Этот принцип работает в России повсеместно. Еще Карамзин заметил, что жестокость местных законов компенсируется тотальной небрежностью их исполнения, причем в этой небрежности, добавим мы, власть соревнуется с населением. Осталось понять - почему так? Почему, собственно, нам не установить человеческие законы и не попробовать их соблюдать? Но в том-то и дело, что законопослушность в России всегда подозрительна. Это тяжкий грех. Даже власть терпеть не может людей, аккуратно и подобострастно следующих ее указаниям. Напротив, она уважает и до поры даже поощряет тех, кто демонстративно пренебрегает любыми нормами.
Ходорковский - с его прозрачным бизнесом и попытками европейских отношений между боссом и персоналом - сидит; Березовский благополучно проживает за границей, хотя вот уж пример великолепной безбашенности и вызывающего презрения к любым нормам! А все потому, что законопослушный человек рассматривается местной властью как гипотетически опасный, а преступник - всегда классово свой. Он и сам играет не по правилам, и других не заставит входить в рамки.
Иррациональные, бессмысленные, бюрократические до полного людоедства законы устанавливаются в России, разумеется, не для того, чтобы вы их выполняли. Это в принципе невозможно, поскольку почти все они противоречат не только здравому смыслу, а и друг другу. Это касается всего - правил дорожного движения, правил пользования лифтом, правил уплаты налогов… Для того чтобы получить по всем правилам загранпаспорт, возобновить утерянные права или выписать ребенку вкладыш россиянина, вам придется выполнить нечеловеческое количество формальностей, ни одна из которых не имеет прагматического смысла. Смысл, собственно, один - вынудить вас дать чиновнику взятку, чтобы обойти чудовищный закон. Вообще российская бюрократия устроена так, что единственный способ выжить, не тратя при этом остаток жизни в очередях и обивании порогов, - это именно коррупция. И автоинспектор, имеющий право остановить и оштрафовать вас за что угодно, тоже рассчитывает именно на то, что прохождение всей процедуры покажется вам невыносимым. Это же касается посещения ОВИРа, ЖЭКа и даже районной поликлиники. Дело не только в том, что чиновники с помощью этой системы подкармливаются. Дело в том, что они снимают с себя всякую ответственность. Вы смеете требовать от нас, чтобы мы играли по правилам? А почему у вас зарплата в конверте?! Вы начинаете робко лепетать, что в противном случае ее съели бы налоги или иные виды поборов, а вам предъявляют непрошибаемый аргумент: вы сначала сами начните жить по закону, а не по понятиям. И тогда мы, может быть, подумаем о том, чтобы не воровать деньги из стабфонда и не сращивать власть с бизнесом…
Это и есть главное российское ноу-хау: сначала поставить народ в условия, при которых каждый первый преступает закон по десять раз на дню, а потом откреститься от любой ответственности перед этим народом под предлогом его неистребимого воровства и хронического непослушания.
Почему же мы все это терпим? Наверное, потому, что основа русского национального характера - самоуважение. Ради него, и только ради него, все и делается. Нам нравится жить в стране, на фоне которой мы в шоколаде. Нам приятно существовать в Отечестве, которое ничего нам не должно - потому что и сами мы давно замотали все свои долги ему. Наш идеал - именно такое взаимное отсутствие обязательств, потому что сама мысль о любой форме ответственности за свои слова и действия для российского менталитета невыносима.
Именно поэтому Россия была и будет самой свободной страной в мире. И именно поэтому у нее никогда не будет истории - осмысленного движения вперед. Ибо история начинается там, где народ и власть договорились о соблюдении немногочисленных конвенций, - и заканчивается там, где они соревнуются в их забвении.
№ 2, февраль 2007 года
Почему русские люди избегают доносов?
В: Почему русские люди избегают доносов?
О: Из боязни пристраститься.
Удивительное объявление слышал я давеча, едучи по эскалатору. Госнаркоконтроль предлагает всем, кто знает что-нибудь о распространении или потреблении наркотиков, немедленно звонить по соответствующему телефону, за вознаграждение. Тем самым мы предотвратим человеческую трагедию, спасем нацию и послужим Отечеству. За дословность не ручаюсь, но за смысл - стопроцентно. Я даже специально доехал до верха, спустился вниз и съездил обратно наверх. Так что расслышал все отлично: речь не только о распространении, но и об употреблении. Кто увидал - звоните.
Для меня нет ничего удивительного в том, что руководство Госнаркоконтроля действует такими методами. Происхождение у этого руководства соответствующее, как и почти у всех наших крупных руководителей. Если кто-то сегодня руководит силовым либо юридическим ведомством - можете быть уверены, этот человек либо работал в органах, либо контактировал с ними. От утверждения "Все приличные люди начинали в разведке" до констатации "Кроме разведки, приличные люди не начинают нигде" оказалось не более воробьиного шага. Интересно, впрочем, не это - если человек считает доносительство оптимальной тактикой, переубеждать не мне. Я вообще никого не умею убеждать, потому что не верю в применимость логики к эмоциональной и тем более моральной сфере. Меня другое занимает: наркотики, безусловно, - чума. Так вот: допустимо ли чуму лечить холерой?
Помнится, еще Федор наш Михалыч Достоевский любил огорошить гостя психологическим тестом: вы стоите на Невском, любуясь витриной. Рядом террористы сговариваются взорвать Зимний дворец. Побежите ли вы доносить в полицию? Суворин после паузы сказал: "Нет". "И я нет! - вскричал Достоевский. - Почему?! Ведь это ужас!" Он задумывался и о причинах: неужели виновата только боязнь прослыть доносчиком?! И причины - не находил. Вот и я не нахожу: даже если на моих глазах некто будет продавать наркотики - я не побегу в наркополицию. Если увижу, что продают ребенку, - подойду и, возможно, измолочу в котлету. А если взрослому - так, может, и мимо пройду: два человека сделали свой выбор, не мне их переубеждать. Но доносить не буду ни в коем случае - просто потому, что в душе у всех представителей моего народа, вне зависимости от этнической принадлежности и социального статуса, живет неискоренимая ненависть к любым формам стукачества. Поэтому, по большому счету, провалилась борьба с диссидентами: не сдавали их, и все тут. Не сказать, чтобы любили: народ наш не шибко любит народников, и это, может быть, к лучшему. Но чтобы сдавать - боже упаси.
Дело тут, наверное, в прививке. Комиссия по реабилитации жертв политических репрессий в конце 1980-х сообщала, что три четверти взятого населения сидели по доносам, причем в большинстве меркантильным. Меркантильным - не значит сугубо корыстным: есть и другая корысть, нематериальная. Зависть. Месть. Злорадство. Русские люди не любят доносов вовсе не потому, что они так высоконравственны. Они просто знают, какой вакханалией это кончается. Мы до сих пор не стали единой нацией, и, по справедливому устному замечанию Шолохова, гражданская война у нас никогда не прекращается. "Каждый каждого приговаривает, очень просто", - вторит ему герой Бабеля. Именно поэтому поощрение к доносительству становится у нас началом повальной эпидемии взаимного подталкивания к пропасти: объяви сегодня кто-нибудь прием заявлений на соседа, который якобы живет в роскоши или передает иностранцам секреты, - и отделения милиции, приемная ФСБ и все ЖЭКи будут завалены кипами обвинений. И не только анонимных, а с подписями, со всеми регалиями - для доказательства собственной гражданской зрелости. Информаторы будут информировать не как-нибудь там шепотком и с оглядкой, а нагло, радостно, с полным сознанием выполненного долга. Ибо это правильно и патриотично - застучать того, кто не нравится МНЕ, настоящему гражданину лучшей в мире страны.
Почему у нас так - вопрос отдельный; наверное, потому, что нет общенационального консенсуса о том, что такое настоящий гражданин. Американцы знают, евреи в Израиле - тоже, большинство европейцев договорились… Именно поэтому там практикуются доносы - и ничего, мир не падает, половина населения не оказывается в тюрьме. А у нас тут нельзя устраивать ни революции, ни заморозки: мигом все восстанут против всех. Вот почему на месте Госнаркоконтроля я не стал бы играть в такие игры. Ведь наркомания бывает разная. Можно сидеть на игле героиновой, а можно - доносной; на игле гражданской совести, положительной самоидентификации и легализованной мести. На первую в любом социуме подсаживаются не больше десяти процентов населения. На вторую в России может сесть вся страна. И пока слезет - как минимум ополовинится.
№ 3, март 2007 года
Почему в администрации президента работают на износ?
В: Почему в администрации президента работают на износ?
О: Потому что смерть под забором страшнее смерти на диване.
Недавно мне довелось писать репортаж со съемочной площадки сериала. Серия - минут 45. Раньше ее снимали за неделю, потом за сутки, сейчас за три часа, а скоро, думаю, будут минут за 30. Как-то она сама будет разворачиваться потом, как зип-файл.
Это нормально - любой сериал, в котором чуть больше художественности, настораживает так же, как сосиска, в которой чуть больше мяса. Это какая-то неправильная сосиска, мне такой не положено, меня сейчас за нее убьют. "Доктор Живаго", например, снят лучше, чем положено сериалу, и потому рейтинга не имел. А "Сталин live" снят хуже, чем положено, - и на него подсаживаются.
Я сейчас не об искусстве, а о рабстве. Потому что площадка этого сериала выглядит так: слева на коленке сценарист пишет диалоги, справа в пятиминутном перерыве главная звезда поспешно гладит по голове сына, которого привезли повидаться, прямо по курсу режиссер на ходу глотает кофе с булочкой - в том же темпе, в каком Ленин при виде надзирателя глотал чернильницу, - а сзади оба оператора спят коротким нервным сном, потому что через минуту их опять позовет труба. Эти люди давно не живут. Они работают. Съемочная площадка стала их домом.
Это удивительная особенность новой России: в ней пять процентов населения работает со страшной интенсивностью, а остальные не находят себе ни работы, ни места, ни смысла. Что самое удивительное, эти пять процентов стоят у кормушки необычайно плотной стеной и никого к ней не пропустят: значит, им нравится это рабство. Я специально спросил артистку: неужели вас до сих пор не достала такая жизнь? А она в ответ гордо: у меня еще антреприза! Когда же вы спите? А вот по дороге с площадки на антрепризу и сплю. И потом еще обратно час, тоже отсыпаюсь. А мужа видите? Нет, но тем сильнее наша страсть. И вообще: гораздо лучше работать в таком темпе, чем лежать на диване, чувствовать себя всеми забытой - и кидаться на каждый телефонный звонок.
…Я не назвал бы эту систему даже капиталистической.
Капиталистическая, нет слов, это "научная система выжимания пота"; но в России появилось свое, особое ноу-хау. Тут главным средством выжимания пота становится сам страх увольнения. Выбор очень простой: либо ты не нужен вообще никому, либо нужен всем одновременно, и тогда тебя выжимают за три года. А если не выжимают и у тебя каким-то чудом сохранился ресурс, - ты уже так всем надоел, что сойдешь на нет без посторонней помощи. Вот смотрите: есть у нас братья Чадовы, молодые и не лишенные дарования. Но сегодня в Москве и Питере практически нет кассовой картины, где не мелькнул бы кто-то из них либо оба сразу. У них ни опыта, ни таланта столько нету - не успели наработать. Нет, раскрутим, выжмем! Пять интервью в день возьмем, чтобы уж совсем голова закружилась у обоих! Говорить не о чем? Так и напишем! Почему все наши артисты женаты на артистках, а режиссеры спят со вторыми режиссерами? Да потому, что время осталось только на работу: там же и стол, и дом. На улицу не выходят, вот и спят с теми, кто ближе. Альтернатива очевидна: смерть под забором - или, что синонимично, на диване, в полном забвении.
Нигде в мире нет такого соотношения между количеством звезд и размерами остального населения. У нас нет ни среднего класса, ни литературы мейнстрима, ни середины между политическими крайностями. Либо человека никогда не показывают по телевизору, либо он живет в кинескопе. Либо какой-то темы нет вовсе (как, например, быта русской провинции) - либо она муссируется беспрерывно. Это еще один механизм русского самоистребления: подавляющее большинство населения сходит с ума от безделья и невостребованности, а ничтожное меньшинство - от занятости и нужности всем одновременно. В Голливуде - несколько тысяч звезд; у нас - при населении лишь вдвое меньшем американского - дай бог полсотни. В США и Европе - сотни тысяч состоятельных граждан; у нас - сотни, но каких! Америка зависит от нескольких тысяч высших чиновников и крупных промышленников - у нас все замкнуто на одного президента, он же главный политик, да на десяток персонажей из президентской администрации. Олег Попцов взялся подсчитать обязанности каждого из них - мама дорогая! С такой ответственностью не живут! Но они живут - и зубами будут обороняться от всякого, кто попробует их разгрузить.
Иной мой недоброжелатель спросит: а сами вы не такой же? Да, все правда. И это еще одно подтверждение всего, что написано выше. Но альтернатива у меня, к сожалению, та же. Такая страна: либо в топе, либо в рифме. "Надолго ли хватит?" - как спрашивал Окуджава в ранней песенке про любовь.
№ 4, апрель 2007 года
Кто войдет в номенклатуру новой нефтегазовой России?
В: Кто войдет в номенклатуру новой нефтегазовой России?
О: Универсальные солдаты "Нашей армии".
"Наша армия" - очень хорошая программа. Серьезно говорю. Вступая в движение "Наши", вы не только приобщаетесь к будущему страны (как оно видится в Кремле), но приобретаете бонус в виде привилегированной армейской службы.
Во-первых, у вас появляется возможность призваться целой компанией, с дорогими друзьями, что значительно повышает шансы в противостоянии дедовщине. Помните, как в классической матерной басне - "Мораль сей басни такова: шестнадцать зайцев мочат льва"? А поскольку "дедушки" наши далеко не львы и молодцы только против овец, вообразите, как подействует на дедовщину наличие веселой, слаженной команды молодых призывников из одного двора.
Во-вторых, вы попадете не в абы какую, а в приличную, недалеко от дома расположенную часть, куда регулярно наезжают корреспонденты, чтобы писать прочувствованные, объективные материалы о программе "Наша армия". И ни одна живая душа не сможет вас там чморить, потому что все на виду у страны. Часть будет образцово-показательная, специальная, как, например, первая ласточка программы "Наша армия" - в/ч 61996, 606 зенитно-ракетный полк в городе Электростали. Там сейчас служат 50 комиссаров движения "Наши", чьи дневники, подробно описывающие тяготы и лишения воинской службы, регулярно выкладываются на "нашем" сайте. Там служит прославленный Алексей Черничкин. Почему прославленный? Потому что это он в агитационном ролике "Наша армия" признается, что набрал за первый месяц службы пять килограммов живого веса и в любой момент может получить добавки. Между прочим, ролик вообще показательный. О том, как Америка хочет поглотить всю нашу нефть, а главное - о том, как подло учиться в "ненужном институте или аспирантуре", пока другие "прикрывают твою задницу". Задницы подлых откосчиков зябко трепещут.
В воинской части 61996, если не врут дневниковые записи "наших", даже можно заказывать обед. Ну, то есть выбирать между гречкой и перловкой. Все это с мясом. И дедовщины никакой, и интернет-класс. И лекции ведущих специалистов - даже политологи в гости наезжают! - по военно-политической подготовке. Чтобы, значит, комиссары понимали, как именно их хочет сожрать Америка, и готовились к этому по полной программе. Не дадим сожрать мир!
Я вообще-то не иронизирую, все серьезно. И замысел программы не просто хорош - он гениален. Убивается столько зайцев, что не хватает пальцев. Первое: если ты хочешь служить командой и в таком составе отважно противостоять дедовщине, так уж ты как-нибудь озаботишься приводом этой команды в военкомат. В интернете уже шутят: "Приведешь десять товарищей - получишь белый билет". На призывные пункты, куда раньше, бывало, и в одиночку-то не заманишь, начнут ходить толпами, "компаниями". Проблема, правда, в том, что в часть обычно и так приезжают "компаниями": приходит служить сотня молодых из одного города, многие дружат, одних девочек пользовали… И через неделю в этой команде наблюдается полное расслоение. Легко, короче, говорить про "команду", но принцип "Разделяй и властвуй" в российской армии срабатывает очень быстро. Хотя бы потому, что на разных людей пресс действует неодинаково - одни ломаются быстрей, другие дольше. Но это, положим, еще не та беда: допустим, в армию придет четверка мушкетеров и действительно отобьется от всех. Такие случаи бывают, сам видел.
Куда любопытнее другое: всякий, кто вступит в "Наши" или тем более станет там комиссаром - а при определенном уровне интеллекта, энергии и лицемерия это нетрудно, - получает возможность служить в специальной элитной части. Где наличествует интернет, где нет поборов и побоев, куда могут приехать родители, в конце концов. И от Москвы недалеко, и пресса отслеживает. И стоит тебе пожаловаться в родную организацию "Наши" - приедут эти самые наши и разберутся. Лично с командованием части. Мечта, а не служба. И нужно для этого всего-то навсего - вступить в движение с редкостно откровенным названием. Ясно ведь уже, что в новой России, которая у нас тут незаметно сама собою строится, пока мы зубоскалим под одеялом, - выживет только тот, кто стопроцентно наш.
Даже советская власть не додумывалась до такой откровенности - если уж привилегированный персонаж гремел в армию, то специализированная часть для него все же не предусматривалась. Теперь будущая номенклатура новой нефтегазовой России имеет все шансы с младых ногтей ходить по особо комфортному плацу в специально подобранных сапогах. И покупается все это очень просто - признай, что Америка твой личный враг, что нет ценностей выше суверенной демократии, что нет идеолога, кроме Суркова, и Якеменко пророк его.
Ты боишься дедовщины? Голода? Ежедневных унижений? Ты не чувствуешь ни сил, ни желания заниматься бессмысленной шагистикой и сутками наводить порядок в казарме? Тебя пугает бессмысленная трата жизни при полном отсутствии реальной боевой подготовки? Все это не страшно, сынок. Подпиши бумагу о вступлении в передовой отряд российской молодежи, насаждающий тут самые пещерные враки плюс откровенный комсомольский конформизм, - и полтора года службы (если обещанное сокращение состоится) покажутся тебе необременительной поездкой в летний лагерь вроде селигерского, где готовят тех самых нашистских комиссарчиков.
Так выглядит у них программа "Наша армия".
Так же будет выглядеть и программа - "Наша Россия".
№ 5, май 2007 года