Вот так едешь и слушаешь разговоры "цивильной" публики, которая обсуждает свои планы на выходные. Кто-то собирается на рыбалку ехать, кто-то ещё как-то будет время убивать. А тут, так мечталось бы завалиться на диван с книгой в руке - или расслабиться у телевизора, - век бы не видать тех рыбалок, или восхождений в горы!
Рядом кто-то зятя обсуждает, кто-то тёщу костерит, кто-то невестку. Тот не так посмотрел, та не так носки постирала… ****ь - ну возьми сам постирай, мать твою за ногу! Что ж вы грызёте-то друг друга, словно пауки в банке?!.. А здесь ноги опухли и ноют - надо срочно выбирать время, провести один день на солнышке (ночью ведь холодно), лёжа на охапке веток, чтоб ногам отдых дать. Иначе - труба.
Искупаться бы надо на речке, да опасно рисковать - кто меня от воспаления лёгких лечить станет? Я среди людей - как в пустыне. Один как перст - в поистине бесконечном, космическом одиночестве. И уже плохо понимаю проблемы окружающих, даже не по себе становится от мысли - неужели я, доведись мне стать "нормальным", окажусь столь же мелочным и мнительным, замкнутым на каких-то копеечных проблемах?..
А лес - он как-то очищает душу, успокаивает нервы. Темнота, заросли, ночные шорохи - всё это незримым пологом укрывает тебя от многомиллионной оравы "братьев по разуму". Ты как бы сливаешься с природой и грешным образом начинаешь мечтать о том, чтобы люди догрызлись уж до конца (раз ни на что иное не способны), до тотальной войны, после которой природа отдохнёт от засилья человеческого, а людей станет столь мало, что они начнут искать друг друга, научатся ценить друг друга - и будут жить хоть в каком-то, пусть даже вынужденном единении с природой, не губя её, хотя бы по причине своей малочисленности…
Тайга - узловая станция. От неё отходит ветка на Томск. Этот город когда-то был крупнейшим в Сибири. Да и сейчас считается культурным центром этого огромного края. Здесь находится старейший в Сибири университет. Но, Транссиб прошёл несколько южнее - и город сдал позиции промышленно-экономического лидера (хотя и захолустьем его не назовёшь). Саму же Томскую область, можно назвать Васюганским краем. Огромная по площади котловина, примерно с Германию величиной, занята Васюганскими болотами, являющимися таким уникальным "производителем" всевозможного комарья, гнуса и мошкары, что в этих местах даже элементарное животноводство сопряжено с громадными трудностями. Насекомые буквально зажирают скот. Учёные, на полном серьёзе, работают над выведением такой породы "гнусоустойчивых" коров, которые могли бы выжить в этом аду.
От Тайги идёт электричка до Мариинска. Оттуда - на Боготол. Станции Мариинск и Боготол, кишат милицией - как бродячий пёс блохами. Опять проезжаем кромку лагерного края… Вообще, если вспомнить какие территории остались в составе России после распада Советского Союза, то приходится констатировать, что отечество наше, свободно-суверенно-демократическое, чуть ли не на половину состоит из лагерных краёв. Не Россия, а Лагерия. И хотя население России в два раза меньше чем население СССР, для всех этих лагерей находятся сидельцы. Не слыхать, чтобы где-то происходили закрытия зон. Стоит ли после этого удивляться, что по уровню дикости во взаимоотношениях друг с другом, русские почти не знают себе равных? Когда папуасы перестанут друг дружку кушать - мы выйдем на прочное первое место в мире, по уровню самопожирания и "внутринациональной" ненависти.
От Боготола ходят электрички на Ачинск. Кстати, когда, будучи в Польше, я говорил что призван был в армию из-под Боготола, поляки никак не могли уяснить себе, что последняя буква в названии этого города - "л". Всё время произносили "Боготов", на славянский лад, абсолютно не врубаясь в особенности татарско-сибирской топонимики. А когда спрашивали, что такое "край" и насколько этот край далёк от Польши - я просто не знал что ответить, потому что у этих людей в голове не укладывались представления о российских расстояниях. Какой-то местный умник заявил, что Красноярский край - это очень далеко от польских границ: "Как две Польши!" Поляки закачали головами, заохали. Я с трудом удержался от смеха. Две Польши - это от польской границы даже до Москвы не доедешь, какая уж там Сибирь!
Объяснять же, что Красноярский край - это такая административная единица, которая простирается от монголо-тувинских степей на юге, до вечных льдов Арктики на севере - было делом почти бессмысленным. Другой вопрос, что в гигантском, прекрасном и богатейшем ресурсами Красноярском крае, нет ни одной, хорошей на взгляд поляка автодороги. Самые лучшие шоссе в районе Красноярска, по качеству могут сравниться лишь с такими польскими дорогами, которые ведут от основных трасс к отдалённым сёлам.
Ачинск - это узел. Здесь от магистральной линии Москва-Владивосток, отходят две ветки. Одна - на север, к Лесосибирску. Другая - на юг, к Абакану. Абакан - это Хакассия, западная часть Минусинской котловины, которая отличается особым микроклиматом. Там растут яблоки и арбузы. В те края бежало в своё время немало староверов. Знаменитое семейство Лыковых, обитало примерно в том же районе. Там, в ложбинах среди Саянских гор, и сейчас немало мест, где наверняка живут люди подобные Лыковым. А на север от Ачинска, в сторону Лесосибирска и далее до пределов тундры - сплошная тайга и болота, комары, гнус, мошкара. Я одно время подумывал об уходе в тайгу - либо к югу, либо к северу от Ачинска.
Из Ачинска идут электрички на Красноярск. От Красноярска - до Канска. От Канска - на Тайшет. Оттуда - до Нижнеудинска. Между прочим - никакого Верхнеудинска не существует. До революции Улан-Удэ назывался Верхнеудинск. Из Нижнеудинска еду до Тулуна. От Тулуна - до станции Зима. Это название (как и в случае со станцией Тайга) вполне себя оправдывает. Хотя линия здесь опускается к югу, климат становится всё суровее. Тут уже зона вечной мерзлоты - которая заходит даже в Монголию. Берёзки здесь напоминают центральнорусскую лещину - растут так же пучком и ненамного толще. Видимо тут холоднее потому, что вся эта местность - одно большое нагорье, высоко поднятое над уровнем моря. Из-за разницы в климате, иные, не слишком шурупящие в географии красноярцы, полагают, что Иркутск лежит к северу от Красноярска; хотя как раз наоборот - это Красноярск значительно севернее Иркутска. Ну и конечно, не следует путать Иркутск с Якутском - действительно лежащим далеко на север от Транссиба.
Впрочем, при всей суровости климата Приангарья, край этот до революции был одним из самых богатых в России. В годы гражданской войны, местное население было у большевиков на плохом счету - слишком мало тут было нищеты, слишком зажиточными были селяне и хуторяне. Это ещё раз свидетельствует о том, что нет плохой земли - есть плохие хозяева. Нет "депрессивных" районов - есть депрессивная власть. Именно те края царской России, в которых не было крепостного права, как раз и отличались зажиточностью - хоть и располагались обычно в наихудших климатических условиях (Сибирь, Архангельское поморье…). Везде можно жить прилично - если власть не виснет гирями на руках у своих граждан.
От станции Зима идут электрички на Черемхово. Оттуда - на Иркутск. От Иркутска - на Слюдянку. Здесь уже начинается Байкал. Озеро красивое, хоть и зверски студёное. Но - будь оно теплее, наверняка было бы загажено. Очаровательный пейзаж паскуднейшим образом портят убогие деревянные строения посёлков, раскинувшихся вдоль берегов. Почему-то тут не принято красить деревянные строения в весёлые цвета - как это делается в других северных странах: в Норвегии, Швеции, Исландии и даже Гренландии. А без покраски древесина быстро чернеет (особенно по берегам рек и озёр - от постоянно наползающих холодных туманов) и строения приобретают безобразно-убогий вид.
От Слюдянки еду до Улан-Удэ. Проезжаю станцию Мысовую. Мысовая - это город Бабушкин. Здесь, на берегу Байкала, был расстрелян революционер Бабушкин - вместе со своей командой. Вообще, на берегу Байкала, в Гражданскую войну, много кого расстреливали и рубили. Эо ж так романтично - расстрелять (изрубить) на берегу Байкала!..
Между Мысовой и Улан-Удэ, состав некоторое время идёт вдоль Селенги. Селенга - красивейшая река из всех, виденных мной за всю мою жизнь. Ни Волга, ни Дон, ни Днепр, ни Кубань, с ней рядом не валялись. И опять же, возможно, своей красотой Селенга обязана именно суровому климату и особенностям религиозных воззрений бурят и монголов, которые никогда не купались (только обмазывали тело жиром) и не ловили рыбу (она ведь не может даже кричать, звать на помощь, её ловить - великий грех!), не занимались земледелием (даже сапоги носили с загнутыми вверх носами - дабы "не поранить землю". Великий грех - тревожить сон земли!), не отводили от реки никаких каналов, не распахивали её берега.
Волга и Днепр сегодня превращены в систему водохранилищ, так что и представить уже трудно - какие они из себя, в "естественном" виде. Один сплошной разлив, от края до края, до невозможности загаженный - так, что эти водохранилища уже и спускать побаиваются: как бы эпидемии в окрестностях не породить! Дон и Кубань тоже перегорожены - пусть и в меньшей степени. Зато в не меньшей степени загажены водами, которые, будучи отведёнными в оросительные каналы, возвращаются в реку почти мёртвыми от всякой химии и грязи.
Может когда-нибудь придут к власти в России умные люди, которые создадут на Селенге один из центров мирового туризма. Но пока приходится с недоумением глядеть на рекламные фото, воспевающие виды таких рек как Тибр, или Иордан - которые следовало бы по справедливости именовать ручьями, а не реками. На одних только открытках и марках с видами Селенги, можно было бы неплохо зарабатывать. Недаром ещё Гумбольдт говорил, что красоты Крыма не могут идти ни в какое сравнение с красотами Байкала. А Селенга впадает именно в Байкал, образуя довольно большую дельту, кишащую всякой уникальной живностью. Но может оно и к лучшему, что туда пока не ринулись туристы со всего света? Люди уже и так немало хороших мест поиспакостили.
Кстати - именно по Селенге, в 1920-22 годах, проходила государственная граница между Советской Россией и Дальневосточной республикой. Хотя вообще-то, исконная граница Забайкалья находится западнее. До революции она проходила в районе Слюдянки. Но в двадцатые годы мало считались с чьими-то исконными границами, нравами и обычаями.
В 1920 году, гражданская война на основной части России, практически была окончена (я не говорю о спорадических крестьянских восстаниях, ещё долго сотрясавших отдельные районы). Из Мурманска и Архангельска ушли англичане и американцы. Под Петроградом потерпел поражение Юденич, преданный эстонцами (которые, в качестве иудиных тридцати сребренников, получили от Ленина Ивангород, Изборск и Печоры-Псковские, на которые пытаются сегодня претендовать). На юге шли повальные расстрелы наиболее глупых врангелевцев, не пожелавших эвакуироваться из Крыма за границу (а также вчерашних союзников большевиков - махновцев). Красная армия освобождала, от такой гадости как независимость, Азербайджан и Армению (Грузия была на очереди). На востоке был расстрелян Колчак. Заодно была возвращена в Москву большая часть "золотого запаса". Красная армия вышла к Селенге.
Но, на западе готовились к наступлению поляки, которых усиленно накачивали оружием и инструкторами французы (не считая присутствовавших там белогвардейских формирований). Английские подводные лодки фланировали у самого Кронштадта, порой топя боевые корабли большевиков. В самой России царила кошмарная разруха, усугубляемая шизоидными экспериментами новых властителей (известно, что на территориях подконтрольных белогвардейцам, хаоса и дебилизма было заметно меньше). Уже появились признаки надвигающегося голода. Дальний Восток в это время, частично находился под японской оккупацией, законность которой активно оспаривалась англичанами и американцами. И Япония, и Великобритания, и Соединённые Штаты, имели в этих краях своих князьков-ставленников. В такой ситуации Советской России опасно было соваться в этот змеиный клубок, рискуя нарваться на открытый конфликт с японцами, либо англо-саксами. Тогда Ленин сделал ход конём - циничный, рисковый и гениальный: он провозгласил (устами своих ставленников, разумеется) Дальний Восток независимым "буферным" государством. И эту независимость Советская Россия тут же признала. Разумеется, туда были посланы военные инструктора, оружие, деньги, "добровольцы". Конечно, терять Дальний Восток по-настоящему, в планы Москвы не входило. Более того - уже в 1921 году, когда Волга вымирала от кошмарного голодомора (совершенно искусственного - волжских крестьян разорили продразвёрстками, а из Сибири хлеб трудно было подвезти из-за полного бардака на транспорте), корабли Советской России доставляли оружие (в том числе артиллерию) в Южный Китай (в провинцию Гуандун, ставшую оплотом просоветского мятежа) и в Турцию (Кемалю Ататюрку - чтобы ему было сподручнее уничтожать православных греков). Ленин замахивался широко, не брезговал ничем и не останавливался ни перед какими затратами.
Но ведь потеря Прибалтики, Финляндии, западных районов Украины и Белоруссии, тоже не входила в планы Москвы. Я уж не говорю о раздавленных революциях в Баварии, Венгрии, Словакии, о том же Ататюрке в Турции, который, заключив выгодный мир с греками, перестал быть послушной марионеткой Москвы (то же самое - Чан Кайши в Китае, пришедший к власти благодаря широчайшей военно-финансовой поддержке большевиков). При всех наполеоновских планах Ленина, при всей его чудовищной готовности заплатить какими угодно жертвами за распространение своей идеологии по всему миру - ему удавалось далеко не всё задуманное и замыслы его нередко терпели крах, или по крайней мере, откладывались на потом, до лучших времён. Дальневосточная республика - единственная часть собственно России, у которой появился тогда реальный шанс на независимость от Советов. Всё-таки Дальний Восток не познал великого террора 1918 года, военного коммунизма 1919 года и голода 1921 года. Учитывая богатейшие природные ресурсы, можно было на что-то надеяться. Ведь самое главное - независимость Дальневосточной республики была официально признана. То есть - произошло то, о чём могли лишь мечтать антикоммунистические силы на Украине, в Белоруссии, Средней Азии, в том же Крыму наконец. "Остров Крым" - это фантастика, мечта. Никто не позволил бы стать Крыму "русским Тайванем" - не те ресурсы у Крыма, не те амбиции у Троцкого. А вот Дальний Восток - тут можно было на что-то надеяться.
Но - большевики хорошо знали чего хотели, в отличие от разнородных сил, им противостоявших. Всё-таки великая вещь - единоначалие. Печальная, но эффективная. К тому же, играя в демократию, местные большевики допустили в созданное ими правительство представителей других партий - например, меньшевиков и эсеров. А те и рот разинули, и ноги раздвинули - обрадовались.
Командование войсками Дальневосточной республики ("Народно-Освободительная армия ДВР") было поручено талантливому военачальнику Василию Блюхеру, которого Чан Кайши называл "Богом войны". Гражданскую власть возглавили Постышев и Краснощёков. Последний - весьма колоритная личность. Александр Краснощёков - это псевдоним. Настоящее и полное имя - Абрам Моисеевич Краснощёк. Родился в Чернобыле (да-да, том самом). Жил в Германии, потом в Нью-Йорке (где работал портным), затем - в Чикаго, где основал "рабочий университет". Был другом Троцкого и хорошо знал Ленина. Именно он, в предельно короткие сроки, буквально с нуля, создал правительство Дальневосточной республики и всю "сопутствующую инфраструктуру". И он же открыл доступ в правительство ДВР представителям других партий, помимо большевиков. Его "либерализм" постепенно начал вызывать всё большие и большие подозрения - как у местных, так и у московских коммунистов. Поначалу Ленин и Троцкий за него заступались, но потом появились признаки того, что Краснощёков ведёт дело к реальной независимости Дальневосточной республики от Москвы. И признаки эти становились столь явными, что в конце 1921 года Краснощёков был срочно смещён со своего поста и отозван в Россию. В Москве его назначили наркомом финансов. Однако уже в 1923 году он был арестован и в 1924 году приговорён к 6 годам пребывания в одиночке Лефортовской тюрьмы - за хищения государственных средств (весь срок не сидел, попал под амнистию). В 1937 году Краснощёкова расстреляли. Погребён он в Донском монастыре.
Первой (временной) столицей ДВР был провозглашён Верхнеудинск (современный Улан-Удэ). Позже столица переехала в Читу. Правда, в Хабаровске было сформировано другое, "белое" правительство Дальнего Востока. Но оно не получило такой всесторонней поддержки от японцев, англичан и американцев, как читинское правительство - от Москвы. Сформировав боеспособную армию, Блюхер двинул её на восток. Забайкалье было очищено от японцев и казаков Семёнова (до сих пор в Монголии живёт немало потомков эмигрировавших туда семёновцев). На все протесты японцев, в Москве лицемерно разводили руками - дескать, мы тут ни при чём, это всё внутренние дела Дальневосточной республики…