– Тяжёлая задача. Охраняют живую и мёртвую воду сорок голодных волков. Мимо них никому не пройти, одолеть их мало кому под силу. Ну, да делать нечего, поедем… Только две бутылки возьми: одну – белую, другую – чёрную.
Поехали они к тому месту, где живая и мёртвая вода хранилась.
Напустил жеребёнок на три дня такой мороз, что скалы на вершинах гор затрещали, кругом вьюга замела, по лощинам туман поднялся. Забегали сорок волков, места себе не находят. А потом жеребёнок на три дня такой жары напустил, что забились волки в тень да заснули. Юноша набрал в белую бутылку живую воду, в чёрную – мёртвую и поехал домой.
Проснулись волки, а юноша уже далеко был, только волчий вой издалека услышал.
Приехали во дворец. Юноша бутылки с водой царю отдал, а царь – красавице. Взяла она бутылки. На юношу живой водой брызнула, а на царя – мёртвой. Царь умер не сходя с места, а юноша стал ещё сильнее, ещё красивее, чем раньше был.
Вышла за него красавица замуж, и стали они жить и поживать.
Литературная обработка Б. Балтера.
БАТРАК ТОРСЫХ
На берегу быстрой реки жил бай Хырым. У него была жена Хырха. Летняя юрта их стояла у самой воды. Жил у бая в батраках бедный человек по имени Торсых. Бай не позволял ему ставить юрту близко к реке, боялся, что будет бедняк воду бесплатно брать. Всего в хозяйстве у Торсыха была одна коровёнка, одна овца и одна собака – все чёрной масти. Жил Торсых с женой и двумя детьми. Сорок лет работал на бая, ничего заработать не мог и уйти от него не мог. Пройдёт год, придёт Торсых за расчётом, и он же должен остаётся. Всё подсчитают: сколько жена Торсыха в речке брала воды, сколько навозу спалила. За долги снова работать заставляют.
Так и в этом году случилось. Всю зиму пас Торсых байские табуны и опять в должниках остался.
Весной прилетели ласточки. Попробовали вить гнёзда у бая, но жена бая прогнала их. "Нечего мусор около жилья разводить", – сказала она птицам.
Ласточки поселились в юрте Торсыха. Жена бедняка никогда их не ругала, ещё и подкармливала.
Как-то рано утром ласточки сидели на юрте и между собой разговаривали: "Никогда мы не сорили возле жилья бая, а его жена нас выгнала, гнёзда наши разорила. Зато здесь, хоть и насорим иногда, никто не ругает, а ещё и покормят".
Услышала сорока их разговор, и зависть её взяла.
– Я, – говорит, – у бедных ничего не ем, брезгую. Вот у богатых – другое дело.
А ласточки ей отвечают:
– Ты нечистая птица. Ты самая плохая из всех птиц. Ты отбросами богатых кормишься, лягушек и змей ешь. Ты в жаркие страны летать не можешь.
– Я чистая, я чистая, – закричала сорока.
– Мы к тебе и близко не хотим подходить. Ты лгунья. Ты летом смеёшься, а зимой плачешь, – ответили ласточки.
Не вытерпела сорока и со злостью улетела.
Однажды Хырха и Хырым увидели детей Торсыха и рассуждают между собой:
– Торсыха мы крепко держим, – сказала Хырха. – А вот его дети вырастут и не станут на нас работать.
– Надо юрту Торсыха спалить, тогда и его детей в кабалу заберём. Новую юрту нелегко построить, – сказал Хырым.
Как решили, так и сделали. Ночью проснулся Торсых – двор горит. Разбудил он жену, детей, схватили они вёдра и побежали на речку. Хырым и Хырха уже там стоят, воду не дают.
– Вы и так уже задолжали, – сказали они Торсыху.
Ласточки полетели к реке, воду в рот набирают и заливают пожар, а сорока сухой травы в огонь подбрасывает и хохочет:
– Ха-ха-ха, как горит весело. Пусть всё горит.
В степи на кургане волк завыл:
– Так и надо Торсыху: ни одного жеребёнка не дал нам съесть, пусть дотла сгорит двор его. А корову с овцой мы задерём.
Собака Торсыха вокруг юрты бегает, просит:
– Хоть бы дождь пошёл, хоть бы дождь пошёл.
В табуне чалый жеребец заржал:
– Торсых нас днём и ночью никому в обиду не давал, пусть хлынет дождь и зальёт пожар.
Сорока хохочет:
– Ха-ха-ха… Если волк у Торсыха корову съест, мне кишки останутся.
Ласточки, летая, кричали:
– Пусть дождь польёт… Пусть дождь польёт…
Подул ветер, нагнал чёрную тучу, и полил дождь. Дождём быстро залило пожар…
Волк подкрался к чалому жеребцу:
– За то, что ты просил дождь, я съем тебя, – сказал волк.
– Ты сначала посчитай, сколько у меня волос в хвосте, – ответил жеребец и повернулся задом.
– Ну что же, посчитаю, – согласился волк. Подобрался к жеребцу, а жеребец как ударил задними ногами, так волчью голову на две части и расколол.
Дождь лил всё сильнее. Хырха и Хырым в свою юрту спрятались. Тут речка из берегов вышла. Хлынула волна, смыла юрту, и Хырха с Хырымом захлебнулись. Уцелела только юрта Торсыха, потому что стояла она на бугре, вдали от реки.
Смотрит утром Торсых, а от байских дворов и следа не осталось.
Ласточки поют, радуются, а сорока плачет:
– Свила я себе гнездо на низкой иве. Вода поднялась и унесла моих бедных детёнышей.
Ласточки ей в ответ кричат:
– С чёрными мыслями сорока на чёрной иве плачет. У нас нет злых мыслей, и мы радуемся. Сегодня радуемся, и завтра, и послезавтра, и всегда будем радоваться.
Торсых собрал батраков. Они поделили между собой байский скот, поставили на берегу новые юрты и стали жить хорошо.
Литературная обработка Б. Балтера.
ВОРОБЕЙ И ВОРОНА
Давным-давно дело было. Тогда ещё воробей с ворону ростом был. Вот как-то сидели воробей с вороной и беседовали.
– Приятель воробей, – говорит ворона. – Если бы жила я среди людей, то много, много хорошего могла бы им рассказать.
Подумал воробей и не согласился.
– Пустомеля ты, пустомеля, – сказал он. – О чём хорошем можешь ты говорить? Как начнёшь каркать, так обязательно несчастье случится. Вот если бы я среди народа жил, то мог бы многое людям посоветовать.
Спорили они, спорили и подрались. Схватил воробей ворону за горло да так придавил, что она до сих пор хрипит. Вырвалась ворона, перелетела на другое дерево и прокляла воробья.
Стал воробей маленьким, таким, как теперь. С тех пор поселился он там, где люди живут, без конца чирикает и думает, что хорошие советы даёт.
Литературная обработка Б. Балтера.
ВОЛШЕБНЫЙ ЧАТХАН
Давным-давно жил старик пастух. Звали его Чатхан. Много скота было у хана. Много было и пастухов. Трудная служба у пастуха: одни заботы, и совсем нет радостей.
Долго думал Чатхан, чем бы облегчить жизнь пастухов, и придумал: сбил из дощечек длинный и узкий ящик, натянул на нём волосяные струны и начал играть на них. По вечерам к нему приходили послушать музыку пастухи. Так красиво звенели семь волосяных струн, что у людей сладко замирало сердце, птицы складывали крылья в полёте, звери останавливали свой бег. Очарованные рыбы замирали в реках и озёрах, в степи слушали волшебную музыку табуны коней. Лёгкой стала работа пастухов. Стоило разбиться стаду, как Чатхан брал свой музыкальный ящик, трогал струны, и стада снова собирались. Чатхан один управлялся с бесчисленными стадами хана.
Однажды случилась беда. О волшебном инструменте узнали одноглазые разбойники. Они пришли из-за гор, убили старика, унесли музыкальный ящик, угнали скот бедняков. Только ханские стада остались в степи.
Был у старика внук. Рос он не по дням, а по часам. Когда подрос, сказал матери:
– Сделайте мне лук и стрелы.
Мать сделала ему лук из табылки (табылка – таволожник), нарезала из тальника стрелы. Хорошим стрелком стал внук Чатхана. Направо пустит стрелу – тридцать птиц падает, налево пустит – сорок птиц убивает. Мать строго-настрого запретила сыну ходить за большую гору. А мальчику любопытно, что же там есть за высокой горой. Однажды он поднялся на вершину и увидел возле пещеры большой дом без окон. Мальчик подкрался к дому и прислушался. За стеной людские голоса, как пчёлы, жужжали. Один говорил:
– Еда кончилась…
Другой добавил:
– Нужно яловую кобылицу вызвать.
Третий предложил:
– Хорошо бы яловую корову и яловую овцу заколоть.
Вдруг в доме всё притихло и послышалась чудесная музыка. Закачались леса, затрепетали на деревьях листья. Легко и весело стало кругом. Заржала кобылица, замычала корова, заблеяла овца. Они подбежали прямо к дому и остановились. Мальчик спрятался за большой камень и стал смотреть, что будет дальше.
Из дома вышло семь чёрных людей. На левой половине головы у них было по одному глазу. Вместо лиц был один огромный рот с двумя клыками. Они зарезали животных и стали носить в дом мясо.
Давно не ел мальчик мяса домашних животных. Он протянул из-за камня стрелу и наколол наконечником конскую, коровью и овечью грудинки. Одноглазые разбойники ничего не заметили.
Мальчик притащил свою добычу матери. Сильно она обрадовалась, так как тоже давно не ела мяса. Скот ведь остался только у хана, а у пастухов ничего не было.
Но когда мать узнала, куда ходил сын и откуда достал грудинку, она опечалилась и сильно поругала его.
– Эти разбойники убили твоего деда. Я боюсь: не было бы новой беды, зачем ты туда ходил? – сказала мать.
– Ничего не бойся, – ответил мальчик.
На другой день он взял лук и стрелы и снова отправился за гору.
Подкрался к дому и стал прислушиваться. В доме сильно спорили.
– Кто съел грудинку? – спрашивал один.
– Сам, наверное, и съел, – отвечал другой.
– Ни коровьей, ни бараньей грудинки не было, вы всё потихоньку съели, – говорил третий.
Спорили они, спорили и решили пересчитать кости. Посчитали,- нет грудинок. Тогда один сказал:
– Все вы ничего не понимаете. Вырос внук Чатхана. Это его рук дело. Надо убить его.
Выбежали одноглазые из дома, спешат, толкаются. Были они почти совсем слепые. Взялись за руки и пошли с горы.
Мальчик переждал немного и пробрался в дом. Перед дверью он вырыл глубокую яму, прикрыл её ветками, присыпал ветки землёю. После этого он взял инструмент деда и заиграл.
Одноглазые услышали и побежали обратно. Только кинулись к двери, как все провалились в яму. Мальчик всех их камнями побил, а яму закопал.
Взял он чудесный ящик и заиграл на нём. Открылась пещера, заржали кони, замычали коровы, заблеяли овцы. Пошёл мальчик с горы, перебирая струны, а за ним шли стада.
Мальчик играл на чудесном инструменте и пел им о злых ханах, о добрых и могучих богатырях.
С тех пор в народе волшебный ящик назвали чатхан – в честь старика, а мальчика прозвали Хайджи (хайджи – народный певец).
Литературная обработка Б. Балтера.
ДВА ДРУГА
Жили два друга, два молодых парня. Одного звали Адычак, другого – Кечок. Друг друга они любили, в преданности друг другу клялись.
Адычак часто говорил, что он походит на своего отца – храброго человека. С ним, лучшим другом, Кечоку будет не страшно даже ночью пойти через дремучий лес.
Кечок молча слушал друга и запоминал его слова.
Вот однажды они пошли по таёжной дороге. А навстречу им – медведь. Встал на задние лапы и зарычал.
Адычак первым увидел медведя, бросился к ближнему дереву и залез на самую вершину.
Кечок остался один. Медведь хотел схватить его, но он упал на землю и притворился мёртвым.
Зверь склонился над находчивым парнем, обнюхал его голову и, убедившись, что он мёртвый, пошёл дальше.
Когда медведь ушёл, Адычак, озираясь по сторонам, спустился на землю и спросил своего друга:
– С тобой медведь, кажется, разговаривал?
– Да.
– А что он тебе говорил?
– Он сказал: "Никогда, Кечок, не ходи в тайгу с такими друзьями, которые по деревьям лазают, как трусливые бурундуки".
Адычак от стыда убежал домой. А Кечок один пошёл дальше по лесной дороге.
Литературная обработка А. Коптелова.
ЛЕНИВЫЙ МАЛЬЧИК И СИНИЧКА
Ленивый мальчик сидел на берегу реки.
Мальчику было жарко. Его тянуло в воду. Но было лень раздеваться. Больше того, – лень было двигаться с места.
– Ох, как жарко! – вздыхал мальчик. – Искупаться бы теперь. В воде, наверно, хорошо-хорошо!..
Услышала это синичка, сидевшая на ветке, склонила голову и посмотрела вниз на мальчика.
– Искупайся, друг мой, – посоветовала она. – Ведь тебе никто и ничто не мешает.
– Да, хорошо тебе говорить "искупайся", – обиделся мальчик. – А если я утону?..
– Держись за осоку, что растёт на берегу, – сказала синичка и спрыгнула на ветку пониже. – Вот за эту осоку.
– Да, хорошо тебе говорить "держись за осоку"… А если я руку порежу?
– Надень кожаные рукавицы, – продолжала советовать синичка.
– Да, кожаные рукавицы… А если они промокнут?
– Ты их на солнце высушишь.
– Я высушу, а они порвутся.
– Ну, если порвутся, ты их починишь, – не унималась синичка.
– Ты научишь… – обиделся мальчик. – Начну починять да уколю себе палец…
– А ты надень напёрсток…
Мальчик рассердился. Такая маленькая, совсем незаметная птичка, а смеётся над ним! Он схватил камень.
– Сейчас я тебя проучу…
Но в это время ноги его поскользнулись, и он упал в реку.
Синичка улетела.
Мальчик вылез из воды и лёг на солнечную полянку. Он лежал и долго ругал синичку за то, что ему приходится сушить на себе мокрую одежду.
А синичка летала по кустам и посмеивалась над ним.
Запись П. Каралькина.
КАК МАЛЬЧИК ЗАСТАВИЛ СМЕРТЬ НА СЕБЯ РАБОТАТЬ
Жил-был мальчик-сирота. Плохо жил, со дня на день еле-еле перебивался. Однажды сказал он сам себе: "Пойду-ка я куда-нибудь, наймусь в работники. Может, хорошо жить начну". И вот пошёл. Попалась ему речка, и он направился вдоль неё по берегу. Шёл, шёл и видит: под ногами батожок валяется – красивый. Мальчик взял его и пошёл дальше. Подошёл к развилке. Одна дорога идёт налево, другая – направо. Подумал мальчик и решил направо идти, а батожок говорит:
– Не ходи по правой дороге: смерть тебе встретится. Если пойдёшь по левой дороге, бая с семью дочерьми встретишь.
Мальчик пошёл по левой дороге. Вскоре байское жильё попалось. Заходит мальчик и видит, сидит толстый бай с женой и семью дочерьми. Бай с женой старые, а дочери молодые и красивые.
– Куда идёшь, что надо? – спросил бай.
– Иду, работу ищу.
– Нанимайся ко мне. Есть у меня работа. Но одно условие тебе ставлю. Если управишься с работой, сколько хочешь платы проси. А если не управишься, я тебя изобью и выгоню.
Некуда мальчику деваться. Согласился он год у бая работать. Мальчику во всём батожок помогал. Что бы ни сказал бай, всё делалось.
Младшая дочь очень мальчику понравилась, и он по душе ей пришёлся.
Год прошёл. Настало время плату получать. Бай спрашивает мальчика:
– Что дать – денег или одежды?
– Отдай мне за работу свою младшую дочь, – ответил мальчик.
Рассердился бай, приказал мальчика избить и ни с чем выгнать. Мальчик взял свой батожок и пошёл правду искать. По дороге встретил дряхлого старика. Идёт старик, спотыкается, а зубы у него во рту молодые, как у волка.
– Кто ты, дедушка, и куда идёшь?
– О, о, мальчик, я смерть. Иду к богам, чтобы узнать, кого мне есть.
– А где они – боги? – спросил мальчик.
– Очень далеко боги. Устал я, пока иду, а ещё и половины не прошёл. Надо всё прямо по этой дороге идти, пока лестница на небо не встретится. Эта лестница прямо к богам и приведёт. Но и по ней путь долог. Очень она высокая, не знаю, как и доберусь.
– А зачем тебе идти мучиться. Ты садись и отдыхай. Я за тебя сбегаю.
– Ладно, сынок, сходи…
Пошёл мальчик, и всё так было, как смерть рассказала. Взобрался он на небо и видит: всё там, как на земле, только теплее. Трава круглый год зелёная и не вянет, листья с деревьев не падают, белые цветы растут, и юрты больше, чем на земле. Зашёл мальчик в самую нарядную юрту и видит: сидят за столом десять богов и большие книги просматривают.
– Меня к вам смерть послала. Кого ей есть, спрашивает, – сказал мальчик.
– Пусть три года ест она худых стариков, – ответили боги и отпустили мальчика.
Жалко стало мальчику стариков. "Раз старик худой, значит бедный, – подумал мальчик, – зачем бедного человека жизни лишать?" Спустился мальчик на землю и пошёл. На батожок обопрётся – сразу пять земель (земля – здесь в смысле расстояния. Хакасы расстояние до горизонта называют "землей") за спиной оставляет.
За один день мальчик в оба конца сбегал. Пришёл к смерти и говорит:
– Боги сказали, чтобы ты три года древесную кору в тайге ела.
Повздыхал старик – делать нечего. Отправился в тайгу.
Через три года мальчик опять смерть встретил. Идёт старик едва живой. Увидел мальчика, заохал, стал жаловаться.
– Зубы я об эту кору обломал, живот испортил… За что боги на меня рассердились?..
– Ничего, дедушка, может, на этот раз боги добрей будут. Ты посиди, отдохни, я к ним сбегаю.
Пришёл мальчик к богам и говорит:
– Смерть от стариков сама чуть не умерла. Зубы обломала, живот испортила. Кого ей теперь есть?
– Пусть она теперь три года детей ест, – сказали боги и отпустили мальчика.
Жалко ему стало детей, вернулся он к смерти и сказал ей:
– Я передал богам жалобу. Они сказали, чтобы ты три года водоросли ела. Они мягкие и сочные.
Прошли и эти три года. А вместе шесть лет миновало, и никто из людей в степи не умирал. А мальчик ходит себе с батожком, всё правду ищет.
Всю землю обошёл – нет правды. Вот на дороге снова старика встречает.
Идёт старик, распух весь, позеленел от водорослей. Увидел мальчика, стал жаловаться:
– Совсем меня боги решили уморить. Сил больше нет. Видно, мне пришло время умирать…
– Ты посиди, на солнышке погрейся, а я на небо сбегаю, твои жалобы передам, – сказал мальчик, а сам подумал: "Правды я не нашёл, так хоть смерть изведу".
– Нет, – ответил старик. – Я сам к богам схожу. Пусть посмотрят, какой я стал.
Пошёл старик по дороге, а мальчик впереди него отправился. Дошли до лестницы, стали наверх взбираться. Проползёт смерть немного и сидит отдыхает. Когда смерть отдыхала, мальчик тоже останавливался.
Была у него табакерка с табаком. Как остановятся они, так мальчик табак нюхает.
Старик увидел, спрашивает:
– Что ты ешь, мальчик?
– Да вот тут у меня сушеное человечье мясо. Я и закусываю потихоньку.
– Дай мне поесть. Совсем я ослаб…
– Дать можно. Почему не дать. Но ведь ты, дедушка, не достанешь так, как я: у тебя пальцы толстые. Обратись в комара, залезь в табакерку и кушай сколько хочешь.
Старик так и сделал. Влез в табакерку, а мальчик её крышкой закрыл и спустился на землю. Сел и думает, что дальше делать.
Батожок ему говорит:
– Иди теперь к хану. Там у него все баи пируют, и твой бывший хозяин с ними. Там ты свою правду найдёшь.
Пошёл мальчик к хану. Обопрётся на батожок – сразу десять земель за спиной оставляет. Пришёл он в улус хана, в самую большую юрту.
Пир у хана богатый был. Толстый бай тоже пировал. Увидел мальчика и зашептал хану:
– Гони этого чертёнка. От него горя наберёшься.