12 апреля В. Я. Лакшин записал в дневнике: "Забегал на днях Солженицын. Говорит о премии: "Присудят - хорошо. Не присудят - тоже хорошо, но в другом смысле. Я и так, и так в выигрыше"" (20).
Что означали эти слова? По всей видимости, только то, что в первом случае А. И. Солженицын получал возможность занять особое положение в писательском мире и готов был сохранять лояльность по отношению к власти, а во втором случае собирался перейти в оппозицию и получить поддержку как у определенной части советской интеллигенции, так и за рубежом.
Борьба в Комитете по Ленинским премиям достигла такой остроты, что на одном из его заседаний первый секретарь ЦК ВЛКСМ С. П. Павлов заявил, будто бы А. И. Солженицын был осужден за уголовное преступление (21). А. Т. Твардовский немедленно запросил Определение Военной коллегии Верховного суда СССР о реабилитации писателя (22). Когда Определение огласили, С. П. Павлов принес свои извинения (23), но на исход голосования этот шаг влияния не оказал. 14 апреля, когда в списке претендентов остались только два человека: Олесь Гончар и А. И. Солженицын (24), Комитет по Ленинским прениям назвал лауреатом Олеся Гончара (25).
Эта неудача была не только личным поражением А. И. Солженицына, но и поражением тех, кто покровительствовал ему в руководстве партии. А поскольку на него смотрели как на фаворита Н. С. Хрущева, данный эпизод можно рассматривать как косвенное отражение той скрытой борьбы, которая шла в руководстве КПСС. Нередко она сводится к соперничеству за обладание властью. Однако в действительности речь шла о выборе политического курса страны.
К этому времени, пишет Ф. М. Бурлацкий, Н. С. Хрущев "сменил большинство первых секретарей республик и областей", было принято решение "разделить обкомы и горкомы партии на две части - промышленные и сельскохозяйственные", в чем некоторые усматривали первый шаг на пути "создания двух партий". В начале 1964 г. активизировалась работа по подготовке новой Конституции: предлагалось превратить Верховный Совет СССР в постоянно действующее учреждение, ввести альтернативные выборы, возродить суд присяжных, перейти к президентской республике с прямым всенародным избранием главы государства, ограничить роль партии и расширить роль государственных учреждений в управлении страной (26). В решающую стадию вступила подготовка экономической реформы, направленной на расширение хозрасчетных методов управления экономикой (27). Предполагались крупные изменения во внешней политике, в частности рассматривалась возможность объединения Германии (28).
Это свидетельствует, что в 1964 г. советская страна стояла в преддверии важных решений, от которых во многом зависела ее судьба. И если рассматривать провал А. И. Солженицына как поражение покровительствовавших ему сил, то это был один из симптомов приближавшегося падения Н. С. Хрущева.
На исходе хрущевской "оттепели"
Из дневника В. Я. Лакшина. 18 апреля 1964 г.: "Накануне заходил Солженицын,.. Он хотел везти с собой А.Т. в Рязань, читать там ему роман, но тот не сможет, пожалуй, ехать" (1). Действительно домой Александр Исаевич вернулся один (2), но 2 мая Александр Трифонович все-таки откликнулся на его приглашение и поехал в Рязань (3). Здесь, совмещая чтение романа с затянувшимся праздничным застольем (4), он провел четыре дня (5). Этот эпизод нашел в "Теленке" довольно яркое, но совершенно бестактное описание (6).
Александр Трифонович не только получил удовлетворение от чтения романа, но и загорелся желанием во чтобы то ни стало его напечатать. 18 мая В. Я. Лакшин записал: "Твардовский уже сговорился с В. С. Лебедевым" (7). А пока Александр Трифонович готовил почву для публикации романа, Александр Исаевич срочно правил его с учетом сделанных замечаний (8). Завершив правку 19 мая, он 21-го повез "Круг" в Москву (9). Через три недели, 11 июня, состоялось его обсуждение в редакции "Нового мира" (10). Представляя своей новое произведение членам редколлегии, Александр Исаевич заявил, "что, на его взгляд, роман оптимистический, грубо говоря, за Советскую власть" (11). И хотя "Круг-87" вызвал много замечаний (12), 20 июня с автором был заключен договор (13) и на его основе выплачен новый аванс (14).
На следующий день Александр Исаевич и Наталья Алексеевна вместе с приехавшим к ним Н. И. Зубовым отправились в очередное летнее путешествие (15). "…Из Москвы, - пишет Н. А. Решетовская, - мы выехали 21 июня по Ленинградскому шоссе… После Новгорода сворачиваем на Псков, Изборск, Печоры и оказываемся в Прибалтике" (16). По пути их встретила Е. Д. Воронянская, вместе с нею и Н. И. Зубовым они поселились в Эстонии на хуторе под городом Выру (17).
Отправляясь в это путешествие, А. И. Солженицын захватил с собою рукопись неопубликованной книги тогда еще мало кому известного биолога, работавшего в Обнинском институте медицинской радиологии, Жореса Александровича Медведева "Очерки по истории биолого-агрономической дискуссии или культ личности в ботанике" (18). Предпринимая попытку восстановить картину разгрома советской генетики в первые послевоенные годы, Ж. А. Медведев тем самым наносил удар по одному из его организаторов академику Т. Д. Лысенко, который продолжал заседать в Академии наук СССР и пользовался покровительством Н. С. Хрущева (19).
Каким образом рукопись данной книги оказалась у А. И. Солженицына, мы не знаем. Но любопытно, что его заочное знакомство с Ж. А. Медведевым по времени совпало с событием, которое имело самое непосредственное отношение к Т. Д. Лысенко и участником которого стал известный тогда только в своем очень узком кругу один из создателей советских атомной и водородной бомб академик Андрей Дмитриевич Сахаров.
Поскольку он будет фигурировать в этой книге далее, необходимо сказать о нем хотя бы несколько слов. Андрей Дмитриевич был внуком известного московского адвоката и общественного деятеля Ивана Николаевича Сахарова (1860–1918), который фигурирует в энциклопедии А. И. Серкова "Русское масонство" (20). Иван Николаевич имел дочь Татьяну (1883–1977) и пятерых сыновей (21). Татьяна Ивановна находилась замужем за потомком декабриста Николаем Вячеславовичем Якушкиным (22). Отмечая в своих воспоминаниях этот факт, А. Д. Сахаров забыл упомянуть, что брат Николая Вячеславовича Иван (1885–1960) являлся академиком ВАСХНИЛ и заведовал кафедрой растениеводства в Тимирязевской сельскохозяйственной академии (23), а его сын Дмитрий Иванович был генералом КГБ и некоторое время являлся советским резидентом в США (24). К этому нужно добавить, что, по имеющимся сведениям, с 1931 г. Иван Вячеславович являлся осведомителем органов госбезопасности (25).
"Летом 1964 года - вспоминал А. Д. Сахаров, - состоялись очередные выборы в Академию наук СССР. Академические выборы проходят… в два этапа: сначала на Отделениях выбирают многократным тайным голосованием столько академиков и член-корреспондентов, сколько данному отделению выделено вакансий… Затем Общее собрание должно подтвердить эти кандидатуры… Во время собрания нашего Отделения мне стало известно, что биологи избрали академиком члена-корреспондента своего Отделения Н. И. Нуждина. Эта фамилия была мне известна. Нуждин был одним из ближайших сподвижников Т. Д. Лысенко, одним из соучастников и вдохновителей лженаучных авантюр и гонений на настоящую науку и подлинных ученых" (26).
Далее А. Д. Сахаров рассказывал о том, как он выступил на общем собрании АН СССР, как его поддержали другие академики, в результате чего произошло невиданное - кандидатура Н. И. Нуждина, рекомендованная Отделением биологии АН СССР и одобренная ЦК КПСС, была провалена общим собранием АН СССР (27). Произошедшая история тоже в известной степени была поражением Н. С. Хрущева.
Вскоре после этого А. Д. Сахаров познакомился как с Ж. А. Медведевым, так и с его книгой (28).
Вспоминая лето 1964 г., Александр Исаевич отмечает: "на хуторе под Выру… я готовил текст "Круга", а еще - раскладывал, растасовывал по кускам и прежний мой малый "Архипелаг", и новые лагерные материалы, показания свидетелей. И здесь на холмике под Выру родилась окончательная конструкция большого "Архипелага" и сложился новый для меня метод обработки в стройность хаотически пришедших материалов" (29).
Если исходить из того, что в это время его роман находился в "Новом мире" и решался вопрос о его публикации, можно было бы думать, что А. И. Солженицын продолжал работать над его 5-й редакцией. Однако, по его свидетельству, летом 1964 г. им была "предпринята противоположная попытка (6-я редакция) - углубить и заострить в деталях вариант 87 глав" (30).
А пока Александр Исаевич пытался "углубить и заострить" "Круг-87", судьба романа решалась на самом высоком уровне. 29 июля В. Я. Лакшин записал в дневнике: "Рукопись "Круга первого" передана В. С. Лебедеву. Рубикон перейден". Запись 3 августа: "Лебедев откладывает чтение Солженицына". Запись 20 августа: "Твардовский вернулся от Лебедева. Тот, по его выражению, "очищал стол" - торопился отдать папку с Солженицыным. Говорил нетерпимо, резко. Вопреки обыкновению, даже не проводил до лифта". "…я не советую эту рукопись вам даже кому-нибудь показывать - заметил Лебедев, - Я прежде говорил Ильичеву, что Твардовский собирается мне дать кое-что почитать и он заранее просил его познакомить, но я не сказал, что рукопись уже у меня… Прочтя "В круге первом", я начинаю жалеть, что помогал публикации повести" (31).
Если принять во внимание последующее развитие событий, складывается впечатление, что помощник Н. С. Хрущева не только знал о зревшем против него заговоре, но по-своему и готовился к нему.
"К 25 августа еще одна редакция "Круга", - вспоминала Н. А. Решетовская, - сделана и отпечатана! Кроме того, Александр Исаевич успел поработать над будущим "Архипелагом ГУЛАГ"". В указанный выше день супруги Солженицыны отправились в обратный путь: проехали Псков, завернули в Михайловское и через Москву вернулись в Рязань (32).
В Москве А. И. Солженицын провел несколько дней. Здесь 30 августа он на квартире Вероники Туркиной, к этому времени вышедшей за Юрия Генриховича Штейна, встретился с В. Т. Шаламовым и предложил ему совместно писать "Архипелаг". Последний, заявив: "Я хочу иметь гарантии, для кого книга" и, видимо, не получив удовлетворившего его ответа, от предложенного сотрудничества отказался (33). Видимо, тогда же Александр Исаевич попытался привлечь к этой работе писателя Юлия Даниэля, но тоже безуспешно (33а).
Это дает основание думать, что летом 1964 г. у А. И. Солженицына появился заказчик на "Архипелаг", но назвать его он не решился, ни в 1964 г. - В. Т. Шаламову, ни позднее - читателям.
По всей видимости, во время этого пребывания в Москве Александр Исаевич передал на хранение имевшиеся у него материалы будущего "Архипелага" В. Л. Теушу, который через некоторое время познакомил с ними своего приятеля Илью Иосифовича Зильберберга (34).
В Рязань А. И. Солженицын вернулся 1 сентября (35). Дома он познакомился со статьей президента ВАСХНИЛ М. Ольшанского "Против дезинформации и клеветы". Она была опубликована 29 августа 1964 г. в газете "Сельская жизнь" и направлена против Ж. А. Медведева и А. Д. Сахарова (36). 2 сентября Александр Исаевич написал Жоресу Александровичу письмо, в котором выразил свою солидарность с ним и желание познакомиться (37).
Через некоторое время, так и не сев за письменный стол, А. И. Солженицын снова отправился в Москву и провел здесь в хождениях по знакомым около недели: встречался с Д. Д. Шостаковичем (38), В. Я. Лакшиным (39), К. И. Чуковским (40), в воскресенье 13 сентября вместе с Натальей Алексеевной побывал в Большом театре (41). Получив информацию о том, что роман "В круге первом" "завис", и натолкнувшись на невозможность найти соавтора для "Архипелага", Александр Исаевич вернулся к замыслу романа о революции, который Н. А. Решетовская обозначает в своих воспоминания как "Р-17". Для работы над ним он отправился на юг, в Лазаревскую (42), 22-го был в Ростове-на-Дону (43), побывал в Георгиевске (44), но, едва добравшись до места, уже 23-го сообщил Наталье Алексеевне: "В четверг возвращаюсь" (45).
После возвращения домой, пишет Н. А. Решетовская, "переменились и творческие планы. Совершенно неожиданно роману пришлось потесниться перед пьесой "Свеча на ветру"… Появилась надежда поставить ее в Театре Ленинского комсомола", надежда, правда, так и не реализовавшаяся (46).
А пока А. И. Солженицын занимался пьесой, 14–15 октября состоялся Пленум ЦК КПСС, который освободил Н. С. Хрущева от должности первого секретаря Цека и избрал его преемником Леонида Ильича Брежнева. Поскольку Л. И. Брежнев начинал свою карьеру в Днепропетровске и придя к власти стал активно выдвигать на высшие должности своих земляков, получила распространения шутка: историю Россию можно подразделить на три периода: допетровский, петровский, днепропетровский.
Первые сведения о решении Пленума начали циркулировать уже вечером 15 октября. А 16-го в "Правде" появилось официальное сообщение (47). "На другой день, - пишет А. И. Солженицын, - я уже был у Н.И. (Столяровой - А.О.) в Москве". Здесь он сразу же поднял вопрос о необходимости переправить его рукописи за границу. Наталья Ивановна обещала помочь и предложила приехать "снова, к концу октября" (48).
19-го А. Т. Твардовский записал в "Рабочих тетрадях": "Вчера Оля привезла Солженицына… Излагал четко построенный план укрытия рукописи романа "В круге первом"". Суть этого плана заключалась в том, чтобы сделать вид, будто бы никакого романа не существовало, а то, что фигурировало в документах под названием "В круге первом" представляло собою переработанный и переименованный вариант повести "Раковый корпус" (49). Подобное предложение имело если не провокационный, то по меньшей мере авантюрный характер, так как роман уже обсуждался в редакции "Нового мира", его содержание было известно в ЦК КПСС. Отклонив предложение А. И. Солженицына, А. Т. Твардовский предложил ему до лучших времен забрать роман из редакции. Однако, отмечено в "Рабочих тетрадях", Александр Исаевич не пожелал делать этого, "ссылаясь (смех) на большой объем этих трех экземпляров" (50).
В это время в Москву приехал сын известного русского писателя Леонида Николаевича Андреева (1871–1919) от его брака с Александрой Михайловной Велигорской (1881–1906) Вадим Леонидович (1903–1976). Вместе с ним была и его жена Ольга Викторовна Федорова (1905–1979) - падчерица одного из лидеров партии эсеров Виктора Михайловича Чернова. С 1922 г. В. Л. Андреев находился в эмиграции. Жил в Берлине и Париже. В 1946 г. получил советский паспорт, правда, без права возвращения на Родину. В 1949 г. уехал в Нью-Йорк и как советский представитель работал в издательском отделе ЮНЕСКО. В 1959 г. поселился в Женеве и с 1961 г. трудился в издательском отделе Европейского отделения ООН (51).
К Вадиму Леонидовичу и обратилась Н. И. Столярова с просьбой вывезти за границу рукописи А. И. Солженицына. А когда согласие было получено, она познакомила их "у себя в комнатушке, в коммунальной квартире, в Мало-Демидовском переулке". "31 октября 1964 г., - пишет А. И. Солженицын, - через две недели после воцарения Коллективного Руководства, моя маленькая бомба пересекла границу СССР в московском аэропорту. Она просто лежала в кармане пиджака В.Л.", который вывез за границу "все написанное мною за 18 лет, от первых непримиримых лагерных стихов до "Круга"" (52).
У истоков "Архипелага"
История октябрьского переворота 1964 г. еще ждет своего исследователя. Но уже сейчас очевидно, что против Н. С. Хрущева объединились разнородные силы: и те, кто хотел идти дальше по курсу, намеченному XX съездом партии (назовем их условно либералами), и те, кто, считая этот курс опасным, во многом желал вернуться назад (назовем их условно консерваторами). Отстранение Н. С. Хрущева не означало устранения противоречия между этими силами. Борьба продолжалась.
Имеются сведения, что одним из сторонников либерализации был тогда секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов, который возглавлял в ЦК отдел, курировавший так называемые страны "народной демократии". Если верить этим сведениям, вскоре после смещения Н. С. Хрущева Ю. В. Андропов представил "ёмкую программу" действий, предлагая провести экономическую реформу, расширить демократию и самоуправление, сосредоточить партию главным образом на политическом руководстве, прекратить гонку ракетно-ядерного оружия, вывести СССР на мировой рынок с целью приобщения к новой технологии (1). С этой программой Ю. В. Андропов ознакомил не только Л. И. Брежнева, но и председателя Совета министров СССР А. Н. Косыгина. Однако она не встретила их полной поддержки, правда, по разным причинам (2).
Вскоре после октябрьского Пленума А. И. Солженицын познакомился с Ж. А. Медведевым. "Наша встреча, - писал позднее Ж. А. Медведев, - состоялась в середине ноября… Из переписки и из беседы выяснилось, что Солженицын знает моего обнинского коллегу известного генетика Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского… В Обнинск он переехал только весной 1964 г. для руководства отделом генетики" (3).
Эта встреча позволила А. И. Солженицыну не только восстановить знакомство с Н. В. Тимофеевым-Ресовским, но и заочно познакомиться с братом Жореса Роем, который в это время возглавлял сектор НИИ производственного обучения Академии педагогических наук СССР (4). С 1962 г. Рой Александрович работал над книгой о сталинизме (5), а "с конца 1964 г." стал "выпускать напечатанный на машинке бюллетень, который вначале не имел названия и обозначался лишь месяцем "издания". Тираж этого машинописного журнала насчитывал всего 10 или 12 экземпляров и предназначался очень узкому кругу читателей" (6). Это издание, получившее название "Политический дневник", выходило в самиздате до 1970 г. "Р. Медведев сообщил позднее, - пишет Л. Алексеева, - что поставщиками материалов для "Политического дневника" были несколько его друзей, среди них Евгений Фролов, ответственный работник журнала "Коммунист" - органа ЦК КПСС" (7).
Отмечая существование внутри КПСС сторонников реформ, Л. Алексеева пишет: "Выразителем этого реформистского направления был Рой Медведев. И Сахаров, и Солженицын в 60-е годы испытали на себе его идейное влияние, имея с ним личные контакты" (8). Если А. Д. Сахаров признавал влияние Р. А. Медведева на собственную идейную эволюцию (9), то А. И. Солженицын категорически отрицает его. "Роя, - утверждает он, - я почти не знал, видел дважды мельком: при поразительном его внешнем сходстве с братом он, однако, был несимпатичен" (10). О том, что их знакомство было шапочным пишет и сам Р. А. Медведев: "Я, - подчеркивает он, - беседовал с Солженицыным всего три раза" (11).
В ноябре-декабре Александр Исаевич находился в Москве (12). Домой он, по всей видимости, вернулся только к дню своего рождения и только после этого снова взялся за перо.