Хотите узнать почему куклы в кукольном театре сразу признали Буратино, хотя никогда его до этого не видели? Откуда у Мальвины домик на сизой поляне? Почему ей служили звери, птицы и даже вольные бабочки? Зачем Карабас-Барабас так хотел получить золотой ключик - неужели всего лишь из-за старого кукольного театра? И, кстати, откуда он его взял - до того, как потерял в пруду? По какой такой загадочной причине черепаха Тортилла сначала не хотела рассказывать Карабасу-Барабасу про золотой ключик, а потом рассказала ему всё-всё-всё? Кто такой Тарабарский король, чьим именем Карабас-Барабас пытался всех напугать? Откуда взялся на дверце за холстом портрет Буратино? К чему на занавесе кукольного театра золотая молния? И ещё триста тридцать три интересных подробности всей этой истории? Тогда читайте новый роман Михаила Харитонова. Классический текст А. Толстого, переписанный - или, лучше сказать, конвертированный - в "жёсткую" SF.
Содержание:
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА 1
ПРИКВЕЛ. СУНДУК МЕРТВЕЦА 2
ПРОЛОГ ПОД ЗЕМЛЁЙ 5
ПРОЛОГ НА НЕБЕ 8
Примечания 10
Харитонов Михаил
Золотой Ключ, или Похождения Буратины
Блуждая по пустыне мира сего, я случайно набрёл
на некое место, кое служило прибежищем, и улёгся
там, чтобы заснуть. И покуда я спал - я грезил.
Джон Беньян. Восхождение странника
То, что хотел бы я высказать, высказыванию не подлежит.
Людвиг Витгенштейн. Бытие и время
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Дорогие мои ребятки! А также многоуважаемые дяденьки и тётеньки взрослые!
Когда я был маленьким - а было это, если подумать, давным-давно, хотя мне до сих пор кажется, будто это было совсем-совсем недавно - я читал одну книжку. Она называлась "Золотой Ключик или Приключения Буратино", и мне она очень нравилась.
Правда, похвалиться перед своими друзьями-приятелями я этой книжкой не мог, потому что они её тоже читали. И - представьте себе! - вообще все дети её читали. Ведь в те далёкие-далёкие времена у нас была советская власть, а при советской власти жизнь у ребят была очень скучная. Дети тогда почти не пили водку, не нюхали клей, не обдалбывались веществами, и даже сексом занимались довольно редко. Как-то всё это было не принято. Книжек про Гарри Поттера и Таню Гроттер тоже не было, а интересные и полезные журналы "Yes", "Cool", "Ooops", "Fuckел" и "SOSkа" почему-то не выпускались. Так что мы развлекались сами как умели: бегали во дворе, играли в футбол, лазили на деревья, дрались, потом мирились, часами болтали о всякой всячине, а порой - бывало же и такое! - сидели дома и читали книжки. Сначала про Колобка, про лисичку-сестричку, а потом уже и про Карлсона, который живёт на крыше, про Маугли, про Гулливера и про Буратино.
А те ребята, которые читать не любили, всё равно знали про деревянного человечка. Потому что взрослые сняли по этой книжке кинофильм, и даже не один. И, конечно, все его смотрели, все-все-все: ведь тогда по телевизору не показывали красивое настоящее кино про Ганнибала Лектора, Фредди Крюгера и Человека-Паука, не говоря уж о Покемонах и Телепузиках - их даже и в заводе-то не имелось. Уж такие тогда были времена!
Взрослые тоже откуда-то знали шалуна и проказника Буратино. Во всяком случае, они иногда рассказывали про него всякие разные истории. Причём такие, которых в книжке не было. Например, как Буратино напился пьяным, и про то, что у него было с девочкой Мальвиной, и про то, что у девочки Мальвины было с пуделем Артемоном, и многое-многое другое. Назывались эти весёлые истории "анекдоты", а откуда они берутся, взрослые нам не рассказывали.
Но я-то был мальчиком смышлёным, и уже знал, что одну и ту же книжку иногда издают по-разному: для детей потоньше, а для взрослых потолще, со всякими разными подробностями. Например, была детская книжка "Гулливер", про одного английского дядьку, который попал на остров к маленьким коротышкам. А была и взрослая книжка, которая называлась так же, но была в два раза толще, и там тоже дядька попадал на остров к коротышкам, однако ещё вёл с ними всякие разговоры про политику, а потом пописал на какой-то их домик - а в детской книжке про это не было, и про политику там тоже ничего не говорили. Ещё была детская книжка "Маугли", а была взрослая "Книга Джунглей", которую детям даже и не показывали. А ещё я знал про французские книжки "Гаргантюа и Патрагрюэль", которых было тоже две - взрослая и детская. И которая взрослая - та вся была про писанье и каканье, и ещё про всякие гульфики и про то, что там внутри этих гульфиков. А в детском "Гаргантюа" не было никаких гульфиков, и про писи и каки тоже ни словечка, оттого-то и читать её было скучно-прескучно.
Вот потому-то я решил, что и про Буратино тоже есть взрослая книжка, большая и толстая, где разговоры про политику, и про Мальвину с пуделем, и всякие другие интересные истории. И когда я вырасту, то куплю себе взрослую книжку про Буратино, прочту её и всё-всё узнаю.
Потом я вырос. И узнал, что большую взрослую книжку про Буратино почему-то так никто и не написал.
Тогда меня это не очень расстроило, потому что в то время как раз кончилась советская власть и появилось очень-очень много книжек про политику, и про писи и каки, ну и, конечно, про секс - ведь советские люди совсем-совсем ничего не знали про секс, и им было ужасно интересно, что это такое и как это делается. Зато еда и одежда почему-то сделались очень дорогими, так что читать книжки стало некогда. Потому что надо было как-то крутиться и вертеться, чтобы заработать себе и своей семье на еду, не говоря уже о тампаксах и сникерсах, без которых вдруг почему-то стало совершенно невозможно жить. И я тоже закрутился и завертелся, чтобы в моей семье всегда хватало тампаксов и сникерсов. Какие уж тут деревянные человечки!
Однако же, через много-много лет, я припомнил моего старого друга Буратино и даже решил перечитать его приключения.
Но сперва я должен вам, ребятки, открыть один секрет. Взрослые люди читают книжки совсем не так, как дети. Дети - они радостные и весёлые, и чего не расскажешь - всему верят, как будто так и надо. Поэтому им подавай любую историю, лишь бы в ней было побольше страшных опасностей и ужасных приключений. А взрослые - я имею в виду настоящих взрослых - угрюмые и недоверчивые, и поэтому они не только читают, но ещё и думают, нет ли в рассказанной истории каких-нибудь противоречий и несуразностей. И если они их там находят, то они снова берутся за книжку, и начинают её читать секретным взрослым способом: не только то, что написано, а ещё и между строчек. У самых-самых взрослых есть такое специальное умение - читать между строчек, в тех местах, где вроде бы ничего и не написано. На самом же деле между строчек рассказывается много всякого занимательного. Только эти буковки очень маленькие, неразборчивые, и к тому же они того же цвета, что и бумага, поэтому их не видно. Однако если смотреть очень-очень пристально, то кое-что всё-таки можно разобрать.
Так вот, перечёл я ту детскую книжку про Буратино и нашёл в ней множество всяких противоречий и несуразностей. Например, почему куклы в кукольном театре сразу признали Буратино, хотя никогда его до этого не видели? Откуда у Мальвины домик на сизой поляне? Почему ей служили звери, птицы и даже вольные бабочки? Зачем Карабас-Барабас так хотел получить золотой ключик - неужели всего лишь из-за старого кукольного театра? И, кстати, откуда он его взял - до того, как потерял в пруду? По какой такой загадочной причине черепаха Тортилла сначала не хотела рассказывать Карабасу-Барабасу про золотой ключик, а потом рассказала ему всё-всё-всё? Кто такой Тарабарский король, чьим именем Карабас-Барабас пытался всех напугать? Откуда взялся на дверце за холстом портрет Буратино? К чему на занавесе кукольного театра золотая молния? И ещё триста тридцать три почему и отчего, ответа на которые в книжке я так и не нашёл, хотя очень старался.
И мне ужасно захотелось всё узнать и найти всему объяснение.
Тогда я сел за стол, положил перед собой книжку про Буратино и стал разбирать то, что написано между строчек маленькими-маленькими буковками. Это было очень трудно, потому что зрение у меня уже не такое острое, как в молодые годы, а невидимые буковки между строчек очень маленькие и неразборчивые. Но всё-таки кое-что разглядеть мне удалось, хотя это заняло ужасно много времени.
И вот там, между строчек, я вычитал очень много интересного. И про то, откуда у Мальвины домик, и откуда у Карабаса ключик, и про Тортиллу, и даже про Тарабарского короля. И, конечно же, там было и про пуделя, и про секс, и даже про политику.
Ну а чтобы ничего не забыть и не перепутать, я записывал всё, что прочёл между строчек, в специальную тетрадочку. Потом получилась ещё одна тетрадочка, и ещё одна, и ещё одна. А когда я кончил читать, то понял, что у меня получилась та самая взрослая книжка про Буратино, о которой я мечтал в детстве.
Тут-то мне и пришло в голову не оставлять эту книжку только для себя, а выложить её в Интернет, который как раз появился. Не ради какой-то выгоды или славы, а просто так - для развлечения людей любознательных.
Но на всякий случай, чтобы эту новую книжку не перепутали с той старой, я решил назвать её немножко по-другому. По-взрослому. А взрослые не любят маленькие вещи, которые называются специальными маленькими словами - такие, как "сумочка", "лопаточка", или там "ключик". Ведь взрослые считают себя большими и важными, и поэтому они любят большие вещи и важные слова - "сума", "лопата", "ключ". И ещё: взрослые не верят ни в приключения. Им почему-то кажется, что все приключения на свете давным-давно кончились. Зато взрослые иногда пускаются в похождения. Разница между ними такая, что от приключений люди становятся умнее и лучше, а от похождений только портят себе жизнь и теряют здоровье.
Потому-то эта книжка и называется: "Золотой Ключ, или Похождения Буратины".
Правда, она получилась не такая простая и весёлая, как та старая сказка. К тому же в ней есть разговоры про всякие скучные взрослые вещи, даже про политику, а то и всякие глупости, вроде секса и насилия. Я, конечно, понимаю, что вам, ребятки, не очень интересно читать про эти вещи, потому что ваши любимые журналы "Yes", "Cool", "Ooops", "Fuckел" и "SOSkа" только про них и пишут. Так что вы можете просто пропускать эти скучные места.
PS. Ах да, забыл предупредить. Иногда наши герои говорят - особенно в раздражении - разные плохие слова на всякие буквы: и на жэ, и на пэ, и даже на е. Я, конечно, не стал бы писать такие плохие слова нарочно, но что ж поделать, если наши герои ужасно невоспитанные? Ну вы-то ведь воспитанные, правда? Поэтому, если вам вдруг да попадётся такое словцо, пожалуйста, не читайте его целиком, а зажмуривайтесь по-честному. А если вдруг не успели зажмуриться и всё-таки прочли, то плюньте, дуньте и скажите про себя волшебные слова "укроп-репа, духовная укрепа, окорми меня". Эти такие хорошие слова, что всё плохое от них враз мрёт и распадается на целебную плесеньку и сладкий липовый медок, которые вам уж точно не повредят.
Так-то вы и сможете прочитать эту книжку от корки до корки и совсем-совсем не испортиться.
Искреннейший ваш друг и доброжелатель
добрый сказочник Михаил Харитонов
ПРИКВЕЛ. СУНДУК МЕРТВЕЦА
2013 год. 21 декабря, ночь.
Российская Федерация. Иркутская область.
Депутат Государственной Думы пятого созыва Викентий Виленович Пархачик маялся животом - последний раз в жизни.
Если бы он о том догадывался, то, верно, не беспокоился б из-за таких пустяков. Однако роковая догадка его не посетила. Поэтому он сердился и даже роптал.
Более всего Викентий Виленович был возмущён тем, что ему не создали условий. Нет, он не ждал японской сантехники и подогретой сидушки. Но хотя бы обычный унитаз, рулон бумаги, крючок для одежды и приватность отдельной кабинки! Вместо этого он был вынужден, спустив полосатые бриони, раскорячиваться над суровым бетонным выемом в полу. Рядом был такой же выем, и ещё такой же, и ещё: сортир был серьёзным военным сооружением на двадцать четыре очка. Когда-то в нём оправлялось целое отделение. А может, взвод. Викентий Виленович, несмотря на многолетнее членство в думской оборонной комиссии, смутно понимал разницу между отделением и взводом. В армии он не служил, в чём не любил признаваться. Зато он стрелял из станкового пулемёта, катался на Т-84У, украшенном партийной символикой - два раза - а также снимался в предвыборном клипе Владимира Вольфовича Жириновского "Слава Русскому оружию!" в костюме маркитантки.
Депутат злился ещё и потому, что внезапно случившийся понос внёс коррективы в его текущие планы. Он собирался перекинуться парой слов с Крыпатченко до того, как все сели за стол. За стол он, впрочем, тоже собирался: ему хотелось выпить и закусить. То есть хорошо выпить, плотненько закусить и ещё выпить. Он уже даже и начал: хряпнул из фляжечки у лифта. Это было необходимо хотя бы потому, что опускаться в лифте на три километра вниз ему покамест не приходилось. Такое событие следовало отметить: оно пополняло коллекцию нестандартных жизненных ситуаций, в которые Викентия Виленовича заносило регулярно. Ему случалось заходить в синагогу в арафатке, закусывать кумыс швейцарским горьким шоколадом, писать лирические стихи в газету "Анархия!", членствовать в Счётной комиссии на втором съезде Социал-Кальвинистской Партии, выступать на митинге в защиту сексуальных меньшинств - в смокинге, с накладной силиконовой попой, - и далее по всем кочкам, пока не удалось осесть в ЛДПР, этом последнем прибежище оригиналов.
В партии его любили за понятливость, жизнелюбство, ну и за весёлую фамилию. Она как-то по-особенному оттеняла - а местами и подсвечивала - кругленькую, румяненькую мордку её обладателя. Это чрезвычайно развлекало Лидера.
Кое-как завершив начатое, Пархачик подтерся предусмотрительно прихваченной со стола салфеткой, убрал нехороший след с ванлааковской рубашки, накинул пиджак и вернулся в зал. Там шумел-гремел позор московский - поздний банкет. Ну, относительно поздний. На поверхности было что-то вроде четырёх утра: мрак, собачий чёрный холод и кривые ёлки в снегу. По Москве - где-то одиннадцать, самый разгар пятничного оттопыра. По своему внутреннему состоянию Викентий Виленович дал бы полночь. Какое время тикало здесь, под землёй, на спецобъекте, построенном в семидесятые на случай всеобщего ядрён-батона - затруднился бы определить и сам Владимир Вольфович, всегда имеющий мнение по любому вопросу жизни и смерти.
Помещение, где пили москвичи, пугало размерами. Это был огромный бетонный короб с гулким эхом. Подпотолочные лампы - каждая величиной с корыто - освещали ободранные стены и накрытый стол, смотрящийся в этих интерьерах несколько инопланетно.
Когда-то зал был полон секретного оборудования. Теперь от былого великолепия осталась только железные лестницы, ведущие к люкам, высоченные сварные стойки с характерными дырками, - при виде их в памяти депутата шевелилось невесть как застрявшее в ней слово "крепёж", - да ещё огромная карта Земли, насмерть вмурованная в стену: два выпуклых полушария, напоминающие гигантскую жопу.
Прямо под ней, во главе стола, восседал, крепя спину и расправив погононосные плечики, генерал РВСН Фирьяз Давлетбаевич Давлетбаев.
Как и все генералы, Викентием Виленовичем когда-либо наблюдаемые, Давлетбаев был росточком метр шестьдесят восемь с каблуками. Лицо у него было военно-восточного типа - вместо влажного вымени, типичного для славян, дослужившихся до большой звезды, у Фирьяза Давлетбаевича на плечах росла сухая твёрдая башка, бритая под барабан. Щёки и подбородок генерала были выскоблены до какого-то неприличия, как лобок порномодели. Конские глаза его блестели бессмысленно и беспощадно.
Генерал депутату не то чтобы не нравился, но вызывал беспокойство. Во-первых, он напоминал ему тестя, тоже восточного человека. В делах тесть был архиполезен, однако неприятен в быту - в частности, излишним вниманием к запутанной личной жизни зятька. Во-вторых, депутат знал, что генерал Давлетбаев известен не только хозяйственно-снабженческой жиловатостью, но и причудливо-вздорным нравом, а в войсках имеет устойчивую репутацию ебанутого. Впрочем, российская армия вообще богата на мундирных ебанько, этого добра Виленович уже насмотрелся, заседая с такими во всяких смешанных комитетах и особых совещаниях. Иногда он задумывался, что же будет, если этим утыркам и в самом деле придётся воевать по-настоящему. Однажды он поделился своими сомненьями с Лидером. Тот подумал секунды две и ответил - "а ничего, сперва положат половину армии, потом придут в себя и вспомнят, чему их в Академии учили". Владимир Вольфович, когда не выступал перед публикой, обычно говорил умные и верные вещи. Тем не менее, Пархачик с ним внутренне не согласился: по его ощущениям, чтобы прийти в себя, генералам придётся сначала извести процентов семьдесят личного состава.