- Смотри, какой красивый молдаванин, не знаешь кто такой?
Хрущев ответил, что он прекрасно знал Брежнева, поскольку до войны тот работал под его началом в качестве секретаря Днепропетровского обкома партии по обороне. При этом не преминул добавить, что желательно направить Брежнева снова в Днепропетровск, для восстановления промышленных предприятий которого требуется не только хороший организатор, прошедший суровую школу войны, но и грамотный инженер, коим является приглянувшийся Сталину статный "молдаванин". Однако Сталин предложил свой вариант дальнейшего использования указанных Хрущевым качеств Брежнева.
- Я думаю, что поручить ему Днепропетровскую область пока рановато. Нынешний первый секретарь А. Найденов неплохо справляется со своими обязанностями. А вот возглавить Запорожский обком КП(б)У - будет в самый раз. Если он хороший металлург, так пусть восстановит для начала "Запорожсталь", а там посмотрим.
С тех пор Сталин пристально следил за работой своего назначенца, о чем, естественно Брежнев даже не подозревал. Об этом событии он вспоминал:
"Шло жаркое лето 1946 года. В тот год партия направила меня в Запорожье. Мне поначалу было поручено ознакомиться со всеми делами области, обратив особое внимание на строительство и сельское хозяйство. ЦК партии выдал мне соответствующий мандат, и я, не теряя времени, выехал в область…
На XI пленуме Запорожского областного комитета КП(б)У, в котором я, после предварительного ознакомления со стройками, принимал участие… по рекомендации Центрального Комитета ВКП(б) меня избрали первым секретарем Запорожского обкома партии. Это было 30 августа 1946 года" .
Время для всей Украины, но особенно для Запорожской области, было исключительно тяжелым, страшная засуха погубила урожай. Разоренная страна не могла оказать заметной помощи, люди в сельской местности голодали. Население области было относительно небольшое, около миллиона человек, в основном селяне, в столице области - менее трехсот тысяч, но промышленность там была сосредоточена очень важная. А работники- преимущественно женщины, немалая часть которых - вдовы.
Брежнев к тому времени был уже достаточно опытным руководителем, чтобы отличить "главное звено" в своих многочисленных обязанностях. Ясно, что истощенным от недоедания колхозникам нужно помочь, но за промахи в работе тогда не слишком-то ругали, страна и ее народ привыкли к бедствиям. А вот за промышленное развитие спрос был особый. Тем более что в Запорожье часть этой самой промышленности была напрямую связана с оборонкой. А с такими делами в сталинское время не шутили.
Вот на эту сторону дела новый первый секретарь и налегал с особой силой. Осторожный и осмотрительный, он прислушивался к мнению не только высшего начальства - Сталин все-таки далеко и высоко, - но и своего непосредствен-нота, которое находилось в Киеве. Хрущев был крут и скор на расправу, о чем знала вся Украина. Вот почему, выступая с официальной статьей в областной газете "Большевик Запорожья", Брежнев велел своим помощникам вставить следующую предупредительную фразу:
"Великая поддержка оказана области со стороны ЦК КП(б) и правительства Советской Украины во главе с верным соратником великого Сталина Никитой Сергеевичем Хрущевым. Повседневную заботу и помощь ощущают трудящиеся в своей работе со стороны ЦК ВКП(б), нашего Советского правительства и лично товарища Сталина".
"Наш Никита Сергеевич" лесть любил всегда, задолго до 13 октября 1946 года, когда эта простоватая и провинциальная даже по киевским меркам почтительная реприза была ему преподнесена. Ясно, что ему о том доложили, и ясно, что это ему пришлось по душе - простой и глуповатой. Но Брежнев был не прост: Хрущев Хрущевым, но и товарища Сталина, верховного вождя, он тоже тут своевременно и скромно-почтительно помянул.
Как вскоре выяснилось, не зря. Три десятка лет спустя, находясь уже не только на вершине, но и на исходе своей неописуемой политической карьеры, Брежнев вдруг вспомнил один незначительный вроде бы, но крайне характерный для описываемой эпохи эпизод. Нет ни малейших сомнений, что то были именно его личные воспоминания, а не старания литзаписчиков, ибо подобное свидетельство может быть только сугубо личным. Или не сохраниться в памяти вовсе. Брежнев вдруг вспомнил весну 1947 года: "Во время сева, помню, возвращался из Бердянска… заехал в Пологовский район. Беседуя с секретарем райкома Шерстюком, спросил, как идет сев, что с техникой, а он, смотрю, как-то мнется.
- Ты что, Александр Саввич? Говори прямо, что у тебя?
- У меня порядок… Вы радио слышали утром?
- Нет, а что?
- В "Правде", понимаете, в передовой разделали нас. За низкий темп восстановления "Запорожстали". Формулировки очень резкие.
Помолчали.
- Так… - говорю. - Значит, будет звонить Сталин. Надо ехать.
Ночью мне действительно позвонил И.В. Сталин, и разговор был серьезный. То, чего мы успели добиться, что еще недавно считалось успехом, обернулось вдруг едва ли не поражением. Изменились обстоятельства - не у нас в области, а в стране и в мире. Сроки ввода всего комплекса, который должен был производить стальной лист, нам перенесли на ближайшую осень, темпы строительства предписали форсировать. Я уже говорил, что это связано было с "холодной войной" .
После этого телефонного разговора, как вспоминала много лет спустя вдова Брежнева Виктория Петровна, он "ходил сосредоточенный, окаменелый какой-то… И когда первый прокатный лист дали, впервые за год отоспался".
Итоги недолгой деятельности Брежнева в Запорожье были внешне весьма впечатляющими. Вот только два важнейших события, которые тогда отмечала вся страна: дал первый ток восстановленный из руин Днепрогэс и пошла первая плавка на знаменитой "Запорожстали".
Сталин действовал своим излюбленным приемом "кнута и пряника". Стеганул кнутом - результат налицо, а теперь нужно в порядке "поощрения" направить на более сложный участок и потребовать невозможного. Если у подчиненного не все резервы физических и духовных сил исчерпаны - получишь максимум. Так и случилось. Обратимся к воспоминаниям вдовы Брежнева: "У нас ведь как заведено, на того, кто везет воз, на того и нагружают! Вскоре вызвали Лёню в Москву. Оказывается, в соседней Днепропетровской области, где промышленность, и особенно оборонная, была до войны еще мощнее, чем в Запорожье, и разрушения тоже страшнее, чем в Запорожье, восстановление идет медленно. "Не тянет", как у нас говорят, секретарь обкома. А Брежнев показал, что он "тянет" хорошо и мощно. Вот и решили его перевести в Днепропетровск, тоже на должность первого секретаря обкома. Взвалить на него и здесь ликвидацию разрухи. Опять мотивы вроде бы убедительные - вы в Днепропетровске работали, все там знаете, вам и на вхождение в курс дел времени тратить не надо. Так что пленум вас, несомненно, изберет первым секретарем. И приступайте" .
22 ноября 1947 года скучная областная газета "Днепропетровская правда" поместила краткое сообщение, которые всегда с большим интересом воспринимали граждане области:
"21 ноября 1947 года состоялся пленум Днепропетровского обкома КП(б)У.
Пленум освободил тов. Найденова П.А. от обязанностей первого секретаря обкома КП(б)У. Первым секретарем Днепропетровского областного комитета партии и членом бюро обкома пленум избрал тов. Брежнева Леонида Ильича.
В работе пленума принял участие секретарь ЦК КП(б)У тов. Мельников Л.Г." .
Новый партийно-государственный пост Брежнева был исключительно высоким. Днепропетровская область была не только одной из крупнейших в республике, но уже тогда стала общесоюзным центром машиностроительной промышленности, в том числе и самых передовых оборонных предприятий. Сельское хозяйство области также было высокопроизводительным. Дела в "хозяйстве" Брежнева шли успешно. На новом посту он вел себя как обычно: не любил круто командовать и тем паче расправляться с людьми, острых и новаторских действий осторожно избегал, с начальством умел ладить, подчиненных не угнетал. В сталинское время среди руководителей высокого ранга таких было немного, они обращали на себя внимание.
Брежнев и тут оставался верен своей манере, внимательно присматривался к окружающим его работникам, отмечая и запоминая тех, кто обращал на себя его внимание. Немаловажным фактором в успешной работе на этом посту была поддержка со стороны Н.С. Хрущева в бытность его в ту пору Первым секретарем Компартии Украины.
Весной 1950 года Брежнев неожиданно для всех, и прежде всего для себя самого, был направлен Первым секретарем ЦК компартии Молдавской Республики. Это было значительным повышением, и утверждалось оно непосредственно Сталиным, тот всегда держал важные кадровые назначения и перемещения под своим неусыпным наблюдением ("кадры решают все" - этот сталинский принцип Брежнев усвоил на всю свою долгую жизнь руководителя и непременно следовал ему).
Вот как вспоминала о том в своем простодушном рассказе вдова Брежнева (несомненно - со слов самого супруга): "Его вызвал в Москву Сталин. Это было в 1950 году. Вот теперь о Сталине пишут, что он тиран, истреблял хороших людей. Да, это было. Но не только это. Совсем забыли, что победу над сильнейшей гитлеровской армией одержали под руководством Сталина.
Восстановили народное хозяйство тоже при нем. В 1948 году, на третий год после такой великой разрухи в стране, карточки отменили! Сталин же умел ценить тех, кто проявил себя в трудной работе. Вот и Лёню приметил. Вызвал и сказал: "Хорошо работаете. Партия считает- можете руководить уже не областью, а целой республикой. Поезжайте в Молдавию, там ваш опыт восстановления хозяйства очень пригодится. Познакомьтесь с делами. Думаю, коммунисты Молдавии знают о вашем умении вести дело и выберут вас первым секретарем".
Тут надо честно сказать, что не только личные качества, опыт и заслуги Лени имели значение для избрания его на самый высокий пост в республике. Главный аргумент, конечно же, слово Сталина" .
В бесхитростном рассказе Виктории Петровны выпирает главная мысль: Сталин пристально следил за карьерным ростом Л.И. Брежнева, уже тогда разглядев в нем своего возможного преемника. Интересно отметить, что с назначением Брежнева "на Молдавию" появились легенды не легенды, но и на анекдот не похожие рассказы, которые, впрочем, и сам Леонид Ильич охотно поддерживал.
Так, в 70-е годы в устном фольклоре ходила следующая забавная легенда об одной встрече Сталина и Брежнева. Случилось это якобы 7 ноября 1950 года в Большом театре, где торжественно праздновали 33 годовщину Октябрьской революции. Как обычно, после речей все встали и запели "Интернационал". Сталин тоже встал и приложил руку к козырьку, хотя на голове у него ничего не было.
- Постарел наш вождь! - печально вымолвил Поскребышев, увидев этот жест.
Сталин, отличавшийся тонким слухом, услышал эту фразу, но промолчал.
Праздничный концерт окончился зажигательной пляской молдавского танцевального коллектива, которая очень понравилась зрителям. Танцоров проводили бурными овациями всего зала. Сталин вышел из правительственной ложи и увидел какого-то человека с густыми широкими бровями, идущего ему навстречу. Сталин похвалил его:
- Молодцы твои молдаване!
Тот улыбнулся в ответ на неожиданную похвалу. В этот момент вмешался Поскребышев:
- Товарищ Сталин, это Брежнев, секретарь Днепропетровского обкома.
- Эх, постарел ты, Поскребышев, - укоризненно сказал Сталин, - ничего не понимаешь!
На следующий день Леонид Ильич был назначен первым секретарем ЦК компартии Молдавии!
Согласно другой версии легенды, Сталин просто заметил: "Какой красивый молдаванин!". Чтобы оправдать это замечание, и пришлось назначить Брежнева главой компартии Молдавии. (Заметим, впрочем, что в действительности молдавскую компартию Брежнев возглавил не в ноябре, а в июле 1950 года).
Сам Леонид Ильич эту легенду пересказывал в более правдоподобном виде. На каком-то совещании Сталин вдруг обратился к нему со словами:
- Ну а как там у вас идут дела - в Молдавии? Скажите-ка нам.
Леониду Ильичу не оставалось ничего иного, как вступить в публичный спор с самим Сталиным.
- На Украине, Иосиф Виссарионович!..
Но тот настаивал, сохраняя прежний доброжелательный тон:
- Я, кажется, совершенно ясно спросил. Не на Украине, а в Молдавии. За Украину у нас есть свои ответчики…
Сбитый с толку, Брежнев замолчал. Сталин, не дожидаясь его ответа, перешел к другим вопросам. "Именно так, а не иначе объяснял свое появление в Молдавии сам Леонид Ильич, - писал автор очерка о генсеке Владислав Владимиров. - Он рассказывал об этом с вальяжной шутливостью, но прекрасно отдавал себе отчет в том, что исторический его диалог с вождем вполне мог повлечь за собой совершенно другие результаты". Свой веселый рассказ об этой истории Леонид Ильич вел в Алма-Ате, за уставленным местными яствами столом.
- А что, дорогие товарищи, - хитро спросил он в заключение, - разве я теперь из молдаванина не превратился в казаха?
Между прочим, историк Вильям Похлебкин считал, что Сталина ввела в заблуждение внешность нашего героя: "Ни у кого не повернулся язык поправить Сталина и разъяснить, что Брежнев вовсе не молдаванин. Более того, многие были уверены, что это именно так - густые и черные как смоль брови, холеное, с толстыми щеками лицо. Брежнев был весьма похож на молдаванина или румына" .
Однако случилось это "заблуждение" у Сталина еще в 1946 году, когда решалась карьерная судьба генерала-майора Брежнева.
И вот наступил октябрь 1952 года, XIX съезд партии, выступление на нем и волнительные, незабываемые "минуты славы", когда он словно взлетел из политического небытия на вершину политического Олимпа! Мало того, его выдвигают кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, он избирается еще и секретарем ЦК. Занимает - страшно сказать - ту же должность, что и сам Сталин!
Все вышесказанное из биографии Леонида Ильича Брежнева пронеслось тогда ранним утром 17 октября 1952 года, словно в калейдоскопе в его, слегка отяжелевшей от бессонницы и выпитого вечером голове. Вспомнились все встречи со Сталиным, его отеческие напутствия и "телефонная выволочка" тогда, в Запорожье. И, наконец, он понял, что все эти 6 лет Сталин пристально следил за его работой, слегка поправляя его, но уже в 1950 году, благославляя его на работу в Молдавию, Сталин был твердо уверен, что из Брежнева медленно, но верно вырастает крупный партийный и государственный деятель. И не случись внезапной смерти вождя, еще неизвестно, в каком качестве вошел бы в историю "архитектор" "не то застоя, не то застолья", а на самом деле - крупный государственный деятель "золотой эры Советского Союза", как ныне называют двадцатилетие 1960-1970-х годов.
Глава 7
"Тайная вечеря" в Кремле 1 марта 1953 года. Крах иллюзий
Большинство исследователей событий, происходивших в высших эшелонах власти в период с октября 1952 по февраль 1953 года, сходятся на том, что Сталин на XIX съезде, а вернее на Пленуме ЦК КПСС 16 октября 1952 года, потерпел поражение, поскольку участники Пленума воспротивились его желанию оставить два важнейших поста, о чем выше уже не раз упоминалось. На наш взгляд, это не совсем так, поскольку "побед", достигнутых Сталиным на этом съезде, было гораздо больше, чем "поражений". Во-первых, 13 октября делегаты съезда одобрили новый устав партии, согласно которому одна из коллегий, гирями висящих на ногах Сталина в его 30-летней борьбе с коллегиальностью, а именно Оргбюро, упразднялась. Во-вторых, Политбюро было переименовано в Президиум ЦК КПСС, и смена названия высшей коллегии отнюдь не случайна. Цель выяснится уже через два дня после закрытия съезда, 16 октября, на первом Пленуме: число членов высшей инстанции с обычных десяти-двенадцати человек возрастет в два раза, до двадцати пяти персон, да плюс еще 11 кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС. Ту же метаморфозу переживет и вторая коллегия - Секретариат. Здесь количество членов увеличится тоже в два раза - с пяти до десяти. Что дает Сталину это серьезное увеличение численности двух оставшихся коллегий? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вспомнить первый этап борьбы Сталина с коллегиальностью. При Ленине членов Политбюро вообще было 5 человек, правда, когда он почувствовал опасность раскола, то срочно увеличил коллегию на два человека вопреки требованиям Устава. Сталин уловил этот момент и в последующем, от съезда к съезду варьировал численность членов Политбюро, вводя в него преданных ему соратников и постепенно выводя оппозиционеров. Так что после XVII съезда ВКП(б) численность Политбюро возросла до 17 человек, причем все члены этого коллегиального органа были преданными Сталину соратниками.
Заметим также, что помимо Президиума ЦК КПСС был утвержден тогда непонятный никому орган, уставом КПСС не предусмотренный - Бюро Президиума ЦК КПСС. Вспомним также, что список будущих членов и кандидатов в члены Президиума, а также членов Секретариата был составлен лично Сталиным, что и вызвало недоумение "старых" членов Политбюро. Этим приемом Сталин "убивал" сразу двух зайцев. Во-первых, большая часть "новых" членов этих, теперь уже двух, коллегиальных органов ЦК КПСС были не "прожженные" партаппаратчики, а люди конкретного дела, и работать дальше с ними по "урезанию" полномочий партаппарата Сталину будет несравненно легче, чем с "твердокаменными" большевиками типа В.М. Молотова. Кстати, Молотов и Микоян в ближайшем будущем "вылетят" из высшей коллегии, как пробка из бутылки. Сталину в этом отношении опыта не занимать. Та же судьба была уготована еще двум "твердокаменным" - Ворошилову и Кагановичу, хотя, соблюдая приличия, Сталин ввел их даже в Бюро Президиума ЦК, но на правах "вольноопределяющихся", без занятия конкретных должностей в Правительстве. Должности пятых- десятых заместителей Предсовмина - не в счет, поскольку сам Сталин саркастически заметил, что он и сам не знает сколько у него теперь заместителей.