Девочка в смятении разжала кулачок. Крыса шлепнулась на пол, заверещала и убежала. Тар-Агне кинулась к мальчику, вцепилась в него и спрятала лицо на груди.
- Спаси меня, Ведде. Спаси меня. Это же крыса.
- Нам надо идти.
Принцесса схватила мальчика за руку, и они пошли дальше. Шли они снова долго: спускались снова по каким-то ступенькам, открывали снова какие-то двери, пролезали снова в какие-то коридоры. Становилось все холодней и сырей. Наконец Ведде замер у низенькой двери в мокрой стене.
- Смотри вот сюда.
Он посветил фонариком в дверь. Принцесса увидела, как в глубине помещения на куче отвратительного гнилья валяются кости. Она долго всматривалась в груду костей, разных и страшных, потом осторожно спросила:
- А что это, Ведде? Здесь тоже разделывали животных? А зачем тогда цепь? Это чтобы не убежали? А их что, разделывают живьем? Ай, Ведде, зачем?
- Это скелет, - сказал мальчик глухо. - И это темница. Этот несчастный умер в этой темнице, и никто его так и не вытащил, не похоронил, даже когда он и умер. Видишь, череп, а вот, видишь, ребра. А вот ржавая цепь.
- Знаешь что, Ведде, - медленно проговорила Тар-Агне, - я больше никогда не хочу здесь ходить. Давай здесь больше не будем ходить! - Она сжала руку мальчика так, что ему стало больно. - Давай как можно быстрее отсюда уйдем, и больше никогда здесь не будем ходить. Ну почему, почему, почему чтобы увидеть Луну и послушать музыку, нужно идти такой дорогой? Скажи, Ведде, может быть, есть другая дорога, не такая страшная, и можно пойти по другой?
- Я не знаю, - сказал Ведде задумчиво. - Пойдем, Агне. И больше сюда не смотри.
- Ведде, - прошептала принцесса, - а ты знаешь, где рубят головы?
- Сейчас головы уже не рубят, - успокоил мальчик. - Сейчас или вешают, или расстреливают, или даже как-нибудь травят, душат там, например. Лет уже двести, наверно. - Он хмыкнул. - Вот в старину да, головы так и летали. Только головы отрубали на площадях, чтобы все смотрели и веселились. То есть, вовсе не в замках. В замках нет так уж много народу. Веселиться, по существу, некому... Хотя, с другой стороны, в замках все знают друг друга лучше, и поэтому веселятся сильнее, если другу отрубают голову. Во всяком случае, я это так понимаю.
- А скажи, Ведде, - спросила принцесса тихо и отвернулась от страшной двери. - Ведь когда рубят голову, ведь кровь во все стороны?
- Ха, - усмехнулся мальчик очень недобро. - Когда рубят голову, кровь из шеи фонтаном!
- Ты видел?! - Глаза принцессы сверкнули синими молниями.
- Нет! Но я знаю. Лекарь рассказывал, что в шее у нас есть специальная жила, в которой течет вся кровь, которая у нас есть. И если голову отрубить, то эта кровь там так сильно течет, что сразу начинает бить сильной струей. И так пока не закончится. И, как правило, вся вытекает.
- И что, - прошептала принцесса, - если это зимой, вся кровь - на снег? Красная теплая кровь - на белый холодный снег?
- Еще как. - Мальчик усмехнулся зловеще. - И снег тает, и от него идет пар, и голова откатывается по снегу и пачкает его кровью. А туловище дрыгается и дергается, но недолго.
- И люди смотрят и веселятся?
- Всей площадью.
- Я прикажу всем, всем, всем отрубить головы, чтобы никто больше так не стоял на площади и не веселился! Как страшно, противно и гнусно!
- Не убивайся. - Ведде погладил девочку по плечу. - Это было давно, в старину. Сейчас головы уже не отрубают, я же тебе говорю.
- А как же тогда веселятся?
- Ха! - Мальчик презрительно хмыкнул. - Находят. Но нам нужно идти, Агне, а то Луна устанет нас ждать.
- Давай отсюда уйдем и больше никогда сюда не придем! - воскликнула принцесса, дергая Ведде за руку.
- А если ты еще раз захочешь посмотреть на Луну?
- Может быть, поищем другую дорогу? - тихо спросила девочка, и глаза ее заблестели от слез. - Ведде, ведь к Луне много дорог, ведь не одна ведь? Не может же быть только одна? Да еще такая ужасная?
- Конечно! - Мальчик снова погладил принцессу по плечу и волосам. - Я знаю пока только эту, и я тебе показал. Но у каждого своя дорога к Луне, и может быть не одна, а несколько. Я так думаю, что их много, и нам будет нужно каждый раз найти какую-то новую. Нужно найти несколько разных дорог, не обязательно много. В мире есть разные вещи. Есть такие, которых должно быть только по одной, как Луна, например. А есть такие, которых должно быть по несколько, как дороги к одной Луне, например. Так все устроено, а если так все устроено, то нечего что-то выдумывать. Все равно лучше не выдумаешь.
- Конечно, - вздохнула Тар-Агне. - Ведь если дорога была бы одна, представь, сколько народа тут бы столпилось? Не только же мы хотим посмотреть на Луну. Ведь так, Ведде?
- Ха. - Мальчик хмыкнул с удовлетворением. - Еще как. Я, например, знаю несколько человек, музыканты, мои знакомые. Им время от времени нужно смотреть на Луну просто обязательно. А то им становится плохо, и они не могут сочинять всякую музыку.
- И что, они умирают, да?
Они снова двинулись в путь. Принцесса ни на секунду не выпускала руку мальчика.
- Многие, - продолжал Ведде, рассекая фонариком подземную тьму.
- Но ты мне вот что скажи, Ведде, вот что... А как же так получается, что на Луну смотрят все... Ну, может быть и не все, но ведь очень многие, да? На Луну смотрит столько народу, а ее всем хватает?!
- Знаешь, Агне, последнее время я думаю, что если Луну и вправду придется поделить на всех, то ее, конечно, не хватит.
- То есть как, то есть как? - Принцесса едва поспевала за мальчиком.
- Понимаешь... Луна, она так устроена, что на нее можно смотреть хоть лопни столько. Хоть тресни вообще. И смотреть можно каждому, всем подряд. Но чтобы что-то высмотреть, настоящее... Вот это уже скорее лопнешь. Знаешь, вот есть у меня знакомый. Он какой-то не совсем слепой, но какой-то уже и больной. Путает красный с зеленым.
- А как это так?!
- Не знаю. Лекарь говорит, что, в общем, это нормально, и таких людей много. Так много, что их даже больными не называют. Так вот, попробуй ему объясни, как в лесу разыскать, например землянику? Он же ее не увидит, красную на зеленых листьях.
- Да?! - Принцесса даже остановилась. - Так он же умрет с голоду!
- Так вот и Луна. На Луну можно смотреть хоть тресни сколько. Но если ты не умеешь видеть, например, серебряный цвет, то никогда не поймешь, почему Луна такая на самом деле красивая и полезная. Вот Луне и спокойно, вот она и висит, и ее хватит еще надолго. Так что ты не переживай так. Но мы пришли.
Они свернули в какой-то проем, стали подниматься по узенькой лестнице. Потом Ведде пнул какую-то дверь, и они прошли в ход. Потом они шли по этому ходу - и вдруг запахло мокрой землей, свежими листьями, в ход задул ветер, и они вышли в промозглую ночь.
Было темно. Листья шуршали в ветре, сверху капало, и было холодно. Тар-Агне поежилась. Ведде взял ее за руку. Они спустились с отлогого берега, куда вывел их ход.
- Мы где? - с восторженным ужасом оглянулась принцесса. - Река! Мы пришли?
- Пока еще нет. Но мы уже вышли из Замка.
- Вышли из Замка?! Мамочка! Я никогда, никогда, никогда не выходила из Замка! Дядюшка говорит, что мне нечего делать за Замком. Что там вовсе не так интересно, как пишут в книжках. Он говорит, что я еще маленькая, и что я еще успею выйти из Замка.
Ведде не отвечал. Спустившись к реке, они поболтали руками в воде, потом Ведде указал в ту сторону, откуда они пришли:
- Если бы Луна уже вышла, мы бы увидели Замок в ее лучах. Знаешь как это красиво! Ночью он весь воздушный, словно соткан из серебряных линий. Их как будто чертит Луна, когда высвечивает всякие кромки и крыши, шпили и парапеты, бойницы. А Башня, в которой я как раз и живу, она такая высокая, и она так здорово смотрится ночью... Особенно когда Луна повиснет прямо над ней! Тогда кажется, что Луна как огромная серебристая лампа, которую поставят на самый верх, чтобы она вокруг все нам освещала. И когда она так висит, особенно когда в небе чуть-чуть облачков и нет сильного ветра, тогда по нему расползаются лунные призраки с серебряной гривой, а на земле замирают оплывшие серебристые слитки. Вон там, где плакучие ивы. А небо такое черное и бездонное, и в нем крапинки звезд, и все так спокойно, ясно, прозрачно, все так удивительно, что просто стоишь - и так здорово! И все так уютно, под небом и под Луной, особенно когда в Замке кое-где светятся оранжевые окошки.
- Я так хочу посмотреть! - засуетилась Тар-Агне. - Как я хочу посмотреть, ты даже не представляешь! Ведде, возьми меня с собой в следующий раз! Когда все будет так как ты рассказал! Когда Луну повесят над Башней, и уберут ветер, и зажгут оранжевые окошки! Возьми меня, ну пожалуйста, Ведде! Я даже пройду этой дорогой еще раз, и завернусь в пыльный мешок, и не возьму крысу, и если нужно, посмотрю на кости... Но ты меня возьми обязательно!
- Хорошо! - кивнул Ведде. - Но сейчас нам нужно идти. Осталось немного, это недалеко.
- Я все-таки прикажу отрубить дядюшке голову, - сообщила принцесса после некоторого раздумья. Она вприпрыжку спешила за Ведде, по гальке речного берега, разглядывая холодную волшебную ночь. - Ведь он знал, что за Замком бывает так здорово, и не рассказывал! Он же видел, он же бывает за Замком, ведь так, Ведде?
- Пока не руби. Ты просто еще не знаешь, что бывает за Замком. А он знает и наверно думает, что тебе это не понравится. Он у тебя на самом деле хороший, пусть даже ставит в угол на три часа каждый день.
- А вот и не ставит, - надулась принцесса и хныкнула.
Они шли, и журчала вода, и шуршал ветер в деревьях. И ветки склонялись над речкой, а капли с мокрой листвы срывались и булькали, и было спокойно, свежо, замечательно и просторно, и вовсе не страшно. Потом Ведде свернул с берега в лес, и они пошли узкой тропой, иногда спотыкаясь о корни, иногда путаясь в мокрой траве, и принцесса на всякий случай похныкивала, оттого что трава была слишком холодной и мокрой (про шишку она и не вспоминала). Но в целом все это была чепуха - ведь они скоро увидят Луну! А еще Ведде сыграет ей музыку.
- Нам долго еще? - то и дело спрашивала принцесса, стараясь не отставать от мальчика, и он каждый раз отвечал терпеливо:
- Уже почти.
И вот они стали подниматься в гору, и так поднимались долго, и принцесса уже устала ждать - когда же они, наконец, поднимутся и увидят Луну, а Ведде сыграет ей музыку. И ей стало казаться, что уже наступает утро, и что Луна уже спряталась на день, и что сегодня, как всегда, ничего не получится... Как вдруг!
Лес расступился разом. Они вышли на вершину холма. Трава, мягкая и невысокая, послушно стелилась под ноги. Впереди, шагах в тридцати, склон уходил вниз, и под ним расстилался, раскидывался, разливался до самого далекого горизонта замечательный, мокрый, серебряный мир!
Облака расступились, и в черной полынье небес Луна - вот она! - спокойно жгла холодным сиянием мокрую бездну. Серебряный свет лился, пропитанный холодной влагой леса. Запах был непередаваем - это был запах Луны, мокрой, холодной, сверкающей серебром света. Принцесса стояла, замерев, не двигаясь, боясь спугнуть даже капельку запаха в мерцающей влаге воздуха, даже черточку лунного серебра на мокрой листве.
Мир - впереди, под ногами, в долине за склоном холма - спокойно лежал себе и светился. Облака качались вокруг, охраняя Луну от какого-нибудь беспокойства. Ведде вытащил лютню, сосредоточенно тронул струны и стал играть музыку, а маленькая принцесса стояла, смотрела и слушала.
Музыка была короткая, но просто необыкновенная. Пара аккордов и несколько нот - музыка очень простая, но такая необыкновенно лунная, облачная, влажная как небеса, прохладная как трава, бездонная как весь мир - который уютно расположился в долине и помаргивал теплыми огоньками селений. Как все это было здорово! Принцесса стояла, смотрела, слушала, не двигаясь, не дыша, не думая ни о чем. (Думать сейчас даже было нельзя - нужно было смотреть, и слушать, и вдыхать лунный запах, и ощущать лунный свет, потому что как раз такого больше никогда не будет.)
Ведде сосредоточенно доиграл короткую музыку и сказал:
- Эта музыка не называется. Она просто играется, и все. Ну как?
- Мне очень понравилось! Мне очень, очень, очень понравилось, Ведде. Это очень хорошая музыка! Только можно я тебя попрошу, Ведде, давай ты ее никому больше не будешь играть, ладно? Потому что ее нужно играть только здесь, и мне. Ладно?
- Но ведь я для тебя ее и придумал, - сказал Ведде серьезно. - И чтобы как раз была такая Луна. Если такую музыку сыграть кому-то еще, да еще в другом месте, она испортится.
- Да! Поэтому больше не играй ее никому, и больше нигде. - Тар-Агне взяла мальчика за руку. - Даже мне не играй, если не будет такой Луны. Я не хочу, чтобы испортилась такая очень хорошая музыка. Жалко, конечно, что нельзя ее как-нибудь взять и принести домой. А потом иногда послушать. Но ведь нельзя, да, Ведде? Ведь нельзя.
- Конечно, нельзя, - кивнул мальчик, укладывая лютню в чехол. - Ты же не сможешь взять и принести домой именно эту Луну. - Он указал в небо. - Я тебе, конечно, смогу ее и в Замке сыграть. Но толку? Ведь в Замках не бывает такой Луны.
- У нас не бывает, - вздохнула принцесса. - Может быть, где-то бывает, но у нас не бывает. Я не видела. - И она еще раз вздохнула.
Тогда Ведде повел принцессу обратно. Они вышли с опушки и пошли вниз обратной тропой, оставив Луну за плечами.
- Понимаешь, какое дело, - рассказывал по дороге Ведде. - Тут есть хитрость. Вот эта вот музыка... Я ее и не придумывал. Она где-то есть, там, приблизительно где и Луна. Даже когда нас еще не было, а она уже там была. Нужно ее просто там увидеть и тут сыграть. Можно и записать, кстати. Тогда другие сыграют... Может быть.
- Может быть, если они не больные, да, Ведде?
- Конечно. Ведь нужно хотя бы знать ноты и хоть как-то играть уметь... А там - это знаешь... Там всего знаешь сколько! И оно там вовсе не спрятано, все перед глазами, только бери. Но люди ведь так по-дурацки устроены, видят все что угодно, только не то что надо. А знаешь, сколько там всего замечательного! Я видел. И оно там всегда останется. Вот моя музыка. Я умру, а она там останется.
- Но она ведь и здесь останется, Ведде! Ведь останется ведь! Ты же ее оттуда достал и сыграл ведь! И какая она вообще замечательная получилась!
- Это потому что я ее правильно там увидел и правильно оттуда достал. Если ее взять оттуда неаккуратно, то это плохо. Можно вообще беды натворить. Если ее взять неправильно, не так как там оно есть, можно все здесь испортить и самому умереть. В общем, все равно нужно учиться. А этому еще как. Только не учат.
- Самому умереть! - ужаснулась принцесса.
- Ха, - сказал мальчик с усмешкой. - Еще как. Я же тебе говорю, там всего столько, ты только хватай. Вот все и хватают, чуть только кто-то им рассказал, что оттуда можно набрать всякого. Поэтому дядюшка тебя и не выпускает из Замка. Все туда лезут, все пытаются оттуда что-то достать, каждый пыжится и кричит, что он самый блестящий и разноцветный. И правильно, и нечего тебе на это смотреть.
- Но как же, Ведде, как же мне быть? Ведь не смогу я всю жизнь просидеть в Замке? Ведь придется мне когда-нибудь выйти из Замка, самой выйти, и посмотреть? Даже если я и не захочу. А я что-то уже не хочу, не хочу, не хочу.
- Ха, - сказал мальчик с удовлетворением. - А ты знай, как надо.
- А откуда мне знать, как надо? - Принцесса снова захныкала. - Ведь даже дядюшка мне ничего ни разу про это не рассказал. А может, он сам не знает?
- Ну, что-то он, конечно, знает. Он у тебя умный и не больной. А это очень хорошо и полезно. Ведь в основном бывает так, что когда умные, то и больные. А это опасно.
- И что же мне делать? Где мне учиться? Ведь ты говоришь, что этому ведь не учат. Ведь так, Ведде, ведь так?
- Ха, - хмыкнул Ведде с досадой. - Конечно, нет. Учат всегда тому, что и сам знаешь. Только если ты больной, ты не знаешь, что это знаешь. А если ты не больной, то ты и так все знаешь, а если не знаешь, то сам все узнаешь. В общем, надо самому учиться... Если ты не больной.
Они вернулись к ходу. Луна снова спряталась в облаках. В плотном мраке над головой одиноко желтело окошко - высоко, в Башне.
- Давай последний раз вдохнем воздуха, и обратно. Уже глубокая ночь, и нужно спать.
Ведде обернулся спиной к огоньку Башни и сосредоточенно задышал. Тар-Агне сделала то же самое, а потом сказала, перед тем как окончательно нырнуть в духоту:
- Знаешь что, Ведде! Я все-таки прикажу устроить такую Луну в Замке. Пусть все смотрят. Ведь ты говоришь, Луне все равно не страшно, если на нее будут смотреть даже все. Даже больные?
- Ха, - сказал мальчик с неодобрением. - Нужно было с самого начала устраивать Замок так, чтобы из него было видно Луну. А теперь уже поздно. Ведь даже с самого верха башни Луну так не видно.
- Да, - вздохнула принцесса. - И я теперь это знаю! Интересно, а дядюшка знает, что Луну бывает так видно?
- Думаю, знает, - кивнул Ведде.
Они вошли в ход, и глухой мрак поглотил их.
- Да? - ужаснулась Тар-Агне. - И что, он тоже одевался в мешок, и держал в руках нож, и смотрел на страшные кости? Чтобы увидеть такую Луну?
- Насчет мешка не уверен, а нож он держал и костей видел кучу.
- Не хочу я костей. Не хочу, не хочу, не хочу я ножей и костей. Пусть их никогда не будет, Ведде, пусть их отменят. Я прикажу, и их отменят, пусть только попробуют не отменить.
- Ха, - усмехнулся мальчик. - Если бы все можно было так просто решить.
- Я все равно прикажу! - Принцесса надула губки. - А если они не отменят, я прикажу отрубить им головы.
И они шли обратной дорогой, и больше не разговаривали. И вот они прошли страшные коридоры с темницами - в которых лежали кости, и страшную комнату - в которой животных разрубали на части (чтобы готовить из них потом пищу), и страшную кухню - в которой стояли черные котлы, сковороды и кастрюли. И Ведде засунул принцессу обратно в мешок, и затолкал ее в дырку, и выволок обратно в Опочивальню, и там они выпали из отдушины, и он достал из мешка принцессу, и они долго чихали, на толстом мягком ковре.
- Ну вот, - сказал наконец мальчик. - А теперь ложись, я тебя укрою, и ты будешь спать. Как твоя шишка?
- Немножко болит, но уже почти совсем ничего, - сообщила принцесса, уютно устраиваясь в кровати. - Пожалуй, и вправду поспать, что ли? Опять завтра дядюшка придет со своими послами. Ну вот они надоели! Ведде, спаси меня от послов, хоть как-нибудь! Я хочу Луну, и хочу музыку, и не хочу дурацких послов, с ятаганами. Спаси меня, Ведде.
- Надо подумать.
Ведде присел на колени у изголовья кровати, поправляя подушечки, чтобы принцессе было мягче, уютнее и удобнее. Девочка бормотала, уже в полусне:
- Знаешь как мне понравилось, Ведде! Так здорово, что ты все-таки пришел, показал мне Луну и сыграл музыку... Ты придешь еще раз, ладно? Только ты обещай...
- Конечно приду. Когда у меня нет вечером репетиции, мне обычно нечего делать, и хочется с кем-то поговорить. А с тобой я бы разговаривал целую ночь. Знаешь, в голову иногда лезет столько мыслей, что иногда даже пугаешься и не знаешь, что с ними делать.
- Тогда ты приходи ко мне, засовывай в мешок и волоки куда хочешь. Мне так понравилось, знаешь как! Я так хочу еще раз, и чтобы из Замка! Ты придешь?
- Ха, - сказал мальчик задумчиво, сидя у изголовья. - Я тебе могу показать такие места!
- Так ты обещаешь? - повторила принцесса, уже засыпая. - Только ты обещай...
- Приду.
Принцесса вдруг открыла глаза, полыхнувшие синим огнем в мерцании ночников.
- Ведде, давай убежим! Ты знаешь такие места! Давай в них убежим и будем там жить! Представь, как в таких местах здорово жить! Давай убежим, убежим, убежим! - Она приподнялась на кровати.
- Нет, Агне. В таких местах лучше не жить все время. В таких местах нужно бывать. Вот это нужно, и обязательно. А жить, в целом, можно и в Замке. Не так он и плох. - Ведде снова уложил принцессу и снова укутал ее покрывалом. - Так что спи! А то уже поздно. А у тебя завтра важный прием. А у тебя шишка еще не зажила как следует.
- Все равно, Ведде... Давай убежим хоть куда-нибудь... Ну и что, что не зажила... Все равно давай убежим... Хоть немножко... Только ты обещай... Ведь ты обещаешь?.. Хоть немножко...
Она засыпала.