Думаю, что сей анекдотец рассказал вам, живой классик, кто-то из нехристей. А может, Познер или Сванидзе. Ведь с точки зрения церковно-религиозной тут полная чушь. Во-первых, не могли верующие старушки назвать в церкви какого-то пришельца "батюшкой", когда перед ними их настоящий батюшка. Во-вторых, усопший, судя по всему, был каким-то чрезмерно рьяным деятелем с партбилетом, и очень мало вероятно, чтобы он хотел и его стали бы отпевать в церкви. В-третьих, на отпевание такого человека едва ли пришли бы богомольные старушки. В-четвертых, если человек до самой смерти только и занят был тем, что отравлял людям жизнь, то душа его попадет не в рай, а в ад, где не блаженный отдых, о котором говорят выдуманные старушки, а одни сплошные муки. Настоящие старушки не могли этого не знать.
Так что, верующий писатель Крупин не знает и выдает за правду байку, в которой и персонажи и ситуация высосаны из пальца. Это тем более странно, что ведь вы были немало лет не только орденоносным секретарем Правления Союза писателей СССР, парторгом, но, повторю, по совместительству и преподавателем Духовной академии. Академии!..
С какой злобой говорите вы не только о коммунистах, но о родине в целом: она для вас то ядовитая "змея", то "атомный монстр". Ну, это уж точно в один голос с Новодворской. Или вам с ней неведомо, где настоящий-то монстр, в два глотка проглотивший население Хиросимы и Нагасаки? И тут хотите поставить на одну доску убийц и спасителей. Или не знаете, что "атомные монстры" еще и Англия, Франция, Израиль, Китай, Индия, Пакистан… Нет, вам надо непременно свою родину ткнуть лицом в грязь.
И неудивительно, что с такой легкостью, даже лихостью вы ее похоронили: "Прощай, Россия! Встретимся в раю". Черт с ним, с Владимиром Максимовым, который похоронил родину и на страницах "Советской России" справил "Поминки по России", а потом в "Правде" еще и поставил на могиле "Надгробие для России". Что взять с него, он насквозь профранцузился. Что взять с итальянского похоронщика Кьеза, тоже пропевшего уже нам отходную "Прощай, Россия!" Но вы-то, Крупин, из вятского села Кильмезь…
И с чего взяли вы, что с вашим партбилетом, медалями да орденами, с вашим лицемерием и злобой попадете вместе с Россией в рай?
Да, случались у церкви неприятности и позже, например, при Хрущеве. Так он же был последним коммунистом и первым демократом, предтечей Ельцина. А о Сталине, настоящем коммунисте, на панихиде в день его похорон патриарх Алексий сказал: "Его славные деяния будут жить в веках. Мы же, собравшиеся для молитвы о нем, не можем пройти молчанием его всегда благожелательного, участливого отношения к нашим церковным нуждам. Ни один вопрос, с каким бы мы к нему ни обращались, не был им отвергнут; он удовлетворял все наши просьбы. И много доброго и полезного, благодаря его высокому авторитету, сделано для нашей Церкви нашим Правительством. Память о нем для нас незабвенна… Наша молитва о почившем будет услышана Господом…" Вот как говорил патриарх о человеке, имя которого писатель-патриот стесняется произнести на людях.
А что ныне? Крупин уверяет: "Авторитет церкви не только высок, но непререкаем. Что сказала церковь, то свято". Лепота!.. Но немало на Руси людей, которые думают так же, как В.Гребенщиков из поселка Столбовая Московской области. Он пишет, что ныне "Антихрист в лице своего воинства, напялившего маску демократов, идет в церковь и крестится там, заманивая в слепую веру - в духовное рабство трудящихся России… Главные организаторы ограбления и порабощения побежали в церковь". Крупин этих главных организаторов величает "братьями во Христе".
А Гребенщиков указывает тем, кто не слеп: "К сожалению, церковь вместо того, чтобы встать на сторону порабощаемых и поднимать их на борьбу за свою свободу, сама обнимается с этим Антихристом… Сотрудничество церкви с такой властью за то, что она (ограбив народ!) строит храмы, бросает ей подачки и подчиняет ее своим эгоистическим целям, превращает в орудие духовного порабощения людей, - разве все это соответствует заповедям Христа?"
И вот что особенно важно запомнить вам, Крупин: "Терпению народа все равно придет конец. И тогда он вспомнит, кто с кем обнимался и сотрудничал в это смутное, трагическое для него время"(Советская Россия, 10.4.04).
Дальше оратор показал себя убежденным противником не только новейших достижений, но и такой вековечной и благотворной потребности, как изучение иностранных языков. Вот полюбуйтесь: "После XX съезда партии русский язык начинал быть (!) в загоне, вдвигался (!) в сознание английский". Это как же он вдвигался? А вот, оказывается "в 1984 году в СССР английский учили более десяти миллионов студентов… (Так что, при этом у них из памяти выдвигали родной язык?), а русский в США учили только 28 тысяч студентов". Господи, и это с трибуны Всемирного собора говорит писатель, и это печатается ныне в писательской газете!
Во-первых, при чем здесь XX съезд? В нашей стране иностранные языки учили всегда - и до съезда, и до войны, и в царское время. Мой отец после окончания реального училища, кажется, неплохо знал немецкий и французский. Я был бы счастлив, если, кроме английского и немецкого, мне вдвигали бы еще французский, итальянский и испанский. Можно лишь радоваться тому, что столько нашей молодежи учили английский, как и другие языки, ибо английский - писатель должен бы знать и это - самый распространенный язык в мире. А американцев можно только пожалеть, что столь немногим из них вдвинули русский, хотя он и не так распространен.
В этой области, увы, паритет с американцами невозможен. А вот в других весьма желателен и даже необходим. Недавно президент Путин сообщил, что в этом году на территории России будет проведено два десятка совместных российско-американских мероприятий. Вот и спросил бы Крупин, как он выражается, "брата во Христе Владимира": "А сколько пройдет совместных мероприятий на территории США?"
В речи под видом русского патриотизма и православия явлено было миру немало всякого вздора, ярко характеризующего и оратора, а теперь и редактора газеты. Например: "Полет Гагарина был использован для поднятия мощной антицерковной волны. Как иначе - Гагарин Бога не видел в космосе, как тут не усилить разрушение храмов". Кто, когда, где связывал полет Гагарина с делами церкви? Хрущев, что ли? Так ему никакой Гагарин не нужен был для оправдания своего самодурства. Или академик Гинзбург? Так назови его по имени!
Нет, с конкретными именами у Крупина дело обстоит слабо. Он предпочитает выражаться уклончиво: "один человек", "один специалист", "один батюшка", "казанский муфтий", безымянные старушки, безымянная статья безымянного автора и т. п. Так спокойней вкушать блаженство…
Напомню еще раз, что это не статья, а выступление на Всемирном русском соборе. Там наверняка было немало антисоветчиков и ненавистников коммунизма со всего света. В таком обществе неприлично говорить, что коммунисты сумели поставить Россию в ряд с Америкой, а кое в чем - впереди, демократы же мечтают догнать и перегнать Португалию. И оратор доходит даже до того, что приводит слова Сталина об известной фултонской речи Черчилля, но Сталина не называет, - в этом обществе неприлично.
Со страниц "Завтра" Крупин однажды возгласил: "Бушин - лучший критик современности". Но я же коммунист, он знает это, да и по моим писаниям видно. За что же мне, коммунисту, он отвесил такую оголтелую похвалу?
В другой раз встречает меня в Союзе писателей, радостно улыбается, заключает в объятья и лобзает. Коммуниста! Если это для него синоним "демократа", то, вероятно, отлобзавшись со мной, он побежал лобзать Хакамаду и Немцова.
КАК ИЗ ПОЭТА ДЕЛАЛИ ЧУЧЕЛО
С советских времен у нас бытует странная манера - не называть возраст юбиляра, если это женщина. Считается, что так - деликатно, интеллигентно, галантно, импозантно. Между тем сия импозантность нередко порождает недоразумения и споры.
Вот взял я четвертого апреля "Литературную газету", и с первой полосы на меня глянул роскошный портрет поэтессы Беллы Ахмадулиной, сделанный словно бы под "Незнакомку" Крамского, только с еще более впечатляющей широкополой шляпой. Под портретом - восторженный поздравительный текст.
Говорю жене: "У Ахмадулиной юбилей. Надо бы телеграммку отбить". Жена, конечно, первым делом спрашивает: "А сколько ей?" - "Тут не сказано, - отвечаю, - но, по-моему, восемьдесят". - "Да ты что! - восклицает жена. - Я думаю, шестьдесят". - "Как шестьдесят, - говорю, - она же была замужем за Евтушенкой, а тот, поди, ровесник Бориса Ефимова, которому за сто. Во всяком случае, такое впечатление. Сколько себя помню, Евтушенко был всегда и везде. А к тому же, я однажды танцевал с Беллой на юбилейном вечере Литинститута. Она, конечно, была молода, и я тоже, но это так давно, так давно… Вот и Анатолий Салуцкий, давний друг и сосед ее по даче, пишет о знакомстве с ней здесь же в статье, так и названной "По-соседски…": "Боже мой, как давно это было!" И опять: "Боже мой, как давно это было!.. Белле уже… не знаю сколько". В этот же день и Наталья Дардыкина, видимо, ровесница юбилярши, писала в "МК": "Не спрашивайте у поэта про возраст. Все врут календари". Дескать, как сказал поэт, "что в возрасте тебе моем".
Право, это довольно странно, ибо сама поэтесса вовсе не избегает точных дат и однажды сказала даже так: "Знаете, моя молодость закончилась в 1968 году", т. е. в тридцать лет. Известно, что многие поэты еще и далеко до тридцати сетовали на то, будто "все миновалось, молодость прошла!", но тут - такая таинственная точность! Ума не приложу, как это объяснить. Да уж не тем ли, что именно в том году Ахмадулину впервые опубликовало антисоветское издательство? Эмигрантский "Посев" выпустил ее книгу "Озноб" и, видимо, этим загубил советскую молодость поэтессы.
Биографического словаря под рукой не оказалось, и нам с женой так и не удалось решить спор о возрасте юбиляра.
Еще несколько лет тому назад в "Литературной России" можно было прочитать, что "стареющие поклонники составляют уже не многомиллионную армию почитателей таланта мэтрессы, а, увы, трепетную сентиментальную горстку. Они с придыханием рассказывают внукам об этой удивительной поэтессе". Не знаю, так ли, но если осталась лишь трепетная горстка, то, судя по публикациям в день юбилея, она даже повысила свою способность трепетать при имени мэтрессы.
В этом легко убедиться, пробежав хотя бы редакционный текст под портретом в "Литгазете" и там же - статью А.Салуцкого. В обоих текстах преобладают речения высокого штиля, хотя, ведь знают же, небось, авторы, что еще Достоевский говаривал: "Высоким стилем можно опошлить все". И вот о стихах как, однако: "восхитительные"… "замечательные"… "ее творения составили славу русской поэзии"… "возвышенная лира"… "вечное и великое слово"… "воздушное слово"… "безумной красоты слово"… "истинные ценители поэзии замирают перед прозрачным явлением ее стихов"… О самой имениннице: "артистичная и воздушная"… "ее позиция всегда была твердой и ясной"… "внутренний пыл и сила натуры сохранились"… "великая поэтесса"… "воплощенное вдохновение"… "она творит поэзию"… "великий поэт"… "исполинский поэтический рост"… "она была и остается символом своего времени"…
Вот даже как: "была и остается"! Прибегли к железной сталинской формулировочке. Помните? "Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим…". И притом заметьте, вождь ничего не говорил о воздушности или прозрачности поэта, о замирании, содрогании или трепыхании читателей перед его стихами. В этот же день по НТВ было сказано еще и так: "Мы говорим "Белла" - подразумевает "Ахмадулина". Ну, это плоская вариация на известную тему опять же из Маяковского: "Мы говорим "Ленин" - подразумевает "партия".
Гораздо содержательней рулады, например, помянутой Натальи Дардыкиной, заслуженной ветеранши "МК". Что она подразумевает, когда говорит "Ахмадулина"? А вот что: "томление по идеалу"… "волшебное предчувствие творчества"… "одинокую флейту"… "ночное одиночество в овраге"… "ключ, бьющий из глубин"… А еще Дардыкиной видится тут "восходящее к небу горло"… "бурлящая пламенная страсть"… "огонь и пламень"… "магма"… "голос, покоривший все земное пространство"… Все!.. Кроме того, товарищ Дардыкина уверена, что "имя Ахмадулиной украшает мировой Парнас"… "Белла - сама любовь"… "ее вдохновляет даже столб у дороги"… И наконец: "почетный член Американской академии искусств", что, разумеется, гораздо выше мирового Парнаса и любого столба. Между прочим, ее помянутый первый муж - увы, давно застывшая магма - и Андрей Вознесенский тоже члены этой заморской академии, но великая поэтесса почему-то уже "перестала читать" великих собратьев по академии.
Что ж, приведенные похвалы вполне естественны. Даже если к ним присовокупить и то, что не мог в этот день на торжестве в греческом зале Музея изящных искусств им. Пушкина не сказать в присущем ему изысканном стиле еще и Михаил Швыдкой, известный руководитель известного агентства: "Бэлла! Вы - феномен, равного которому сегодня не существует. Дышать с вами одним воздухом - счастье!" Ну совершенно, как известный персонаж Чехова: "Мадам! Я такие чувства чувствую, каких вы никогда не чувствовали. Позвольте вас чмокнуть!" А несравненный Зураб Церетели, кажется, от имени Зурабова здесь же, в греческом зале вручил виновнице всей суматохи еще и золотую медаль Петра Великого.
Что ж, если человек при столь очевидной воздушности и прозрачности дожил пусть только до шестидесяти да еще и стихи сочиняет, почему не похвалить даже и так. Правда, кое-что тут не очень стыкуется, например, "огонь, пламень, магма" и - "одинокая флейта". Но это что! Вот еще какие нестыковочки ошарашивали в день юбилея: "Стараниями Ахмадулиной открыт памятник Марине Цветаевой. Участвовала она и в создании памятника убитому на станции "Менделеевская" псу" (В.Шохина. "Независимая газета"). И представьте себе, мадам Шохина обожает поэзию.
А что мы услышали в этот день еще и по телеканалу "Культура"! И от кого! Из каких вещих уст! Там целый час извергали свои восторги и нежности по адресу "символа нашего времени" прославленные мультилауреаты и суперорденоносцы, академики, профессора, доктора, президенты достойнейших устроений, попечители благороднейших институтов, обличители отвратительнейших систем, члены ПЕН-клубов, редсоветов и редколлегий, председатели и секретари…. Словом, цвет нации.
Взять, допустим, Василия Аксенова. Он 24 года был (и сейчас, говорит, остаюсь) профессором русской литературы (а, может, и русской ненормативной лексики?) пяти университетов США. Он состоит членом семи ПЕН-клубов: США, Германии, Франции, Швеции, Дании, кажется, Гваделупы и даже России. Семи! "Один в четырех каретах поеду!" - кричал купец в пьесе Островского. Как он скромен по сравнению с Аксеновым.
Кстати, а что такое ПЕН-клуб, ПЕН-центр? Ну, penn, известное дело, на латинском означает перо, крыло. Так что, это клуб собратьев по перу или по полету? Кого туда принимают? В СССР ПЕН-центр был создан в 1989 году, его президентом был избран аксакал пера Даниил Александрович Гранин, но этот ПЕН почему-то вскоре развалился. Через недолгое время создали новый русский ПЕН, президентом избрали ныне покойного Анатолия Наумовича Рыбакова, тоже аксакала полета, вице-президентами - доктора юридических наук и лауреата премии "Литературной газеты", где он член редсовета, А.Ваксберга, члена Европейской (?) академии И.Виноградова, лауреата премии имени Шагинян очеркиста А.Стреляного, кого-то еще. Но почему там нет никого из моих приятелей и даже знакомых? Закрадывается нехорошая мысль: может, ПЕН это Писатели Единой Национальности? Впрочем, оставим это…
Вернемся к участникам телеторжества. Вот Битов Андрей? О нем пишут: "писатель-индивидуалист… он вообще порой не замечает окружающего". Некоторые уверяют, что, как один его персонаж, он даже "игнорирует внешний мир". Но это, правда, не помешало ему еще в юные годы заметить Союз писателей, стать его членом и не проигнорировать там орден Знак Почета, потом - заметить ПЕН-центр и не проигнорировать там должность его президента. Пишут также: "Пушкин является для Битова абсолютным ориентиром в жизни и литературе". Но такая ориентация не преградила ему путь к множеству должностей и премий, кои Пушкину, тщетно мечтавшему обрести всего лишь "покой и волю", даже не снились, например, - путь к Пушкинской премии, которую ныне выдают в Германии туманной. Как помните, оттуда один пушкинский герой
Привез учености плоды,
Всегда возвышенную речь
И кудри черные до плеч.
Что кудри! Теперь в виде Пушкинской премии оттуда везут марки или доллары…
Я уж не говорю о Владимире Войновиче и Евгении Попове, тоже активнейших участниках юбилейного телепиршества, - всех не перечислишь. А ведь еще были обещаны в рекламе сама Майя Плисецкая и сам Эльдар Рязанов. Не хватало разве что только Абрамовича. Но те двое, видимо, сообразили, что это уже был бы некоторый перебор, и не явились. Да, да, цвет нации, причем - благоуханный цвет. А ведь еще, словно черт из табакерки, возникал и Олег Табаков. Помните, как Нина Заречная объяснилась Тригорину: "Если вам понадобится моя жизнь, - придите и возьмите ее". Ну, на это Табаков не отважился, но объявил о готовности стать донором: "Если, Белла, тебе потребуется моя кровь, можешь рассчитывать". Только приходи со своим шприцем.
И вот что мы услышали в этой передаче из уст уже не пенсионерки Дардыкиной, не начинающего романиста Салуцкого, не газетчицы Шохиной, не киргиза Швыдкого или кого-то еще из трепетной горстки, а главным образом - из уст вышеназванных вопиющих корифеев. Слушайте: "уникальный дар"… "несравненна"… "грациозна"… "изысканность и утонченность"… "весенний сад поэзии"…. "золотой фонд русской литературы"… "хрустальное перо"… "наследница Лермонтова"… "воплощение поэзии"… "неземной язык"… "ее стихи завораживают".. "ее слушают с трепетом и придыханием"… "возвышенная отрешенность"… "великий человек"… "гений"… "один из самых мощных гениев"… "многогранное чудо, красавица с такой шеей"… "девушка неземной красоты"… "божественная женщина"… "Мэрилин Монро"… "могучая кучка"… "озарения от Бога"… "небесный гость"… Словом, "по небу полуночи ангел летел…"
Недавно Александр Байгушев, писатель совершенно иного направления, чем Аксенов или Войнович, в таком же возвышенном стиле писал о Валентине Сорокине, о поэте совершенно иной конституции, чем Ахмадулина: "золотой фонд"… "наследник Некрасова"… "гений"… "мы рыдали, слушая его стихи"… "соперник Блока"… "собрат Маяковского"… "надо благодарить Бога за такой подарок"… "небывалый гений" и т. п. Что это? Глобализация в литературе…
Но - "жить в обществе и быть свободным от общества нельзя". Поэтому я тоже хотел бы в честь божественной женщины сыграть ноктюрн на флейте водосточных труб, но кое-что меня все-таки несколько озадачивает. Во-первых, осыпая "Мэрилин Монро" бриллиантами элоквенции, никто почему-то в подтверждение их доброкачественности не прочитал ни одного ее стихотворения, как и Байгушев. В чем дело? Почему? Аксенов ограничился чтением дарственной надписи поэтессы. А я, например, не называя Ахмадулину ни "небесным гостем", ни "могучей кучкой", знаю наизусть некоторые ее стихи. Как можно не запомнить, например, слова антиквара современной даме, зашедшей поглазеть в его магазин:
- Я уверяю, все здесь не для вас.
Вы молоды, вы пахнете бензином.
Ступайте к современным магазинам:
Там так богат ассортимент пластмасс…
Или вот это:
Судьба пока его щадила.
Дела его прекрасно шли.
И лишь плечами поводила
Да улыбалась Натали…