* * *
– Янка, – Степан задумчиво ковырял дырку в кружевной скатерти, – мне показалось, или ты не хочешь, чтобы там, в Москве, у тебя жили феи?
– Не хочу, – помотала она головой.
– То есть, мы тебе не понравились? – помрачнел он ещё больше.
– Да почему, понравились! Правда понравились, – погладила Янка Степана по плечу. – Вы очень хорошие.
– Но нас тебе не надо, – буркнула Машка.
– Ой, ну это сложно! – отвернулась Янка.
– Конечно, куда нам понять, глупым феям.
– Ну что вы сразу обижаетесь! – Янка сама начала сердиться. – Смотрите. Вы здесь когда поселились?
– Да мы всегда здесь жили. – Фёдор погонял крошки от сушки по тарелке. – Ещё когда большие город не построили. Мы, может, вообще сюда первые пришли. Раньше больших.
– И что потом?
– Потом?
Фёдор посмотрел на потолок, словно вспоминая.
– Потом пришли большие, построили дома. Такие ещё, из брёвен, одноэтажные. Как их… А, избы! Мы в них поселились.
– Вот так просто поселились?
– Ну как просто? – Фёдор съел крошку. – Не просто. Мы им помогали. Они нас за это кормили. В каждом доме ставили блюдечко с молоком. Под стол. Хлебушек за печку клали. Они нас тогда ещё видели, иногда.
– Вот, сам говоришь – помогали.
– Ну да! Так мы и сейчас помогаем, гораздо больше! Раньше на одну избу один фей, а сейчас вон нас сколько, – Фёдор показал руками сколько их.
– Да не помогаете вы, – махнула Янка.
– Да как не помогаем? – взвился Фёдор.
– Да никак! – отрезала Янка. – Фёдор, – она встала, – кто решает, что должно быть в холодильнике?
– Так это кто, – растерялся Фёдор, – список есть.
– Какой ещё список?
– Продуктов. – Он пошарил в кармане и вытащил мятую бумажку. – Вот. Список.
Янка взяла бумажку, повертела в руках. С обеих сторон она была исписана названиями продуктов и циферками.
– Что это? – Янка показала на цифры.
– Это сколько чего им надо купить, – объяснил Фёдор, – и как часто. Вот, например, – ткнул он пальцем, – творог, двести граммов, раз в два дня.
– И откуда у тебя этот список? – Янка вздёрнула брови.
– Королева составила. Чтобы большие ни в чём не нуждались. Чтобы всегда всё было в наличии. И свежее. И полезное. И я слежу, чтобы было. Да.
Фёдор оттарабанил то, что явно заучивал специально и гордо расправил плечи. Его работа считалась очень ответственной.
– Значит, в холодильнике всё время одно и то же? – наклонила голову Янка.
– Зачем одно? Сыр может быть трёх сортов, в произвольном порядке, масло двух, йогурт одного сорта, но с разными вкусами. Четырьмя вкусами. Тут всё написано, – Фёдор бережно сложил бумажку и засунул обратно карман.
– А кроме списка? Они едят что-то, чего нет в списке?
– Янка, а зачем кроме списка? – искренне удивился Фёдор. – Там всё есть. И только полезное. И самое лучшее. И со сроком годности, который…
– Ты не понял, – прервала Янка его доклад. – А если они захотят что-то вредное купить? Что тогда будет?
– Не, не, – Фёдор слегка испуганно выставил перед собой ладони. – Зачем?
– А просто так. Потому что захотелось. Острое, солёное. Копчёное. Конфеты. Мороженое. Газировку. То, что хочется, но вредно? – прищурилась Янка.
– Не купят, – уверенно сказал Фёдор.
– А что так? – вкрадчиво спросила Янка.
– Ну… Это…
– Что это? Ты не дашь? Да? Палочкой махнёшь, и всё?
– Махну, – с вызовом сказал Фёдор. – Конечно, махну. Я хорошо работаю. На меня ещё никогда не жаловались. У меня всё по списку. Там это… Свежее только. Полезное. Витамины. И срок годности…
Фёдор бормотал, повторяя заученное, и мрачнея с каждым словом.
– Ну? Ты понял?
Янка встала над Фёдором, он попытался отодвинуться назад.
– Э, что понял?
– Да я вижу, что понял. То, что вы не помогаете. А управляете. Да?
Янка ткнула указательным пальцем Фёдору в лоб.
– А может, им так нравится? – смахнул он её руку.
– Может. Запросто. Только вы их об этом не спрашивали. А я не хочу, чтобы за меня решали.
– Это что же такое получается? – Машка смотрела на Янку совершенно растерянными глазами. – Они, получается, могут быть не рады, что мы… Что мы тут…
Янка пожала плечами:
– Я так подозреваю, что они без вас и правда, ни хлеба не купят, ни попу не вытрут. Потому что привыкли. А мне жутко становится, когда я себя на их месте представлю.
Следующие пять минут прошли в тишине.
Машка рассматривала ногти, как будто они только что выросли. Степан ковырял скатерть. Фёдор, похоже, повторял шёпотом наизусть список продуктов. Янка смотрела в потолок. На неё не смотрел никто. Самым весёлым в домике было тиканье часов.
* * *
– Гхм, гхм, – откашлялся Демьян, после того, как тишина сама себя застеснялась. – Пожалуй, я буду собираться.
– Куда?
– Зачем?
– День ещё!
Уговоры не торопиться звучали совершенно неискренне, но это потому, что все жутко обрадовались, что кто-то заговорил. Демьян смущённо уверял, что ему пора, феи то упрашивали посидеть ещё, то бросались помогать собираться.
– А ты можешь остаться? Ещё на ночь?
Голос Янки не услышали в общем галдеже. Она со стуком поставила чашку на блюдце.
– Демьян! – сказала она громче.
Все замолчали, глядя на неё немного испуганно. Вдруг ещё что-нибудь такое расскажет, от чего они снова надолго замолчат.
– На ночь можешь ещё остаться? – повторила она, глядя не на Демьяна, а в чашку.
– А… Зачем? – осторожно спросил Демьян.
Янка помолчала.
– Шкура твоя нужна. Ну что ты вздрагиваешь, не твоя, конечно, а пингвинья.
Никто ничего не сказал. Янка тоже ещё секунду помолчала, понимая, что сейчас начнётся.
– Я хочу выйти. Прогуляться. Ночью.
Алюминиевая ложка из набора детской посуды согнулась у неё в руках.
– Чего?
Феи подскочили как укушенные.
– С ума сошла?
– Какой гулять, куда гулять!
– Нельзя ночью, мы же тебе говорили!
– Тихо! – Янка бросила ложку на стол и развела руки. – Дайте я вам объясню сначала, потом будете кричать.
– Ты не понимаешь, что ночью…
Степан не хотел останавливаться.
– Тсс! Тихо! Помолчи, пожалуйста, – Янка положила палец ему на губы. – Давайте я её померяю, может быть, она мне не подойдёт, тогда и говорить не стоит.
Прежде чем кто-то успел подумать, что не подойти по размеру шкурка пингвина не может в принципе, как не может не подойти по размеру дом или вагон, Янка вытащила её из-под стола, куда Демьян сунул шкурку, чтобы не мешала, и подняла за задние лапы, прикидывая, как в неё залезть.
– Эй, эй, стой!
Машка со Степаном схватили шкурку за крылья, Фёдор – за клюв.
– Ты серьёзно, что ли?
– Серьёзно, – Янка дёрнула шкуру на себя.
Нитки затрещали.
– Жить надоело?
Феи дёрнули пингвина обратно, и Янка пролетела сантиметра три в их сторону: всё же дёргали втроём.
– Тихо вы, порвёте!
Она отпустила ткань и подняла руки.
– Тихо, граждане феи! Это я не с ума сошла. То есть, если сошла, то когда вы мне все почудились, а не сейчас. Да, я решила выйти ночью из домика. Но не просто так. Он же ходит ночью, – Янка показала на Демьяна, смотревшего на них как мышь на дерущихся кошек, – в шкурке. И я погуляю.
– Тебе зачем? – серьёзно спросил Степан, продолжая крепко держать крыло пингвина.
– Уфф, – Янка вздохнула. – Понимаешь, должен кто-то разобраться с тем, что здесь у вас творится. Игрушки-зомби, это, знаете ли, ненормально. Что-то у вас тут совсем непросто.
– Какие игрушки? – переспросил Фёдор.
– Зомби. Неважно. Забудь.
– А почему ты? – Машка тоже не выпускала шкурку пингвина, как будто Янка могла заскочить в неё прямо сейчас и убежать.
Янка пожала плечами.
– Не знаю. Я же человек, в конце концов. Ну, вроде как.
– Ясно, – Машка выпустила крыло. – А мы, значит, вроде как феи. И вроде как не можем сами разобраться. Глупые, ага.
– Она права, – Степан тоже отпустил шкурку. – И не дуйся, Машка. Мы же на самом деле даже не пробовали что-то выяснить.
– Будете смеяться, но я тоже считаю, что Янка правильно говорит. – Клюв пингвина выскользнул из рук Фёдора, шкурка упала на пол. Демьян тут же начал её сворачивать. – Мы ко всему этому привыкли. Так, что ничего не замечаем. Я вообще только сейчас до конца понял, как Клавдия стала королевой. Когда сам рассказывал. А Янка, она со стороны посмотрит.
– Опасно! – пискнула Машка.
Степан помрачнел. Он об этом думал, и понимал, что Янка не согласится с ним поменяться.
– Может быть, подождём, пока вторую шкурку найдём? – предложил он. – И вместе сходим?
– Некогда ждать, – помотала Янка головой. – Зачем ты её свернул? – спросила она у Демьяна. – Разворачивай. Примерять буду. Сегодня у нас намечается бал-маскарад. Дамы приглашают пингвинов.
* * *
Но этой ночью бал-маскарад не случился. У Янки вышла совсем другая прогулка. И не сказать, что менее опасная.
Перед ужином она летела в ванную, проверить, осталась ли зубная паста, а то вчера тюбик смяли до самого горлышка. В прихожей к ней пристроился Марк, вырулив откуда-то из-за вешалки. Он сидел на жёлтой блестящей часовой стрелке от будильника. И не верхом, а боком, элегантно скрестив ноги по одну сторону своей леталки.
– О, какая неожиданность! Здравствуй, Яна, как ты поживаешь?
Ещё пару дней назад Янка поверила бы, что это случайность.
– Спасибо, всё хорошо.
Она скрестила руки и смотрела прямо перед собой, всем видом показывая, что очень занята. Она уже умела летать, не держась.
– А я как раз думал о тебе.
Марк летел, тоже не держась руками. Пусть на автомобильчике ездить ему нравилось больше, но летал он здорово. И стрелку ногами не сжимал, как Янка – щётку.
– Ты помнишь разговор у королевы? – Марк вильнул, облетая провод от светильника. – Я как раз закончил одну интересную штуку. Хочу тебе показать.
– Испытать, что ли? – скосила Янка на него глаза. – На мне?
– Ну, можно, наверное, и так сказать. Этот прибор, он, признаюсь, сделан специально в расчёте на тебя. Прошу, лети чуть помедленнее, не хотелось бы с кем-нибудь столкнуться.
Янка, сама того не замечая, сильно разогналась. Но столкновение им не грозило: завидев секретаря королевы, встречные феи резко сворачивали в стороны.
– Это будет очень интересно и познавательно, уверяю тебя.
– Для кого интересно и познавательно? – пробормотала Янка. – Для королевы?
– Что, прости?
– Ничего!
– Прилетай во дворец часиков в десять вечера. Мы будем ждать. Осторожно!
Это Янка притёрла его к стене.
– А если я не смогу?
– Насколько я знаю, этим вечером ты ничем не занята.
– Мне работать надо.
– Проследишь, чтобы почистили зубы, и сразу прилетишь.
– А я домой собиралась. Прибираться.
– Это можно сделать и завтра.
– А если я не хочу?
Марк на своей леталке резко вырвался вперёд и затормозил, перегородив дорогу Янке. Её щётка нырнула головкой вниз, она чуть не свалилась, но успела затормозить, схватившись за щетину.
Они повисли друг напротив друга, глубоко дыша.
– Вот что я хочу тебе сказать, не-фея. – Марк не скрывал раздражения. – Благожелательность королевы имеет свои пределы. Если поданные соблюдают приличия, откликаются на её пустячные просьбы, королева бывает очень благодарна. Но если они начинают вести себя неразумно, королеве приходится их вразумлять. Порядок прежде всего, как говорим мы во дворце. Ты ведь не хочешь расстраивать её величество, не правда ли?
Марк кивнул на дверь в подъезд, возле которой они и висели.
Янке очень хотелось расстроить её величество, желательно чем-нибудь тяжёлым, по голове и с размаху. Но выгоняться в подъезд ей рановато, она здесь не со всем разобралась, и лучше пока королеву не злить.
– Нет, – сказала Янка сквозь зубы, – не хочу.
– Что, прости, я не расслышал? – переспросил Марк, который на этот раз все расслышал.
– Я не хочу расстраивать королеву, – зло сказала она.
– Я не сомневался в твоей отзывчивости, – процедил сквозь зубы Марк. – Мы с её величеством будем ждать! – крикнул он, улетая. – Ждать с нетерпеньем!
* * *
Она долетела до ванной.
Пасты в тюбике оставалось на два раза, если всем четверым почистить зубы. Янка полетела в гостиную, нашла домик, он же офис, старшей феи гигиены, сделала заявку на зубную пасту.
Эту заявку фея гигиены подпишет, передаст главной фее покупок. Та заверит в канцелярии королевы. Если её одобрят, а в этом сомневаться не приходилось, заявку с феем-курьером пришлют обратно фее покупок. Она сделает распоряжение своему помощнику, тому, который отвечает за покупки бытовой химии и непродовольственных товаров. А тот уже проследит, чтобы большая по дороге с работы зашла в аптеку и купила пасту.
Янка спросила, почему он сама не может сказать в ухо большой, чтобы та её купила. Раз уж она зубная фея, ей и следить за наличием зубной пасты, это же логично, нет? Главная фея гигиены пробормотала что-то о недопустимости анархии, глянув в сторону дворца, и Янка не поняла, одобряет она такую сложную систему, или подчиняется вынужденно.
Пролетев мимо своего домика (она так и подумала: своего), Янка слетала на кухню, за едой. Под кухонным столом стояла старая большая сломанная шкатулка, без крышки. Она была разделена на отсеки, выстеленные фольгой, в каждом лежала еда.
Янка подхватила пару виноградин и полетела домой. Виноградины пришлось держать под мышками, как два арбуза. Облетая внезапно вошедшую в гостиную большую девочку, Янка чуть не перевернулась вверх ногами, зато радость Демьяна оказалась такой заразительной, что она сама смеялась и прыгала вместе с ним. Первый раз смеялась, с тех пор, как проснулась в цветочном горшке.
– Как давно я не пробовал винограда! Яна, ты не представляешь, как я мечтал о нём, засыпая на грязном холодном полу подъезда! О!
Демьян побежал на кухню, нарезал виноградины на ломтики, и остаток дня прошёл в интереснейшей беседе о способах поедания фруктов и ягод. Весь прошлый опыт Янки в этом деле никуда не годился, учитывая изменившиеся размеры.
Нетрудно догадаться, что ягоды феи любили больше. От смородины они могли откусывать. Виноград, клубнику, крыжовник, легко порезать.
С яблоками и грушами сложнее. С целым фруктом феям не справиться. Или надо заводить специальных феев-яблоко-шахтёров с лопатами и кирками. Поэтому они отпиливали кусочки от долек, уже нарезанных большими, но эти кусочки быстро темнели, сохли, и длительному хранению не подлежали.
Арбуз феи вообще не ели. Отхватить кусочек мякоти от ломтя с тарелки нетрудно. Но пока домой долетишь – весь обольёшься.
А самым любимым фруктом был апельсин. Изъятую у больших дольку разбирали на мешочки с соком, которые удобно носить, хранить, и достаточно надкусить, чтобы напиться апельсинового сока, не травмированного выжиманием.
* * *
В десять вечера, оставив страшно волнующегося Демьяна в домике, Янка прислонила зубную щётку к колонне у входа во дворец. Колонны, четыре штуки, были сделаны из карандашей, скреплённых скотчем в пучки. Снаружи дверь никто не охранял. Она постучала. Щёлкнул пластик, дверь приоткрылась.
– Что вам угодно? – спросил в щёлку скрипучий голос.
– Я….
Ей было угодно убраться отсюда, и подальше.
– Меня…
Дверь вдруг распахнулась, вышел Марк, кого-то оттолкнув, и захлопнул дверь, придавив её спиной. Изнутри кто-то попытался вырваться, но Марк держал крепко.
– Яна, ну что же ты, это парадный вход, а мы без церемоний, мы же с тобой свои люди, мы зайдём сзади, там вход, ну, понимаешь, неофициальный…
– Для прислуги, что ли? – хмыкнула Янка.
– Ну, для технических работников в том числе, но и я хожу через него, и все, кто приходит к королеве не на приём, а, скажем так, по делам.
– А я откуда знаю, на приём я или не на приём? – нарочно тупила Янка.
– Когда Клавдия пригласит тебя на приём, ты получишь официальное приглашение, – Марк скорее оскалился, чем улыбнулся. – А сейчас пойдём.
Он обнял Янку за плечи и энергично повёл её вокруг дворца. Она едва успела схватить щётку.
Дворец, сделанный из трёх типовых кукольных замков, фабричных задних дверей не имел, поэтому дверь была сделана из куска пластика, вставленного в неровно прорезанную дыру в пластмассовой стене.
– Вот, проходи, здесь нет дворецкого, открывать можешь сама, щётку на улице не оставляй, мало ли что, поставь здесь, в коридоре.
– А что, мало ли что? – подозрительно поинтересовалась Янка.
– Ну, вдруг твои друзья увидят, что ты здесь, и… – Марк подбирал слова, – и позавидуют тебе, ну да, конечно, позавидуют. Сюда, на лестницу, вверх, осторожно, ступеньки. Вот. – Марк открыл низенькую дверцу. – Заходи.
В комнатке у стены стояла одинокая кровать. И всё. Больше никакой мебели.
– Ты будешь здесь спать, – широко улыбаясь, объявил Марк.