Симон Петлюра ощущал неизбежность войны против Советской России. Он указал министрам на то, что положение на Украине "очень грозное", войск для реальной обороны недостаточно и все решения министров касательно обороны не имеют смысла - из-за катастрофического недостатка денег. Денег не получали ни в войсках, ни в учреждениях, ни на заводах, и это подрывало любое начинание и влияние киевской власти. Петлюра предложил конфисковать капиталы "где бы они ни были", чтобы организовать войско, оплатить "работу" агитаторов в войсках, расплатиться с рабочими и железнодорожниками. Однако и этого не было сделано...
Петлюра, очевидно, надеясь на помощь Антанты, предлагал немедленно наступать на Харьков, даже несмотря на то, что основные украинизованные военные части находились еще на немецком фронте. Он уверял министров, что даже небольшими силами вызванных с фронта украинских частей еще возможно "взять Харьков - оплот большевизма" и "охранять восточные границы Украины". В этом были свои резоны, так как и в частях Антонова-Овсеенко царил полный "кавардак", а "революционная дисциплина" больше походила на анархию. В декабре, в дни "пьяных погромов" и нарастающей анархии в Питере даже для того чтобы захватить столицу и разогнать ленинских правителей, было достаточно десяти тысяч дисциплинированных солдат.
Для взятия Харькова Петлюре тогда было достаточно десяти тысяч дисциплинированных, желающих сражаться солдат... Но где же их можно было взять? Эту "историческую" роль могли, правда, исполнить солдаты чешского корпуса. Но чехославаки слушались только приказов французского командования. А французские эмиссары медлили...
Петлюра еще надеялся экстренно создать небольшие мобильные части из оставшегося состава старых дивизий, для использования их на линиях железных дорог. Фактически Петлюра предлагал план эшелонной войны, именно такой же план разрабатывал в Харькове его враг -
начштаба советских войск, действующих против УНР, Михаил Муравьев (стратег разгрома восстания Краснова-Керен-
ского). Идея эшелонной войны тогда витала в воздухе. Эшелонная война предполагала быстрое продвижение войск в эшелонах по железным дорогам в глубь территории противника, при полном отсутствии линии фронта и без объявления войны. "Эшелонный" характер войны был обусловлен отсутствием фронтов, малочисленностью враждебных армий и обшей анархией тыла противников.
Интересно, что говоря о скромных возможностях республиканской армии 15 декабря 1917 года, Симон Петлюра за два дня до этого, на встрече с представителями Антанты, обрисовал совершенно иную картину. Тогда Петлюра утверждал что Украинская республика имеет 500-тысячную армию. Он обманывал союзников, выдавая желаемое за действительное, надеясь на помощь Антанты, надеясь, что "сильная Украина" будет более необходима Франции как "потенциальный союзник". Но такие уловки привели к тому, что Петлюра обманул самого себя. Французы на какое-то время успокоились, решив, что УНР достаточно сильна, чтобы самостоятельно защититься от "красных".
Зная, что надежных войск у Украинской республики наберется не более 30 тысяч штыков и сабель, к тому же разбросанных по всей Украине, Петлюра хотел представить дело французам так что только на фронте Генеральный секретариат контролирует до 220 тысяч солдат, 150 тысяч - в тыловых гарнизонах, 60 тысяч - "Вольных казаков" по селам. Очевидно, Петлюра опрометчиво считал "частями УНР" и разбросанные по всем фронтам бывшей империи "украинизованные" части вне Украины. Но эти части еще нужно было провести на Украину через "советские территории", и в декабре 1917-го было уже ясно, что это будет очень непросто сделать.
Союзники, принимая заверения Петлюры, надеялись прежде всего на то, что эфемерное украинское войско сможет сдерживать немцев на Восточном фронте. Этот фактор был главным для внешней политики Франции и Англии в годы войны. Франция, заботясь о сохранении Украины как своего военного союзника, предлагала правительству УНР серьезную финансовую и техническую поддержку - в обмен на отказ от сепаратного мира с немецким блоком.
От представителей Антанты Петлюра думал получить "добро" на использование против большевиков стоящих в украинских землях польских и сербских частей, а также чехословацкого корпуса (общей численностью до 70 тысяч штыков). 13 декабря командование чехословаков согласились "служить Украине", но только на немецком фронте, при условии полного финансирования корпуса правительством УНР и сохранения "проантантовской" направленности во внешней политике УНР.
Правительство Франции всерьез заинтересовалось перспективой независимой Украины только в конце ноября 1917 года. 11 декабря 1917-го между Англией и Францией было достигнуто тайное соглашение по "русскому вопросу". Результатом его было выделение "французской зоны влияния к северу от Черного моря". В эту зону попали Украина, Крым и Бессарабия. С этого времени и вплоть до ноября 1920 года Франция рассчитывала на реализацию своих "особых интересов" в этом районе. В Киеве тогда, помимо комиссара Франции Табуи, французские интересы представляли вице-консул Франции Арке, полковники Денса и Вайю.
Позднее представители Антанты в румынских Яссах сообщили, что Антанта требует от Украины не входить ни в какие переговоры с немецким и австрийским командованием и предлагает при помощи стран Антанты организовать свою армию для борьбы на немецком фронте.
Но правительство УНР в декабре семнадцатого еще жило в иллюзорном мире, после эйфории легкой ноябрьской победы, когда власть на Украине свалилась украинским социалистам в руки, как созревший плод. В действительности от "украинизованной" армии, армии, проведшей в сырых окопах и "кормившей вшей" 40 долгих месяцев, было уже мало толку. Октябрьская революция вконец подорвала дисциплину, а с ноября 1917 года армия ускоренно самодемобилизовывалась, распадалась на глазах. Уставшие солдаты не хотели уже никого слушать и расходились по домам. Петлюра позже говорил о миллионе украинских штыков, которые "растаяли, словно снег, в декабре 1917-го".
В такой обстановке Генеральный секретариат решил не провоцировать большевиков резкими военными действиями и заявлениями, а на всякий случай создать пока очередной "Особый комитет" - Коллегию по обороне Украины в составе "министров": Порша, Петлюры, Ещенко.
Петлюра обратился за помощью в деле обороны УНР к русским солдатам и офицерам, призвавшим Центральную Раду как власть в крае. Им было приказано немедленно выделиться из большевистских частей и нести службу на Украинском фронте на общих с армией УНР основаниях.
В то же время по отношению к российским частям, не желавшим служить УНР, Петлюра проводил политику немедленного и даже насильственного вывоза с территории Украины в эшелонах через Гомель и Донбасс.
Последним министерским приказом Петлюры, переполнившим чашу терпения избалованного славой премьера, стало направление в части УНР нового, неутвержденного Центральной Радой и премьером "Устава Украинской Народной Армии". Этот устав был просто необходим для создания крепкой армии УНР, для сохранения остатков дисциплины. Но его уже отклонила Рада военных депутатов - как "недостаточно революционный". К тому же Петлюра при утверждении Устава полностью проигнорировал мнение Центральной Рады и Генерального секретариата, чего Винниченко уже стерпеть не мог.
Устав Петлюры не допускал в войсках УНР выборности командиров, предлагая их назначение, отклонял "революционное" решение о передаче дисциплинарной власти в частях, в военное время, солдатским Советам. Подобный устав мог немного затормозить развал армии и позволил бы использовать "старую армию" для борьбы. Но с отставкой Петлюры этот устав был немедленно отозван...
Уже 18 декабря Петлюра был отправлен в отставку с поста военного министра и выведен из состава Генерального секретариата решением Генерального секретариата и Центральной Рады по причине "превышения полномочий", а место его унаследовал Николай Порш (ранее министр труда в правительстве УНР). Порш считался "левым", "социалистом", "почти большевиком" и, по словам Винниченко, "хорошо владел революционной фразеологией". Понятен был такой выбор в дни ожидания возможного компромисса, ведь Винниченко заставлял себя верить и пытался убедить других, что все дело в "реакционере" Петлюре и достаточно его сменить, чтобы договориться с большевиками.
В этот же день Винниченко приказал полностью реорганизовать сердюцкие полки - самые надежные части республики.
Силы врагов Центральной Рады на Украине были значительными даже без прихода на Украину войск Антонова-Овсеенко. Отряды местной Красной гвардии в городах и рабочих поселках Украины на декабрь 1917 года составляли примерно 45 тысяч штыков (половина из них в Екатеринославской губернии), к этому нужно прибавить еще и до 60 тысяч штыков фронтовых войск и гарнизонов, распропагандированных большевиками. Эти 100 тысяч вооруженных людей по всей Украине и сдерживали местные гарнизоны войск УНР.
Новые бои за стратегическую станцию Лозовая (16- 17 декабря) привели к захвату станции большевиками. Тогда же был отдан первый приказ Антонова-Овсеенко, направленный на развязывание войны против Центральной Рады: "после захвата Лозовой наступать в направлении Екатеринослава, Александровска, Славянска, наладить связь для совместных военных действий с красногвардейцами Екатеринослава, Александровска, Донбасса".
Уже 18-21 декабря, продвигаясь по железнодорожным магистралям, "красные" войска захватили Павлоград, станцию Синельниково, Купянск, Изюм и практически всю левобережную часть юга Украины.
В то же время полной неожиданностью для Центральной Рады было заявление СНК Советской России (от 21 декабря) о согласии вступить в переговоры о перемирии с правительством УНР. Винниченко усматривал в этом реакцию на отставку Петлюры... И хотя некоторые члены правительства видели в этом заявлении только лицемерие, было решено отправить ответ СНК о перемирии на основах признания УНР и Центральной Рады и вывода российских войск с территории Украины. В конце декабря петроградское СНК еще взвешивало все "за" и "против" в отношении войны с УНР, но ответа на свои предложения Винниченко так и не дождался...
23 декабря из Киева в Бахмач для обороны Черниговской железной дороги было выслано 500 юнкеров. Эти силы были явно недостаточны для обороны государства и их прибытие на Восточную границу Украины говорило только о слабости Центральной Рады.
На Правобережье "красные" отряды бывшего 2-го гвардейского корпуса еще 9 декабря начали новое наступление от Жмеринки на восток, с целью захватить Винницу, где располагались войска и администрация УНР. Петлюра срочно направил под Винницу части 2-й дивизии корпуса Скоропадского. В местечке Браилов 15 декабря отдельные части мятежных "красных" солдат были разоружены, а в тыл 2-му "красному" корпусу ударили полки УНР. Деморализованные, небоеспособные войска большевиков вынуждены были отступить в Жмеринку и на десять дней отказаться от решительных действий. Но 24 декабря Скоропадский покинул командование украинским корпусом, который прикрывал Киев с запада. Эта самоотставка углубила самодемобилизацию, анархию и хаос в украинских войсках Правобережья и свела все усилия республиканцев на нет.
26-29 декабря "красные" войска Антонова-Овсеенко, используя рождественские праздники и "возлияния" в республиканских войсках, полностью захватили ряд крупнейших промышленных центров: Харьков (до этого в Харькове находились части УНР и сохранялось некоторое двоевластие), Луганск, Мариуполь, Екатеринослав. В это же время волынский город Ровно был занят фронтовыми большевизированными войсками. 30 декабря ленинский СНК, оправдывая свои действия на Украине, заявил в ноте УНР, что "прямая или косвенная поддержка Радой калединцев является для нас безусловным основанием для военных действий против Рады... и возлагает на Раду всю ответственность за продолжение гражданской войны".
Генеральный секретариат никак не отреагировал на прямые военные действия и снова предпочел отмолчаться. Безответственность и вялость господствовала в правительстве УНР. Уклонение от ответа на ультиматум большевиков порождало полную неясность в вопросе обороны. Части УНР были дезориентированы, не знали о реальном положении дел, не знали, давать ли отпор большевикам или придерживаться нейтралитета, а то и идти на капитуляцию. Неопределенность положения приводила к тому, что некоторые республиканские части, не имея приказов из Киева, разоружались по требованию командования большевиков.
Неминуемость войны с Советской Россией, реальная опасность полной потери суверенитета подталкивала украинских автономистов и федералистов к необходимости провозглашения полной независимости Украины. "Молодые" из партии украинских эсеров, самой влиятельной в Центральной Раде, требовали немедленной независимости, немедленного мира, социализации земли, конфискации капиталов... Они добивались также немедленной отставки Винниченко как человека "неспособного к управлению", а вместе с ним и прочих министров социал-демократов. Эсеры решились действовать. Подогреваемые немецкими агентами, они готовили мирный переворот, надеясь перехватить власть. Процесс захвата власти начался кризисом кабинета Винниченко в последних числах декабря 1917 года.
Лидер "молодых" эсеров Вячеслав Голубович - глава украинской миссии на переговорах с немцами в Брест-Литовске, вернувшись из Бреста, уговаривал Центральную Раду пойти на немедленный мир и "самостийнисть". Он убеждал, что "добрые, бескорыстные немецкие дядюшки" отдадут независимой и союзной немцам Украине часть оккупированной немецкими войсками Волыни, районы Холмщины и Подляшья ("спорные" земли, которые сейчас принадлежат Польше), решат болезненный вопрос Галичины, окажут финансовую, дипломатическую и военную поддержку.
Часть политиков Центральной Рады склонялось к провозглашению полной независимости УНР как к "мере вынужденной", связанной с "политическим моментом", которая способна остановить наступление большевиков только одним эффектом "суверенитета".
В то же время с провозглашением независимости появлялась надежда разыграть карту "неучастия независимой Украины в мировой войне", заявив, что "независимая Украина войны в 1914 году не объявляла и поэтому не будет ее продолжать".
Представители Антанты, информированные о подобном возможном повороте событий (о возможном подписании Украиной сепаратного мира), не на шутку заволновались. Комиссар правительства Франции в УНР генерал Табуи на встрече с Винниченко 22 декабря предостерег правительство от такого необдуманного шага. От имени Франции он предложил заем Украине на сумму в 500- 800 миллионов золотых рублей.
Несмотря на отказ принять помощь Антанты, правительство Винниченко еще не могло окончательно решиться "с кем дружить" - с немцем или французом...
Уже 11 января 1918 года генерал Табуи в своей ноте сообщал, что подписание сепаратного мира Украиной будет рассмотрено как "акт, враждебный Франции", со всеми вытекающими последствиями. Такое заявление было сделано в связи с тем, что украинская делегация на переговорах в Бресте была признана немцами самостоятельной и с ней, с первых дней января, уже велись тайные переговоры О мире.
Новая нота российского СНК от 30 декабря 1917 года вновь осталась без ответа, несмотря на фактическое продолжение войны и потерю больших территорий. Центральная Рада как бы "успокоилась" после потери Харьковщины и Екатеринославщины, она надеялась, что в глубь "исконной" Украины советские войска продвигаться не будут.
Новый военный министр Порш уже в первые две недели своего руководства продемонстрировал полнейшую растерянность и неспособность управлять войсками. В первом его докладе слышалась паника: "армии у нас нет... она разваливается и спешит домой"! Но потом, видимо, успокоился Порш, и за две последующие недели не издал решительных приказов относительно обороны территории Украины и сопротивления "красному" наступлению. Ему не доставало твердой воли, решимости, элементарных военных знаний и опыта, не был он ознакомлен и с ситуацией в "горячих точках"... не знал даже о надежности того или иного полка армии УНР.
23 декабря 1917 года Порш заявил, что не надо вступать ни в какие переговоры с ленинским СНК, потому что опасность "из Харькова" преодолима - "с Западного фронта движется хорошо сбитая украинская армия в 100 тысяч... среди большевистского войска начался распад". Это был самообман, так как никакой "украинской армии" даже в 10 тысяч на Западном фронте никогда не было. Правительству УНР удалось дождаться только прибытия частей 10-го корпуса с Румынского фронта, которые в начале января 1918 года выбили красногвардейцев из Кременчуга, но наступать на Полтаву у этих частей уже не было сил. Солдаты разбегались по домам, а части моментально прекращали свое существование после переезда с фронта в Центральную Украину.
Еще одной призрачной надеждой Порша было предположение, что "СНК все равно скоро упадет, а реальная опасность - монархически настроенное офицерство". Интересно, что в конце 1917 года многие украинские политики рассчитывали на то, что конфликт с Советской Россией может "рассосаться" в связи с неминуемым переворотом "в результате созыва Учредительного собрания" в начале января 1918 года.
Отчеты Порша (26 и 29 декабря) о военном положении в стране были полны диких несуразностей. Так, Порш заявлял об обнадеживающих перспективах военного строительства украинского войска и обороны УНР, попросту скрывая потерю Харькова и Екатеринослава... Порш вещает руководству УНР о каких-то трех мифических украинских корпусах на Румынском фронте и о никому не известной украинской армии на Западном фронте, в Белоруссии, о больших силах вольных казаков, что экстренно спешат на выручку Центральной Раде. Выводы его доклада удивляют: "украинская армия с каждым днем разваливается" и в то же время "до 15 января есть полная надежда выбить большевиков с Украины".
Главной заботой Порша на посту военного министра стала несвоевременная организация новой армии УНР на добровольной, платной основе. Он считал, что для этого достаточно вывести штабы с фронта и сберечь их как "командный кадр новой армии", и уже через два месяца на основе этих штабов возможно появление дееспособной армии в 100 тысяч бойцов. Но история не отмерила Центральной Раде двух спокойных месяцев: уже через двадцать дней враг будет у стен Киева.
Строительство новой народной армии Украины (по Поршу) предполагало "избавление" от "царского", априори "реакционного", офицерства. Осуществляя эту задумку, Винниченко и Порш вынудили генерала Скоропадского подать в отставку с постов командующего республиканским корпусом и Правобережным фронтом и сдать корпус генералу Ганзюку. Скоропадский был опасен своими "правыми" взглядами, резкими выпадами против назначения Порша военным министром. Центральная Рада не доверяла "царским" генералам-профессионалам, тем более что Скоропадский до 1917 года никак не выказывал украинского патриотизма. В Киеве социалисты считали Скоропадского способным установить "военную диктатуру". В каждом популярном военном лидере "сознательным украинцам" виделся новый Лавр Корнилов.