- Дочка вымахала, во! - вздыхал бизнесмен. - А здоровая такая, что меня в бараний рог согнет. Занимается борьбой, и это у нее с переходным возрастом совпало. Справиться с ней никакой возможности. Если что не так, сразу в драку лезет. Привез ее к Бабе. Перемена разительная. Успокоилась, хоть на девушку стала похожа. Вот так. Хотите верьте, хотите нет.
- Саи Баба - молодец, - поддакнул Давид, мужчина лет сорока с желтыми нечесаными волосами до плеч. - Саи Баба всех видит, за всеми следит. Я в Голландии жил, а там, как известно, гашиш, марихуана - все разрешено. Я и баловался то тем, то этим. Вот собрался ехать к Бабе, билет купил, в аэропорт приехал и вспомнил, что покурить с собой ничего не взял. Как быть? Привык уже. Подхожу к копу, а чего мне в Голландии бояться? И спрашиваю его так, подмигивая:
- Братан, а курево где продается?
Он и глазом не моргнул:
- Вон там, - говорит, - автомат стоит.
- Ну, думаю, совсем офигели буржуи, наркота у них из автоматов сыпется. Подошел, деньги бросил, выскочили пачки с зельем, иду в самолет, радуюсь. Взлетели мы, достал я порошочек, закурил. Что за хрень? Табак! Обычный табак! Закрыл глаза и вижу, как Баба ухмыляется и пальчиком мне грозит. Не дури, мол. Я думаю: "Ничего себе, ты надо мной пошутил!"
- Да уж, - пожала плечами Жанна, - просто тому копу в голову не пришло, что ты в самолет гашиш хотел пронести. Ничего удивительного.
- Нет, это все Баба, - настаивал Давид.
- А на интервью ты у него был? - спросила я.
- Был.
- И что он тебе сказал?
- Он всех спрашивать стал, кто из какой страны приехал. Когда до меня очередь дошла, я ему говорю: " А я индус". Он посмотрел на меня долгим взглядом и сказал: "Этот в Индии уже давно".
Мы ждали, но продолжения не последовало.
- Он имел в виду, - пояснил, наконец, Давид, - что в прошлой жизни я был индусом!
- О?! Неужели? - воскликнули мы. - А, может, он пошутил?
- Нет, вы не понимаете, - нисколько не обиделся Давид. - Вы на какой срок приехали?
- На два дня.
- Мало! За два дня ничего не поймете. Тут нужно дольше пожить, чтобы проникнуться.
- Ты долго здесь живешь, - сказала Жанна, - как думаешь, чего всем этим людям надо?
- Мокши! Освобождения от страданий, чтобы уйти и больше не возвращаться в эту юдоль печали.
- Разве жизнь - это обязательно страдание?! - не согласились мы с Давидом. - Замечательная идея о перерождении, когда знаешь, что впереди у тебя много разных интересных жизней. Можешь родиться в любом уголке планеты, женщиной, мужчиной или зверьком каким-нибудь. Это же благо!
- Ну, - рассмеялся Давид, - души у вас молодые. Мокши вам долго не видать, будете перерождаться, как сами того хотите.
На утро мы собирались посетить даршан. Нас предупредили, что на интервью к Бабе попасть сложно. Многие люди живут в ашраме месяцами и каждый день пытаются привлечь Саи Бабу к решению своих проблем. Даршан начинается в семь утра, но очередь жаждущие встречи с Саи Бабой занимают с часу ночи. Они распределяют между собой места в первых двух рядах, так как Баба далеко за просящими не ходит. Когда Саи Кулвант открывают, то все садятся строго в порядке очереди. Жанна сказала, что встать в семь утра - это для нее уже подвиг, а торчать на улице ночью - это, простите, сдвиг. Утром мы мчались галопом к павильону Саи Кулвант, потому что опять почти проспали встречу с Саи Бабой. Он выходит всего на несколько минут, и будет жаль, если мы его так и не увидим. Конечно, уже не было никакой очереди, и мы свободно расселись на мраморном полу в ряду пятисотом от заветной двери, из которой выходил гуру. На входе в павильон отбирают колющие и режущие предметы, камеры, спички и босоножки. Женщин, стремящихся проникнуть на даршан без дуппаты (шарфа, накидываемого поверх платья, чтобы прикрыть грудь), прогоняют.
Наконец, все споры улажены, ковровые дорожки, по которым будет ступать Божество, расстелены, звучат заунывные баджаны. Люди сидят по-турецки, либо стоят на коленях на принесенных с собою ковриках, и все тянут шеи в ожидании. Когда же появится Саи Баба?
Появился. Он обходит свои любимые два первых ряда и собирает письма с прошениями. Те, у кого Баба принял письмо, позже приглашаются на интервью. Потом Саи Баба идет по ковровой дорожке вглубь зала. Ликующий народ стелется ниц перед своим кумиром. Саи Баба спокоен. Одну руку он поднимает в приветственном жесте, другой поддерживает свой выпуклый, такой характерный для индийских мужчин в возрасте, животик. Служители порядка на протяжении всего пути Саи Бабы следят за тем, чтобы люди не бросились на гуру. Можно только лицезреть его, а не хватать руками или лобызать стопы Божества. Говорят, такие случаи бывали. Но сегодня толпа ведет себя прилично и почтительно. Между прочим, в 1993 году за покушение на жизнь Саи Бабы были расстреляны студенты университета в Путтапарти, и никто толком не расследовал это дело.
До нашей галерки Саи Баба не доходит, где-то там посреди зала у него поворот, и вот он уже семенит назад. Мы не можем почувствовать его необыкновенную ауру. Да, никаких ощущений. Разве что, Саи Баба показался нам слишком ветхим и уставшим от ежедневной кутерьмы вокруг него. А до девяноста шести лет еще жить да жить, и от звания Бога отступиться не дадут. Наверняка, за Саи Бабой кроется институт очень влиятельных людей.
Я не настаиваю на том, что все это - фальсификация, массовый гипноз и прочее и даже готова поверить в материализацию предметов, общение на расстоянии посредством телепатии и телекинез. Думаю, что все эти способности современный человек мог бы развить у себя, если бы поднялся на более высокий уровень сознания, пересмотрел свои ценности, стал добрее, научился отвечать за собственные поступки. А иначе чудесные способности могут обернуться оружием против человечества и ускорить его гибель.
Если Саи Баба приветствует в людях стремление к самосовершенствованию, то непонятно почему же они превращаются в толпу преданных и единственной целью своей жизни считают пребывание вблизи избранного гуру? Будто бы одной его милости довольно, чтобы препроводить их на небеса обетованные. Большинство людей в ашраме следуют распорядку жизни Саи Бабы и верят, что пока они живут под присмотром у Бога, ничего дурного с ними не случится. "У Бога есть план для меня, вот все, что мне нужно знать". Пожалуй, это удобно. Но мы с Жанной решили, что больше в ашрам не поедем, так как считаем, что жизнь дается нам, чтобы как-то проявить в ней себя, а не для того, чтобы от нее отречься. Мамла сказала, что стоит поехать в ашрам еще раз. Если столько людей находят в нем то, что ищут, значит, дело обстоит серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Мы не стали разубеждать друг друга.
Глава 18. Наши в Индии
В Бангалоре мы с Жанной были первыми студентками из России и поговорить на русском языке могли только с узбечкой Дилорам, которая приехала в Индию незадолго до нас и тоже обучалась по программе ICCR. Все встречи с русскими были случайными, иногда они перерастали в длительное знакомство, иногда - нет. Общения хватало и с индийцами - исключительно контактными людьми. Обычно они не искали повода для знакомства, просто говорили:
- Привет, как дела? Меня зовут ...
Однажды один из таких бойких ребят, узнав, что мы русские, обрадовался:
- Вот здорово! А у меня, между прочим, соседка - русская женщина. Я вас ей представлю.
Так мы узнали милую пару - Нину и Лесли Родригес. Нина вышла замуж за индийца еще в советское время, при Брежневе. Лесли Родригес работал секретарем общества русско-индийской дружбы и побывал с женой во многих городах России. В том числе и во Владивостоке, где у них родилась дочь. Потом они переехали в Бангалор и привезли с собой книги, посуду, стиральную машину и даже мебель. Лесли установил хитрую антенну на крыше, которая позволяла смотреть наши фильмы и слушать новости на русском языке. У Нины получился маленький и тихий уголок родины в океане индийской жизни. Супруги всегда говорили только по-русски, похоже, что наша культура стала родной и для Лесли. Дочь их выросла и уехала учиться в Англию, а потом в Америку. Достигла каких-то серьезных успехов в астрономии и вышла замуж. А родители терпеливо ждали ее звонков и с ностальгией вспоминали о Бангалоре прошлых лет.
- Какой это был город, - вздыхает Нина, - какой воздух! Ни машин, ни мотоциклов. Только пешеходы, велосипедисты и ослики. Пушистые, очаровательные ослики.
Эта чудесная пара нередко привечала нас обедами без жгучих специй, чаем без молока и настоящим русским хлебом. За двадцать лет жизни в Индии они не изменили русскому быту. Я и по сей день с теплотой вспоминаю их приветливое общество, успокаивающий ритм жизни, огромное манговое дерево за окном.
В рамках русско-индийского фестиваля в Бангалор прибыл Государственный театр классического балета под руководством Касаткиной и Васильева. Принимали их сотрудники Бангалорского ICCR. Мы с Жанной были в колледже, когда за нами приехал сам Сури Рао.
- Девочки! Необходима ваша помощь. Артисты балета почти не говорят по-английски!
- На переводчиков потратиться жалко? - прыснула ядом Жанна.
- Пожалуйста! - взмолился Рао. - Только два дня! Завтраки, обеды и ужины - в пятизвездочном отеле вместе с группой.
- Значит, будем вкалывать за тарелку супа? Ну что ж, не в первый раз. - Прервала его Жанна. - Поехали!
На самом деле, посмотреть балет такого уровня было любопытно.
- Как вам тут? - спросили мы у артистов. - Понравился город?
- Дворцы шикарные. Но за их пределами неуютно. И все как-то разбросано. А еще, в Бомбее нам говорили, что Бангалор - современный город, но мы так долго по нему ехали, а вокруг все поля, да кибитки какие-то.
- Куда вы их вчера возили? - спросили мы у Сури Рао.
- Вчера? В Майсур ездили на экскурсию. - Майсур находится в четырех часах езды от Бангалора. Артисты даже не поняли, что это другой город. Трудно без переводчиков.
- А вообще, девчонки, классно, - продолжали делиться впечатлениями балерины. - Вот бы в Москве в ноябре такую погоду. У вас что, холодно не бывает?
- Не бывает.
- Повезло.
Программа на день у артистов была напряженная: встречи с репортерами, репетиции, а вечером выступление. Мы переводили всем сразу, еле-еле успевали.
Помещения оказались неприспособленными для разминок, никаких тренажеров и в помине не было. Общими усилиями соорудили станок из двух лестниц-стремянок и одной обычной лестницы, которую положили поперек, как перекладину. Были и другие неурядицы. Светомастер нашел, что ламп, освещающих сцену маловато. Мы долго объясняли рабочему индусу, в какие моменты он должен включать дополнительный прожектор. Рабочий радостно кивал, изображая полное понимание наших требований. Луч прожектора должен был двигаться за танцорами, когда они перемещались по сцене, но если балерины кружились на месте, его следовало выключать. Свет прожектора слепит глаза и от него очень жарко.
Потом мы перевели на английский язык либретто и составили тексты для конферансье.
Такого ажиотажного спроса на билеты мне ни разу видеть не приходилось. Культурная жизнь в Бангалоре била ключом. Каждый месяц туда приезжали то китайские акробаты, то танцевальные ансамбли с Караибских островов, из Вьетнама, Ирландии, играли симфонические оркестры из разных городов и стран и т.д. Мы всегда получали приглашения и старались не пропускать представления. А местные театры, музыканты и танцевальные коллективы выступали практически каждый день, и вход был бесплатный. По окончании выступления собирали пожертвования. Но в этот раз толпа просто штурмовала здание театра, билеты разлетелись в миг, а залы в Индии гораздо вместительнее российских. Аншлаг. В результате, некоторые балетоманы стояли в проходах или разместились прямо на ступенях. А мы сидели в первом ряду вместе с мастерами света и звука, чтобы быть рядом, если вдруг понадобится наша помощь.
Сергей (светомастер) нервничал, занавес открывался слишком медленно, и рабочий с прожектором перепутал все эффекты. Он не успевал следить за перемахивающими из конца в конец сцены танцорами, и луч прожектора беспорядочно плясал по сцене. Но стоило балерине остановиться, как сноп света нещадно бил ей в лицо. Балерина вертелась под слепящим горячим потоком, пот струйками катился по лбу и щипал глаза, а мы с Сергеем шипели в микрофон: "Убери свет, немедленно, кому сказали? Сейчас руки оторвем!" Но рабочий был счастлив из-за оказанного ему доверия и ничего не понимал. Во втором отделении его прогнали, решили обходиться без спецэффектов.
Танцевали сцены из балетов "Лебединое озеро", "Щелкунчик", "Дон Кихот", "Жизель", "Корсар" и "Эсмеральда". Ничего подобного я раньше не видела. В Хабаровск изредка наведывались столичные коллективы, но никогда балет не захватывал меня целиком. А тут мы аплодировали и кричали: "Браво! Великолепно!" На гастроли за границу приехали только заслуженные артисты и лауреаты всевозможных премий. Может быть, этим объяснялось высокое мастерство исполнения. Артистам не платили денег за гастроли в Индии, но все говорили, что поехали с удовольствием, и возможность посетить такую экзотическую страну считали удачей. Индийцы встречали всю труппу тепло, они еще с советских времен восхищались русским балетом и цирком. Танцоров украсили гирляндами из живых цветов, и каждому подарили по красивому шелковому шарфу. Артисты улыбались признательно, видно было, что такое внимание им очень приятно. До Бангалора они успели побывать в Бомбее и в Калькутте. В Бомбее русское консульство принимало их с русским размахом. А вот Калькутта произвела гнетущее впечатление. Артистов повели на священные берега Ганги, где толпы больных и калек омывались в надежде на исцеление. После этого гастролеры боялись к чему-либо прикасаться и мылись минеральной водой из бутылок. Я вспомнила, что также поступала Жанна, когда мы приехали в Индию.
На следующий день балерины нежились в шезлонгах у бассейна, чтобы сполна насладиться перед отъездом щедрым южным солнцем. "Почернели тут белые лебеди", - улыбались они. Поход за сувенирами под нашим предводительством оказался неудачным. Из-за большого мусульманского праздника почти все магазины были закрыты.
После обеда артисты улетели в Дели на завершающие турне гастроли.
Нам довелось побывать в том же пятизвездочном отеле еще раз. К тому времени, мы уже учились в университете. Решили, что неплохо бы получить в теплой Индии степень магистра и продлили нашу трехгодичную стажировку. В коридоре университета мы встретили взволнованного Гопала, сотрудника ICCR.
- Вам надо немедленно ехать со мной! - выпалил он.
- В офис?
- Нет, в гостиницу "Ашок".
- Опять кому-нибудь переводчик понадобился? - нахмурилась Жанна.
- Нет. Приехал ваш земляк. Как только он узнал, что здесь учатся студентки из Владивостока, захотел вас немедленно увидеть.
- Какой еще земляк?
- Господин Курилов.
М-да. Курилов был ректором ДВГУ - нашего университета во Владивостоке. Интересно, что его сюда занесло?
На этот раз обедать нас никто не приглашал, мы дождались Курилова с супругой в вестибюле. Ректор понятия не имел о том, что две его студентки стажируются в Бангалоре. Во Владивостоке мы никогда с ним не пересекались - не тот уровень. А тут он начал расспрашивать нас об образовании, о предметах, которые мы изучаем, о наших планах на будущее.
- Из вас получатся очень ценные специалисты, - говорил Курилов, - вы каждый день общаетесь на английском языке, лекции и семинары у вас тоже проходят на английском языке, вы налаживаете связи с местными институтами, понимаете специфику страны. Такие люди нашему университету нужны!
Мы с Жанной в ярких сарафанчиках и легкомысленных шляпках слушали Курилова и загадочно улыбались.
- Не выходите замуж за индусов! - вдруг вмешалась жена Курилова Кора. С такими знаниями, как у вас, быть домохозяйками просто преступление. В наше время женщина должна думать, прежде всего, о карьере. Перед вами блистательные перспективы.
- Да, и вообще, индусы - чуждые нам по культуре люди! - поддержал жену Курилов. - У вас российский менталитет, девчонки, так что ищите русских мужиков. Такие красавицы должны жить в России. Как только получите дипломы, приезжайте во Владивосток, сразу подойдете ко мне, и мы обсудим все возможности. Образование российское завершите экстерном, одновременно начнете преподавать на вашей кафедре и у меня на факультете российско-американских отношений.
Мы внимали завлекательным речам, потупив взоры, и думали: "Как же, ждите! Очень нам хочется ехать в холодный ветреный Владивосток, где надо носить шубу и сапоги, где перебои с отоплением, водой и электричеством, а в море можно купаться только в августе. И то холодно! А еще мы непрерывно мечтаем работать на десяти работах, уставать так, чтобы о личной жизни и не вспоминалось, и все равно еле сводить концы с концами. И рассчитывать только на комнату в общежитии. Высший класс!"
Но вслух мы сказали, что подумаем над его предложением, и, если ничего лучшего не подвернется для наших карьерных планов, обязательно вернемся. Прошло много лет с тех пор, но с Куриловым встретится не довелось.
Бангалорский университет находится за городом, на обширной территории, где еще недавно были джунгли и обитали слоны. Сейчас слоны не блуждают по кампусу, кобры и их враги мангусты тоже стали редкостью, но по деревьям университетского парка скачут обезьяны и попугаи сверкают оперением в листве. Мы с Мамлакатой сняли комнату в Нагарбхави, рядом с альма-матер. Здесь же, в Нагарбхави, расположены научно-исследовательский институт и известная в стране Высшая юридическая школа. Преподаватели живут в симпатичных коттеджах в парковой зоне. Учителя и врачи в Индии - уважаемые люди. Дома в Нагарбхави - одно - двухэтажные, дороги не асфальтированы, нет больших ресторанов и магазинов. Автомобили - редкость. Тишина и покой, по дорогам гуляют коровы и козы. Словом, "глухомань" - для тех, кто живет в центре города. Иду я по тихой деревенской улочке домой и вдруг слышу:
- Смотри, собачка. Со-бач-ка.
Оглянулась, в воротах стоит индийская женщина и держит на руках индийского ребенка. Молчит. Думаю: "Померещилось. Что за наваждение! Наверное, она по-английски сказала, а я перевела на русский и не заметила". Мамла меня высмеяла:
- Ты, - говорит, - переутомилась со своими экзаменами. Откуда русские в Нагарбхави?!
На следующий день идем с Мамлой мимо этого же дома, и вдруг:
- Коровка. Вот она, коровка...
Тут уж мы не выдержали и подошли к этой женщине.
- Извините, а вы не из России?
- Из России, - говорит, - откуда же еще?
- И мы из России.
Вот так и встретились русскоязычные соседи на одной улице у Шивы на куличках.