В служебном кабинете мы сидели вместе: наши столы были расположены друг против друга. Но вот не стало Шебаршина, и я начал невольно ловить себя на том, что у меня появилась тоска от пустоты пространства, от того, что рядом нет человека, к которому так привык, с которым можно было поспорить и поговорить о чем-то сокровенном, вспомнить прошлое и обсудить будущее. Когда уходят такие люди из жизни, то в коллективах, вообще в пространстве, образуются большие дыры, которые заполнить бывает очень трудно. Память о таких людях, как Шебаршин, хранится долго.
Виталий Прилуков,
генерал-лейтенант госбезопасности
Три неистребимых вещи
Три вещи неистребимы, их опасаться надлежит:
1) мужская глупость;
2) женская болтливость;
3) детская непосредственность.
Первая неистребимая вещь
В резидентуре важен и нужен каждый боец. Имеется, однако, такая должность, на которую, по моему глубокому убеждению, людей подбирать надо особенных, самую элиту - серьезных, порядочных, тактичных. И главное, умных. Для посольства такой офицер безопасности - счастье, для резидентуры - надежный, опытный вратарь и ударный резерв. Такие люди и после отъезда вклад в копилку резидентуры вносят: остается доброе отношение к нам их контактов, действуют подработанные ими и переданные оперработникам объекты, в колонии сохраняется заложенная такими офицерами безопасности здоровая атмосфера. Иными словами, долго еще стоит и глаз радует добротная постройка, сколоченная надежными руками умных мужиков.
Но случается и наоборот. Это если офицер безопасности банально и неизлечимо глуп.
Офицерил у нас в резидентуре мужик один, Гавриил Александрович. Так всем одного только хотелось: кадровика того увидеть, который к нам его направил. Ну что ни решение - хоть стой, хоть падай.
Заходим как-то с резидентом в библиотеку посольства, а там - вакханалия: три коменданта книги, брошюры и журналы рвут, в газеты заворачивают, шнуром перевязывают.
- Что это у вас, кружок "юный друг инквизитора"?
- Да вот, списанную литературу закапывать собираемся, яму на хоздворе вырыли уже…
- Зачем?
- Так Гавриил Александрович распорядился…
Выходим. Я говорю:
- Чего проще: отдать Амину, он и вывезет, и на рынке толкнет, пакеты для орехов и чеснока клеить…
- О чем вы? - убито говорит резидент. - Уже вся колония, небось, похохатывает, думает, будто я, идиот, ему такое указание дал…
В другой раз прибегает в консульский отдел испуганный и грязный водитель из местных:
- Сааб, сааб! Бегом, полис истейшен, давай!
Прилетаем в участок, а там - трое наших в кутузке: завклубом и два коменданта. Около дороги из города в аэропорт гору кинопленки запалили, дым, вонищу развели - полгорода продохнуть не может. Ну, потолковали с полицией, виски, сигареты всучили - вытащили своих. Едем назад, спрашиваю:
- Идея чья?
- Так Гавриил Александрович распорядился списанные фильмы сжечь. "Вот, говорит, у перекрестка, в самый раз место, деревьев нет"… Только дым пошел - полиция набежала, хорошо Халим сбежать успел…
То, что Халим - проныра, это хорошо. То, что полиция "бакшиш" любит - еще лучше, иначе и морду набить могли, и дипломатический скандал устроить. Одно плохо - офицер безопасности, видимо, все-таки дурак.
- …Ну, в вашем-то возрасте, Гавриил Александрович, такие глупости совершать - это же просто неприлично! - в отчаянии кричит полковнику КГБ молодой "отешник". - В кои веки раз выпал вам шанс перед Центром работу своей банды показать - и ведь одно только требовалось: ничего не делать!
Молчит, как всегда молчит Гавриил Александрович, усы только топорщит и глаза с татарским разрезом прищуривает.
Выясняется: нашли коменданты взрывпакет на газоне в посольстве, вызвали нашего сотрудника по линии "ОТ", толкового работника, между прочим, и талантливого инженера. Торопился, спешил парень, телеграмму уже в мозгу прокручивал: "Принятыми мерами… обезврежен… с соблюдением требований…".
Спешил, да не успел. Расставил тем временем Гавриил Александрович бойцов своих за пальмами, дал команду - и закидали, забили камнями несчастный взрывпакет гвардейцы-пограничники…
- Ну лучше бы вообще не знали вы о нем! - сокрушается инженер.
Что поделаешь? Не приходилось слышать, чтобы за глупость наказывали или отзывали, нет такой формулировки…
Сижу как-то дома, вдруг звонок:
- Максим Максимович, это дежурный. Гавриил Александрович подойти вас просит.
Грустно, но идти надо. Вспоминается популярный штамп комсомольской юности: "Где трудно - там Иванов!". У нас, увы, наоборот: "Где Гавриил Александрович - там трудно"…
- Тут совгражданка какая-то откуда-то из провинции звонит… Там якобы какая-то угроза для ее жизни… Понять не могу… И причем здесь мы?..
Знаю, вопросы задавать бессмысленно, лучше самому разбираться.
- Здравствуйте, это вице-консул. Коротко, в чем у вас проблема? - и, прикрыв ладонью трубку, в облегченно вздохнувшую, удаляющуюся спину: - Гавриил Александрович, а вы куда?
- А разве я еще нужен?
- Еще как! - и далее в трубку: - Муж дома? Дайте его…
Выясняется, что дом, куда прибыл в отпуск из Союза местный гражданин с советской женой и тремя детьми, блокирован агрессивно настроенной толпой, которая выкрикивает угрозы и швыряет камни. Накануне удалось обратиться за помощью в полицейский участок, заявление там приняли, но в помощи отказали. Мол, выражение народного гнева в отношении неверных нас не касается. Резать будут - тогда обращайтесь.
- У детей советское гражданство? Адрес полицейского участка? Фамилия и звание начальника? Телефон? Регистрационный номер заявления? Копия у вас имеется? В доме еще есть взрослые? Ваши братья и отец? Хорошо. Держитесь, принимаем меры… Какие-какие… Вертолет с пулеметами… Или, там, бронепоезд с Чапаевым на трубе… Придумаем что-нибудь, ждите.
Щурятся на меня глаза с татарским разрезом:
- Я еще нужен?
- А как же! Вертолет поведете… А я - за стрелка-радиста… Ждите здесь.
Дежурный хрюкает, смех подавляя. Гавриил Александрович молчит, усы топорщит.
Набиваю текст письма, по ходу размышляя, кому адресовать-то его? По правилам надо в местный МИД, но с их неповоротливостью блокированному семейству недели две в осаде сидеть придется. В управление полиции? Не будут они своего начальника участка "сдавать", заявление принял - и хвала Аллаху, чего еще надо вам, все живы ведь пока… Да и вообще, в МИД пишите…
Хорошо, когда имеешь пару-тройку местных приятелей, отношения с которыми не замутнены оперативными условностями и на советы которых можешь положиться. Набираю номер:
- Нур, привет. Если на тебя "наехали", а полиция с ними в доле - кому поклонишься?
Выпускник Актюбинского училища, а теперь фирмач, не утратил еще навыков опытного истребителя: думает, как летал, быстро - говорит, как стрелял, точно:
- СБ.
- Кто там командует?
- Бригадный генерал Махмуд.
- Спасибо. До связи.
- Пока.
Да, пожалуй, Нурали прав. СБ - Special Branch - контора серьезная, эти волки могут все. Если захотят. Впрочем, если они не захотят, никто не захочет. Добавляю к письму адрес, расцвечиваю текст несколькими фразами в ракурсе "А не слабо ли вашему СБ…" - пижонам это нравится. Раскрашиваю конверт всеми возможными формулами, которые тоже льстят получателю: "Лично в руки!", "Строго конфиденциально!", "Весьма срочно!", "Через специального посланника!".
Входит Гавриил Александрович:
- Может, Дмитрия Андреевича из города вызвать? - резидента, значит.
- Зачем?
- Посоветоваться…
- А может, торгпреда пригласить, военного атташе вызвать, возвращения посла дождаться? Нет времени на конференции. Это ваша, только ваша работа, вам ее и делать. Возьмете письмо, поедете в СБ, пробьетесь непосредственно к начальнику. Пакет отдавать только лично.
- Я адреса не знаю…
- Знаете! Каждую неделю у здания паркуетесь, когда за мясом ездите.
- А может, лучше вам…
- Не может. Это ваша работа.
- Я не вправе самостоятельно на такой уровень выходить.
- Вправе! И обязаны: безопасность соотечественников - ваш хлеб.
- Все же лучше послу доложить…
- Посол будет нескоро, вернетесь - и доложите. Да вам что - контакты в СБ не нужны? Не понимаете, какой материал вам в руки идет, сколько перца в нем? С этим письмом вы ногами двери и стены пробивать можете: подумать только, угроза жизни сограждан! Вам же козырного туза дают! Люди месяцами о такой "подаче" мечтают!..
- А может, вместе…
- Не может! Мне там контакты без надобности, вредны даже: не забыли, с какой я линии? Это ваш объект, и мешать вам я не намерен. Потолкуйте, лицом поторгуйте, про балет наш расскажите, Ближний Восток, наконец, обсудите, информацию попроще получите. И поактивнее, понахальнее!
- А просить-то что?
- Не просить, а требовать! Бронепоезд, ясное дело! Все, что могут! Вперед, полковник! На вас сейчас не только эта подруга и трое ее засранцев надеются, на вас все посольство, весь Комитет смотрят!
Гляжу: завелся, слава богу, Гавриил Александрович, загуляли, загудели по жилам бойцовские соки далеких предков. Рука уверенно легла на пакет, как десница Пересвета на копье перед поединком, глаза сверкнули, как у Челубея, противника оценивающего… Преобразился офицер безопасности, просто не первый секретарь сероватого оттенка, а Перебей Челусветович какой-то. Кольчуги, жаль, не хватает.
- Поехал! - решительно сказал он. - Вот только рубаху белую надену…
Конечно, думаю, на многое рассчитывать не приходится. Да многого и не требуется, ведь даже простого телефонного звонка из СБ тому лентяю на полицейской станции должно бы хватить с избытком: не захочет, испугается с этими эсэсовцами дело иметь, вынужден будет вмешаться и порядок навести. А пока - ноту в МИД сочинить надо, вот ее-то посол и подпишет, когда вернется…
Сияющий Гавриил Александрович возвратился в посольство часа через два. Как ни спешил он к резиденту, как ни хотелось ему побыстрее доклад свой представить… Кстати, прибывший посол воспринял мою предварительную информацию с довольным кивком, что понятно: сложится - похвалят нас, не сложится - накажем их. Резидент тоже одобрительно кивнул, но добавил ироничное "ну-ну", узнав, кто направился в СБ… Так вот, как ни спешил офицер безопасности, а тормознулся возле меня, шепнул:
- Знаете, меня там так хорошо приняли… Даже просить ничего не пришлось, обещали все сделать. Я все обсудил, теперь у нас там такие позиции! А скоро еще сильнее будут, я обо всем договорился… Ваше участие я тоже отмечу, спасибо…
Я усмехнулся: какое, если честно, участие - эка невидаль, письмо написать! Да таких писем можно и сотню сочинить - не вопрос, дело же не в нем, а в том, как на месте оно и сама жареная ситуация обыграны были. И вот если он действительно "нарыл" что-то, то молодец, спору нет, позиции в СБ всегда пригодятся.
Через час позвонил дежурный:
- Та же гражданка дозвонилась, вас просит… Нет, ничего срочного, благодарит, говорит, что толпу разогнали.
Несколько дней спустя прибыл глава осажденного семейства, нагруженный бутылками виски ("для сааба"), цветами ("для мемсааб"), фруктами и шоколадом ("для бэби-саабов"). Его рассказ, весьма меня поначалу удививший, сводился к следующему.
Через пару часов после нашего с ним разговора, когда толпа окончательно распарилась, накурилась, оборалась и начала ломать забор, а от камней полетели стекла, на майдане селения приземлились два вертолета ("Нате вам! - мелькнуло у меня, - накаркал!"). Из них выскочили две дюжины парней в камуфляже и шлемах. Пока остальные, выстрелами в воздух обозначив серьезность своих планов, мутузили прикладами граждан, отставших от прыснувшей в стороны толпы, и кувыркали в пыли самых нерасторопных, двое деловито проследовали в полицейский участок. По словам кемарившего в это время у ксерокса дежурного, они, не обращая внимания на десяток утомленных бездельем и жарой полицейских, прошли в кабинет сааба-лейтенанта, со звоном вышибли из рук банку пива, ладно и организованно выколотили из начальника участка остатки офицерского и человеческого достоинства. Тем временем дежурный, выполняя пролаянный ими приказ, снимал копию заявления пострадавшего и печатал короткую записку: "Я, лейтенант имярек, грязная свинья и позор полиции…" - и далее в том же духе. После того как лейтенант, всхлипывая, покорно подписал бумагу, двое под испуганный шепоток полицейских: "СБ, СБ" - вышли, удовлетворенно посмотрели на результаты работы своих людей. Один зашел к осажденным, на предъявленной ими копии заявления расписался небрежно, поставил дату, время и, добавив номер телефона, равнодушно обронил: "Если этот возникнет…". Его боевой товарищ тем временем через мегафон прорычал в пыльное, затаившее дыхание пространство: "Возблагодарите Аллаха, братья, что не имею времени продолжить! - и далее, срываясь на вопль, уверенно и страшно: - Но если мой генерал позволит мне нанести повторный визит, даже всевышний вряд ли поможет вам!" - и команда организованно испарилась в знойном небе. С собой она увезла рапорт лейтенанта и копию заявления, на котором красовались написанные пострадавшим под диктовку офицера слова: "Команда прибыла в 15.47. Убыла в 16.04. Претензий по качеству работы не имею". А на майдане остались лишь не оседающие, в отличие от облака пыли, ощущение ужаса и чувство признательности Аллаху, что визит оказался непродолжительным.
- Я там теперь самый уважаемый человек, - радовался потерпевший. - Вечно ваш слуга, только прикажите…
Ну что ж… Сам-то, наверное, бесполезен будет в деревне своей, а вот связи в столице посмотреть не мешает, не мешает…
Объяснения неожиданной активности СБ были через некоторое время получены по оперативным каналам. Оказалось, что наше письмо легло точно в масть: генерал Махмуд давно уже размышлял, как бы заставить коррумпированного умника из полицейского управления делиться подношениями. И для завершения картины, создаваемой этим мастером шантажа, не хватало как раз заключительного штриха, какого-нибудь скандальчика с международно-коммуналистским душком: борьба за придание человеческого обличья местному режиму входила в особую моду в этом сезоне. И как раз в момент самых напряженных размышлений генерала из слоев знойного воздуха материализовался весь в белом, как тезка-пророк, наш Джабраил ибн Искандер с моим божественно-дьявольским посланием.
От ощущения, близкого к оргазму, генерал аж застонал: - Сделайте им больно, мальчики! - а уж этому его бульдоги, как мы видели, были обучены неплохо…
Прошло время, состоялся один визит, после которого посол пригласил на прием в числе прочих и руководителей местных спецслужб, работавших на визите в контакте с нашей "девяткой". По знаку посла подхожу к нему - и представляет меня посол мощному мужику с веселым лицом и крепким рукопожатием.
- Я полагал, вы старше, - говорит бригадный генерал Махмуд. - Все-таки первый секретарь пакеты ваши доставляет.
- Мы оба лишь выполняли указания его превосходительства, сэр, - поклон в сторону посла…
Доволен посол: приятно, когда самолюбие щекочут. Доволен генерал: воспоминания о том, как соседа из полицейского управления сделал, греют.
- Всегда, ваше превосходительство, к вашим услугам, - это послу. - А вы, господин вице-консул, если что - не стесняйтесь, ваша визитная карточка будет под стеклом на столе моего адъютанта, требуемые указания он получит.
- Так, наверное, сэр, - говорю, - господину Джабраилу более с руки это, да и по чину… - может, и приятно генералов в приятелях иметь, да только не в тему мне это, да и на резидентуру неплохо бы поработать, не на себя.
Поклонился генерал послу, взял меня под локоть, в сторону отвел:
- Знаете, я себя дураком не считаю, многое понять могу. А вот господина Джабраила - извините, не понял. Ну пакет ваш, спасение сограждан - понятно. Ну начал меня убеждать, что ваш балет - хорошо, а внешняя политика Израиля - плохо, тоже ладно, хотя плевал я и на то, и на другое…
От острого чувства досады я похолодел: боже, как же я при инструктаже не учел особенности мыслительного аппарата Гавриила Александровича? Неужели он и дальше шел по обозначенным рельсам и бронепоезд просить стал?!
- …Ну, стал он меня просить ("Ну?!") рассказать ("Уф, уже хорошо…") о системе боевой подготовки взвода ("Да, рановато передохнул…") моей службы - ладно, вызвал я лейтенанта какого-то, прочитал он ему лекцию… Но почему он решил, что мой адъютант - между прочим, сын моей сестры - никудышный офицер, ведь он его видел не больше минуты? И откуда он взял, что я должен при первом его явлении внять его проповедям и предсказаниям и заменить своего адъютанта на какого-то болвана, которого господин Джабраил готов мне порекомендовать?
Уверяю вас, пророков в этой стране я и сам найти могу, Джабраил Второй мне пока не нужен. Как мой брат говорит: "To get a profit never try to trouble a prophet. Just deal with professionals". (Сноска: "Для получения прибыли не тревожь пророка. Просто имей дело с профессионалами".)
- Так что, - заключил генерал, - если что - уж вы, пожалуйста, сами…