Совершенно отделяя поэзию от науки (наука, видите ли, – простое, земное, обыкновенное знание, проза; а поэзия – нечто высшее, священное, горнее), г. Алмазов тщательно заботится о том, чтобы наука как-нибудь не втерлась и в самое искусство. Поэтому он запрещает поэту изучать эстетику и даже историю литературы с философским методом, так как это мешает живости и свободе впечатлений и уничтожает искренность. При этом любопытно замечание г. Алмазова, что он не унижает науку, считает ее даже полезнее поэзии, но хочет отделить поэзию от науки, так, чтобы между ними не оставалось уже ничего общего. В Пушкине он действительно находит творчество совершенно изолированным от науки и потому считает его совершенно поэтическим. Любопытно, как он это доказывает. "Что Пушкин творил непосредственно, – говорит он, – что источник собственного вдохновенья был для него священной тайной, между прочим доказывается тем, что он хранил у себя перстень, с которым, по его мнению, было связано его дарование" (стр. 161).
Много курьезных вещей представляет статья г. Алмазова, но после его открытия о перстне все остальные должны уже показаться несколько бледными, и потому мы оставляем эту милую статью, благодаря автора за веселые минуты, которые она нам доставила.
Рядом с статьею о поэзии Пушкина не много замечательного представляет уже и статья о литтературе 1858 года. Разве только краткость и сила некоторых отзывов интересна. Вот, например, несколько строк на выдержку.
Вышли в 1858 году собрания стихотворений гг. Плещеева, Панютина, Прокоповича и покойного Языкова. В стихотворениях г. Плещеева много истинного чувства; но они однообразны и не представляют пока ничего оригинального в отношении формы стиха. – Стихотворения г. Панютина не без достоинств. Если их недостатки происходят, как нам показалось, от молодости и незрелости, то есть надежда, что автор со временем усовершенствуется. (Какая великая мысль!) – Стихотворения г. Прокоповича хороши только в отношении языка и стиха. Что касается до стихотворений Языкова, то для разбора их требовалась бы особая большая статья: разбирать их наскоро мы считаем себя не вправе (стр. 67).
Можно надеяться, что г. Б. А. сочинит со временем "Курс истории русской литературы Константина Зеленецкого".
Не столь замечательна, как статьи г. Б. Алмазова, статья г. Эдельсона о Щедрине. Начинается она прекрасными рассуждениями об обильных и благотворных результатах нового движения, о гласности, самосознании, борьбе с застарелыми общественными предрассудками и пр. Затем отдается справедливость Щедрину и его последователям с умеренно утилитарной точки зрения. Но в заключение говорится, что Пушкин и Гоголь имели больше таланта, чем нынешние обличители, и что напрасно современная критика принесла Пушкина и Гоголя в жертву Щедрину (стр. 362). Где вычитал г. Эдельсон о таком жертвоприношении, мы решительно не можем припомнить… и не можем даже сделать никаких предположений. Разве "Северная пчела" для вящего унижения Гоголя не подняла ли уж над ним кого-нибудь из современных обличителей?
Впрочем, у кого что болит, тот о том и говорит. Доказательство тому представляют, например, путевые заметки г. Кокорева. Куда ни приедет, на что ни взглянет, все у него злоупотребления да винокурение. Г-н Алмазов был бы прав, если бы свои понятия о поэзии приложил к г. Кокореву, с отрицательной стороны. Описывая Нарву, г. Кокорев говорит: "Город разделен Наровой. На той стороне реки все хорошо, а на этой – хижины, лачужки, кабаки, откупная монополия, скверное вино и прокислое пиво" (стр. 199). Об Эстляндии он замечает: "Там нет откупа: вино курят свободно, значит есть барда, – скот сыт и удобрения вдоволь" (стр. 201). В Эстляндии даже хозяин одной станции объясняет ему, что "если они и не дают казне питейного дохода с откупа, так и не требуют от нас денег на содержание чиновников" (стр. 202). Замечательно, что и хозяева станций тотчас понимают, о чем надо говорить с г. Кокоревым. Видно, так уж г. Кокореву самой судьбой назначено на каждом шагу встречать – откупа и кабаки, питейные доходы и винокурение, кабаки и питейные доходы, винокурение и откупа. В одном месте г. Кокорев делает даже такой афоризм: "Желая познать край, необходимо заглянуть во внутренность заезжего дома, или корчмы" (стр. 202).
Но пора обратиться к художественной деятельности самих проповедников художественности. Какие художественные достоинства представляет, например, повесть г. Колошина? – Но, боже мой! кому же придет в голову искать художественности в повести, которая называется "Светские язвы"? Вы уже по заглавию можете догадаться, что она имеет характер обличительный, и ваша догадка будет справедлива. Содержание повести вот какое. Граф Хвалынский, старый развратник, женился на женщине, которая его не любила; вскоре при ней оказался молодой человек, от которого у нее и родился сын. Муж узнал все это, объяснился с женой, но ни малейшего скандала не сделал. Молодой Хвалынский возрос, научился разным наукам и сделался прекрасным молодым человеком, с благороднейшими стремлениями. Отец записал его на службу, он же – не только не ходил в должность, но даже не делал визитов своему директору департамента, а все сидел за книжками и рисунками, обогащая свой ум и сердце. Отец отправил его за границу, чтобы он свет узнал; а он погрузился там уж вовсе во тьму премудрости. Отец увез его в деревню; а он там влюбился чистою, платоническою любовью в бедную девушку, дочь соседа. Видя, то от него толку нет ни в чем, а малому уж двадцать пять лет, Хвалынский задумал женить его на богатой невесте, которую сам выбрал и которой приданое могло поправить его расстроенные обстоятельства. Молодой граф ненавидит ее и жениться не хочет; страдания, борьба, в продолжение которой сын совершенно познает развратность и низость отца, равно как и пошлость и тупоумие своей матери. Он решительно отказывается. Тогда старый Хвалынский говорит ему: "Ты не мой сын, и за воспитание ты можешь меня отблагодарить только тем, если женишься на невесте, которую я тебе предлагаю". Благородство и образованность молодого графа поражены насмерть таким открытием. Чтоб не остаться в долгу у своего воспитателя, он решается – и женится. Но судьба достойно наказывает порок: у невесты оказалось приданого вдвое меньше, чем думали, а опекун ее, важный человек, обещавший старику Хвалынскому какое-то место или орден, сам получает отставку. Узнав об этом, старик Хвалынский умирает с горя, а его законный сын терпит казнь за свое благородство и великодушие. Таковы светские язвы. Они были бы, может быть, очень художественны, если бы глупый и малодушный байбак, сын-Хвалынский, не был представлен в них образцом всех добродетелей.
Остаются стихотворения… Но что уж их трогать? Они все в художественном смысле… Например, "Цезарь" г. Алмазова имеет такую мысль: Цезаря нужно почитать не за то, что он сделал, а за то, что у него внутри таилось… Так стихотворение и начинается:
Блажен, кто первый храм воздвигнул
Юпитеру, отцу миров;
Счастлив, кто Цезаря постигнул
С его младенческих годов.
Далее все идет то же: блажен, говорит, кто умел почтить в нем вождя, когда он еще только пировал, – кто видел в нем государственного человека, когда еще только оргии да женщины его занимали, и т. д. Мораль та, что великий человек, дескать, и в глупостях виден: умей благоговеть и перед глупостями… Художественно!
Не менее художественно стихотворение г. Колошина "К портрету Miss J… L…". Поэт воображает себе жениха, который припадет к ее коленям, как… Петипа (!). Столь дикое представление вызывает у него два стиха:
Нет, сохранит тебя всевышний
От этой плоской суеты…
Плоская суета – тоже художественна…
Пора, однако, кончить, давно пора… И мы сами давно это чувствуем. Но что же делать? Старых знакомых встретили и заговорились…
Примечания
Условные сокращения
Все ссылки на произведения Н. А. Добролюбова даются по изд.: Добролюбов Н. А. Собр. соч. в 9-ти томах. М. – Л., Гослитиздат, 1961–1964, с указанием тома – римской цифрой, страницы – арабской.
Белинский – Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. I–XIII. М., Изд-во АН СССР, 1953–1959.
БдЧ – "Библиотека для чтения"
ГИХЛ – Добролюбов Н. А. Полн. собр. соч., т. I–VI. М., ГИХЛ, 1934–1941.
Изд. 1862 г, – Добролюбов Н. А. Сочинения (под ред. Н. Г. Чернышевского), т. I–IV. СПб., 1862.
ЛН – "Литературное наследство"
Материалы – Материалы для биографии Н. А. Добролюбова, собранные в 1861–1862 гг. (Н. Г. Чернышевским), т. 1. М., 1890 (т. 2 не вышел).
ОЗ – "Отечественные записки"
РБ – "Русская беседа"
РВ – "Русский вестник"
Совр. – "Современник"
Чернышевский – Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. в 15-ти томах. М., Гослитиздат, 1939–1953.
Впервые – Совр., 1859, № 1, отд. III, с. 31–54, без подписи.
Написание "литтература" – на французский манер с двумя "т" – было принято в начале XIX века, когда слово появилось в составе русского языка. Во времена Добролюбова такое написание воспринималось уже как архаическое и вызвало справедливую иронию критика. Возрождение устаревшего написания имело, очевидно, полемическую цель: так редакция "Утра" заявляла о своей приверженности к старой норме не только в орфографии, но и в литературе вообще.
Сборник "Утро" 1859 г. состоял в большинстве своем из произведений бывших сотрудников журнала "Москвитянин" и был последней попыткой их объединения (сам журнал прекратился еще в 1856 г.). Созданный в 1841 г. М. П. Погодиным и С. П. Шевыревым, "Москвитянин" являлся органом "официальной народности", изданием малопопулярным. Единственной серьезной заслугой его было то, что он печатал ценные исторические материалы. Оживился "Москвитянин" лишь в 1850–1853 гг., в период своеобразного двоевластия (остроумно описанного Добролюбовым), когда рядом со "старыми" сотрудниками печатались члены так называемой "молодой редакции" (А. Н. Островский, Ап. Григорьев, Е. Н. Эдельсон, Б. Н. Алмазов, Л. А. Мей, Т. И. Филиппов, С. П. Колошин и др.). "Молодая редакция" сделала попытку обновить славянофильское учение, освободившись от некоторых его устаревших, догматических положений. Особая роль придавалась искусству и его сближению с "народностью". На этом пути новый "Москвитянин" достиг значительных литературных высот (произведения Островского, Мея, статьи Ап. Григорьева и др.), в полемических целях не отмеченных Добролюбовым в данной статье. Вскоре, правда, в рецензии "Очерки и рассказы И. Т. Кокорева" Добролюбов "отделит" творчество Островского, Писемского, Потехина, Кокорева от "обычных вкладчиков" "Москвитянина" (наст. т., с. 205).
Мирное сотрудничество двух редакций не могло быть продолжительным, кроме того, возникли расхождения и внутри "молодой редакции", приведшие к окончательному ее распадению. Сборник "Утро" обозначил новую литературную "платформу", на которой оказалось возможным объединение "старой", официозно-патриотической редакции (см. разбор Добролюбовым вступления к сборнику) с остатками "молодой" (Б. Н. Алмазов, Е. Н. Эдельсон), скатившимися к теории "чистого искусства". По планам издателя М. П. Погодина, сборник должен был "начать реставрацию" литературы, свободной от "утилитарных" интересов (см.: Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. 16. СПб., 1902, с. 368; Погодин выпустил затем еще два сборника под тем же названием в 1866 и 1868 гг.).
Уловив основную тенденцию сборника, Добролюбов сосредоточил всю силу критики именно на двух этих моментах: официозном патриотизме и теории "чистого искусства".
При всем резко критическом отношении к партии "Москвитянина" Добролюбов отдает должное журналу и сборнику "Утро", познакомившим русского читателя с ценными историческими материалами. Приведя в рецензии отрывки из записок Татищева, Добролюбов – по цензурным соображениям – уходит от прямого высказывания своего взгляда на формы правления ("самовластие", "централизация" или "демократия"). Добролюбову, однако, дорога сама возможность открытого обсуждения этого вопроса у Татищева, исчезнувшая в трудах современных либеральных историков, также защитников "централизации". В этом смысле, очевидно, следует понимать иронию критика по поводу "страшного прогресса" в современной исторической литературе по сравнению с сочинением 130-летней давности. Более определенно Добролюбов выскажется о проблеме "централизации" в рецензии на сборник "Весна" (см. с. 288–293 наст. т.).
Реакция М. П. Погодина на добролюбовскую рецензию была крайне раздраженной, он записал в дневнике 26 января 1859 г.: "разругали "Утро" подло и неловко" (Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. 16, с. 374). Бывший же сотрудник "Москвитянина" Ап. Григорьев в своей рецензии на "Утро", напротив, кое в чем приблизился к точке зрения Добролюбова. Так, вводную статью сборника "Москва. Вместо предисловия" он оценил как "странную смесь честности и глубины принципов с безобразнейшею бестактностью приложений" (РСл, 1859, № 2, отд. II, с. 124), Григорьев отметил те же стилевые казусы в этом вступлении (цензурное разрешение второго номера "Русского слова" последовало 25 февраля, так что Григорьев, очевидно, был знаком с рецензией Добролюбова). Полностью совпали оценки Григорьева с добролюбовскими в отношении пьесы "Петр Великий" М. П. Погодина и статьи "По поводу американской женщины" С. П. Колошина: первую он счел устаревшей, а вторую назвал "вопиющей". Еще более существен тот факт, что Григорьев поддержал пафос статьи Добролюбова, направленный против теории "чистого искусства". Эту теорию, писал критик "Русского слова", "пора давно бросить". Однако, в отличие от Добролюбова, Григорьев нашел и достоинства в статьях Алмазова и Эдельсона. Так, статья Алмазова "О поэзии Пушкина", ложная в основной идее (по Алмазову получается, возмущался Григорьев, что в поэзии Пушкина нет содержания), действительно заключала в себе отдельные верные наблюдения.
Сноски
1
Вероятно, для придания себе характера литературного и интересного "Утро" везде пишет "литтература" и "интерессный".
2
Изречение, заимствованное из история одного римского императора, кажется – Калигулы
3
"Пусть он умрет" (фр.) – Ред.
4
Для убеждения читателей, что эти выражения нами не выдуманы, представляем в подлиннике вторую половину стихотворения г. Хомякова.
Прими ж привет от черни темной
Тобою взысканных людей,
И приношенья дани скромной -
Их благодарственных речей,
Прими мольбу! Твоей лазури.
Твоих безоблачных высот,
Да не смущают крылья бури
И мрак житейских непогод.
Да мысль железною рукою
Твоей главы не тяготит,
И вечно да цветет весною,
Румяный пух твоих ланит.
Вы видите, что пух действительно цветет, мысль действительно тяготит рукою, и пр. Вероятно, г. Хомяков полагает даже, что все это – поэтические образы.
5
Тем самым (лат.). – Ред.
6
В слово "обязаны" должна скрываться язвительная ирония; по крайней мере так нам хочется думать для удовлетворения нашему самолюбию.
7
Откровенно, напрямик (фр.). – Ред.
Комментарии
1
Из басни И. И. Дмитриева "Чижик и зяблица" (1794).
2
"Утренний свет" (1777–1780) и "Вечерняя заря" (1782) – журналы, в которых Н. И. Новиков проводил идеи нравственного совершенствования и частной благотворительности. Оба издания были близки к масонству и сыграли определенную роль в истории русского просвещения. Добролюбов, однако, отдавал предпочтение более ранней, домасонской деятельности Новикова как издателя сатирических журналов (см. статью "Русская сатира екатерининского времени" в наст. т.).
3
Выражение, введенное в русскую критику А. В. Дружининым ("Письма иногороднего подписчика", 1852). Высмеивая "Москвитянина", сравнивавшего Гоголя с Шекспиром, критик писал; "Не сказать ли, подражая Маколею: "Приходите в восторг; только, бога ради, не выбрасывайтесь за окошко!" (Дружинин А. В. Собр. соч., т. 6. СПб., 1865, с. 587).
4
Б. А. – криптоним Б. Н. Алмазова. Точное название его статьи в "Утре" – "Взгляд на русскую литературу в 1858 году". Все названные Добролюбовым авторы в свое время сотрудничали в "Москвитянине". Так, В. А. Кокорев, о котором речь идет далее (см. о нем также примеч. 82 на с. 736), был весьма близок к М. П. Погодину, который всячески выдвигал его в качестве публициста.
5
Мотив "Москва – сердце России" был излюбленным в "Москвитянине", в первом своем номере поместившем программное стихотворение Ф. Н. Глинки "Москва", которое заканчивалось строками:
Град срединный, град сердечный,
Коренной России град.
6
Абзац наполнен намеками на М. П. Погодина ("неуменье говорить по-русски", "пристальный чтитель летописей" и др.), исследователя удельного периода русской истории ("не завидую… твоему уделу" – многозначная фраза, в частности содержащая намок на печально известный конец "Москвитянина", павшего от внутренних междоусобиц). Термин "заложения" неоднократно использовался "москвитяновской" критикой как обозначение нравственного душевного опыта личности, органически связанной с "народным духом" (ср. напр., статью Е. Н. Эдельсона "Несколько слов о современном состоянии и значении у нас эстетической критики" в "Москвитянине", 1852, № 6; то же: Русская эстетика и критика 40–50-х годов XIX века. М., 1982, с. 279). Добролюбов обыгрывает это слово в связи с известным пристрастием "молодой редакции" "Москвитянина" к дружеским застольям.
7
Подобное "объявление" Погодин сделал в заметке "О рецензии г. Кавелина круговых сочинений" (Москвитянин, 1849, № 1, отд. VI, с. 18; см. по этому поводу ироническую реплику в ОЗ, 1849, № 2, отд. VIII, с. 257).
8
В статье "Библиотека для чтения. Январь и февраль" Ап. Григорьев писал о поэтической "красоте, пока исключительно Мею принадлежащей" (Москвитянин, 1855, № 3, с. 127).
9
В статье "Русская литература в 1851 году. Статья четвертая и последняя" Ап. Григорьев писал о "дидактическом" направлении творчества В. Ф. Одоевского, который "требования своего Я поставил вразрез с действительными явлениями" (Москвитянин, 1852, № 4, отд. V, с. 100).