Лафарж отравила своего мужа (то есть, положим, что отравила; следствие было сделано так неловко, что нельзя понять, Лафарж ли отравила мышьяком своего мужа, или судьи отравили юриспруденцией г-жу Лафарж). Крик, толки. Злодейство в самом деле страшное, гнусное – в этом никто не сомневается; да что же собственно нового в этом убийстве? Я уверен, что в том же самом Париже, где так кричали об этом, нет большой улицы, где бы в год или в два не случилось чего-нибудь подобного – разница в оружиях. Лафарж, как решительная преступница, дала минерального яду; а что дал, например, мой сосед, этот богатый откупщик, своей жене, которая вышла за него потому, что ее нежные родители стояли перед нею на коленях, умоляя спасти их именье, их честь – продажей своего тела, своим бесчестием; что дал ей муж, какого яда, от которого она из ангела красоты сделалась в два года развалиной? Отчего эти ввалившиеся щеки, отчего ее глаза, сделавшиеся огромными, блестят каким-то болезненно жемчужным "отливом? Орфила и сам Распайль не найдут ничего ядовитого в ее желудке, когда она умрет; и немудрено: яд у ней в мозгу. Психические отравы ускользают от химических реагенций и от тупости людских суждений. "Чего недостает этой женщине? она утопает в роскоши", – говорят глупейшие, не понимая, что муж, наряжающий жену не потому, что она хочет этого, а потому, что он хочет, – себя наряжает; он ее наряжает потому, что она его, на том же основании, как наряжает лакея и кучера. "Все так, – говорят умнейшие, – но согласившись на просьбу родителей, она должна была благоразумнее переносить свою судьбу". А позвольте спросить: возможно ли хроническое самоотвержение? Разом пожертвовать собой не важность: Курций бросился в пропасть, да и поминай как звали – это понятно; а беспрестанно, целые годы, каждый день приносить себя на жертву – да где же взять столько геройства или столько ослиного терпенья? Довольно, что хватило сил на первую безумную жертву – такая жертва, само собою разумеется, не приносится ни отцу, ни матери, потому что они перестают быть отцом, и матерью, если требуют таких жертв. Супруг, вероятно, не остановился на купле, потребовал сверх страшных жертв, от которых возмущается все человеческое достоинство, любви, и, не найдя ее, начал, par depit, тихое, кроткое, семейное преследование, эту известную охоту par force, преследование внимательное, как самая нежная любовь, постоянное, как самая верная старуха-жена, преследование, отравляющее каждый кусок в горле и каждую улыбку на устах. Я коротко знаком с этим преследованием; оно, как Янус о двух лицах, – одно для гостей, глупо улыбающееся, другое для домашнего употребления, тоже улыбающееся, но улыбкой гиены, сказал бы я, если б гиены улыбались: хищные звери добросовестны, они не делают медовых уст, когда хотят кусать. Умри жена, – супруг воздвигнет монумент; об нем будут жалеть больше, нежели об ней; он сам обольет слезами ее гроб, и, для довершения удара, слезами откровенными: он, поддавая ей психического мышьяку, вовсе и не думал, что она умрет.
Людям непременно надобно видимые знаки, несчастию немому они сочувствовать не могут. "Вот видите этого толстого мужчину с усами – он сидел год в тюрьме", – и все: "Ах, боже мой! бедный, что он вынес!" Ну, а какая же тюрьма в образованном государстве может сравниться с свободной жизнью этой женщины? С чего тюремщику, если он не какой-нибудь изверг, которых так же мало, как и великих людей, с чего ему ненавидеть колодника? Они оба несут две довольно тяжелые ноши, и тюремщик, исполняя свою обязанность, не смеет итти далее приказа. Конечно, заключение тяжело – я это знаю лучше многих, но ставить тюрьму рядом с семейными несчастиями смешно. Люди, по своему несовершеннолетию, только те несчастия считают великими, где цепи гремят, где есть кровь, синие пятна, как будто хирургические болезни сильнее нравственных.
Когда я хожу по улицам, особенно поздно вечером, когда все тихо, мрачно и только кое-где светится ночник, тухнущая лампа, догорающая свеча, – на меня находит ужас; за каждой стеной мне мерещится драма, за каждой стеной виднеются горячие слезы, слезы, о которых никто не сведает, слезы обманутых надежд, слезы, с которыми утекают не одни юношеские верования, но все верования человеческие, а иногда и самая жизнь. – Есть, конечно, дома, в которых благоденственно едят и пьют целый день, тучнеют и спят беспробудно целую ночь, да и в таком доме найдется хоть какая-нибудь племянница притесненная, задавленная, хоть горничная или дворник, а уж непременно кому-нибудь да солоно жить.
Отчего все это? Я полагаю, что вещество большого мозга не совсем еще выработалось в шесть тысяч лет; оно еще не готово; оттого люди и не могут сообразить, как устроить домашний быт свой.
Право, так. У большей части людей мозг ребячий, – им надобны дядьки, няньки, педели, наказания, приказания, карцеры, игрушки, конфекты и прочее, – дело детское!"
В статье своей "О характере народности в древнем и новейшем искусстве" г. Никитенко рассматривает один из интереснейших современных вопросов из сферы искусства и удовлетворительно решает его с свойственным ему глубокомыслием и изяществом изложения, показав настоящие отношения между народным и общечеловеческим. Эту прекрасную статью должно читать всю: отрывок не дал бы о ней никакого понятия, потому что вся она не что иное, как стройно-логическое развитие одной основной идеи.
О статье г. Белинского "Мысли и заметки о русской литературе", по известным публике отношениям ее автора к нашему журналу, мы не считаем себя вправе говорить, предоставляя судить о ней читателям. Думаем, однакож, что во всяком случае она не повредила достоинству альманаха.
Успех "Петербургского сборника" упредил наше о нем суждение. Дивиться этому успеху нечего: такой альманах – еще небывалое явление в нашей литературе. Выбор статей, их многочисленность, объем книги, внешняя изящность издания – все это, вместе взятое, есть небывалое явление в этом роде; оттого и успех небывалый.
Комментарии
Впервые: Отечественные записки, 1846, т., XLV, № 3, отд. V, стр. 1–30 (ценз. разр. 25 февраля 1846). Без подписи.
Мы помещаем эту статью в непосредственном соседстве со статьей "Мысли и заметки о русской литературе", напечатанной в "Петербургском сборнике". Настоящее ее место – после статьи "О жизни и сочинениях Кольцова". (Сборник стихотворений Кольцова со статьей Белинского был разрешен цензурой 5 февраля этого же года.)
Появление "Петербургского сборника" было крупным событием в русской литературе 40-х годов. Не ограничиваясь узкой областью "физиологического очерка", молодая реалистическая литература успешно овладевала разнообразными жанрами, на первом месте среди которых были роман и повесть. В "Петербургском сборнике" напечатан роман Достоевского "Бедные люди". В "Северной пчеле" № 22 Булгарин поместил заметку о сборнике и впервые употребил здесь унизительное, как ему казалось, наименование "натуральная литературная школа".
Вслед за тем в №№ 25 и 26 той же газеты появляется большая статья Л. Бранта (за подписью Я. Я. Я.) с пристрастным разбором сборника и в особенности романа "Бедные люди". С выпадами против сборника выступил С. П. Шевырев в "Москвитянине" (1846, №№ 2 и 3). Он особенно ополчился против Белинского, называя его "удалым молодцем современной русской критики". Славянофильскими тенденциями проникнута была статья К. С. Аксакова (Имрек) в "Московском литературном и ученом сборнике на 1847 год".
Более объективными, в известной мере даже сочувственными, были отзывы Ап. Григорьева ("Финский вестник", 1846, т. IX) и А. В. Никитенко, большая статья которого была помещена в "Библиотеке для чтения" (1846, №№ 3 и 4).
На фоне всех этих разноречивых, в основной массе враждебных, откликов на "Петербургский сборник" резко выделяется настоящая статья Белинского, которой предшествовала его же короткая, рецензия, помещенная в "Отечественных записках" 1846 года, № 2.
Белинский не счел нужным вступать в полемику со своими противниками. Возражения Булгарину по вопросу о "натуральной школе" он поместил в следующей, четвертой книжке "Отечественных записок", в форме "Литературных и журнальных заметок". Здесь же ему представляется важным выдвинуть на первый план произведения, которые определяют лицо сборника. К таким произведениям он относит роман Достоевского "Бедные люди".
Отстаивая молодого писателя от рептильной печати, Белинский вместе с тем делает настороженное замечание по поводу общего направления таланта Достоевского: "Судя по "Бедным людям", мы заключили бы, что глубоко человечественный и патетический элемент, в слиянии с юмористическим, составляет особенную черту в характере его таланта, но, прочтя "Двойника", мы увидели, что подобное заключение было бы слишком поспешно". И действительно, в следующих произведениях Достоевского – "Господин Прохарчин", "Хозяйка" – психологизм Достоевского принял резко выраженный патологический оттенок, совершенно заслонив тот элемент гуманизма, который так ярко пробивался в его первом романе. С особым сочувствием отмечает Белинский стихотворение Некрасова "В дороге", рисующее драму народной жизни. Высоко ценит он и талант (Искандера) Герцена, развившего в оригинальной форме философско-публицистического очерка ("Капризы и раздумье") идеи, близкие самому Белинскому.
Заключительное замечание Белинского о небывалом успехе "Петербургского сборника" можно дополнить выдержками из его писем к Герцену этого периода: "Альманах Некрасова дерет; больше 200 экземпляров продано с понедельника (21 января) по пятницу (25)" ("Письма", т. III, стр. 97); "Альманах Некрасова дерет, да и только. Только три книги на Руси шли так страшно: "Мертвые души", "Тарантас" и "Петербургский сборник" ("Письма", т. III, стр. 100).
Сноски
1
Показная, преувеличенная стыдливость, щепетильность. – Ред.
2
Полное падение. – Ред.
3
Якобы критик. – Ред.
4
У каждого барона своя фантазия. – Ред.
5
Априорно, независимо от опыта. – Ред.
6
Кстати: в Прусской всеобщей газете (Preussische Allgemeine Zeitung) извещают о переводе французского перевода повестей Гоголя, изданного в Париже г. Луи Виардо, на немецкий язык. Пока вышел только "Тарас Бульба". Помянутая немецкая газета замечает по этому случаю, что талант Гоголя приобрел в Европе классическую известность.
7
Всегда одно и то же. – Ред.
8
Права, привилегии. – Ред.
9
Кодекс поведения. – Ред.
10
Частным образом. – Ред.
11
Chourineur – убийца ножом; escarpe – профессиональный убийца, бандит; mouchard – шпик, шпион. – Ред.
12
То, что тихо и ловко соткано в каморке, выходит потом – как может быть иначе – на свет. – Ред.
13
С досады. – Ред.
14
Насильно. – Ред.
Примечания
1
Приведенная оценка Пушкина была высказана Н. Полевым.
2
Этим категорическим утверждением Белинский лишь подчеркивает глубокую оригинальность Гоголя. Но в массе своих статей он неоднократно указывал на неразрывную связь Гоголя с "сатирическим направлением" в русской литературе (напр., статья "Кантемир", т. II наст. изд.). В 8-й статье пушкинского цикла критик указывал, что "Евгений Онегин" и "Горе от ума" "положили собою основание последующей литературе, были школою, из которой вышли и Лермонтов и Гоголь".
3
Бранный отзыв о "Полтаве" принадлежал Н. И. Надеждину ("Вестник Европы", 1829, №№ 8 и 9).
О "Борисе Годунове" с осуждением писали: М. А. Бестужев-Рюмин ("Северный Меркурий", 1831, № 1), автор анонимной брошюры "О "Борисе Годунове" (М. 1831). (Рецензию молодого Белинского на эту брошюру см. в Полн. собр. соч., т. I, стр. 148–150), Н. А. Полевой ("Московский телеграф", 1831, № 2 и 1833, №№ 1 и 2), Ф. В. Булгарин ("Северная пчела", 1831. № 266). В. Плаксин ("Сын отечества", 1831, №№ 24–28) и др.
Критиком, провозгласившим в связи с выходом VII главы "Евгения Онегина" "решительное падение" таланта Пушкина, был Булгарин.
"Другой критик", писавший, что Пушкин "отстал от века" – Н. И. Надеждин. (Его статья о VII главе "Евгения Онегина" была напечатана в "Вестнике Европы", 1830, № 2.)
Последние два критика, объединившиеся в суровой и несправедливой оценке третьей части "Стихотворений Ал. Пушкина" (изд. 1832 г.) – Н. А. Полевой и Н. И. Надеждин ("Московский телеграф", 1832, ч. 43, стр. 570, "Телескоп", 1832, № 9, стр. 111–115).
4
Намек на раннюю статью самого Белинского "О русской повести и повестях г. Гоголя" (1835).
5
См. примеч. 10 в наст. томе.
6
Говоря о "смелом голосе", утверждавшем величие Лермонтова, Белинский намекает на свои статьи (см. т. I наст. изд.).
"Посредственность", которая хлопочет "выдать себя за гениальность" – Н. В. Кукольник.
Противопоставление Буткова Гоголю (к невыгоде последнего) было сделано Булгариным в связи с выходом "Петербургских вершин" Буткова ("Северная пчела", 1845, № 243).
7
После слова "своим" в журнальном тексте явно пропущено какое-то слово, может быть "появлением", которое тогда должно было быть вычеркнуто из начала фразы.
8
Частица "бы" здесь явно не нужна.
9
Роман Достоевского "Двойник. Приключения господина Голядкина" был напечатан в № 2 "Отечественных записок", 1846 (отд. I, стр. 263–428).
10
Здесь повторяются те мысли, которые Белинский подробно развил в статьях, помещенных в "Физиологии Петербурга" ("Петербург и Москва", "Александрынский театр", "Петербургская литература").
11
У Белинского здесь пропущено окончание фразы: "…то есть на другой манер сапоги, фасона другого, но все-таки сапоги".
12
У Достоевского (в тексте "Петербургского сборника") "моя бедная ясочка".
13
Исправляем здесь очевидную опечатку журнального текста: "вспоминал".
14
Эта проницательная характеристика таланта Достоевского представляет собой первое печатное высказывание Белинского о молодом писателе. Увлеченный "Бедными людьми", Белинский в настоящей статье благосклонно судит и о "Двойнике". Однако уже в обзоре русской литературы за 1846 год он сурово осуждает и "Двойника" и особенно "Господина Прохарчина", предостерегая писателя от ложного пути, по которому он пошел. Здесь уже намечалось решительное расхождение между Белинским и Достоевским, которое в дальнейшем привело к окончательному разрыву.
15
Вторично издавая в 1828 г. поэму "Руслан и Людмила", Пушкин в предисловии перепечатал извлечения из критических отзывов об этой поэме.
16
Автором очерка "Парижские нравы" был И. И. Панаев.
17
Почтенный критикан – Л. Брант.
18
Цитируемый Белинским отрывок из "Помещика", начиная отсюда и до конца, в издании Солдатенкова и Щепкина опущен.
19
Точки стоят здесь на месте следующих четырех строк, выпущенных цензурой в тексте поэмы, напечатанном в "Петербургском сборнике";
Об офицерах, господа,
Мы потолкуем осторожно…
(Не то рассердятся – беда!)
Но перечесть их… Это можно.
20
После этой строки начинается новая (XXVIII) строфа, что не отмечено в журнальном тексте.
21
Следующая фраза и весь текст стихотворения Некрасова в издании Солдатенкова и Щепкина были выпущены. Белинский в это время внимательно следил за развитием таланта Некрасова и восторженно оценивал его успехи. О стихотворении "В дороге" он писал в 1846 году Герцену: "Ты прав, что пьеса Некрасова "В дороге" превосходна, он написал и еще несколько таких же и напишет их еще больше" ("Письма", т. III, стр. 101).
22
Здесь в журнальном тексте большой пропуск в цитате. Должно быть: "…ежедневной жизни, мелких хлопот, булавочных уколов и пр. Общие сферы похожи на вызолоченные гостиные и залы, на отделку которых употреблены капиталы; а частная жизнь – это тесная спальня…"
23
В тексте статьи Герцена: "Наполеон говаривал…"