3 июля А. Т. Твардовский "передал рукопись окруженную букетом рекомендаций, эксперту Хрущева по культуре Владимиру Семеновичу Лебедеву" (45). В. С. Лебедев встретил повесть благосклонно, после чего А. Т. Твардовский направил А. И. Солженицыну телеграмму с приглашением для переговоров. В Рязань она пришла 9 июля и оттуда была отправлена в Иркутск, где в это время находились Александр Исаевич и Наталья Алексеевна (46). "…в Иркутске, - с иронией пишет А. И. Солженицын, - не ближе никак, ожидала меня копия срочной телеграммы Твардовского, приглашающего "на короткое время" заехать в редакцию… до того "короткого времени" езды от Иркутска было четверо суток" (47). В ночь с 12 на 13 июля пришлось возвращаться обратно, но в Москве А. И. Солженицын был не через четверо суток, а лишь в субботу 21-го (48).
"Опять, - читаем мы в "Теленке", - устроили всередакционное заседание. Неопределенно было мне объявлено, что в одной важной инстанции (это значило - В. С. Лебедевым) повесть моя одобрена. Но высказаны некоторые пожелания к ее улучшению" (49).
Совещание в редакции "Нового мира" состоялось в понедельник 23 июля. "Последующие три дня, - вспоминала Н. А. Решетовская, - Александр Исаевич на квартире Шуры Поповой, у которой в тот раз мы остановились, работал над рукописью, готовя окончательный вариант". 26-го он отвез ее в "Новый мир" (50), через день вернулся в Рязань (51) и вместе Л. В. Власовым отправился в новое путешествие, на этот раз на велосипедах в Прибалтику. Побывал в Риге, Двинске, Вильнюсе (52).
Во время этого путешествия Л. В. Власов поведал А. И. Солженицыну историю о том, как во время войны он встретил человека, который не знал о существовании такого города как Сталинград. Заподозрив в нем немецкого диверсанта, Л. В. Власов передал его в НКВД. И только потом понял, что перед ним был человек, возвращавшийся из заключения и по этой причине не знавший о переименовании Царицына. Эта история легла в основу рассказа "Случай на станции Кочетовка", который Александр Исаевич написал вскоре после возвращения из велопохода (53).
Между тем судьба повести еще не была решена. Рассказывая о том, как "Один день Ивана Денисовича" появился в печати, А. И. Солженицын подчеркивает случайный характер этой публикации (54). Однако такие вещи тогда так просто не делались. Прежде всего оказывается, в конце августа - начале сентября в Пицунде В. С. Лебедев познакомил с повестью не только Н. С. Хрущева, но и двух влиятельных членов тогдашнего Президиума ЦК КПСС К. Е. Ворошилова и А. И. Микояна (55). После того, как они втроем одобрили ее, было решено передать повесть в ЦК КПСС.
16 сентября В. С. Лебедев поставил в известность об этом А. Т. Твардовского (56), 20-го Александру Трифоновичу позвонил заведующий отделом ЦК КПСС Д. А. Поликарпов и приказал срочно "изготовить 20 (не более и не менее) экземпляров этого твоего Ивана, как его, Парфеновича" (57). Существует версия, будто бы повесть была набрана и отпечатана в редакции "Известий" буквально за одну ночь (58). Как явствует из "Рабочих тетрадей" А. Т. Твардовского, 22-го он лично отвез отпечатанные экземпляры Д. А. Поликарпову (59), в тот же день они были разосланы членам Президиума ЦК КПСС (60). 12 октября вопрос о судьбе повести был вынесен на заседание Президиума и принято решение о ее публикации (61). 20-го Н. С. Хрущев принял А. Т. Твардовского и сообщил ему об этом, заявив: "Вещь жизнеутверждающая и написана, я считаю, с партийных позиций" (62). Тогда же Александр Исаевич получил телеграмму: "Повесть идет одиннадцатым номером журнала. Поздравляю Твардовский" (63).
Таким образом, решение о публикации "Одного дня" было принято не единолично, а коллегиально. Могут найтись скептики, которые скажут, что Президиум ЦК КПСС просто проштамповал предложение Н. С. Хрущева. Однако есть основания думать, что все обстояло не так просто.
Прежде всего, имеются сведения, что еще в конце 50-х годов председателем КГБ А. Н. Шелепиным и начальником Управления КГБ по Ленинграду Н. Р. Мироновым был разработан план "стратегической дезинформации". В соответствии с ним предполагалось осуществить в стране "контролируемую либерализацию", которая должна была изменить представления Запада об СССР и открыть возможность для получения "долгосрочной западной экономической помощи" (64).
Именно в это время Н. С. Хрущев обдумывал возможность ограничения цензуры (65). Тогда же он "высказался за пересмотр ждановских резолюций по культуре" (66) и "пытался добиться аннулирования известных процессов, которые в 1936–1938 гг. подняли волну сталинского террора против партии, и реабилитации осужденных: сначала Бухарина, а потом… Зиновьева, Каменева и других" (67). В сентябре 1962 г. с публикации статьи харьковского профессора Е. Либермана "План, прибыль, премия" начинается обсуждение вопроса об экономической реформе (68).
Это свидетельствует, что после XXII съезда КПСС в руководстве партии существовали планы значительных перемен в области экономики, управления и идеологии. Не исключено, что публикация повести А. И. Солженицына рассматривалась как один из шагов на пути намечавшейся "перестройки".
Александр Исаевич пишет, что "перед ноябрьскими", т. е. незадолго до 7 ноября 1962 г. он "был вызван на первую корректуру" (69). Однако Наталья Алексеевна утверждала, что с первой корректурой его не знакомили, а пригласили на субботу 27 октября для знакомства сразу со второй корректурой (70). По утверждению Н. А. Решетовской, 17 ноября "Один день Ивана Денисовича" появился в печати (71). А. И. Солженицын датирует это событие 18 ноября (72).
И одна, и другая дата не соответствуют действительности.
Редкий дебют
В четверг 15 ноября 1962 г. со своим новым рассказом "Случай на станции Кочетовка" А. И. Солженицын отправился в "Новый мир". "Незадолго до ухода Александра Исаевича, - читаем мы в воспоминаниях Н. А. Решетовской, - Твардовскому принесли сигнальный экземпляр 11-го номера. Он предложил его автору "Денисовича", но Александр Исаевич скромно отказался" (1).
Сигнальный экземпляр появляется тогда, когда начинается переплет отпечатанного издания, поэтому между подписанием "сигнального экземпляра" и поступлением тиража в систему распространения всегда проходит время, которое зависит как от величины тиража, так и от скорости переплетных работ. Поэтому № 11 "Нового мира" никак не мог выйти в свет ни 17 (суббота), ни 18 ноября (воскресенье).
Между тем утром 18-го в "Известиях" на повесть "Один день Ивана Денисовича" появилась рецензия К. М. Симонова "О прошлом во имя будущего" (2). В этот день, когда ее читали по всей стране и даже за рубежом, Александр Исаевич снова был в Москве (3) и здесь в редакции "Нового мира" получил возможность познакомиться с этой публикацией (4).
Те, кого статья К. М. Симонова, не оставила равнодушными, бросились в библиотеки, но там одиннадцатого номера "Нового мира" еще не было. Не было его ни в киосках "Союзпечати", ни в редакции самого журнала.
19 ноября открылся Пленум ЦК КПСС, среди участников которого находился и А. Т. Твардовский. На следующий день, вечером, первые переплетенные к тому времени экземпляры одиннадцатого номера "Нового мира" были доставлены в ЦК КПСС и только здесь его смог приобрести Александр Трифонович. "Вечером, - читаем мы в его "Рабочих тетрадях", - поделился с Заксом, а он говорит, что весь день в редакции бог весть что - звонки, паломничество. В киосках - списки на № 11, а его еще там и нет, сегодня, должно быть, будет" (5).
Но ни 20-го, ни 21-го этот номер в киосках не появился.
Зато 22-го появилась новая рецензия на "Один день Ивана Денисовича". Она была написана Г. Баклановым и опубликована в "Литературной газете" (6) Описывая эти же дни, Н. А. Решетовская отмечает, что "англичанин Паркер" решивший переводить "Ивана Денисовича", "требует консультации с автором и его фото" (7).
А повести еще не было.
23 ноября хвалебную рецензию В. Ермилова на эту повесть напечатала "Правда" (8). 24-го в Рязань с поручением взять у Александра Исаевича интервью был направлен корреспондент ТАСС П. И. Косолапов. А. И. Солженицын отказался от встречи, но пообещал написать автобиографию (9). 26 ноября на заключительном заседании Пленума ЦК КПСС выступил Н. С. Хрущев. Перечисляя достижения советской литературы последнего времени, он назвал фамилию А. И. Солженицына (10).
А повести еще не было.
В этот день Александр Исаевич снова едет в Москву. Все расписано: "На следующий же день. - вспоминала Н. А. Решетовская, - он будет в театре "Современник" читать художественному совету пьесу. Через день должен встретиться с представителем "Роман-газеты" и впервые присутствовать на спектакле в "Современнике". Надо принять переводчиков на английский и французский языки, фотокорреспондента ТАСС, побывать в издательстве "Советский писатель", в "Новом мире", где ждет гонорар и накопилась почта, повидаться с друзьями, развить и начать новые интересные знакомства с Анной Ахматовой, Варламом Шаламовым, вдовой писателя Булгакова" (11).
А повести еще не было
По приезде в Москву А. И. Солженицын передал П. И. Косолапову свою автобиографию (12), на следующий день всесоюзное радио познакомило с нею своих слушателей (13). Тогда же "ТАСС разослал по многим газетам статью с биографическими данными Солженицына под названием "Имя, новое в нашей литературе" - была опубликована 28 ноября 1962 г. в "Московской правде", в "Советской России" и во многих республиканских и областных газетах". 28 ноября появилась хвалебная статья А. Дымшица в "Литературе и жизни" (14). В тот же день Рязань посетил корреспондент Агентства печати "Новости" (далее - АПН) И. Кашкадамов. Не застав А. Солженицына, он познакомился в школе с его личным делом и 1 декабря на страницах (Учительской газеты) опубликовал статью "Учитель с улицы Революция" (15). 1 декабря был сдан в набор № 1 (277) "Роман-газеты" на 1963 г, полностью состоящий из "Одного дня Ивана Денисовича" (16).
И только к самых последних числах ноября - начале декабря, когда имя А. И. Солженицына приобрело широкую известность, одиннадцатый номер "Нового мира" пошел к читателям. Так, в Мурманске он появился около 1 декабря и "как рассказывают киоскеры, был раскуплен за несколько минут" (17). В Москве он стал более или менее доступен читателям не ранее 7 декабря (18).
"А еще несколько дней спустя, - вспоминает Н. А. Решетовская, - получив письмо из Всесоюзного общества "Международная книга", мы узнали, как уверенно зашагал по миру "Иван Денисович". Общество уже заключило договоры на издание повести с издательством "Голланц" (Лондон) и "Жильяр" (Париж), в ближайшее время будут заключены договоры с итальянским издательством "Эйнауди" (Турин) и американским издательством "Даттон" (Нью-Йорк), вопрос об издании повести на немецком языке рассматривается западногерманским издательством "Револьт" (Гамбург), получены запросы из Дании, Голландии, Швеции и Норвегии" (19).
Касаясь появления этой повести, писатель Ион Друцэ тогда же, что называется по горячим следам, писал: "Ее стали рецензировать до выхода в свет, по типографским оттискам" (20). "Нехорошо - вынужден был признаться в январе 1963 г. журналисту В. Буханову и сам Александр Исаевич, - что первые рецензии появились практически до выхода первой книги" (21).
Так А. И. Солженицын вошел в литературу.
Согласитесь, это очень мало напоминает ту картину, которая позднее была нарисована им самим.
Если допустить, что повесть А. И. Солженицына появилась в печати случайно, как объяснить, что еще до выхода ее в свет весь советский информационный аппарат был мобилизован на то, чтобы сделать ей рекламу. Осечка действительно произошла, но она была связана не с тем, что цензура случайно пропустила повесть, а с тем, что типография, в которой печатался одиннадцатый номер "Нового мира", не смогла уложиться в установленный график, в результате чего рекламный аппарат начал публиковать рецензии тогда, когда повести еще не было.
Публикация "Одного дня Ивана Денисовича" принесла А. И. Солженицыну такую славу, о которой начинающему автору даже трудно мечтать.
Часть вторая
Рязанский праведник
(1962–1974)
Глава 1
Из фавора в опалу
Первый год славы
17 декабря 1962 г. в Москве состоялась встреча руководителей партии и правительства с деятелями литературы и искусства. На эту встречу были приглашены наиболее известные советские писатели. Несмотря на то, что А. И. Солженицын еще только-только в появился литературе и принадлежал к начинающим авторам, его тоже пригласили, пригласили, хотя он не был даже членом Союза писателей РСФСР (1).
"Вызов на первую встречу, - вспоминает он, - настиг меня расплохом: в субботу вечером пришло в школу распоряжение из обкома партии, что в понедельник я вызываюсь в ЦК к товарищу Поликарпову (главный душитель литературы и искусства), а повезет меня туда в шесть утра обкомовская машина… Близ 10 утра подкатили меня к зданию самого ЦК на Старой площади… Поликарпов видеть меня не пожелал… зато отдел принял меня восхитительно-заботливо… Дали мне кусок изукрашенного картона - это и был пропуск на сегодня в кремлевский дворец приемов" (2). Затем гостиница "Москва" и оттуда на Ленинские горы (3).
На встрече присутствовало около 300 человек (4).
Первую ее часть Александр Исаевич, по его словам, решил провести неприметно, "при казахах" (5), а в перерыве "набрел" на А. Т. Твардовского и далее уже сидел и выходил вместе с ним. "Он, - пишет А. И. Солженицын, - меня взял под руку и водил, выбирая, с кем знакомить" (6). Среди тех, кто был удостоен такой чести или же кто решился подойти сам, оказались уже упоминавшийся ранее помощник Н. С. Хрущева В. С. Лебедев, главный редактор газеты "Правда" П. А. Сатюков, композитор Г. В. Свиридов, поэт Алексей Сурков, кинорежиссер Георгий Чухрай, писатель Михаил Шолохов. Познакомиться с А. И. Солженицыным подошел секретарь ЦК КПСС, главный идеолог партии М. А. Суслов. А. Т. Твардовский представил Александра Исаевича Н. С. Хрущеву (7).
Во время выступления секретаря ЦК КПСС Л. Ф. Ильчева Н. С. Хрущев неожиданно для всех прервал его и под аплодисменты представил А. И. Солженицына залу. Описывая этот эпизод уже за границей, Александр Исаевич отмечал: "Я встал - ни на тень не обманутый этими аплодисментами. Встал - безо всякой и минутной надежды с этим обществом жить. Перед аплодирующим залом встал, как перед врагами, сурово… Поклонился холодно в одну сторону, в другую и тут же сел, обрывая аплодисменты, предупреждая, что я - неихний" (8).
Вскоре после этой встречи, в декабре того же 1962 г., "неихний" А. И. Солженицын стал членом Союза писателей РСФСР. "Под Новый год, - пишет он, - они приняли меня в Союз без обычной процедуры, без поручительств, даже сперва без заявления,.. а приехал я 31 декабря в Москву - звали меня к себе на Софийскую набережную… Звали меня, чтобы в полчаса выписать мне московскую квартиру… я гордо отказался" (9).
Вступление А. И. Солженицына в Союз писателей РСФСР позволило ему с 1 января 1963 г. оставить школу и полностью сосредоточиться на литературной деятельности (10).
Новый год Александр Исаевич и Наталья Алексеевна встретили в столице. "Еще с неделю, - пишет Н. А. Решетовская, - мы пробыли в Москве. Жили в роскошной гостинице "Будапешт"… 2 января Александр Исаевич окончательно оформил деловые отношения с "Международной книгой", а затем подписал с театром "Современник" договор на постановку пьесы "Олень и шалашовка", так стала называться "Республика труда"" (11).
Возвратившись 6 января домой и снова сев за письменный стол, А. И. Солженицын решил вернуться к автобиографической поэме "Дороженька". "Для "Нового мира", - читаем мы в воспоминаниях Н. А. Решетовской, - Александр Исаевич готовит "Повесть в стихах". Она давно написана, но надо еще поработать" (12). "Потихонечку работаю, - сообщал тогда же А. И. Солженицын А. Т. Твардовскому, - Может быть удастся в марте (но не позже, чем в апреле) принести Вам пару рассказов. А раньше этого - нечто стихотворное" (13).
"3 февраля, - отмечала Наталья Алексеевна, - муж кончил печатать "Повесть в стихах". Но о передышке нечего и думать. Александр Исаевич вдруг почувствовал непреодолимое желание написать рассказ из своего "онкологического прошлого". Этот рассказ позднее превратился в повесть и получил название "Раковый корпус"" (14).
9 февраля Александра Исаевича оторвала от работы встреча в школе с выпускниками (15), затем почти неделю, с 12-го по 17-е, он провел в Москве (16), здесь, в частности, выступил в Военной коллегии Верховного суда СССР (17). А едва вернулся домой, как дела опять позвали в столицу. 7–8 марта в Кремле состоялась новая встреча руководителей партии и правительства с деятелями литературы и искусства (18). А. И. Солженицын был удостоен чести присутствовать и на ней (19).
Не позднее 13 марта он был дома. "В самый день приезда из Москвы, - читаем мы в воспоминаниях Н. А. Решетовской, - Александр Исаевич получил письмо из Банка для внешней торговли. Ему сообщили, что на его имя пришло 75 фунтов из Лондона. Спрашивают: выплачивать в эквивалентах? Или завести счет в "Банке"? Мы предпочли второе" (20). Так у А. И. Солженицына появился личный банковский счет, на который легли первые денежные поступления в иностранной валюте. Тогда же ему была предложена в Рязани трехкомнатная квартира, но он заявил, что имеет право на большую (21).
Поскольку во время встречи с деятелями литературы и искусства прозвучало предложение провести Пленум ЦК КПСС, посвященный вопросам культуры, такое решение было принято, и беспартийный А. И. Солженицын включен в список приглашенных (22). Если верить ему, узнав об этом, он обратился к В. С. Лебедеву с просьбой позволить ему не присутствовать на Пленуме. Одновременно Александр Исаевич пожелал узнать мнение В. С. Лебедева о пьесе "Олень и шалашовка", относительно которой у него возникли разногласия с А. Т. Твардовским (23).
"Я, - объяснял "неихний" А. И. Солженицын, - хочу еще раз проверить себя: прав ли я или прав Александр Трифонович Твардовский… Если Вы скажете то же, что А. Т. Твардовский, то эту пьесу я немедленно забираю из театра "Современник" и буду над ней работать дополнительно. Мне будет больно, если я в чем-либо поступлю не так, как этого требуют от нас, литераторов, партия и очень дорогой для меня Никита Сергеевич Хрущев" (24).
Делая такой шаг, А. И. Солженицын надеялся на поддержку ЦК КПСС, но получил отрицательный ответ (25).