- Держи, - говорю ей. - Да не роняй больше, а то в следующий раз сама полезешь.
На стул уселся, макушку ощупываю: больно…
Отдых
Мама намочила в холодной воде полотенце и приложила его к моей макушке.
Обед закончился.
Аннушка собрала со стола грязную посуду и вынесла её во двор, к летней кухне. Сняла с плиты чугунок с тёплой водой и вместе с мамой принялась за мытьё. И так ловко у них всё получалось, что у меня даже голова перестала болеть.
Наташа подмела веничком порожек и ушла к вишням.
- Клей буду искать, - сказала она. - Он самый вкусный! А мне захотелось поработать.
Выпросил я у мамы раскладушку и тоже в сад ушёл.
Установил раскладушку в тени, под самой густой яблоней, улёгся поудобней. Хорошо!
Посмотрел налево - малинник стоит густой стеной, даже· не шелохнётся. Словно дожидается, пока я подойду. Да что-то неохота сейчас… Какая-то птичка перескакивает со стебелька на стебелёк, время от времени посматривает на меня чёрными озорными глазами. А посмотрев, начинает распевать свою любимую песню:
Чиу-чиу-чиу-фьють,
Чиу-чиу, фьють-фьють-фьють…
Попробовал я перевести эту песенку на человеческий язык, и у меня получилось вот что:
Та-ра, тара, тарарам, Та-ра-та-ра, трам-тарам…
Молодец, птичка, красиво поёт. Содержательно. Посмотрел направо - Наташа, словно медвежонок, переваливается с ветки на ветку. Клей выискивает. Сама ест и Аннушку угощает… Тоже молодцы, не мешают мне работать.
А сверху, сквозь зелёную листву, яблоки на меня поглядывают. Большие такие и жёлтые, как воск. И сквозь них солнце просвечивает. Наверное, эти яблоки уже спелые и очень вкусные. Потому что в зелёных солнце не прячется.
Нужно будет проверить и, если вправду они уже спелые, то сорвать несколько самых крупных и мягких - для Наташи, для Аннушки, для мамы… И конечно же, для себя. Обязательно нужно проверить, вот только сначала поработаю немного.
Но меня тут же сморил сон. Он неслышно подкрался ко мне маленькой розовой птичкой, положил на зажмуренные глаза свои тёплые мохнатые лапки. И представилось мне, что я снова стал маленьким и сижу на вишне. Осторожно собираю клей и отправляю его в рот. Клей вязкий вкусный и прозрачный, словно свежий мёд… Собрал я с нижних веток весь клей и ещё хочется. Взглянул наверх, а он там янтарём переливается, так и манит к себе. Влез я повыше, умостился поудобнее - спиной к толстой ветке, и руку протянул за клеем. А она взяла да и прилипла к нему, ни за что не оторвать! Дёргал я, дёргал, как вдруг что-то зашелестело. Ветки раздвинулись, и между ними показал ась хищная наседкина голова. И прицеливается в мои глаза своим острым, как у орла, клювом. Хочу прикрыть глаза руками - и не могу: руки приклеены… Хочу закричать, позвать маму - и не удаётся: весь рот клеем забит… А наседкин клюв придвигается всё ближе и ближе. Вот-вот ударит…
И ударила!
И хорошо сделала, потому что я сразу же проснулся. Сижу, заспанные глаза протираю. Посмотрел налево - малинник густой стеной колышется. Стебелёк к стебельку наклоняется, шепчутся о чём-то. Птичка уже не поёт, улетела, наверное.
Сверху яблоки свисают, ждут, пока я до них доберусь. А в них солнце переливается и поигрывает веселыми желтыми лучами.
А рядом с моей раскладушкой стоят Наташа и Аннушка смущённо переминаются с ноги на ногу.
- В чём дело? - спрашиваю их. - Что тут стряслось?
- Я только мух отгоняла, - начала оправдываться, Наташа, пряча за спиной хлопушку. - У тебя муха на лбу сидел а.
- Она нечаянно, - вступилась за Наташу Аннушка. - Слишком уж приставучая муха была, никак не хотела улетать.
Ну что за народ пошёл! Разве дадут отдохнуть уставшему человеку!..
Я сердито посмотрел на них, молча сложил свою раскладушку и отправился в комнату.
Ежики
Вечером Наташа хотела увязаться за нами, но бабушка не разрешила.
- Спать пора, десятый час, - сказала она и принялась взбивать постель. - И не хнычь, ничто тебе не поможет.
Мама моя хотя и добрая, но слово у неё твёрдое. Это я знаю хорошо, когда-то и сам был ребёнком.
И Наташа, наверное, тоже знала об этом, потому что хоть и похныкала, но всё же быстро забралась в свою кроватку.
А мы с Аннушкой отправились изучать таинственные места. Есть у нас такие. Сразу же за соседней улицей и начинаются. Только нужно обойти сначала школьную мастерскую, в которой отдыхало несколько разобранных тракторов и автомашин. Потом свернуть на узкую дорожку. Никаких зданий поблизости нет, и вечерами здесь никто не ходит. С двух сторон. раскинулся школьный сад. Между деревьями проглядывало несколько высоких могил - когда-то давно здесь казаки хоронили своих убитых товарищ.
Интересно Аннушке в этом саду и немного жутко. Начало смеркаться, и ей время от времени казалось, что в тёмных зарослях смородины и крыжовника кто-то прячется, наблюдая за ней. Какой-нибудь татарин с саблей наголо…
А мне здесь совсем не страшно, всё мне здесь знакомо, каждое деревцо я помню… Вот клёны - выстроились вдоль дороги, сад сторожат. Между ними с писком носятся летучие мыши, и Аннушка робко вздрагивает, когда какая-нибудь из них подлетает совсем близко - вот-вот вцепится в лицо. И глаз с них не сводит: она никогда раньше не видела столько летучих мышей сразу.
Неподалёку от клёнов растёт моя любимая груша. Увидев нас, ласково закачала ветками, зашелестела листьями.
- Здравствуй, - сказал я ей и погладил толстую шершавую кору.
Аннушка даже подпрыгнула от неожиданности.
- С кем это ты поздоровался? - испуганно озираясь, спросила она шёпотом. Наверное, в этой тишине моё "здравствуй" прозвучало для неё будто гром.
- Со своими старыми знакомыми, - ответил я. - С грушей, с яблонями, абрикосами… Мы ведь, Аннушка, высаживали здесь самые первые деревья… А с этой грушей, с которой я только что поздоровался, у меня приключилась самая весёлая история.
- Ты мне расскажешь об этом, правда? - осмелевшим голосом попросила Аннушка. - Я никогда не слышала весёлых историй с грушами.
- Когда-нибудь потом, - согласился я. - А сейчас давай просто погуляем…
Мы уже возвращались домой, когда Аннушка, схватив меня за рукав, прошептала:
- Ой, что это?
По дорожке, навстречу нам, катил ось три серых колобка. Один, побольше, - впереди, а два, совсем крошечных, - чуть сзади.
- Ежики! - ахнула Аннушка.
Ежиха, почуяв нас, свернулась в комок. И своим детишкам велела сделать то же самое.
Один сынок послушался, а второй - не совсем: будто бы и свернулся, а из-под колючего комочка всё равно поблёскивают любопытные глазёнки.
- Можно, я их поглажу? - спросила Аннушка. А сама не то что гладить - целовать их готова.
- Только осторожней, а то уколешься, - разрешил я.
Погладила Аннушка.
- И совсем не колючие!.. Даже наоборот.
Не поверил я, сам дотронулся. И правда, иголочки у ёжиков хоть и тугие, но вовсе не колючие. Совсем ещё малыши.
Самому маленькому надоело, видно, нас опасаться - распрямился он и носиком пошмыгивает - изучает наши руки. Осторожная мама-ежиха чмыхает что-то ему на своём ежином языке, да не слушается сынок. Ему куда интереснее познакомиться с нами.
- Какой хорошенький! - сказала Аннушка, - Можно, мы его возьмём с собой?
- Нет, нельзя, он же совсем ещё маленький, - запретил я. - Вот если бы тебя насовсем забрать от мамы, как бы ты себя чувствовала?
- Очень плохо, - сразу загрустила Аннушка. - Совсем-совсем плохо.
Пошли мы своей дорогой дальше.
- Смотри, смотри! - горячо прошептала Аннушка. Она шла задом наперёд. - Смотри, что он делает!
Я оглянулся и тоже застыл.
Мама-ежиха и один из её детей осторожно высунули носы и начали принюхиваться, не миновала ли опасность. А наш знакомый малыш, самый маленький и потешный, за нами припустил. Наверное, очень уж мы понравились. ему.
Совсем жалобно посмотрела на меня Аннушка.
- Никак нельзя, - говорю ей. - Я бы сам его с удовольствием взял, да маленький он ещё, погибнет без маминого молочка.
Отнесли мы непослушного несмышлёныша к маме-ежихе.
Положили рядом с ней, а сами быстро разбежались в разные стороны. Чтобы не знал он, за кем бежать.
Спрятались за кустами и осторожно, чтобы он нас не заметил, выглядываем, оттуда.
Пробежался ежонок туда-сюда, покрутил носом во все стороны: куда, мол, исчезли эти непонятные существа? Потом огорчённо вздохнул и посеменил, время от времени оглядываясь, за своей мамашей и братцем.
Кувшин молока
В деревне нужно просыпаться очень рано. Тем более, если твое окно выходит на шумную улицу.
Хорошо Аннушке - её окно выходило всего лишь на дорожку, ведущую к калитке. Да к тому же под окном были такие густые заросли сирени, что, как ни старайся, никакого шума не услышишь. И солнце в глаза не бьёт.
- Это же очень плохо, что в комнату ребёнка не заглядывает солнце, - сказал я маме, когда она распределяла, где нам жить. - Особенно летом.
- А зачем ребёнку сидеть летом в комнате? - возразила она. - Для этого есть двор, лес, речка. А в комнате летом должны быть прохлада и полумрак.
"Конечно, - рассуждал я, делая зарядку. - Особенно, если градусов тридцать жары… А зайдёшь в Аннушкину комнату - словно в прохладную воду нырнул… Нет права все же моя мама".
Я вышел во двор и даже глаза прикрыл от яркого блеска. Солнце, казалось, было повсюду: в окнах, в стеклянных банках и бутылях, развешанных на колышках; оно уютно сидело в каждой капле росы, свисало с прохладных листьев…
Я подошёл к небольшой вишенке и встряхнул её.
У-ух! Словно меня укололи тысяча маленьких иголок; А вездесущее солнце сразу же уселось на моих ресницах… Нет уж, довольно всяким там лежебокам ворочаться в душных перинах, за ушко да на солнышко их! Пускай сами посмотрят, какой сегодня изумительный день!
Но не успел я переступить порог веранды, как услышал испуганный голос:
- Володя!!!
Одним прыжком я перемахнул через коридорчик, ведущий с веранды, рывком распахнул дверь:
- Что случилось?
Аннушка, почти одетая, втиснулась в дальний угол кровати и показывала пальцем на окно:
- Там… хулиганы, с кирпичами!
Но никаких хулиганов я не увидел. Разве что слишком уж подозрительно колыхалась занавеска. Я хотел выскочить во двор, чтобы хорошенько проучить хулиганов, но Аннушка попросила:
- Мне страшно одной, обожди, я оденусь…
И вправду под окном кто-то был. Вот, возле самой стены, виднеются свежие следы, рядом - небольшая лужица. Пригнувшись, я проскользнул между сиреневыми кустами на посыпанную белым песком дорожку и чуть не сбил с ног незнакомого мальчишку:
- Это ты здесь с кирпичами бегаешь? - угрожающе спросил я.
- Он, он! - ответила Аннушка, вынырнув следом за мной.
- Я? С кирпичами? - изумился мальчишка.
Он мне сразу чем-то понравился. На его месте я бы давно уже был в другом конце деревни. А он - вот, рядом стоит. И убегать не намерен.
- Бабушка Настя договорилась с моей мамой, что я буду носить молоко, пока вы будете здесь. - И он протянул мне простой глиняный кувшин с молоком. - Я хотел его поставить на самое близкое окно… Я показал кувшин Аннушке.
- А я подумала, что это кирпич, - начала оправдываться Аннушка. - Они же совсем похожи по цвету!
Ей было очень неловко.
Я машинально сравнил отпечатки следов с босоножками мальчишки. Размеры сходятся, это ясно всякому. Да, но при чём здесь лужица? Я представил себе, что должен был почувствовать этот мальчишка, когда услышал Аннушкин крик. Да ещё в то время, когда он, ничего не подозревая, ставил полный кувшин молока на подоконник.
- Здорово же тебя Аннушка напугала, ох и здорово!
- У меня даже рука вздрогнула, когда она закричала, - признался мальчик, кивнув на Аннушку. - А молоко взяло да и выплеснулось…
- Крепкие же у тебя нервы, - позавидовал я ему. - На твоём месте я бы и кувшин уронил. С перепугу.
- Ну-у… - недоверчиво протянул польщённый мальчишка. - Вы вон какой большой.
- А разве большие не пугаются? - спросил я и повернулся к Аннушке: - Скажи, пожалуйста, кто из нас должен извиняться за всё, что здесь случилось? Я или ты?
Аннушка подошла к мальчишке и, приподняв кончиками пальцев уголки сарафана - точь-в-точь как стыдливая дама, которая обращается к благородному рыцарю, - лукаво произнесла:
- Простите меня, пожалуйста…
Я даже отодвинулся подальше от мальчишки - как бы не обжечься о его внезапно вспыхнувшие щеки.
Мальчишку звали Колей.
Нужно думать по-взрослому
В том, что Коля будет космонавтом, можно не сомневаться. Это он точно решил… Ну, на худой случай - моряком.
- А почему ты не хочешь быть хоккеистом? - спросил я, разглядывая его комнату.
Замялся Коля, промолчал. Наверное, он об этом тоже не раз думал.
Замечательная у Коли комната! Светлая, просторная.
Когда-то давно здесь было помещение, в котором его дедушка хранил борону, плуг и другие устаревшие сейчас вещи. Недавно Коля вместе с отцом убрали отсюда старый хлам, прорубили в стене большое окно, поставили столярный станок для работы и топчан для отдыха. И вот уже второе лето Коля здесь живёт. Только поздней осенью переходит он в дом.
Аннушке здесь тоже очень понравилось. Посидела она на топчане, покрутила тиски, перепилила лобзиком тонкую дощечку.
- А у тебя есть чем выжигать по дереву? - спросила она.
- Конечно, есть. - Коля открыл ящик стола и вытащил оттуда большую коробку. - Папа подарил на день рождения.
Посмотрела Аннушка коробку, ещё раз прошлась по комнате.
- А интересные книги у тебя есть?
Много интересных книг оказалось у Коли: "Тимур и его команда", "Винни-Пух", "Приключения доисторического мальчика"… Были книги и не совсем для чтения, больше для работы, где написано, как выпиливать или выжигать разные фигуры и рисунки. А на подоконнике лежала толстая книга, в которой говорилось, когда что нужно сеять, когда и чем убирать, как бороться с сорняками и вредными насекомыми. Эту книгу Коля взял у своего отца - агронома.
Перевернула Аннушка несколько страниц, просмотрела рисунки. Взрослая книга. Толстая. И такая, наверное, умная, что о ней и говорить надо только умными словами…
- Да, много в ней полезного и поучительного, - протянула она. - Я уверена, что каждый образованный человек обязан её прочесть.
И Коля тоже по-умному заговорил:
- Для общего развития вряд ли найдёшь книгу лучше. - И добавил, сам удивляясь своим словам: - Она вносит существенный вклад в наш кругозор.
- Да, дети должны всегда брать пример со взрослых, - поучительно произнесла Аннушка. - Нужно значительно увеличивать объём своих знаний.
Я слушал и не верил своим ушам. Неужели они всерьёз. так говорят? И если да, то у кого они научились?
Коля согласно кивнул головой и сказал:
- Очень существенное замечание… Вот у нас в классе почти стопроцентная успеваемость.
- И у нас тоже стопроцентная, - сказала Аннушка. - Абсолютно по всем показателям, конечно.
- Мы решили ознаменовать этот год только положительными успехами, - не сдавался Коля.
- А как у вас с проблемой свободного времени? - спросила Аннушка.
И Коля не выдержал.
- Плохо, - сказал он, но тут же поправился: - То есть с этой проблемой у нас всё в порядке, но мы не знаем, что нам делать.
И он признался, что недавно их классный руководитель Вера Николаевна предложила им самим придумать какое-нибудь полезное и увлекательное занятие. И вот уже целую неделю третий "А" только и думает о нём.
- Собирайте макулатуру или металлолом, - предложила Аннушка. - Заведите с кем-нибудь переписку, - добавил я. - Да нет, всё это уже есть, - ответил Коля.
- Тогда организуйте кружок "Умелые руки", - сказала Аннушка.
- И спортивные соревнования, - посоветовал я.
- Это уже предлагали, - отвечал Коля. - Но все это делают. И долгоносиков уничтожают, и картошку окучивают. Мы вот грибы решили собирать, но они плохо уродились в этом году.
Наскучили мне эти серьезные разговоры. Может, пошутить?
- Ну зачем так долго искать какое-то занятие? - сказал я. - Создайте кружок по изучению собственных велосипедов или раз в неделю организуйте культпоход по чужим садам…
В комнате раздался хохот. Не смеялись только Аннушка с Колей.
- Здесь не до шуток, - укоризненно сказала Аннушка. - Здесь очень серьёзно нужно подумать, по-взрослому.
А мне и шутить уже расхотелось.
- Ну и думайте себе на здоровье… А я, пожалуй, пойду поработаю. Если что, найдёте меня под яблоней. Или в малине…
Что такое "БАМ"
- Как ты думаешь, прилетела мама на БАМ или еще нет?
Аннушка участливо смотрела на Наташу, которая только что перепутала пчелу с комаром.
И сейчас моя мама прикладывала пятак к её щеке. Вокруг было тихо. От Наташиного крика всё живое разбежалось кто куда.
Высоко над нами прогудел самолёт.
Аннушка перевела взгляд на·небо.
- Очень далеко летит, - сказала она, - наверное, уже над БАМом.
- Нет, БАМ гораздо дальше, - ответил Я, - в сто раз дальше.
- Ого, как далеко! - удивилась Аннушка и, подумав, добавила: - Володя, а почему это БАМ называется БАМом?
- Разве ты не знаешь?
- Нет, я знаю, что это стройка такая, - ответила Аннушка, - только забыла, почему она называется именно БАМом.
И я принялся всё объяснять Аннушке.
А если ещё кто-то не знает или забыл об этом, пусть послушает тоже.
БАМ - это значит Байкало-Амурская магистраль. Вам ещё непонятно? Тогда сложите первые три буквы, и вы получите: БАМ. Сейчас это самая крупная стройка в нашей стране, там очень важную железную дорогу проводят. Такую важную, что о ней можно три таких книги написать. Через тайгу и озёра, через горы и реки - на тысячи и тысячи километров тянется она. Все о ней знают, но добраться туда может не. всякий. Она расположена так далеко, что Аннушка даже сказала:
- До неё не дойти и не доехать… Её только на карте можно разыскать.
И отправились мы в мою бывшую школу, чтобы разыскать карту и узнать точно, где же он, этот БАМ.
А в школе как раз каникулы.
Но всё равно на школьном дворе собралось очень много детей. Больше всего было их на пришкольном участке, и наш новый знакомый, Коля, тоже пришёл. Одни пропалывают грядки, другие - сорняки выносят на дорожку. Некоторые, поработав, отдыхают - гоняют мяч на спортивной площадке. Весело им!
Но когда мы появились, все бросили свои занятия и пошли следом за нами. Интересно ведь узнать, кто это к ним в школу заглянул. Может, новенькие? Ребята показали нам, где находится кабинет географии. Только я и без их помощи разыскал бы его - школа-то ведь мне знакомая!
Зайдя в кабинет, мы сразу же подошли к карте. Карта большая, во всю стену. И на ней можно найти самые маленькие сёла и самые низкие горы. А лучше всего видно Москву - посреди карты большая красная звезда и от неё, словно лучи, во все стороны железные дороги.
Взял я указку и показываю Аннушке и всем, кто за нами следом вошел: