Отец Семена еще пробовал обращаться за помощью и к архиерею Иллариону, которого часто и бесплатно возил на своих дрожках. Благодарный Илларион согласился помочь в том случае, если Семен прекратит "заниматься революцией". Вызвав к себе молодого строптивца, Илларион потребовал от Семена отречься от своих "заблуждений", пожалеть старого отца, признать свою "провину".
При условии раскаянья Семена могли еще оставить в Полтавской семинарии. Но когда архиерей спросил Петлюру, обещает ли он исправиться, обещает ли он больше не подвергать свою душу "сатанинским искусам" политики и революции, Петлюра отрезал, заявив, что ему идеи революции дороже, чем семья и церковь, и что от своих убеждений он не отречется...
Позднее его товарищи напишут в воспоминаниях о том, что Семен Петлюра был признанным лидером в семинарии и умел убеждать товарищей без настырности и криков. Петлюра, несмотря на свою "обыкновенность" и отсутствие внешнего лоска, отличался достаточным самолюбием, чтобы не участвовать в юношеских попойках, драках, набегах на чужие сады и огороды... Он долго держался особняком, как бы догадываясь о своем будущем предназначении. Он был уже тогда "идейным" и любил постоянно что-то организовывать...
В бурсе, а потом и в семинарии за Петлюрой закрепилась "библейская" кличка Симон-зилот. В старших классах семинарии Семен стал все чаще называть себя романтично, на "французский манер" - Симоном, возможно, памятуя об "освободителе народов Латинской Америки" Симоне Боливаре. В его поведении чувствовалась некая театральность, и не только потому, что юный Симон любил театр, сам играл в семинарских спектаклях, руководил хором, пытался писать пьесы, то есть "имел склонность к искусству"... Семен-Симон уверовал в некое свое предназначение, в то, что ему суждено сыграть важнейшую историческую роль или погибнуть за народ...
Симон уже давно стал подумывать о дальнейшей учебе в университете в Харькове или Киеве. Его тяготила даже мысль о карьере священника. Да и с религией у Симона складываются непростые отношения. Вся "прогрессивная" молодежь начала XX века кичилась своим показным атеизмом. Безверие стало модным вызовом поколению отцов и системе. Русские философы, отвечая на запросы интеллигенции, старались отыскать иного, неканонического Бога. Петлюра тоже пустился на поиск истины...
Хотя Симон веру в Бога-Творца сохранил на всю жизнь, однако казенная и двуличная атмосфера семинарии навсегда отвратили его от официальных церковных структур. К тому же Петлюра, как и большинство социалистов, считал официальную церковь "прислужницей самодержавия и русского империализма". Двойственность его характера проявлялась и в дальнейшем, когда Симон в субботу мог посещать масонскую ложу, а в воскресение ходить в церковь Московского патриархата, к заутрене, в понедельник же выступать в Центральной Раде против "русификаторской политики" церкви.
Вместе с тем Петлюра был, наверное, единственным деятелем Центральной Рады и Директории, который заявлял, что церковь необходима для воспитания народа. В годы гражданской войны украинские социалисты (Винниченко и К°) систематически критиковали его за "пристрастие" к церковным молебнам и введение в войсках военного духовенства.
Очевидно, в июне или июле 1901 года Петлюра был отчислен из Полтавской семинарии и для него началась взрослая и мятежная новая жизнь. Он готовил себя на роль "профессионального революционера". "Подпольная Россия" Степняка-Кравчинского показала провинциальному юноше дорогу в иную, легендарную, жизнь, где постоянный риск, жертвенность, благородство служат построению нового идеального общества. Политическая наивность была характерной чертой эпохи.
Другие семинаристы, участники конфликта с композитором, отделались легким испугом - были строго предупреждены ректором... А Симон был изгнан - в революцию!
ГЛАВА 2 МЯТЕЖНЫЕ ГОДЫ СКИТАНИЙ 1902-1908 гг.
Исключенный из полтавской семинарии Симон Петлюра оказался в категории отверженных людей с "волчьим билетом". Именно из таких юношей, изгнанных из университетов, семинарий, институтов, формировались "кадры профессиональных революционеров". Они были выбиты из колеи, они не видели возможного приложения своим бурлящим силам. Изгнанные из университетов: Ленин, Винниченко, Пилсудский... исключенный из семинарии Сталин... бросивший университет Троцкий... Этот горячий материал требовал "всего и немедленно", молодые максималисты мечтали разом перевернуть мир, прекратить все беды и несправедливости общества.
Уже через несколько недель после своего изгнания из семинарии Петлюра становится делегатом (от полтавских семинаристов) Всеукраинского студенческого съезда, который полуподпольно прошел в Полтаве.
Двадцатитрехлетнему юноше положено было самому зарабатывать на свой хлеб, и Петлюра выбрал самый распространенный в среде бывших студентов путь - репетиторство. Известно, что долгое время Петлюра репетиторствовал в семье полтавского купца Виноградова. Он был хорошо принят в купеческом доме, завязал приятельские отношения с главой семейства... Мечтая об учебе в университете, Петлюра зиму 1901-1902 годов посвятил подготовке к сдаче экстерном экзаменов за семинарский курс и поступлению в Киевский университет. Однако этим мечтам не суждено было сбыться, Петлюра так и не сдал экзамена за семинарию. Да и очень ли он этого хотел? К "семинарским" наукам у него не было особого рвения. Его манили иные горизонты, иные экзамены. Революция! Именно она наполняла серенький, обывательский мирок мерцанием света "правды и справедливости".
Оппозиционная молодежь Полтавы - человек пятьдесят-шестьдесят - сходилась для "революционных бесед" в городском саду или в доме у семинариста Камличенкова. Частенько к полтавским хлопцам присоединялись и выгнанные за "политику" из учебных заведений студенты. Таких студентов власти выселяли под полицейский надзор, подальше от столиц, университетских городов, рабочих центров. Полтава соответствовала этим требованиям... Петлюра с завистью смотрел на "заслуженных" революционеров в университетских форменных куртках.
Весной 1902 года всегда тихая Полтавская семинария неожиданно оказалась центром волнений. Семинаристы восстали против системы шпионства, слежки, взяточничества, насаждаемой администрацией семинарии. В числе требований, которые были изложены в специальной петиции, подписанной 200 учащимися, были и такие: отстранить ненавистных кураторов-надзирателей, изменить застарелые методы учебы, модернизовать программы обучения, ввести обучение по некоторым дисциплинам на украинском языке. "Бунт" выразился в битье окон, мебели, в глумлении над нелюбимыми преподавателями... В нем принимали участие, в основном, дети бедных сельских священников, их тогда называли Иисусовой пехотой. Выступление казалось стихийным взрывом, но в действительности было подготовлено тайной Украинской громадой и лично членом Революционной украинской партии Симоном Петлюрой.
Однако бунтовщики не добились выполнения своих требований. Власти решили запугать семинаристов. Около пятидесяти участников "безобразий" было исключено из семинарии, пополнив ряды революционной молодежи. Преподавание в семинарии на некоторое время приостановили. Покинул свой пост как "не справившийся с молодежью" ректор семинарии Иван Пичета.
Изгнанная из семинарии "боевая" молодежь разъехалась по своим родным селам, чтобы на местах "творить революцию".
Именно весна 1902 года стала временем возникновения мощного стихийного крестьянского движения в Полтавской и Харьковской губерниях. Старики в восставших селах не помнили, чтобы их односельчане бунтовали последние сорок лет. Но в 1902 прорвало... Причиной этому была засуха лета 1901 года и страшный недород. К марту 1902 года десятки тысяч крестьянских семей оказались без всяких запасов продовольствия и денег, а их скот - без каких-либо кормов.
Бунт начался в марте 1902 года среди крестьян Полтавской губернии. Он выражался в захвате продуктов и фуража со складов помещиков, в разгромах и поджогах имений, в самочинной запашке помещичьей земли. Вскоре восстание перекинулось и на Харьковскую губернию, а в "беспорядках" участвовало уже более 300 сел. Разгрому подверглось около 120 помещичьих усадеб и экономий. Революционная украинская партия, ориентирующаяся, в основном, на украинское крестьянство, при первых же известиях об "аграрных беспорядках" направила в села Левобережной Украины (Украина к востоку от реки Днепр: Черниговская, Полтавская, Харьковская, часть Екатеринославской и часть Таврической губерний) своих агитато-ров-"партийцев". В Полтаве РУП издала несколько листовок с призывами к крестьянскому восстанию и две агитационные книжечки для крестьян.
Петлюра как партийный агитатор выезжает в полтавские села, на некоторое время даже поселяется в селе Решетиловка Полтавского уезда. Тогда, в апреле 1902 года, "старший партиец" - Андрей Ливицкий, называвший себя акцизным чиновником, приехал в Решетиловку для "начала революции". Вместе с ним в село прибыл "полтавский десант" - Симон Петлюра и еще пять бывших полтавских семинаристов. Прибывшие устроили митинг, собрав решетиловскую молодежь, однако стихийный бунт так и не перерос в революцию.
В мае "беспорядки" были жестоко подавлены властью. Каратели ввели в селах массовые порки "провинившихся", причем около 5 тысяч крестьян из 17 сел выпороли прилюдно. Несколько десятков крестьян погибло в столкновении с войсками и полицией.
После подавления крестьянских бунтов полиция заинтересовалась "подстрекателями". В Полтаве прошли аресты "подозрительных", преимущественно молодежи из полтавской организации РУП. Партийцы вынуждены были или бежать из города, или затаиться, свернуть работу организации. Петлюра, боясь ареста и "заметая следы", бежит с Полтавщины на далекую Кубань, в станицу Смоленскую, вместе со старым другом Прокофием Понятенко, по кличке Хома Брут.
Справка: Понятенко Прокофий Дмитриевич (1878-?) - полтавчанин, друг Симона по семинарии. Носил псевдоним Хома Брут. Писатель и журналист, публиковался с 1900 г. Член РУП, в 1917-1918 гг. - член Центральной Рады, член Киевского исполкома Советов, заместитель секретаря (министра) внутренних дел, директор канцелярии министерства, посол УНР при Кубанской Раде.
Кроме Петлюры и Понятенко на Кубань бегут еще с десяток молодых полтавчан - членов РУП и революционеров; которые были замешаны в агитации в бунтующих полтавских селах. Почему именно на Кубань? Кубань была уже не "подозрительная" Украина. Кубань в то время была спокойной, консервативной, лишенной революционных "вспышек" землей. Тут украинских революционеров поначалу никто не разыскивал... Да и некоторая автономия Кубанского войска открывала перспективы для сохранения ядра полтавского РУП. К тому же Кубанское казачье войско для украинских революционеров сохраняло притягательность. Ведь большая часть казаков этого войска происходила с Украины, и к тому же могла похвастаться прямым происхождением от буйных казаков-запорожцев - мятежного войска XVI-XVII веков.
Справка: в начале XX века население Кубанской области (39 тыс. кв. км) состояло на 47% (1 млн 250 тыс. человек) из выходцев с Украины, преимущественно потомков украинских запорожских и реестровых казаков. Район между Екатеринодаром и Ростовом был наиболее украинизованным - до 60% населения составляли украинцы. Еще в 1788 г. Екатерина Вторая начала переселять бывших запорожцев из Черноморского "верного" казачьего войска. Тогда около 20 тысяч казаков переселилось с украинских степей на Кубань. Казакам были предоставлены обширные плодородные земли, привилегии и автономия. В 1799 г. на Кубань переселили "бродяг малороссийских (украинских)", в 1808- 1820 гг. - 40 тысяч "малороссийских казаков", в 1821-1850 гг. - еще 50 тысяч украинцев с Полтавщины и Черниговщины, в 1862 году переселено несколько тысяч казаков (украинских) Азовского казачьего войска. К украинским казакам-"черноморцам" было присоединено и Линейное казачье войско, состоящее из русских донских казаков. В 1860 г. Черноморское казачье войско было переименовано в Кубанское. В 60- 80-х гг. XIX века на Кубань переселяется более 200 тысяч украинских крестьян. Вместе с семьями кубанских казаков на 1912 год числилось 1 миллион 392 тысячи человек.
В "украиноговорящую" станицу Смоленскую Петлюра и Понятенко приезжают к хорошо знакомому местному учителю Константину Бескровному (правнуку атамана Кубанского войска). Этот учитель был членом РУП, завзятым украинофилом... он встретил беглых единомышленников "как родных"...
Кроме того, "полтавские беженцы" попадают под опеку еще одного "украинофила", Алексея Левитского, который служил инспектором народных школ на Кубани. Поддерживает Петлюру и Степан Эрастов - кубанский публицист, тайный член РУП.
Поработав в станице Смоленской учителем начальной школы, Петлюра перебрался в центр Кубани - Екатеринодар (Краснодар), где устроился учителем Екатеринодарского начального городского училища.
Помимо страсти революционной, и у Петлюры, и у его друга Понятенко была еще одна страсть - к писательству. Оба они атаковали своими статьями и заметками не только отечественные, но и зарубежные издания, оба, связавшись со Львовом (территория Австро-Венгерской империи), направляли за границу свои первые юношеские "опусы". Именно во Львове, в "Литературно-художественном вестнике", что издавался там украинскими демократами, выходит в 1902 году первая статья Симона Петлюры. Она посвящена положению народного образования и медицины на Полтавщине. Вскоре в том же журнале появляется статья Петлюры о народном образовании в России.
С этого момента Петлюра мечтает о карьере профессионального журналиста. С журналистикой он связал около пятнадцати лет жизни, почти половину всей своей сознательной жизни!
Начинает он с того, что делает огромное количество выписок из биографии Шевченко, книг по истории, этнографии, из статистических сборников. Он интересуется религиозными вопросами, новинками украинской литературы, пишет статьи. Кумиром для Петлюры с 1903 года становится "однопартиец" - двадцатитрехлетний украинский писатель Владимир Винниченко.
В годы "кубанской эмиграции" Петлюра печатается в местных газетах: "Вестник Казачьих войск" и "Донская речь", в львовских изданиях: "Добра новына" ("Хорошее известие"), "Праця" ("Труд"), "Гасло" ("Лозунг", заграничное издание РУП), в киевском толстом журнале "Киевская старина". Увлечение историей привело Петлюру и на заседания "Общества любителей изучения Кубанской области".
"Полтавские беженцы" ошибались, считая, что на Кубани вездесущая царская охранка их не найдет. Проверка департаментом полиции лояльности кубанских жителей приводит к тому, что Кубанское жандармское управление получает компрометирующие материалы о политической неблагонадежности учителя Семена Петлюры. Его немедленно освобождают от должности, запретив преподавать в каких-либо в учебных заведениях. В декабре 1903 года Полтавское охранное отделение провело широкие обыски, вскрыв сеть РУП и Украинской громады в Полтавской семинарии, выяснив их причастность к революционной пропаганде в бунтовавших селах. Арестованы были преподаватель реального училища Михаил Гнатевич, учитель Сидоренко, которые "воспитывали" полтавскую революционную молодежь, а также был задержан транспорт запрещенных украинских изданий, около 4 тысяч книг и брошюр, что прибыл на Полтавщину из Львова.
На волне полтавских арестов в том же декабре 1903 года произошел обыск на квартире в Екатеринодаре, комнаты в которой снимали друзья-полтавчане Петлюра и Понятенко. В 12 часов ночи в квартиру учителя женского института, у которого квартировали друзья, ворвалась полиция. У постояльцев были изъяты все бумаги и книги на "малорусском языке". Но ничего революционного полицейские при обыске не смогли найти, поэтому "подозрительные" Петлюра и Понятенко тогда остались на свободе.
Но свобода сопровождалась безработицей и нищетой. Помощь пришла нежданно, когда Петлюра уже отчаялся найти работу...
Посещения Петлюрой своеобразного фрондирующего исторического клуба - "Общества любителей изучения Кубанской области" - не пропали даром. На заседаниях общества Петлюру заметил известный исследователь истории казачества, писатель Федор Щербина, которому было поручено самим казачьим Кубанским атаманом создать Комиссию по изучению казацких архивов и доверено написать подробную историю подвигов Кубанского казачьего войска.
Справка: Щербина Федор Андреевич (1849-1936) родился на Кубани в семье священника, происходившего из запорожских казаков. С 70-х гг. XIX ст. участвовал в народническом движении, однако после ссылки отошел от активной революционной деятельности. Земский статистик и экономист, украинофил. С 1904 г. - член-корр. Петербургской Академии наук по разряду историко-политических наук. Депутат Второй Государственной Думы, близок к партии народных социалистов. Владел 190 десятинами земли на Кубани. Умер в эмиграции.
Наказной атаман Кубанского войска Яков Малама, происходивший с Украины, был также тайным украинофилом и разрешал Щербине некоторые политические вольности. Грамотных и пишущих людей на Кубани тогда было немного, и Щербина приглашает Петлюру в свой "научный коллектив", где работало всего пятеро сотрудников.
Федор Щербина, предлагая Петлюре место в своей комиссии, прекрасно знал, что Петлюра - "украинский революционер". Но Щербина бравировал своей независимостью, был экономически свободным, богатым человеком, "боевым" казаком и не боялся взысканий. В бурном 1905 году Щербина создаст в Екатеринодаре украинофильскую "Кубанскую Раду", оппозиционную царскому строю.
Члены Комиссии Щербины разобрали старинный архив Кубанского войска, состоящий из 200 тысяч папок, в которых находилось до 200 миллионов страниц "дел" Черноморского и Кубанского войск. Некоторым документам архива было более ста лет, и писаны они были на своеобразном украинско-российском казацком диалекте. Гигантская работа по изучению архива была завершена и на свет появились три тома истории Кубанского войска, каждый объемом примерно по тысяче страниц.
Когда работы по разбору архива закончились, Федор Щербина оставил в комиссии только двух работников, для помощи в написании книги... один из них был Петлюра. Летом 1904 года "подающего надежды публициста" Петлюру пригласили отдохнуть на собственном хуторе Щербины, что находился на берегу моря. Два летних месяца 1904 года стали для Петлюры, возможно, самыми счастливыми в его жизни. Он был молод, полон надежд и сил, на хуторе была хорошая библиотека, великолепный стол и красное местное вино. А маленькое "княжество" Шербины состояло из гор, степи, моря и ласкового солнца. Под ним иногда Петлюра даже забывал о своих "революционных прегрешениях". Но полиция хорошо работала и запоминала все...
Еще в 1903 году Петлюра, Бескровный, Эрастов, Ткаченко и Понятенко основывают в Екатеринодаре подпольную "Черноморскую вольную громаду (общество)" как кубанский филиал РУП. Но это общество очень скоро попадает под пристальное внимание полиции, которая обратила внимание на деятельность доселе неизвестной тайной организации, начавшей распространять на Кубани литературу на украинском языке и самодельные революционные листовки.