Было заявлено, что три "директора": Винниченко, Петлюра, Швец - являются главными "директорами", а двое других "вспомогательными". Но со временем от этого принципа отошли, предоставив "директорам", кроме главы - В. Винниченко, равные права голоса.
Главной ошибкой при формировании Директории было то, что люди, в нее пришедшие, придерживались диаметрально противоположных взглядов на будущее Украины. Андриевский был далек от социалистических фантазий Винниченко, Петлюра являлся скорее умеренным демократом, чем социалистом, Макаренко и Швец еще окончательно не определились... "Директора" были люди достаточно молодые, одного поколения - "юношей 1905 года". Макаренко было 35 лет, Швецу - 36, Винниченко - 38, Петлюре - 39, Андриевскому - 40. Кандидатура Грушевского - президента УНР - даже не была предложена в члены Директории. На Грушевском лежала вина привлечения немецких войск на Украину, да и присутствующие на заседании не желали конкуренции с непредсказуемым и конфликтным "батьком" Грушевским. М. Грушевский уже в 1924 году вспоминал, жалуясь в письме к Т. Починку, что с началом восстания лидеры Директории стремились оттереть его от политики: "Я тогда предлагал, чтобы после изгнания немцев была собрана Ц. Рада... Их компания стояла на том, что Ц. Рада утратила всякое значение, и незачем о ней вспоминать. Они, Винниченко и Петлюра, тогда и потом старались всякими способами лишить меня всякого авторитета..."
Войти в Директорию собравшиеся предложили еще и Никите Шаповалу, однако он неожиданно отказался. Шаповал надеялся, что, оставшись главой Национального союза, он сможет сам влиять на решения Директории. В то же время он не хотел работать вместе с Петлюрой, отношения с которым у него были испорчены еще с весны 1917-го.
Винниченко, как блестящему литератору, было предложено написать воззвание к народу, но он "не успел" это сделать до отъезда из Киева. Воззвание было написано уже в спешке в Белой Церкви. В нем гетман назывался "предателем", "узурпатором", а новое правительство Гербеля - "реакционным". Их власть объявлялась недействительной, провозглашалось возрождение власти Украинской Народной республики (УНР), а народ призывался к восстанию против гетманского режима.
Одновременно с воззванием Винниченко и Директории появляется отдельное воззвание лично Симона Петлюры, в котором он как верховный главнокомандующий - Головный (Главный) атаман, призывал всех "солдат и казаков" выступить против Скоропадского и запрещал под страхом военного суда помогать гетману скрываться от возмездия. В воззвании были такие слова: "обязанность каждого гражданина, что живет на Украине, арестовать генерала Скоропадского и передать его в руки республиканских властей".
Появление двух воззваний создавало некоторые проблемы. Винниченко считал, что Петлюра не имел права выпускать воззвание только от своего имени. Он критиковал Петлюру за саморекламу и замечал, что "вся акция, все движение сразу, с самого начала было поставлено под марку одной, отдельной особы, окрашено персональным характером, сужено, обеднено, затуманено. Все повстанцы, что стали стекаться в революционные центры, стали называться "петлюровцами". "Петлюра идет на гетмана", "Петлюра зовет против немцев". Часто среди крестьянства, которое до этого времени не слышало имени Петлюры, слышались такие возгласы: "Ага, вот идет Петлюра на гетмана, она ему покажет; слава Богу, не будет больше такой Украины". Словом, произошло именно то, чего хотели избежать: движение характеризовалось неясностью целей, отсутствием четкой программы коллективности и даже республиканского характера.
Имя Петлюры действительно стало в ноябре 1918-го именем одинокого героя, вождя никому неведомой, но оттого не менее грандиозной силы, вождя народной стихии, харизматического былинного богатыря.
Никита Шаповал, непосредственный участник тех событий, писал, что "восстание против гетмана - самое темное место украинской революции". Что ж, попытаемся разобраться в хаотичном хитросплетении событий...
Уже на следующий день после совещания "директоров", в час дня пополудни, Винниченко и Коновалец со "свитой" выехали в местечко Белая Церковь под Киевом, в расположение частей сечевых стрельцов. Вечером того же дня (15 ноября) Петлюра, Винниченко, Осецкий и командиры сечевиков собрались для последнего обсуждения планов восстания. Было решено передать оперативное военное руководство "революцией" штабу Симона Петлюры, в котором были собраны отличные боевые офицеры: генерал Осецкий, полковник Александр Шаповал, подполковник Васыль Тютюнник, полковник Владимир Кедровский, Евгений Коновалец, Андрей Мельник. Именно эта "шестерка" военных впоследствии приведет Симона Петлюру к полновластию в Директории. Был принят план Осецкого по "охвату" Киева повстанческими отрядами.
Петлюра еще до конца не верил в успех восстания, хотя и считал, что оно необходимо - как ответ на смену политики гетмана. Еще бы, против всей армии гетмана и, возможно, против многочисленных немецко-австрийских войск (более 150 тысяч штыков и сабель) в распоряжении Петлюры был всего лишь небольшой отряд сечевых стрельцов в 870 человек (по другим данным 1500 или даже 2000 человек) и человек 70 "добровольцев": беглецов из Киева, семинаристов и выпущенных из белоцерковской тюрьмы заключенных, что томились там "за политику". С такими силами Петлюра решил не только провести переворот в Белой Церкви, но и, главное, немедленно наступать на Киев, в котором находилось до десяти тысяч регулярных гетманских войск и "варты".
Для того чтобы поднять дух восставших, Петлюра отправляет телеграмму о том, что восстание, едва начавшись, уже имеет грандиозные успехи: "занята Полтава, Харьков, Екатеринослав... мобилизовано до 30 тысяч крестьян". На самом деле ни один из этих городов еще не был занят повстанцами, а что касается крестьян, их было среди восставших пока всего несколько десятков.
15 ноября был заключен договор с солдатским советом немецкого гарнизона Белой Церкви о нейтралитете в ходе противостояния Директория-гетман.
А.Гольденвейзер вспоминает, что "немецкий нейтралитет во время восстания Петлюры не объяснялся ни сочувствием повстанцам, ни (как некоторые говорили) злокозненным желанием оставить на Украине хаос и тем повредить Антанте... У истощенной, уставшей и разочаровавшейся германской армии не было ни малейшей охоты проливать кровь ни за ни против гетмана. Ей хотелось возвратиться поскорее домой: в этом заключалась вся ее политическая платформа".
Восстание началось утром 16 ноября, когда восставшие полностью захватили Белую Церковь, разоружили гетманскую "варту".
Железнодорожники, присоединившись к восставшим, доставили им на станцию эшелоны для быстрого похода на Киев. Опыт "эшелонной войны" не пропал для Петлюры даром. Первоначальный план заключался в том, что эшелон с отрядом стрельцов сможет, неожиданно для гетманцев, приехать на Киевский вокзал и, захватив его, двинуться в центр города, где к восставшим стрельцам присоединятся повстанцы, проникшие в Центр с Подола.
Утром 17 ноября, подъехав на предоставленных эшелонах к соседней станции Фастов, петлюровцы внезапно захватили ее, разоружив ничего не подозревающую "варту". Затем "революционными эшелонами", что неслись на Киев, была захвачена станция Мотовиловка. Но далее путь на Киев оказался перекрыт, потому что станция Васильков была уже занята гетманским карательным отрядом, недавно прибывшим из Киева.
Узнав о событиях в Белой Церкви, гетман немедленно послал на подавление "бунта" хорошо вооруженную офицерскую дружину в 570 штыков и сабель, под командованием генерала князя Святополк-Мирского, бронепоезд и полк личной гвардии гетмана - сердюков (700 штыков).
Утром 18 ноября произошла первая решающая схватка этой войны... Офицеры, выйдя из эшелонов у станции Мотовиловка, решили наступать через открытые поля, на позиции сечевиков-петлюровцев, что скрывались в окрестном лесу, окружавшем станцию. Против гетманцев выступило всего около 400 сечевиков с 10 пулеметами и 2 пушками. Перестрелка переросла в штыковой бой, в ходе которого окруженные гетманцы были вынуждены отступить. Провал "офицерского похода" объясняется двумя причинами: во-первых, офицеры были уверены, что против них будут сражаться неорганизованные "банды" крестьян, поэтому недооценили противника, который имел хороший фронтовой опыт и в составе австрийской армии, и в боях против большевиков. Во-вторых, части гетманских сердюков, не желая драться с петлюровцами, оторвались от офицерской дружины и "залегли" в обороне у села. Некоторые из сердюков перешли на сторону восставших.
Бой под селом Мотовиловка стоил жизни половине офицеров гетманской дружины. Хотя, как указывает "летописец" истории стрельцов, "бились офицеры необыкновенно храбро", но их бездарное командование поставило дружину под пулеметный огонь сечевиков.
Гетман объявил мобилизацию офицеров бывшей армии Российской империи, которых только в Киеве насчитывалось до 10 тысяч человек. Но на мобилизацию в армию гетмана откликнулось только около 5 тысяч, да и из них тысячи две стремительно разбежались по многочисленным штабам и отделам. Гетман вспоминал, что "на фронте считалось по спискам 9 тысяч человек, а на самом деле было всего 800".
На следующий день после мотовиловского боя стрельцы подошли к Киеву с юго-запада, заняв станцию Боярка и местечко Васильков. Бои завязались в районе Жулян (в городской черте современного Киева). Только у пригородной станции Пост-Волынский стрельцы были остановлены офицерскими дружинами.
Испуганный гетман назначил главнокомандующим своей армии генерала графа фон Келлера, который сам вынашивал планы военного переворота против гетмана и присоединения армии гетмана к белогвардейцам.
Своими призывами к восстановлению монархии и "единой неделимой России", своим непризнанием Украинской державы Келлер вызвал протест со стороны командиров-украинцев из гетманской армии. Это привело к переходу к повстанцам Запорожского корпуса и Серожупанной дивизии. Заговор Келлера в гетманской армии стал толчком для части офицеров, которые покинули Киев и устремились на Северный Кавказ и Дон, к Деникину. 26 ноября гетманский главком Келлер за подготовку "правого" антигетманского переворота был заменен на генерала князя Долгорукова.
В это время в соседнем с Киевом Бердичеве подымается гетманский Черноморский кош (460 штыков), который по приказу Петлюры немедленно выступает на Киев. Уже 20 ноября он подошел к западному пригороду Киева Борщаговке. Этот день стал кризисным в обороне Киева, окруженного с запада и юга. Но у Петлюры не было сил для последнего штурма. Двух тысяч петлюровцев было очень мало для борьбы с гетманским гарнизоном столицы. Но гетманские войска имели устойчивую тенденцию "таять", а у Петлюры оставались надежды на "внутренний взрыв" в Киеве.
В момент, когда все силы были брошены на Киев, на станции Фастов в четырех вагонах оставалось пять членов Директории, канцелярия Директории, Ставка - десять штабистов-офицеров и десять сечевиков с одним пулеметом. Директория многим рисковала... Мимо станции проходили многочисленные отряды гетмана, но они опасались штурмовать станцию, думая, что там стоит не менее тысячи повстанцев.
Главным успехом Петлюры стало привлечение большинства частей гетманской армии на сторону Директории. Уже 18-20 ноября к петлюровцам перешли отдельные части сердюков, конный Лубенский полк, дивизия Серожупанников на Черниговщине, части Подольского корпуса. Конечно, перелом восстания был связан с выступлением кадрового Запорожского корпуса и его командира полковника Болбочана против гетманской власти.
Справка: Болбочан Петр (1883-1919) - из семьи священника, окончил Кишиневскую семинарию и военное училище. Участник Первой мировой войны, штабс-капитан. В 1917 г. под руководством Болбочана был сформирован Украинский республиканский полк. В 1918 г. - командир Запорожской дивизии, 2-го Запорожского полка, полковник.
Запорожский корпус (18 тысяч штыков и сабель), признав власть Директории, захватил Харьков и за десять дней восстания стал контролировать практически всю территорию Левобережной Украины. Уже с 21-22 ноября под Киев стали прибывать крестьянские "ватаги" - отряды повстанцев. Целые села вокруг Белой Церкви приходили к восставшим. Захватив огромные склады с оружием в Белой Церкви, Петлюре удалось вооружить крестьян и направить под Киев.
20 ноября в самый критический день обороны, когда гетману предложили "улететь на аэроплане в Одессу", восставшие подошли вплотную к городу. Винниченко в этот день записал в дневнике: "на днях мы возьмем Киев".
Очухавшись от первых военных неудач, генерал Святополк-Мирский организовал новую офицерскую дружину, которая 21 ноября потеснила наступавших на Киев петлюровцев. Такое развитие событий привело к переходу к позиционной войне. Директории стало ясно, что наскоком с 2-3 тысячами солдат Киев не возьмешь.
На 27 ноября Петлюрой было назначено новое наступление. С юга, из района Голосиевского леса на Киев выступило 500 повстанцев атамана Зеленого, с юго-запада - 4 тысячи сечевиков, черноморцев и повстанцев.
Но в день генерального наступления в ход событий решили вмешаться немцы. Для них бои под Киевом велись "слишком долго" и мешали отъезду немецкого солдатского контингента в Германию. А столкновения отдельных повстанческих отрядов с немцами обратили симпатии немцев против петлюровцев. Для того чтобы освободить железнодорожный путь на Запад, немцы штурмом взяли станцию Шепетовка, потребовали от повстанцев отойти от столицы на 30 километров и прекратить всякое наступление на Киев до выезда всех немецких частей из столицы. Немцы еще имели силы для того, чтобы разбить повстанцев, и Директория была вынуждена пойти на принятие немецкого ультиматума. Французские эмиссары, надеясь не допустить в Киев повстанцев и пользуясь правами победителей, пытались задержать немецких солдат у Киева, чтобы сохранить власть гетмана.
Винниченко при первых же неудачах восстания начал сомневаться в победе... В дневнике за 28 ноября он запишет: "Немцы против нас. Надежд на успех мало... В Киеве стоят тысяч десять немцев. У них около 100 пушек. Гетманцев тысяч пять при 40 пушках. У нас же тысяч восемь войска и 30 пушек". Такая статистика наводит главу Директории на мысль, что "надежд на победу нет. Условия немцев - в Киев не вступать. Требуют отойти от города на 30 верст. Гетман остается. 75 шансов в пользу поражения под Киевом".
Первые неудачи восстания казались катастрофой... Коновалец тайно приехал в Киев в надежде уговорить гетмана закончить "дело" компромиссом. Но гетман не захотел встречаться с полковником...
Этого пессимизма Петлюра вовсе не разделял. Он постоянно носился по войсковым, повстанческим частям и уверял, что победа близка. Создавал, направлял, умолял... и войско росло, "как грибы после дождя". Тысячи простых крестьянских парней-повстанцев добровольно приходили под Белую Церковь не только "воевать гетмана", но и реквизировать имущество у "буржуев и панов".
Хотя 29-30 ноября Петлюра был вынужден отвести свои войска с южных и западных окраин Киева, он решил теперь блокировать столицу с востока и севера. С востока к Киеву подходили войска полковника Болбочана, с севера - повстанцы атаманов Мордалевича, Соколовского, Струка.
В начале декабря Директория потребовала от немецкого командования вывести свои войска с территории УНР. К этому времени Петлюра сформировал из 18 тысяч повстанцев (за неделю количество повстанцев увеличилось в три раза) четыре дивизии: Сечевых стрельцов, Черноморскую и две Днепровские дивизии повстанцев Зеленого и Данченко. Эти дивизии были сведены в Осадный корпус, который всецело начал подготовку к новому наступлению на Киев. Осадный корпус к 12 декабря 1918 года вырос уже до 30 тысяч штыков и сабель при 48 пушках и 170 пулеметах.
Однако увеличение в 10 раз за три недели войск повстанцев привело к серьезным проблемам, связанным с управлением этой стихией. Во многих полках почти напрочь отсутствовали кадровые офицеры, особенно офицеры-кавалеристы. Отсутствие офицеров приводило к проблемам с дисциплиной в войсках, к разложению, грабежам, погромам... И как часто бывает в революциях, некоторые, не контролируемые офицерами и командованием отряды повстанцев превратились в шайки грабителей. К тому же к восстанию иногда присоединялись различные "темные элементы", потому что им командиры "обещали отдать Киев на трехдневное разграбление".
В полной тайне Петлюра готовил операцию по разоружению немецких войск. К 10 декабря количество повстанцев превысило количество немецких войск, которые к этому времени хотели только одного - скорее выехать с
Украины в Германию. Ждать было больше нельзя... Повстанцы окружили немецкие казармы на Киевщине, и в большинстве своем немцы сложили оружие без боя. Разоружение немцев прошло успешно в Козятине, Виннице, Христиновке, Умани... Только в Фастове и Белой Церкви разоружение немецких солдат сопровождалось перестрелками.
Немцы были вынуждены подписать новый договор (12 декабря 1918 года на станции Козятин), по которому немецкие отряды должны были стягиваться из пригородов в столицу, в свои казармы. Немецкие солдаты обязались вывесить белые знамена над казармами и не препятствовать входу в Киев повстанцев.
Петлюра отверг как невозможное предложение гетмана прекратить борьбу и достигнуть компромисса, сев за стол переговоров. Массы, поднятые на борьбу Директорией, уже не простили бы никаких компромиссов. Массы требовали Киева и головы гетмана!
Винниченко, завидуя популярности Петлюры, обижался и негодовал. В его дневнике (за 27 ноября) читаем: "Хуже всего то, что движение совершенно неожиданно обрело окраску частного марша одного-двух лидеров. Семен Васильевич Петлюра стал лозунгом движения. Сегодня массы ему симпатизируют и доверяют". Зависть к популярности Петлюры постепенно разъедала сознание Винниченко. Вскоре в дневниках он будет называть Петлюру только уничижительно: "честолюбцем", "балериной", "выскочкой"...
А в декабре 1918-го, уже по всей Украине, стали ползти слухи, которые Винниченко немедленно зафиксировал в дневнике: "Как будто я арестовал Петлюру, а Петлюра меня, как будто у нас была дуэль, как будто Директория грызется в своей среде". Хотя все эти слухи были "легендами", но они возникали не на пустом месте...
Новый конфликт между Винниченко и Петлюрой продолжился и после переезда Директории в Винницу. Личная неприязнь снова обрела формы политического противостояния - уже на Государственном совещании 12- 14 декабря. Именно это совещание должно было определить направления государственной политики Директории на будущее. Однако оно со своей задачей не справилось - из-за конфликта внутри Директории.
Часть лидеров восстания выступали против парламентаризма, считая его "буржуазным пережитком" и ратуя за власть трудящихся, предлагая систему "настоящих" Советов (Рад) для УНР, Именно к этому направлению в начале восстания примкнул и Винниченко, а кроме него левые социал-демократы "незалежныки", левые эсеры "боротьбисты", часть эсеров "центра". "Директора" Макаренко и Швец высказывались за совсем непонятный (даже им самим) принцип "трудовой власти". В то же время Петлюра и Андриевский отстаивали широкую демократию и равные "внеклассовые" выборы в Учредительное собрание Украины.