В другой раз к помощи иностранных студентов воззвало Общество по пересадке органов. Мы должны были участвовать в демонстрации и знакомить жителей Бангалора с идеей донорства. Нам выдали плакаты, на которых были надписи двойственного значения. Например: "Have a little heart" ("Имейте чуточку сострадания" либо "Возьмите маленькое сердце") или "Lend your hand" ("Протяни руку помощи" либо "Одолжи свою руку"). Добровольцам предлагалось заполнить бумагу, согласно которой, в случае мозговой смерти, они готовы отдать свои органы другим страждущим. Будучи суеверными, мы таких бумаг не подписывали. Но от нас этого и не требовалось, лишь бы несли плакаты и позировали для снимков в газету. Передовая статья в ней гласила: "Молодежь всего мира призывает граждан делиться органами друг с другом". Нечего жадничать.
На следующий день организаторы демонстрации пригласили всех участников на пикник за город. Мы боялись, что там за городом они заберут наши органы и готовились драться. Но больше о "работе" никто не говорил. Индийцы выставили много выпивки, и в результате все студенты радостно плясали на полянке, а потом их развезли по домам.
Так что иностранные студенты в Индии - это группа, востребованная для широкого спектра мероприятий. Вся жизнь, как кино. Но вернемся к нашим фильмам.
Следующие съемки проходили в местечке с ласковым названием Ути. Ути - это индийский горный курорт, с чайными плантациями, озерами, водопадами, ботаническими садами, расположенный в Тамилнаду. Там проживает немногочисленное племя людоедов Тода, которое вполне мирно соседствует с пришлыми жителями и демонстрирует туристам за деньги некоторые свои безобидные ритуалы. Здесь же проходят грандиозные выставки цветов, развлечение, привлекающие в Ути толпы индийских граждан и опережающее по рейтингам популярности любование закатами. В Ути продают шоколад домашнего изготовления. Это место считают идеальным для влюбленных, поскольку тут много живописных укромных уголков.
Нас поселили в скромной гостинице, а на съемки возили на автобусе к особняку махараджи. Сам махараджа давно проживает в Америке, но собственность свою в Индии не распродает. Его дома и дворцы сейчас используют только для shooting. В особняке снимали сцену свадьбы главных героев и записывали финальную песню. Не помню названия этого фильма, но главного актера, спокойного, с мужественным обликом, человека, звали Сунил Шетти. Он часто снимался в боевиках. Его жена с двумя детьми тоже приехала в Ути. Рассказывали, что она повсюду за ним ездит, чтобы не расслаблялся. Жена красивая, светлокожая, с аристократическим достоинством, родом из Курга, была похожа на грузинскую княжну. Актрис на съемках было две: Джухи Чавла, а другую не помню, может быть Пуджа, а может, и нет. По сценарию фильма Сунил женился во второй раз. Первую жену он очень любил, но потерял в катастрофе. Для съемки сцены свадьбы привели настоящего брахмана, видимо решили сэкономить на эпизодической роли. Актеры испугались:
- Если это брахман, он нас и правда поженит! Это невозможно, у нас уже есть семьи.
- Ничего, ничего, - стал успокаивать их режиссер, - мы попросим отца брахмана читать все мантры наоборот, тогда свадьба будет ненастоящая. На том и условились. Голый по пояс отец брахман коварно кивал. Мы были гостями на свадьбе Сунила и Джухи, ходили кругами и обсыпали жениха и невесту какой-то мелкой крупой.
В последующие дни съемки продолжались. В доме героя собрались гости. Сунил и Джухи их принимали, но при этом Сунилу казалось, что его прежняя жена тоже присутствовала в доме. Она бродила по залам и по лестницам в виде духа, благословляющего его второй брак.
На этот раз иностранки были не к месту, и мы играли индианок. Дочь Сушилы выделила нам шикарные сари из своего гардероба. Мы нарядились. Быть может, нечто подобное чувствовала Наташа Ростова, когда впервые приехала на бал. И я испытывала восторг и ликование, блуждая по старинному залу, по запущенному парку с тенистыми тропинками, беседками и полянами алых маков. Казалось, что тихому заброшенному особняку вернули жизнь: зажглись огромные люстры, нарядные люди заспешили по гладким паркетным полам, современный мир куда-то запропастился. Все мы - люди из замка спящей красавицы, погруженные в сон лет сто назад и ожившие с приездом съемочной группы. Восторженные взгляды приятно будоражат кровь. Сари прекрасный наряд и мне идет, его только надевать муторно и ходить в нем непривычно.
- Чудесно! Очень хорошо! - восклицает режиссер и подводит меня за руку к Джухи Чавла.
- Встаньте вот сюда. Сейчас вы будете беседовать с Джухи, как подруги. Ближний план.
Мы с Джухи улыбаемся друг другу, и я готовлюсь задать ей несколько несложных вопросов. На нас наводят камеру. Нещадно жарят лампы. Режиссер смотрит в объектив:
- Нет. Так не хорошо. Непонятно, где героиня. Вы, пожалуйста, лучше сядьте.
И меня убирают из сцены. К Джухи ставят тетеньку постарше. Пусть лучше с родственницей беседует, чем с такой подругой. Я же теперь снимаюсь в сценах с Сунилом.
Сунил играет на рояле и поет песню, я смотрю на него, опершись на рояль. Сунил стоит рядом со стойкой в баре и поет, я слушаю его, прихлебывая коктейль. Сунил идет к стайке девушек в сари размеренным шагом под патетическую музыку. И поет. Приостановившись рядом со мной, актер выдает особенно вдохновенную руладу. Петь Сунил не умеет, поэтому, когда включают фонограмму, он просто открывает рот и чувствует себя при этом очень неловко. Он тоже замечает, что мы с ним стыкуемся в сценах, и сконфуженно улыбается. Как знать, может быть по сценарию я тоже одна из его многочисленных жен, собравшихся в этом особняке, живых или умерших, киношных или настоящих.
Какой же старинный дом без диковинных людей? Вот и в Ути мы застыли от ужаса, когда впервые увидели тамошнего Квазимодо. Человечище ростом в два с половиной метра (я не вру!), с руками более длинными, чем мои ноги, с темными бровями, сошедшимися в переносице под крутым нависающим лбом. Это был не дух особняка, а вполне реальный рабочий, который прокладывал рельсы для камеры. Мы прозвали его Франкенштейном, его без грима взяли бы в любой фильм ужасов. Когда он встретился нам на улице в Ути, мы робко с ним поздоровались. Франкенштейн растрогался и улыбнулся.
- Я сейчас упаду в обморок, - сказала Жанна.
К концу съемок мы набрались смелости и попросили Франкенштейна сфотографироваться с нами. На фотографии он возвышается над всеми, как гора. Нас десять человек, и он легко обнимает всех за плечи. Жаль, что снимок этот не сохранился.
За пять дней эпизод с песней в Ути отсняли, и мы вернулись в Бангалор. Однако популярными нас с Жанной сделала совсем другая песня.
Нас пригласили сняться в видеоклипе для новой песни группы Bombey Vikings "Кья сурат хе, кья сурат хе" (что в переводе с хинди значит "что за лицо!").
В клипе высокая, легко одетая индийская девушка идет по улице. За ней, выдерживая некоторую дистанцию, идет певец и всячески ее нахваливает. Это очень близкая к реальной жизни песня. Именно так и поступают индийцы брачного возраста. Восхищение певца передается всем прохожим на улице. Припев: "Что за лицо!" - подхватывают красильщики, разносчики пиццы, дамы в сари и так далее. В каждой группе - три человека. Мы играли иностранок, которые едут в моторикше и тоже поют этот припев. Третью девушку иностранку мы увидели в день съемок. Всем выдали яркие одинаковые костюмы из хлопка, которые индийцы шьют в огромных количествах для европейских туристов.
- А она ничего, - кивнув на иностранку, сказала я Жанне.
- Да, где только такую нашли, - согласилась Жанна, - я ее раньше не видела.
- Она не от тети Сушилы.
- Hi, - поздоровались мы.
- Hi, - откликнулась она.
- What"s your name?
- Ann.
- OK Where"re you from?
- Oh, I am from Russia.
- Вот те на! И мы оттуда.
Аня рассказала нам, что в Бангалоре живет уже год. Не работает. Вышла замуж за португальца, а у него хороший бизнес, денег хватает. Знакомый предложил ей роль в клипе, она согласилась. Мы решили подружиться, и она оставила нам визитку мужа. Имя для португальца у него было странное - Ганеш Гомос. Ну а если судить по фамилии, то к португальцам можно смело относить большинство гоанцев. Позже выяснилось, что муж Ани все-таки индиец, хотя и вполне раскрепощенный. Жену - сибирскую красавицу, он нашел по Интернету. В разговорах он постоянно жалел русских девушек, потому что они такие красивые, но бедные, и не могут себе ничего позволить (что при такой красоте несправедливо и невероятно, но факт!) А в остальном, он был неплохой и компанейский парень. Почему Аня решила, что быть замужем за португальцем солиднее, чем за индийцем, мы уж спрашивать не стали.
В веселых и пестрых костюмах забрались в моторикшу. По команде режиссера и под радостные звуки припева нам вменялось в обязанность легко пританцовывать. Тут открылась моя бесталанность по части телодвижений. Я не то чтобы не могу попадать в такт музыке, просто тяжело двигаться синхронно с другими. Перепробовав разные варианты движений в моторикше, режиссер в конце концов усадил меня между Аней и Жанной, и оставалось только подчиняться их тычкам и подсказкам.
За два рабочих дня клип отсняли. Он получился ярким, светлым, незамысловатым и повышающим настроение. По музыкальным каналам его стали прокручивать каждый день.
- Вас снова показывают по телевизору, - ехидничали друзья, а незнакомые люди получили новый повод подкатывать к нам на улице.
После первого курса магистратуры в университете я уехала домой на каникулы. Что такое один месяц каникул, когда живешь вдали от дома? Хотелось дольше побыть с родными, в результате я сильно опаздывала к началу занятий.
- Не беспокойся, - писали подруги, - тебе, как всегда, везет. В Бангалоре сейчас "банд", на улицу выходить страшно, университеты, колледжи, магазины закрыты. Вертимся только в своем районе.
"Банд" - это забастовка по-индийски. Что же случилось? Оказалось, что негодяй, тамильский бандит Вираппана, выкрал звезду каннадских фильмов - Радж Кумара и держит его в заложниках в дремучих джунглях. Он не согласен отпустить семидесятилетнего актера до тех пор, пока правительство Карнатаки не удовлетворит его требования:
во-первых: штат Тамилнаду должен иметь возможность пользоваться водой из реки Кавери наравне с Карнатакой,
во-вторых: в Бангалоре должны поставить памятник одному тамильскому поэту и назвать одну из улиц города в его честь,
в-третьих: выделить ему определенную сумму денег.
Народ сошел с ума от возмущения. Разъяренная толпа переворачивала машины на дорогах, разбивала витрины магазинов, жгла здания, все это затем, чтобы побудить правительство скорее принять меры и освободить Радж Кумара и наказать наглого бандита. Полиция не справлялась с озверевшей толпой. И это те же люди, которые в обычные дни казались такими смирными, законопослушными, неопасными. Ходить ночью по бангалорским улицам было гораздо спокойнее, чем в городах России! И такая метаморфоза! Актеры в этой стране почитаются наравне с богами, они привыкли, что им все поклоняются. Занятия в школах и университетах прекратились на полтора месяца, пока любимец публики пребывал в плену. Наши студенты о таком и мечтать не смеют.
С киргизским студентом Марамбеком в эти дни произошла забавная история. Он ничего еще не знал о "банде", сел в моторикшу и доехал до места, куда собирался. Рикша назвал ему сумму. Марамбек решил, что он много просит, обманывает его. Многим иностранцам кажется, что индийцы их обманывают. Бывает, конечно, но это был не тот случай. Рикша возмутился: "Отдай мои честно заработанные деньги!" Марамбек упирался, они долго орали друг на друга. Потом рикша схватил маленького Марамбека и потащил в полицейский участок. Там деньги с Марамбека вытрясли, рикша ушел, а наш киргиз написал объяснительную записку. Потом его тоже отпустили. Выходит Марамбек на улицу, а ему навстречу лавина водителей моторикш (они все носят спецодежду защитного цвета). Движение застопорилось, рикши надвигаются, глаза у них горят, а в руках - транспаранты "Final Justice!", т.е. "Последняя справедливость".
Тут у Марамбека сердце в пятки ушло, он снова ринулся в полицейский участок, подумал, что обиженный им водитель позвал своих дружков, и сейчас они всем миром устроят ему "последнюю справедливость". Оказалось, что пока он сидел в участке, народ узнал о похищении Вираппаной актера. Полиции, понятное дело, уже не до Марамбека было. Все силы на усмирение бунта бросили. Вот такая, удивительная страна Индия.
Глава 14. Деньги за красоту
Сниматься в кино весело, фотографироваться для рекламы еще и выгодно. Первой из наших знакомых сделала себе портфолио Фатима - жена иранского доктора Пуйи. Эта парочка снимала квартиру в том же доме, где жили мы с Жанной. Фатима - индианка, по вере - мусульманка, и все-таки ее родители со скрипом согласились благословить брак дочери с выходцем из Ирана. Пуйя получил образование в Индии и осел в Бангалоре. Утром он преподавал в колледже, а вечером работал в собственной зубной клинике. Родители Фатимы отдали ему дочь в жены с условием, что он поможет ей поступить в аспирантуру. У Пуйи и Фатимы было две свадьбы: по индийскому обычаю в Мангалоре и по иранскому - в Тегеране. Фатима хвасталась своими фотографиями в свадебных нарядах: в красном сари и в белом платье. Выйдя замуж за иностранца, Фати понизила свой социальный статус. Их двухэтажная квартирка в Vijay Kiran Apt ни в какое сравнение не шла с роскошным родительским домом и домами родственников - владельцев ресторанов и магазинов. Но Фатима была счастлива вырваться из своего круга, потому что такой брак давал ей больше свободы, чем брак с равным по статусу индийским мужем. Она могла работать, общаться с друзьями, носить одежду, которая ей нравится, не соблюдать посты и даже курить! В мусульманских индийских семьях с женщинами обходятся строго. При этом Фати продолжала жить в родной стране, навещать маму и папу, а также братишек и сестричек, а поскольку Пуйя не собирался уезжать из Индии, разлуки и стрессы его жене не грозили. Фатима тоже открыла свою маленькую клинику, где работала гинекологом. Если Пуйя задерживался допоздна на работе (врачевали они в разных районах города), то он отправлял за ней одного из своих иранских студентов, которые вечно вертелись вокруг него, набираясь практического опыта. Впрочем, как большинство индийских дам, Фати прекрасно водила мотоцикл, и могла обходиться собственными силами.
Дома Пуйя чувствовал себя царем. Он лежал на диване и смотрел телевизор, а Фатима носилась вокруг с тарелками и чашками и задавала ему миллион "заботливых" вопросов:
- А помнишь, ты съел вчера то-то и то-то? И как ты себя сегодня почувствовал?
- Закрой дверь, Пуйя, тебя же продует!
- Пуйя, дорогой, хочешь простокваши? А салат? Думаешь, тебе ничего не будет, если ты съешь все это вместе?
Пуйя был крупным доктором и весил килограммов сто тридцать. Он отвечал на Фатины беспокойства жестами или гримасами. По-моему, ему было все равно, что есть и когда. Он спокойно грыз сырую цветную капусту из холодильника, и ел немытую морковку у торговцев на базаре. Друзья иранцы приходили в ужас от его наплевательского отношения к санитарии. Уронив инструмент на пол в клинике, он поднимал его и продолжал трудиться над доверенной ему челюстью. Он был очень смелым хирургом, брался за любую операцию, что-то резал, что-то выдавливал, его считали хорошим специалистом. Тоненькая шустрая Фати искала, чем бы ублажить своего большого розового мужа, а он рассказывал ей истории, которые произошли с ним в колледже и в клинике. Она живо откликалась, и вместе они выглядели хоть и странной, но приятной и довольной парой.
Однажды Пуйя вылечил зуб Вазиму Хану - самому знаменитому фотографу в Бангалоре, и в качестве услуги за услугу, тот предложил сделать его жене бесплатное портфолио. Это было выгодное предложение. (Позже мы узнали, что наша скрытная Аня сделала у Вазима портфолио за двадцать тысяч рупий, почти 500 долларов). Фатима радостно согласилась и приготовила лучшие наряды. Вазим был не очень-то заинтересован в этой работе и назначил ей время в один день с двумя другими моделями. Пригласили лучшего в городе визажиста по имени Рагу. На каждую модель Вазим истратил всего по одной пленке, так что Фати была даже немного смущена такой спешкой. Но, увидев ее фотографии, Вазим пришел в восторг.
- Ты талантлива! Ты создана быть моделью! Какие позы. Какие взгляды. Я открыл звезду!
Фатима глядела на снимки и влюблялась в свое изображение. Она действительно выглядела роскошно.
- Айшвария Рай похожа на тебя! - заявили мы с Жанной, посмотрев фотографии. И это правда, только у Фатимы глаза не зеленые, а темно-карие. Любопытно, что обе они родом из Мангалора.
Вазим показал Фатины фотографии модельным агентствам, посыпались предложения. Фатима сфотографировалась для буклета, в рекламе сари из дорогого солидного магазина, потом для газеты в рекламе какого-то сорта чая. Она летала в Кочин, где снимали видеоролик про чудеса керальского массажа. На Фатиму было любо-дорого глядеть, новое хобби ее необычайно вдохновляло. Но "модельную" сторону ее жизни нужно было хранить в тайне от родственников, и, прежде всего, от родителей.
- А вдруг им попадет в руки эта газета? Они узнают меня! Какой позор...
Между тем, представители модельных агентств обрабатывали ее полным ходом, уговаривали сняться в европейской одежде: топах, шортах, мини-юбках - для каталогов, которые выпускались на Шри-Ланке, клялись, что в Бангалоре никто ничего не увидит и не узнает. Фати мучилась, выбирая между соблазном получить чудесные фотографии в легкомысленных одеяниях и достоинством порядочной индийской женщины, которой такие идеи и в голову-то не должны были приходить!
А Вазим Хан - сладкоречивый змей, призывал быть современнее и решительней, чтобы найти достойную работу!
Фатима делилась с нами своими сомнениями и вздыхала:
- Вам хорошо, вы можете одеваться, как угодно, и вас никто не осудит!
А я наблюдала за тем, сколько усилий прилагают работники шоу бизнеса, чтобы заставить индийских красоток поступиться своими принципами, и восхищалась тем, как стойко они сопротивляются. Мне хотелось, чтобы русские девушки тоже были неприступными и непреклонными. На рекламе нижнего белья девушка в Индии может заработать тысячи долларов, при этом белье не откровеннее нашего обычного купальника, и все-таки редко какая модель согласится заниматься таким бизнесом. А у нас? Объявит какая-нибудь газетенка конкурс на лучшее фото в бикини, и со всей страны летят тысячи снимков настоящих красавиц, причем, даром! А если фотографию девушки напечатают, то она, наверняка, всем знакомым понесет хвастаться: "Мое фото в газете!"
- Ты должна сделать себе портфолио! - уговаривала меня Фатима. Ты можешь сойти и за индианку, и за иностранку, у тебя есть шанс заработать кучу денег! Надо найти тебе фотографа, только не Вазима! Он очень дорого берет. Я, конечно, могу договориться с ним, чтобы вышло дешевле, но это не главное. Вазим прекрасный фотограф, но он - женолюб, ни одной юбки не пропустит! Я - индианка, замужняя, знаю, как с ним обращаться, а тебя нужно поберечь. Найдем другого фотографа. - Фатима клялась устроить мою карьеру.