и она вдруг пробормотала: "Как плохо, что он не успел к ужину". Несчастный охотник в это время бродил по лесу. А королева добавила: "Надо пригласить поужинать с нами начальника охраны".
Таким образом, за столом все сидели, как обычно: мужчина - женщина, мужчина - женщина. Королева всегда была прекрасной хозяйкой, которая следила, чтобы всем гостям было хорошо в ее замке. Она старалась сделать так, чтобы за время своего пребывания ни один гость не сидел за столом дважды с одним и тем же соседом. Это раздражало принцессу Диану, потому что ей хотелось всегда сидеть с принцем Чарльзом, а так получалось очень редко. Королева всегда была обеспокоена тем, кто где сидит, и следила, чтобы самые разные гости могли пообщаться. А еще она старалась, чтобы за столом сидело меньше или больше тринадцати человек. Это одно из неписаных королевских правил. Когда не удается избежать этого числа, приходится немного хитрить. При помощи специального механизма столешница раздвигается, и посередине вставляют еще одну столешницу из красного дерева. И когда за столом должно оказаться тринадцать человек, столешницу раздвигают совсем чуть-чуть, посередине образуется узкая щель, и таким образом получается как бы два стола - за одним семь человек, за другим шесть.
Королева всегда говорила, что тринадцать за столом может быть только апостолов вместе с Христом.
Ее Величество, глава английской церкви и защитница веры, очень религиозна: каждое воскресенье, где бы она ни была, она отправляется на богослужение. И только однажды в воскресенье королева остается в Букингемском дворце-в Поминальное воскресенье. В остальное время она присутствует на воскресной мессе в Виндзоре, Сандринхеме или Балморале. Даже когда она путешествовала на королевской яхте "Британия", по воскресеньям стол из столовой выносили, а вместо него расставляли ряды стульев. Службу проводил адмирал - капитан корабля. Все вставали и пели "Гимн моряков", молясь за тех, кто в море. В комнате рядом со столовой играл струнный квартет Морской пехоты, хор состоял в основном из мужчин - офицеров и рядовых. В обычной церкви королева всегда бросала в ящичек для пожертвований банкноту в пять фунтов. Перед этим камеристка обычно сворачивала банкноту вчетверо и проглаживала утюгом. Поэтому, когда королева бросала банкноту в ящичек, на банкноте виден был только ее портрет. В самый священный день в году - в Страстную пятницу - королева откладывала все дела и получала Святое причастие от отца-настоятеля Виндзоров в своей личной часовне в Виндзорском замке, куда прямо от ее апартаментов вел Большой коридор, застеленный зеленым ковром. Каждую Пасху на письменный стол королевы клали веточку терновника из Гластонбери - она символизировала терновый венец, который возложили на Христа в день его распятия. Этот терновник присылал настоятель собора в Гластонбери. Из кондитерской "Шарбоннель и Уокер", расположенной на Бонд-стрит, королеве присылали огромное пасхальное яйцо, которое она возила с собой по всему миру до тех пор, пока от него не оставалось ни крошки. Насколько я знаю, одно из таких яиц продержалось целых шесть месяцев. В яйце были любимые мятные конфеты королевы: "Бендикс Биттерминтс" и "Элизабет Шоу Пепперминт Кримз".
Герцог Эдинбургский всегда предан королеве и во всем ее поддерживает. После тяжелого дня супруги рады провести какое-то время наедине. У них отдельные гостиные, кабинеты и приемные, но общая спальня. За одиннадцать лет, которые я прослужил у королевы, я ни разу не слышал, чтобы муж и жена повышали друг на друга голос. Иногда на людях принц Филипп может ворчать или казаться нетактичным, но на самом деле он заботливый, любящий муж. Это идеальный союз официального и неофициального. А главное - союз настоящих товарищей.
Когда 20 ноября 1947 года принцесса Елизавета, которой тогда был двадцать один год, вышла замуж за своего кузена, урожденного грека, которому было двадцать шесть, они поклялись хранить друг другу верность и оказывать всяческую поддержку. Шесть лет спустя, на коронации Елизаветы, офицер военно-морского флота поклялся перед Богом служить королеве - своей жене. И он относится к этому со всей серьезностью. Он прекрасно понимает, что сам возложил на себя много обязанностей. Через четыре года после свадьбы он оставил службу в военно-морском флоте, которую очень любил, и зажил новой жизнью - жизнью супруга королевы. Принц Филипп всегда соблюдает этикет и на публике идет немного позади своей жены. Конечно, официально она стоит во главе их брака - ведь она королева, а он герцог, но в личной жизни во главе семьи стоит муж. Внутри Виндзорского замка принц Филипп - главный. В глазах прислуги он главный в доме, о чем бы ни зашла речь - начиная с организации пикника или барбекю (королева всегда говорит: "Спросите у Его Королевского Высочества, я не знаю") и кончая тем, на что тратятся деньги в их семье.
Королеве порой бывает одиноко, обязанности обременяют ее, но она всегда может положиться на своего принца, как королева Виктория могла положиться на принца Альберта. Принц Филипп - ее поддержка и опора, человек, которому она всецело доверяет, гарант стабильности. Между ними всегда были очень теплые отношения. Обычно он завтракал в половине девятого и все еще сидел за столом, когда к девяти в комнату входила королева. Он целовал ее в щеку и говорил: "Доброе утро, дорогая".
Однако герцог далеко не со всеми был так же любезен, как с королевой. Он был ужасно вспыльчивым и доводил некоторых лакеев и пажей до слез. Он всегда требовал к себе уважения, всегда ждал, что все будет сделано безукоризненно. Он обладал удивительной способностью замечать то, что не было выполнено. Когда ему приходилось ждать какого-нибудь слугу, он быстро терял терпение, и его грудной голос разносился по дворцу. От его крика хлопали двери, даже пол, казалось, начинал вибрировать: "Вы все просто идиоты!" или "Сборище негодяев!". Будучи в прошлом военным, он считал, что слугам-мужчинам ничего не сделается от его вспышек, а вот с прислугой женского пола он всегда был добрым и внимательным.
После медового месяца принц Чарльз и принцесса Диана вернулись в Букингемский дворец к королеве и принцу Филиппу, а в это время в поместье Хайгроув и в апартаментах № 8 и № 9 в Кенсингтонском дворце уже работали маляры и плотники под руководством дизайнера Дадли Поплака из Южной Африки.
С самых первых дней своего брака принцесса Диана мечтала об уютном семейном гнездышке, поэтому она тщательно выбирала ковры, шторы и декор для своих новых домов. Почти каждые выходные она отправлялась в Хайгроув, чтобы проверить, как там идут дела. А еще она занялась наймом прислуги, рассчитывая на свои теплые отношения со слугами в Букингемском дворце. Однако леди Диана очень скоро поняла, что нанять себе прислугу из штата королевы не так-то просто. Однажды она через офицера охраны Грэма Свифта попросила Марию Косгроув перейти к ней камеристкой. Но в феврале 1981 года Марию повысили в должности, и она стала горничной герцога Эдинбургского. Ей очень хотелось перейти к принцессе, но об этом узнала леди Сьюзан Хасси, придворная дама королевы. Марии не оставили выбора. Ей сказали, что она не может отказаться от этой должности. Поэтому принцессе пришлось взять в Кенсингтонский дворец двух других союзников: горничную из Детского крыла Эвелин Дагли в качестве камеристки и Мервина Уайчерли в качестве шеф-повара.
В то время принц с принцессой вели тихую, размеренную жизнь. Они ходили в оперу и на балет, иногда общались с друзьями принца Чарльза, но не любили шумные компании и не охотились за развлечениями. Принцесса еще не обладала той уверенностью, которой прославится позже, не было в ней и настойчивости, которой позже будут бояться некоторые слуги. Она была робкой, изо всех сил пыталась привыкнуть к королевскому окружению, но отлично понимала, как ей повезло. Пока однажды ее не привела в ужас выходка одного из слуг - тогда она поняла, что ее любят далеко не все.
Принцесса обсуждала с одним из старших слуг расписание для персонала, и разговор зашел о том, кто справляется, а кто нет со своими обязанностями. Он стоял напро-тив принцессы, которая, покраснев, старалась показать, кто здесь главный. А он считал, что ему лучше знать, чем какой-то там бывшей-воспитательнице-в-детском-саду, его новой начальнице. Он начал злобно кричать на нее, бесноваться. Принцесса стояла у стены. Он вдруг подался вперед и уперся руками о стену по обе стороны от ее лица. "Черт подери, если бы вы не были такой занудой, мы бы работали куда усерднее", - сказал он. Прошло несколько недель, и он больше не работал у принца и принцессы.
Самым тяжелым ударом для принцессы Уэльской была трагическая смерть принцессы Монако Грейс, которая погибла в автокатастрофе 13 сентября 1982 года. Принцесса Грейс вместе с дочерью, принцессой Стефани, направлялась из Рок Ажель - поместье Гримальди, такое же, как Балморал для английской королевы, - обратно в Монако. Проехав всего две мили, их "ровер" не вписался в крутой поворот в 180 градусов и упал со скалы, пролетев сто футов вниз по склону. Принцесса Стефани выжила, а вот ее мать умерла в Больнице Принцессы Грейс. Потом долго обсуждали, исправны ли были у машины тормоза и работал ли ручной тормоз.
Когда королевская семья узнала об этом, принцесса Уэльская была в Балморале. Леди Диана бросила все дела и срочно выехала на похороны своей подруги без принца Чарльза. Это была ее первая поездка за границу без мужа, она отправилась в Монако в качестве представителя королевской семьи.
Принцесса никогда не забудет женщину, которую она называла просто Грейс. Она будет часто говорить об ее элегантности и чувстве стиля. Она всегда будет считать, что ее смерть - это трагическая потеря для всего мира. У леди Дианы даже появится белое шифоновое платье без рукавов, которое она назовет "платье Грейс Келли", потому что оно "такое красивое и элегантное".
Глава четвертая
КОРОЛЕВА И Я
Если принцесса не могла поверить, что очутилась вдруг в роскошном и удивительном мире королевского дворца, то я думал о том же. Часто, сидя возле узкого окна моей комнаты и глядя на Лондон из-под крыши Букингемского дворца, я вспоминал мощеные улицы Чепл-роуд и размышлял о том, как бы повернулась моя судьба, если бы я остался в отеле "Уэссекс".
Я был счастлив, что имею возможность работать под началом королевы. Из окна открывался такой вид, что перемены в моей жизни казались просто невероятными: перспективу улицы Мэл, перед ним - памятник королеве Виктории, за ним арка Адмиралтейства, зелень Сент-Джеймсского парка, расцвеченная летом синими и белыми пластиковыми стульями, а вдали высится Биг-Бен. В детстве на меня больше всех повлияла мама, во взрослом возрасте - королева.
Жизнь каждого человека формируется под влиянием множества людей и событий, а меня судьба забросила в самое сердце королевской фамилии, и я страстно впитывал все, что видел. Я брал пример с самой королевы. Я учился ее терпеливости, честности, спокойствию и любви к людям, но самое главное - вере в то, что человек должен всегда выполнять свои обязанности, и выполнять их на отлично.
Как моя мать посвящала свою жизнь людям с Чепл-роуд, так и королева ставила заботу о стране и своем народе превыше всего. И я был только маленьким винтиком в машине дворцовой жизни, без отлаженной работы которой невозможно нормальное существование королевы. Сколько раз мне хотелось, чтобы мама увидела, как я выполняю свои обязанности, но работа слуги во дворце проходит за закрытыми дверями. Мало кто знает, каких усилий стоит нам, слугам, выполнять свои обязанности. Ведь наш труд должен быть не менее слаженным, чем движения танцоров в балете. Никто не кричал нам "браво!", но улыбки королевы или просто благосклонного кивка было достаточно, чтобы ощутить чувство громадного удовлетворения.
У нас была отрадная возможность приобщить к этой жизни и своих родных. Немногие сыновья могут позвонить своей матери и пригласить ее на встречу с королевой и другими членами королевской семьи. К этому времени в доме на Чепл-роуд уже появился телефон, и мы с мамой могли перезваниваться.
- Не могу поверить, что ты звонишь мне из Букингемского дворца!
Она была за меня ужасно рада. Я рассказывал ей, как проходит мой день, и ясно представлял, как она сидит, вцепившись в трубку, и непрерывно курит. Даже то, что я подаю чай королеве, потрясало ее до глубины души.
В свой первый год в должности личного лакея королевы я никак не мог дождаться Рождественского бала, который проходил либо во дворце, либо в Виндзорском замке, куда приглашались родственники слуг.
- Мама, имею честь от своего имени и от имени королевы пригласить тебя на Рождественский бал, - торжественно объявил я.
Она так громко закричала от радости, что, думаю, ее вопль услышали даже шахтеры в шахтах и в ужасе повыскакивали на поверхность.
- Я бы с радостью, Пол, но… наверное, мне лучше туда не ходить. Я не хочу тебя позорить.
- Мама, что ты говоришь! Там будут матери всех слуг, такие же, как ты. И вообще, я же буду с тобой.
Она сняла с семейного счета чуть не все деньги и купила себе длинное, простое вечернее платье с цепочкой на поясе. На бал она надела его с ажурной шалью. Она рассказала всему поселку, что идет на бал к королеве. Ни один человек из поселка ни разу не видел королеву вживую.
На балу мама трепетала от одного вида парадных залов, не говоря уже о присутствии членов королевской семьи. Она не могла поверить, что находится в одной комнате с королевой, герцогом Эдинбургским, принцем Чарльзом и принцессой Анной.
- Я чувствую себя Золушкой, - сказала она мне, - а ты - мой Прекрасный принц!
Она взяла меня под руку, и мы вместе вошли в зал. Когда королева пошла по залу, здороваясь с родственниками слуг, я подумал, что мама не выдержит.
- Хочется курить, - нервно заметила она, и я крепче сжал ее руку.
- Здравствуй, Пол, - сказала королева, подходя к нам, "Мама, ты слышала? - спросил я про себя. - Она называет меня Пол". Мне очень хотелось, чтобы мама обратила внимание на то, как запросто со мной держится королева, но она, видимо, просто оцепенела, уставившись на бриллиантовое колье королевы.
Но Ее Величество умеет сделать так, чтобы собеседник не стеснялся. Она заговорила с мамой о шахтерах и о Дербишире. Мама улыбалась. Позже она призналась, что не могла отвести глаз от колье королевы. Она никогда в жизни не видела настоящих бриллиантов, тем более в таком количестве.
- Она именно такая, какой должна быть истинная королева, - сказала моя мама.
Так она впервые увидела, какова моя жизнь во дворце. Позже она еще несколько раз встретится с королевой во дворце, и один раз - в Балморале. Мы случайно встретили королеву, когда она прогуливалась с собаками.
Как оказалось, вести себя при дворе моя мама умела лучше, чем тетя Пёрл, которую я пригласил на бал в следующем году. Она разоделась в пух и прах, а когда королева стала знакомиться с родственниками, моя тетя стояла, выпучив глаза от страха, и не могла пошевелиться. Вот очередь дошла до нас. Королева, как всегда прекрасно осведомленная, заметила:
- Говорят, в последнее время в Дербишире плохая погода.
Тетя Пёрл на секунду замерла с открытым ртом, потом сказала первое, что пришло ей в голову, причем со страшным акцентом:
- Просто жуть, Ваше Величество, просто жуть! - и сделала преувеличенно низкий реверанс.
Потом, когда королева уже отошла, тетя поняла, что не смогла "прилично" поговорить с королевой. Я рассмеялся, и утешил ее, сказав, что королева любит разные акценты и говоры.