От стран Антанты можно было вполне ожидать, что они не признают независимость Украины. Дело в том, что в глобальных геополитических построениях Франции постоянно учитывался "германский фактор". Хотя Германия была полностью разгромлена, французское руководство не исключало возрождение "Великой Германии" под реваншистскими, антифранцузскими лозунгами. Франция хотела "обеспечить себе будущее", создав противовес "Великой Германий" на востоке, Таким противовесом, по мнению французских аналитиков, могла быть только "Великая Россия", пускай и федеративная, но способная противостоять Германии. Еще одну силу французы видели в извечном враге германского империализма, в государстве Польша, которое может быть "усилено" за счет вовлечения в него украинских, белорусских, литовских земель. По большому счету, многим французским политикам более приемлемым казалось расчленение Украины между Польшей и Россией (по границам конца XVIII века), чем поддержка независимого украинского государства, в недолгой истории которого уже было таящее неожиданности украинско-германское сближение.
Участники совещания, хотя и были возмущены требованиями французов, решили отослать новую делегацию в Одессу и продолжить новые переговоры, чтобы склонить французов к взаимоприемлемым условиям союза. К тому же сам руководитель миссии Сергей Остапенко считал, что французов можно будет уговорить стать более покладистыми.
Ожидая конкретных уступок от французов и продолжения переговоров, Винниченко и Петлюра решили не торопиться с отставкой, а дождаться возвращения следующей миссии.
К этому времени Винниченко решился на создание "правого" кабинета министров УНР, "который бы понравился Антанте" своей умеренностью, во главе с Сергеем Остапенко.
Справка: Остапенко Сергей Степанович (7-1933) - из дворян, доцент экономики, автор ряда монографий по экономике, член Центральной Рады, "умеренный" украинский эсер, министр торговли и промышленности в правительстве Чеховского. Премьер-министр УНР. После гражданской войны остался в УССР, где был репрессирован.
5 февраля в Винницу пришла телеграмма от Советского руководства, в которой большевики предлагали свой "мир", а вернее, полную капитуляцию. Директории было предложено подчиниться решению съезда Советов Украины, ввести на своей территории советскую власть, распустить армию, перейти на права частных лиц... За выполнение этих условий всем членам Директории, Совета министров и командованию армией была обещана гарантия личной безопасности и неподсудности. Такую капитуляцию "директора", без дискуссий и размышлений, отвергли, решив полностью прекратить переговоры о мире с Советской Россией, что еще тянулись в Москве.
"Директоров" обнадеживал тот факт, что французы сами предложили продолжить переговоры. Становилось ясно, что они задумали провести широкую военную акцию на Украине и сами ищут реальные силы, на которые можно было опереться. К началу февраля 1919 года их заметно разочаровали белогвардейцы как в Одессе (режим генерала Гришина-Алмазова), так и на юге России (режим генерала Деникина). На фронтах к этому времени Красная армия, потеснив Деникина, захватила Луганск и среднее течение Дона, а отряды Гришина-Алмазова разложились и были не способны к активным боевым действиям.
6 февраля на станцию Бирзула (Котовск) прибыли делегации французского командования и Директории. Директорию представляли Остапенко, Греков, Исаак Мазепа, Бачинский и барон Штейнгель. Остапенко привез условия и требование Директории: признание суверенитета Украины, невмешательство французов в социальные реформы и в функционирование Директории, требования передачи Черноморского флота УНР, автономии армии УНР в составе "международных сил" и недопущение в нее белогвардейских инструкторов.
Французский полковник Фрейденберг высокомерно заявил, что надо "выгнать" Винниченко и Чеховского, "за большевизм... как собак". Делегаты, после подобных слов, возмутившись, хотели немедленно покинуть Бирзулу, но Фрейденберг их удержал и был вынужден извиниться, заявив, что его не так поняли.
Но почему, собственно, неправильно... Ведь он заявил: "Винниченко и Чеховской - фьють". Петлюре же нужно "стушеваться", отойти в тень, чтобы в нужное время вернуться к власти. Требование отставки Петлюры не было таким безусловным, как отставка Винниченко и Чеховского, к нему у французов не было такого недоверия, как к премьеру или к главе Директории. Французы обвиняли не лично Петлюру, им не нравилось то положение вещей, когда "каждый бандит называет себя петлюровцем", они были недовольны, что Петлюра не смог прекратить бандитизм, погромы и сдержать антисемитские настроения некоторых частей, солдаты которые считали себя петлюровцами.
Все же делегации пришли к консенсусу и оставалось только подписать соглашение, тем более что французы имели намерение расширить свою сферу оккупации.
Французы были вынуждены согласиться с тем, что реализация социальных реформ - внутреннее дело Украины, что вместо инструкторов-добровольцев в украинской армии будут инструкторы-французы. Вопрос о признании независимости Украины передавался на рассмотрение мировой Парижской конференции. Однако Черноморский флот французы отказались передавать Украине, заявив, что он был ими захвачен не у УНР, а у Германии...
При невыясненном отношении французов к независимости Украины и Директории, делегации необходимо было возвратиться за советом в Винницу. Пока было неясно, согласится ли Винниченко добровольно уйти в отставку.
На следующий день делегация Остапенко отчитывалась перед Директорией. После отчета делегации Винниченко окончательно решил, что для продолжения плодотворных переговоров он сам и люди, "нежелательные для французов", должны уйти из Директории и из министерств. Он передал Остапенко премьерскую должность, уже оставленную Чеховским. Учитывая, что в руководстве Антанты находятся люди, "противные социализму", Винниченко решил, что предложение выгнать его, "как собаку", является политическим комплиментом главе Директории как "настоящему революционеру". В тот же день, расставшись с "должностью", Винниченко запишет: "...у меня чувство такое, как будто я вышел из тюрьмы".
8 ноября состоялось новое государственное совещание, на котором Остапенко доложил, что не может создать новый кабинет, хотя кабинет Чеховского был уже распущен, потому что ЦК эсеров и эсдеков запретили своим членам входить в "правое министерство" и "договариваться" с Антантой.
Вечером 9 февраля в Виннице проходили заседания ЦК ведущих партий УСДРП и УПСР, на них было принято решение об отзыве из Директории и из Совета министров членов данных партий. Это было сделано для того, чтобы облегчить переговоры с французами и не "мараться" союзом с "империалистами". Винниченко, уже решив отойти от дел, проголосовал за это решение и заявил, что принимает отставку и желает выехать за границу для "литературной работы".
9-10 февраля Петлюра еще сомневался, пойти ли ему в отставку, временно "отойти в тень" или продолжать быть членом Директории. После отхода от "политики" Грушевского и Винниченко Петлюра не видел авторитетного политика, который мог бы управлять страной во время полного кризиса, а главное, сберечь армию от развала. Петлюра понимал, что во главе республики может быть только компромиссная фигура, которая устраивала бы эсеров, эсдеков, федералистов, "самостийныкив", командиров армии. Такой фигуры, кроме Петлюры, на украинском политическом горизонте не было. Оставить Директорию "на хозяйство" только Макаренко и Андриевского - значило погубить дело всей жизни...
Приход "правых" в Директорию, например Грекова или Болбочана, вызвал бы немедленный "левый" бунт и полную победу большевиков. Передача власти "левым" демократам была нежелательна Антанте и вела фактически к тому же - к установлению власти большевиков, с которыми бы "левым" пришлось договариваться. А Петлюра имел популярность "непримиримого борца против красных", и армия, воевавшая на фронте против Советских войск, должна была его поддержать.
11 февраля Петлюра подал в ЦК эсеровской партии заявление о своем приостановлении членства в УСДРП и о продолжении работы в Директории как беспартийного. В своем письме в ЦК УСДРП Петлюра писал: "Современная ситуация для Украины необычайно сложна и тяжела... я не считаю для себя возможным самоустраниться от исполнения своих обязанностей...".
Швец также выразил несогласие с решением ЦК своей партии. Он заявил, что остается в Директории и приостанавливает свое членство в УПСР.
Если 10 февраля можно назвать днем безвластия, то 11 февраля власть, подобно яблоку, свалилась в руки Петлюры как самого влиятельного и авторитетного члена Директории.
Петлюра мог праздновать победу, старый его конкурент и оппонент, еще с осени 1917-го, Винниченко, превратился в политического беженца. Как вспоминает Исаак Мазепа, Винниченко любил дискутировать, был демагогом, и это его "умение" было "важным козырем" в политической борьбе, особенно против Петлюры, который не был сторонником дискуссий и стремился отмолчаться, не желая обострять ситуацию. На стороне Винниченко, в отличие от Петлюры, были симпатии эсеров... За Винниченко было "беднейшее пролетарское происхождение", слава самого модного украинского писателя того времени, слава лучшего оратора республики...
В день отставки Винниченко был оглашен персональный состав нового кабинета министров Остапенко (только через два дня о новом кабинете было объявлено официально).
В кабинете министров ведущую роль теперь играли "умеренные": федералисты (портфели министров: народного хозяйства, финансов, иностранных дел, юстиции, просвещения, здравоохранения и государственного секретаря) и "самостийныки" (портфели министров: военного, военно-морского, культов и государственного контролера). Сам Остапенко и министр внутренних дел С. Чижевский были "правыми" эсерами, вышедшими из партии. Галицким умеренным социалистам был предоставлен портфель руководителя прессы и информации, а народным революционерам - портфели министров земледелия и железных дорог.
Хотя Остапенко был горячим сторонником союза с Антантой, но он не был "человеком" Петлюры... Новый премьер был "правее" Петлюры и мог "пожертвовать шефом" ради укрепления украинско-французских отношений.
Петлюра, считая, что переговоры проходят успешно, направил странам Антанты ноту о вступлении Украинской республики в "общую борьбу против большевизма до победы". Однако целью этой борьбы он считал "сохранение нашей независимости". Забыв о решении Трудового конгресса, Петлюра обещал "западным демократиям" созыв парламента Украины и всеобщее избирательное право.
12 февраля французы объявили о перемирии на "украинском фронте" и уже сами предлагали продолжить переговоры. Генерал д'Ансельм планировался на должность главнокомандующего объединенными армиями Южной России. После победы этой армии Франция рассчитывала получить концессию на украинские железные дороги и вернуть все долги, что остались от царя и Временного правительства.
Очевидно, в начале февраля 1919 года французское командование начало конфликтовать с Деникиным. Французы надеялись заполучить командование антибольшевистскими силами на юге России в свои руки и приступить к формированию смешанных русско-французских военных частей. Деникин был категорически против этого. Он демонстрировал подчеркнутую независимость от французов и больше "дружил" с англичанами, понимая, что юг России находится в зоне английского влияния.
Огромные потери Франции в Первой мировой войне привели к тактике, которая определялась простым лозунгом: "Больше ни капли французской крови". Франция старалась теперь "таскать каштаны из огня" только чужими руками и не ввязываться в кровопролитные конфликты. Сначала французы надеялись отвратить большевиков от похода на Украину только своим присутствием в Причерноморье. Но с конца января стало ясно, что этот план не срабатывает. Начался поиск серьезного, способного на жертвы союзника.
В Одессу на новые переговоры отбыла миссия Остапенко и Мациевича. Она имела полномочия подписать долгожданный договор. Директория дала свое согласие ("в принципе") на принятие большинства условий французов. Республика ждала помощи деньгами, оружием, армией... 14 февраля миссия Остапенко начала новый этап переговоров... Тогда же французы потребовали от Остапенко издания манифеста, по которому УНР переходит под протекторат Франции.
Важным моментом в отношениях с Францией Петлюра считал свое масонство, которое, по его личному мнению, должно было открыть ему двери во все дипломатические представительства государств Антанты и США и вывести из политического кризиса непризнанную Украинскую республику.
Однако нарастающий с лета 1917 года конфликт между отдельными группами в украинском масонстве привел к кризису и спаду масонства Украины уже в начале 1918 года.
О глубоком кризисе масонства в Украине свидетельствует письмо Сергея Моркотуна, который был в 1919 году Великим мастером Великой ложи Украины "Объединенных славян". После политического кризиса Центральной Рады в январе 1918 года, эта ложа была создана как альтернатива "националистическим" тенденциям в масонстве. В ложу "Объединенных славян" вошли "умеренные" кадеты и федералисты, которые соглашались только на ограниченную автономию Украины в составе Российской федерации.
Масоны-сторонники украинской независимости, преимущественно эсеры и эсдеки, - формировали Великую ложу Украины на основе ложи "Святого Андрея Первозванного".
Сергей Константинович Моркотун (иногда встречается написание "Маркотун") - один из самых загадочных персонажей украинской истории. Сын известного масона, который был личным врачом великого князя Григория Александровича Романова, приятелем генерала Скоропадского и графа Олсуфьева, Сергей, очевидно, очень рано оказался среди "братьев". Уже в двадцатилетнем возрасте мы видим его в "офицерском звании" в московской ложе "Кубического камня". Сергей чрезвычайно быстро прошел масонские посвящения, в двадцать один год став мастером ложи. "Попутно" он закончил столичный университет, получил образование юриста, работал адвокатом.
Одновременно с участием в ортодоксальной масонской ложе Сергей Моркотун "работал" в масонском ордене мартинистов и достиг там 18-й степени "рыцаря-розенкрейцера".
В начале 1917 года двадцатисемилетний Моркотун активизирует работу ложи "Святого Владимира Равноапостольного" (основана мистиком Папюсом), в этом ему помогают доктор права Артем Галип, который вскоре становится заместителем министра иностранных дел, Ю. Гасенко и архитектор Шумицкий. В эту мартинистскую ложу также вступил и Петлюра.
На основе лож "Владимир" и "Нарцисс" Моркотун образовывает еще и организацию парамасонского типа - "Молодая Украина" (по аналогии с "младотурками"). В этой организации в середине 1917 года оказались Петлюра и Скоропадский. Тогда Моркотун служил начальником транспортной милиции Юго-Западной железной дороги. Благодаря гетману "Вольного казачества" генералу Скоропадскому, в октябре 1917-го Моркотун входит в Генеральную Раду "Вольного казачества".
Моркотун осудил Брестский мир, Четвертый Универсал Центральной Рады и призвание австро-немецких войск на Украину. Он помог Скоропадскому бежать из оккупированного "красными" Киева в январе 1918-го. Весной этого года Моркотун свел гетмана с французскими резидентами на Украине. Скоропадский вспоминал: "Его (Моркотуна. - B.C.) осведомленность меня поразила... Моркотун - украинец, но чрезвычайно умеренных взглядов, образовал общество "Молодая Украина", из интеллигентных молодых людей, прекрасно знал французскую миссию, постоянно у них бывал и, видно, пользовался у них доверием. При всем этом лично был состоятельным человеком, обладал домом с громадным садом на Большой Владимирской... много путешествовал". Часто бывая у Скоропадского, Моркотун как-то сказал ему: "...французы очень просили меня зайти к ним на конспиративную квартиру".
Вместе с тем после гетманского переворота Моркотун стал личным секретарем гетмана с неограниченными полномочиями. Оставаясь тайным защитником интересов Франции, Моркотун часто выезжает в нейтральный Стокгольм, где контактирует с масонами стран Антанты. Парадоксально, но часть масонов Украины, ориентировавшихся на Францию, поддержали Скоропадского и собирали материальную помощь на гетманский переворот.
Обширные связи и влияние Моркотуна были направлены на формирование "тайного антантовского лобби" при гетмане. Барон Штейнгель становится послом гетманской державы в Германии, Николай Василенко - министром народного просвещения...
Даже осторожный Скоропадский вспоминал, что Моркотун в 1918-м "был близок к французской военной миссии", и организовал ему несколько конспиративных встреч с представителями французского командования.
Позволю себе высказать версию, которая приведет многих историков, занимающихся изучением "украинской революции", в недоумение. Вовсе и не был гетман Скоропадский "германской марионеткой на украинском троне", как об этом вот уже 83 года пишут публицисты, политики, историки. Напротив, Скоропадский был тайным, невероятно засекреченным агентом Антанты. Французские эмиссары (генерал Табуи), общаясь с гетманом, еще в январе-феврале 1918-го убеждали его сменить правительство Центральной Рады как "прогерманское", зазывающее на Украину немецкое войско.
Разве говорит в пользу "германской" заангажированности Скоропадского тот факт, что гетман сверг Центральную Раду. Но ведь именно Центральная Рада привела немецкую и австрийскую армии на Украину. В той обстановке, когда австро-немецкая армия, что стояла на Украине, насчитывала полтора миллиона солдат, гетман просто не мог открыто выступить против оккупантов. Гетман был бы немедленно раздавлен при первом же намеке на оппозиционность Германии... А вот тайно вредить немцам и информировать об их положении Францию он мог с большим успехом. Почему же немцы выбрали именно его? Все достаточно просто: у гетмана были предпочтительнее родственные связи. Сестра его жены была женой командующего немецкой армией генерала Эйхгорна, а у самого гетмана были "гетманские предки" (с восемнадцатого века), что придавало некоторую легитимность гетманскому режиму. Кроме того, немцы рассчитывали на то, что Скоропадский как человек военный, генерал, а не политик, будет исполнять приказы и наведет порядок в своем "королевстве".
Первый аргумент в пользу такой версии - масонство Скоропадского и, очевидно, он состоял не в последних масонских степенях. Ложи, к которым он тайно принадлежал, всегда ориентировались на Францию и Англию и не были связаны с германским масонством. Моркотун, как главный проводник французского влияния, неотступно находился при гетмане, сообщая во Францию обо всех изменениях германской политики на Украине. Весна-лето 1918 года - это время, когда Германия бросала свои последние силы на Западный фронт в надежде сокрушить французскую оборону и взять Париж. В этот момент прекрасным маневром было отвлечение части австро-немецких войск от французского театра военных действий. Затягивание пребывания на Украине 150-200 тысяч австро-немецких штыков и сабель было лучшей помощью воюющей Франции.