Топор нейдет дубье рубить, дубье нейдет людей бить, люди нейдут медведя стрелять, медведь нейдет волка драть, волк нейдет козу гнать. Нет козы с орехами, нет козы с калеными! – Добро же, топор! Пошлю на тебя камень.
Камень нейдет топор тупить, топор нейдет дубье рубить, дубье нейдет людей бить, люди нейдут медведя стрелять, медведь нейдет волка драть, волк нейдет козу гнать. Нет козы с орехами, нет козы с калеными! – Добро же, камень! Пошлю на тебя огонь.
Огонь нейдет камень палить, камень нейдет топор тупить, топор нейдет дубье рубить, дубье нейдет людей бить, люди нейдут медведя стрелять, медведь нейдет волка драть, волк нейдет козу гнать. Нет козы с орехами, нет козы с калеными! – Добро же, огонь! Пошлю на тебя воду.
Вода нейдет огонь заливать, огонь нейдет камень палить, камень нейдет топор тупить, топор нейдет дубье рубить, дубье нейдет людей бить, люди нейдут медведя стрелять, медведь нейдет волка драть, волк нейдет козу гнать. Нет козы с орехами, нет козы с калеными! – Добро же, вода! Пошлю на тебя ветер.
Ветер послушался и пошел воду гнать, вода пошла огонь заливать, огонь пошел камень палить, камень пошел топор тупить, топор пошел дубье рубить, дубье пошло людей бить, люди пошли медведя стрелять, медведь пошел волка драть, волк пошел козу гнать. Пришла коза с орехами, пришла коза с калеными!
ЛИСА И ЗАЯЦ
Жили-были лиса да заяц. У лисы была избенка ледяная, у зайца – лубяная.
Пришла весна красна – у лисы избенка растаяла, а у зайца стоит по-старому.
Вот лиса и попросилась у него переночевать, да его из избенки и выгнала. Идет дорогой зайчик, плачет. Ему навстречу собака: – Тяф, тяф, тяф! Что, зайчик, плачешь?
– Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ко мне ночевать, да меня и выгнала. – Не плачь, зайчик! Я твоему горю помогу. Подошли они к избенке. Собака забрехала: – Тяф, тяф, тяф! Поди, лиса, вон! А лиса им с печи: – Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по закоулочкам!
Собака испугалась и убежала. Зайчик опять идет дорогой, плачет. Ему навстречу медведь: – О чем, зайчик, плачешь?
– Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ночевать, да меня и выгнала. – Не плачь, я твоему горю помогу. – Нет, не поможешь. Собака гнала – не выгнала, и тебе не выгнать. – Нет, выгоню! Подошли они к избенке. Медведь как закричит: – Поди, лиса, вон! А лиса им с печи: – Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по закоулочкам! Медведь испугался и убежал. Идет опять зайчик. Ему навстречу бык: – Что, зайчик, плачешь?
– Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ночевать, да меня и выгнала. – Пойдем, я твоему горю помогу.
– Нет, бык, не поможешь. Собака гнала – не выгнала, медведь гнал – не выгнал, и тебе не выгнать. – Нет, выгоню! Подошли они к избенке. Бык как заревел: – Поди, лиса, вон! А лиса им с печи: – Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по закоулочкам!
Бык испугался и убежал. Идет опять зайчик дорогой, плачет пуще прежнего. Ему навстречу петух с косой: – Ку-ка-реку! О чем, зайчик, плачешь?
– Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, у лисы ледяная. Попросилась она ночевать, да меня и выгнала. – Пойдем, я твоему горю помогу.
– Нет, петух, не поможешь. Собака гнала – не выгнала, медведь гнал – не выгнал, бык гнал – не выгнал, и тебе не выгнать. – Нет, выгоню! Подошли они к избенке. Петух лапами затопал, крыльями забил: – Ку-ка-ре-ку! Иду на пятах, Несу косу на плечах, Хочу лису посечи, Слезай, лиса, с печи, Поди, лиса, вон! Лиса услыхала, испугалась и говорит: – Обуваюсь… Петух опять: – Ку-ка-ре-ку! Иду на пятах, Несу косу на плечах, Хочу лису посечи, Слезай, лиса, с печи, Поди, лиса, вон! Лиса опять говорит: – Одеваюсь… Петух в третий раз: – Ку-ка-ре-ку! Иду на пятах, Несу косу на плечах, Хочу лису посечи, Слезай, лиса, с печи, Поди, лиса, вон! Лиса без памяти выбежала, петух ее тут и зарубил косой. И стали они с зайчиком жить-поживать в лубяной избенке.
ВОЛК И КОЗЛЯТА
Жила-была коза с козлятами. Уходила коза в лес есть траву шелковую, пить воду студеную. Как только уйдет – козлятки запрут избушку и сами никуда не выходят. Воротится коза, постучится в дверь и запоет: – Козлятушки, ребятушки! Отопритеся, отворитеся! Ваша мать пришла – молока принесла; Бежит молоко по вымечку, Из вымечка по копытечку, Из копытечка во сыру землю!
Козлятки отопрут дверь и впустят мать. Она их покормит, напоит и опять уйдет в лес, а козлята запрутся крепко-накрепко.
Волк подслушал, как поет коза. Вот раз коза ушла, волк побежал к избушке и закричал толстым голосом: – Вы, детушки! Вы, козлятушки! Отопритеся, Отворитеся, Ваша мать пришла, Молока принесла. Полны копытцы водицы! Козлята ему отвечают:
– Слышим, слышим – да не матушкин это голосок! Наша матушка поет тонюсеньким голосом и не так причитает.
Волку делать нечего. Пошел он в кузницу и велел себе горло перековать, чтоб петь тонюсеньким голосом. Кузнец ему горло перековал. Волк опять побежал к избушке и спрятался за куст. Вот приходит коза и стучится: – Козлятушки, ребятушки! Отопритеся, отворитеся! Ваша мать пришла – молока принесла; Бежит молоко по вымечку, Из вымечка по копытечку, Из копытечка во сыру землю!
Козлята впустили мать и давай рассказывать, как приходил волк, хотел их съесть. Коза накормила, напоила козлят и строго-настрого наказала:
– Кто придет к избушечке, станет проситься толстым голосом да не переберет всего, что я вам причитываю, – дверь не отворяйте, никого не впускайте.
Только ушла коза, волк опять шасть к избушке, постучался и начал причитывать тонюсеньким голосом: – Козлятушки, ребятушки! Отопритеся, отворитеся! Ваша мать пришла – молока принесла; Бежит молоко по вымечку, Из вымечка по копытечку, Из копытечка во сыру землю!
Козлята отворили дверь, волк кинулся в избу и всех козлят съел. Только один козленочек схоронился в печке.
Приходит коза; сколько ни звала, ни причитывала – никто ей не отвечает. Видит – дверь отворена, вбежала в избушку – там нет никого. Заглянула в печь и нашла одного козленочка.
Как узнала коза о своей беде, как села она на лавку – начала горевать, горько плакать: – Ох вы, детушки мои, козлятушки! На что отпиралися-отворялися, Злому волку доставалися? Услыхал это волк, входит в избушку и говорит козе:
– Что ты на меня грешишь, кума? Не я твоих козлят съел. Полно горевать, пойдем лучше в лес, погуляем.
Пошли они в лес, а в лесу была яма, а в яме костер горел. Коза и говорит волку: – Давай, волк, попробуем, кто перепрыгнет через яму?
Стали они прыгать. Коза перепрыгнула, а волк прыгнул, да и ввалился в горячую яму. Брюхо у него от огня лопнуло, козлята оттуда выскочили, все живые, да – прыг к матери! И стали они жить-поживать по-прежнему.
КОЗА-ДЕРЕЗА
Жили-были старик со старухой да их дочка.
Вот дочка пошла пасти коз. Пасла по горам, по долам, по зеленым лугам, вечером пригнала их домой. Старик вышел на крыльцо и спрашивает: – Вы, козочки, вы, матушки, Вы сыты ли, вы пьяны ли? Отвечают ему козы: – Мы и сыты, мы и пьяны, Мы по горочкам ходили, Травушку пощипали, Осинушки поглодали, Под березкой полежали! А одна коза отвечает: – Я не сыта, я не пьяна, По горочкам не ходила, Травушку не щипала, Осинушки не глодала, Под березкой не лежала, А как бежала через мосточек, Ухватила кленовый листочек, Да как бежала через гребельку, Ухватила воды капельку. Рассердился старик на дочь и прогнал ее с глаз долой.
На другой день послал пасти старуху. Старуха пасла коз по горам, по долам, по зеленым лугам. Поздно вечером пригнала их домой. Вышел старик на крыльцо: – Вы, козочки, вы, матушки, Вы сыты ли, вы пьяны ли? Козы ему отвечают: – Мы и сыты, мы и пьяны, Мы по горочкам ходили, Травушку пощипали, Осинушки поглодали, Под березкой полежали! А одна коза – все свое: – Я не сыта, я не пьяна, По горочкам не ходила, Травушку не щипала, Осинушки не глодала, Под березкой не лежала, А как бежала через мосточек, Ухватила кленовый листочек, Да как бежала через гребельку, Ухватила воды капельку. Пуще прежнего рассердился старик, прогнал старуху с глаз долой.
На третий день сам пошел пасти коз. Пас по горам, по долам, по зеленым лугам. Пригнал их вечером домой, сам забежал вперед и спрашивает: – Вы, козочки, вы, матушки, Вы сыты ли, вы пьяны ли? Козы ему отвечают: – Мы и сыты, мы и пьяны, Мы по горочкам ходили, Травушку пощипали. Осинушки поглодали, Под березкой полежали! А одна коза – все свое: – Я не сыта, я не пьяна, По горочкам не ходила, Травушку не щипала, Осинушки не глодала, Под березкой не лежала, А как бежала через мосточек, Ухватила кленовый листочек, Да как бежала через гребельку, Ухватила воды капельку.
Старик поймал эту козу, привязал ее и давай бить. Бил, бил, половину бока ободрал и пошел нож точить.
Коза видит – дело плохо, оторвалась и убежала. Бежала, бежала, прибежала в заячью избушку, завалилась на печку и лежит. Приходит зайчик: – Кто, кто в мою избушку залез? А коза ему с печи отвечает: – Я, коза-дереза, За три гроша куплена, Полбока луплено, Топу, топу ногами, Заколю тебя рогами, Ножками затопчу, Хвостиком замету!
Зайчик испугался и убежал. Идет, горько плачет. Попадается навстречу ему петух в красных сапожках, в золотых сережках, на плече косу несет: – Здравствуй, заинька. Чего плачешь? – Как мне не плакать? Забралась коза в мою избушку, меня выгнала. – Пойдем, я твоему горю помогу. Подошли они к избушке, петух постучался: – Тук-тук, кто в избушке? А коза ему с печи: – Я, коза-дереза, За три гроша куплена, Полбока луплено, Топу, топу ногами, Заколю тебя рогами, Ножками затопчу, Хвостиком замету! А петух как вскочит на порог да как закричит: – Я иду в сапожках, В золотых сережках, Несу косу, Твою голову снесу По самые плечи,
Полезай с печи! Коза испугалась да со страху упала с печи и убилась… А заинька с петушком стали в избушке жить да, быть да рыбку ловить.
ПЕТУШОК – ЗОЛОТОЙ ГРЕБЕШОК
Жили-были кот, дрозд да петушок – золотой гребешок. Жили они в лесу, в избушке. Кот да дрозд ходят в лес дрова рубить, а петушка одного оставляют. Уходят – строго наказывают:
– Мы пойдем далеко, а ты оставайся домовничать, да голоса не подавай, когда придет лиса, в окошко не выглядывай.
Проведала лиса, что кота и дрозда дома нет, прибежала к избушке, села под окошко и запела: – Петушок, петушок, Золотой гребешок, Масляна головушка, Шелкова бородушка, Выгляни в окошко, Дам тебе горошку.
Петушок и выставил головку в окошко. Лиса схватила его в когти, понесла в свою нору. Закричал петушок: – Несет меня лиса За темные леса, За быстрые реки, За высокие горы… Кот и дрозд, спасите меня!.. Кот и дрозд услыхали, бросились в погоню и отняли у лисы петушка. В другой раз кот и дрозд пошли в лес дрова рубить и опять наказывают:
– Ну, теперь, петух, не выглядывай в окошко, мы еще дальше пойдем, не услышим твоего голоса. Они ушли, а лиса опять прибежала к избушке и запела: – Петушок, петушок, Золотой гребешок, Масляна головушка, Шелкова бородушка, Выгляни в окошко, Дам тебе горошку. Петушок сидит помалкивает. А лиса – опять: – Бежали ребята, Рассыпали пшеницу, Курицы клюют, Петухам не дают… Петушок и выставил головку в окошко: – Ко-ко-ко! Как не дают?! Лиса схватила "его в когти, понесла в свою нору. Закричал петушок: – Несет меня лиса За темные леса, За быстрые реки, За высокие горы… Кот и дрозд, спасите меня!..
Кот и дрозд услыхали, бросились в погоню. Кот бежит, дрозд летит… Догнали лису – кот дерет, дрозд клюет, и отняли петушка.
Долго ли, коротко ли, опять собрались кот да дрозд в лес дрова рубить. Уходя, строго-настрого наказывают петушку:
– Не слушай лисы, не выглядывай в окошко, мы еще дальше уйдем, не услышим твоего голоса.
И пошли кот да дрозд далеко в лес дрова рубить. А лиса – тут как тут: села под окошечко и поет: – Петушок, петушок, Золотой гребешок, Масляна головушка, Шелкова бородушка, Выгляни в окошко. Дам тебе горошку. Петушок сидит помалкивает. А лиса – опять: – Бежали ребята, Рассыпали пшеницу, Курицы клюют, Петухам не дают… Петушок все помалкивает. А лиса – опять: – Люди бежали, Орехов насыпали, Куры-то клюют, Петухам не дают… Петушок и выставил головку в окошко: – Ко-ко-ко! Как не дают?!
Лиса схватила его в когти плотно, понесла в свою нору, за темные леса, за быстрые реки, за высокие горы…
Сколько петушок ни кричал, ни звал – кот и дрозд не услышали его. А когда вернулись домой – петушкато нет.
Побежали кот и дрозд по Лисицыным следам. Кот бежит, дрозд летит… Прибежали к лисицыной норе. Кот настроил гусельцы и давай натренькивать: – Трень, брень, гусельцы, Золотые струночки… Еще дома ли Лисафья-кума, Во своем ли теплом гнездышке? Лисица слушала, слушала и думает: "Дай-ка посмотрю – кто это так хорошо на гуслях играет, сладко напевает".
Взяла да и вылезла из норы. Кот и дрозд ее схватили – и давай бить-колотить. Били и колотили, покуда она ноги не унесла. Взяли они петушка, посадили в лукошко и принесли домой. И с тех пор стали жить да быть, да и теперь живут.
ЛИСА И ВОЛК
Жили себе дед да баба. Дед и говорит бабе: – Ты, баба, пеки пироги, а я запрягу сани, поеду за рыбой.
Наловил дед рыбы полный воз. Едет домой и видит: лисичка свернулась калачиком, лежит на дороге.
Дед слез с воза, подошел, а лисичка не ворохнется, лежит, как мертвая. – Вот славная находка! Будет моей старухе воротник на шубу.
Взял дед лису и положил на воз, а сам пошел впереди. А лисица улучила время и стала выбрасывать полегоньку из воза все по рыбке да по рыбке, все по рыбке да по рыбке.
Повыбросила всю рыбу и сама потихоньку ушла. Дед приехал домой и зовет бабу: – Ну, старуха, знатный воротник привез тебе на шубу!
Подошла баба к возу: нет на возу ни воротника, ни рыбы. И начала она старика ругать: – Ах ты, старый хрен, такой-сякой, еще вздумал меня обманывать!
Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мертвая. Погоревал, погоревал, да что ты будешь делать! А лисица тем временем собрала на дороге всю рыбу в кучку, села и ест. Приходит к ней волк: – Здравствуй, кумушка, хлеб да соль… – Я ем – свой, а ты подальше стой. – Дай мне рыбки. – Налови сам, да и ешь. – Да я не умею.
– Эка! Ведь я же наловила. Ты, куманек, ступай на реку, опусти хвост в прорубь, сиди да приговаривай: "Ловись, рыбка, и мала и велика, ловись, рыбка, и мала и велика!" Так рыба тебя сама за хвост будет хватать. Как подольше посидишь, так больше наудишь. Пошел волк на реку, опустил хвост в прорубь, сидит и приговаривает: – Ловись, рыбка, и мала и велика, Ловись, рыбка, и мала и велика! А лисица ходит около волка и приговаривает: – Ясни, ясни на небе звезды, Мерзни, мерзни, волчий хвост! Волк спрашивает лису: – Что ты, кума, все говоришь? – А я тебе помогаю, рыбку на хвост нагоняю. А сама опять: – Ясни, ясни на небе звезды,
Мерзни, мерзни, волчий хвост! Сидел волк целую ночь у проруби. Хвост у него и" приморозило. Под утро хотел подняться – не тут-то было. Он и думает: "Эка, сколько рыбы привалило – и не вытащить!" В это время идет баба с ведрами за водой. Увидела волка и закричала: – Волк, волк! Бейте его!
Волк – туда-сюда, не может вытащить хвост. Баба бросила ведра и давай его бить коромыслом. Била, била, волк рвался, рвался, оторвал себе хвост и пустился наутек. "Хорошо же, думает, ужо я отплачу тебе, кума!"
А лисичка забралась в избу, где жила эта баба, наелась из квашни теста, голову себе тестом вымазала, выбежала на дорогу, упала и лежит – стонет. Волк ей навстречу:
– Так вот как ты учишь, кума, рыбу ловить! Смотри, меня всего исколотили… Лиса ему говорит:
– Эх, куманек! У тебя хвоста нет, зато голова цела, а мне голову разбили: смотри – мозг выступил, насилу плетусь.
– И то правда, – говорит ей волк. – Где тебе, кума, идти, садись на меня, я тебя довезу.
Села лисица волку на спину. Он ее и повез. Вот лисица едет на волке и потихоньку поет: – Битый небитого везет, Битый небитого везет! – Ты чего, кума, все говоришь?.. – Я, куманек, твою боль заговариваю. И сама опять: – Битый небитого везет, Битый небитого везет!
МЕДВЕДЬ – ЛИПОВАЯ НОГА
Жили-были старик со старухой. Посеяли они репку. Вот повадился медведь репку у них воровать. Старик пошел посмотреть и видит: много репы нарвано да разбросано кругом. Воротился он домой и рассказывает старухе. А она ему говорит:
– Да кто же репу нарвал? Если бы люди, так унесли бы. Наверно, это медведь проказит! Поди-ка, старик, покарауль вора!
Старик взял топор и пошел караулить на ночь. Лег под плетень и лежит. Вдруг приходит медведь и давай таскать репу – нагреб целое беремя и полез через плетень.
Старик вскочил, бросил в него топором и отрубил ему лапу. Сам убежал, спрятался.
Заревел медведь и ушел на трех лапах в лес. Старик взял отрубленную лапу, принес домой: – На, старуха, вари.
Старуха ободрала медвежью лапу, варить поставила, шерсть с кожи общипала, на кожу села и начала шерсть прясть.
Старуха прядет. А медведь сделал себе липовую ногу и пошел к старику со старухой. Вот медведь идет, нога поскрипывает, он сам приговаривает: – Скырлы, скырлы, скырлы, На липовой ноге, На березовой клюке. Все по селам спят, По деревням спят, Одна баба не спит – На моей коже сидит, Мою шерсть прядет, Мое мясо варит. Старуха услышала это и говорит: – Поди-ка ты, старик, запри дверь, медведь идет… А медведь уже в сени вошел, дверь отворяет, сам приговаривает: – Скырлы, скырлы, скырлы, На липовой ноге, На березовой клюке. Все по селам спят, По деревням спят, Одна баба не спит – На моей коже сидит, Мою шерсть прядет, Мое мясо варит.
В те поры старик со старухой испугались. Старик спрятался на полати под корыто, а старуха – на печь, под черные рубахи.
Медведь влез в избу, стал искать старика со старухой, да и угодил в подполье. Тут собрался народ, и убили медведя.