Конечно, руководители советской разведки отдают себе отчет в том, что лица морально ущемленные, слабые психологически не могут быть, как правило, ценными агентами. Их используют поэтому лишь там, где под рукою нет ничего лучшего. Советы, безусловно, предпочли бы лиц, симпатизирующих коммунистической идеологии. Таких они стараются найти и сейчас - сочувствующих, но, конечно, не состоящих в компартии.
Два недавних случая, которые произошли в далеко расположенных друг от друга районах, свидетельствуют, по-моему, о трудностях, которые испытывает советская разведка в настоящее время. Два советских дипломата в Исландии совсем недавно были высланы из страны за то, что попытались оказать давление на молодого исландского фермера с целью привлечения его к шпионской деятельности в пользу Советского Союза. Они потребовали, чтобы он собирал для них информацию о военно-воздушной базе НАТО в Кефлавике. Чем особо интересен этот случай в наше быстро меняющееся время, так это тем, что человек, привлекший внимание советской разведки, некто Рагнар Гуннарссон, тридцати двух лет от роду, носил в своем кармане членский билет коммунистической партии, членом которой он состоит до сих пор - г по крайней мере, до февраля 1963 года, когда была закончена эта книга.
И тем не менее - это очень симптоматично - коммунист отказался принять советское предложение, сообщил исландской полиции о домогательствах московских разведчиков и помог полицейским поймать их с поличным.
Советы обрабатывали Гуннарссона в течение длительного периода времени. Когда ему было всего двадцать два года, его пригласили посетить Советский Союз в составе туристической группы: трехнедельную поездку за счет советской стороны совершили тогда девять молодых исландцев. После того как вербовка сорвалась, советские представители попытались взыскать с Гуннарссона расходы по поездке в СССР, но он послал их куда подальше. Так и не смогли понять вербовщики КГБ: то ли они напали, не на того человека, то ли времена изменились. Последнее более вероятно: теперь не каждый коммунист чувствует себя обязанным шпионить для Советского Союза. Некоторые даже предпринимают шаги, чтобы расстроить планы агентов КГБ, дают им решительный отпор. Уиттакер Чэмберс и Элизабет Бентли в 1945 году обратились в ФБР и рассказали все, что знали о советском шпионаже в Соединенных Штатах. Они решились на такой шаг, хотя сами в течение нескольких лет были вовлечены в эту деятельность. И сделали это потому, что окончательно во всем разочаровались и порвали с коммунизмом. Гуннарссон поступил по-другому: он сразу отказался заниматься шпионажем, но остался коммунистом.
По-видимому, на Гуннарссона оказал влияние тот факт, что Советский Союз даже для лиц, ему симпатизирующих, ныне не является более "священной Меккой коммунизма". Он - один из покровителей коммунистического движения, а не единственный, как было прежде, когда не существовали другие социалистические государства. Похоже на то, что это обстоятельство сильно осложняет советской разведке поиск новой агентуры. Вербовка на идеологической основе ныне повсюду, за исключением развивающихся стран, не приносит плодотворных результатов.
Случай, происшедший в феврале 1963 года в далекой Австралии, еще ярче, чем предыдущий, высветил провал хваленой советской секретной службы в ее попытках идти в ногу со временем и успешно выполнять свои задачи, особенно в стране, где имеется отличная контрразведка. Еще в 1954 году Советам был нанесен в Австралии сильнейший удар, когда дезертировал резидент КГБ Владимир Петров, прикрывавшийся должностью третьего секретаря советского посольства в Канберре. Один из побудительных мотивов, толкнувших его на такой поступок, состоит в том, что он уже тогда видел: задачи, поставленные КГБ перед ним в Австралии, безнадежно невыполнимы, а его шефы в Москве не могли понять элементарной вещи - Австралия в 1954 году совсем не походила, скажем, на Германию конца двадцатых годов. И он знал, что вину за неспособность Центра организовать разведку в изменившейся обстановке взвалят на него.
Дезертир Петров раскрыл сеть советского шпионажа в Австралии, что привело к разрыву дипломатических отношений между Советским Союзом и этой страной, которые были вновь восстановлены лишь в 1959 году. К этому времени в тактике советского шпионажа было неоднократно зафиксировано появление "новой линии". Это коснулось и Австралии. Вновь открывшееся советское посольство в Канберре возглавил Иван Скрипов, один из руководителей КГБ - новое доказательство того, что в глазах Советов шпионаж - дело первостепенной важности. В конце концов Москва должна была наверстать упущенное на пятом континенте время. Скрипов - полная противоположность мрачным, молчаливым представителям "старой школы". Это веселый человек, охотно принимавший гостей, общительный, по-простецки хлопающий по плечу своего собеседника. Он импонировал австралийскому обществу, любящему открытость и общительность, и это помогало ему ввести любого в заблуждение относительно своих подлинных целей.
Кстати, "новая линия" просматривалась и в легкомысленных выходках капитана I ранга Евгения Иванова, заместителя советского военно-морского атташе (он же - офицер разведки) в Лондоне в начале шестидесятых годов, делившего благосклонность Кристин Килер с британским военным министром Джоном Профьюмо.
За спинами своих добросердечных австралийских хозяев Скрипов приступил к своей основной деятельности - созданию новой шпионской сети в стране. Но допустил серьезную ошибку: привлек для выполнения специальных заданий местную гражданку, которая была агентом службы безопасности Австралии. Это удачный ход со стороны австралийцев, которые, в сущности, использовали прием, часто практикуемый Советами. В данном случае он был обращен против них самих. Во многих других местах советская разведка обычно располагала хорошими возможностями для проверки надежности своих агентов или служащих посольств из числа местных граждан. За ними устанавливали наружное наблюдение, фиксировали, куда они ходили, с кем общались, о чем говорили, проверяли, как они выполняли задания. Но здесь, в Австралии, с сильной и бдительной контрразведкой, Советам не удалось привлечь к своей работе лиц из числа симпатизирующих компартии. Не было у них под рукой и достаточно доносчиков - информаторов и "топалыциков" (агентов, ведущих наружное наблюдение), чтобы контролировать даже своих групповодов. Поэтому они вынуждены были полагаться на "добрую волю" и готовность работать на советскую разведку своих "добровольцев". Как оказалось впоследствии, все это было напускное. Но люди КГБ не сумели правильно оценить поведение "добровольцев", потому что психология последних была им совершенно чужда.
Тяжелейший провал в Австралии вполне закономерен. Скрипов пытался с помощью своей местной подручной создать нелегальную резидентуру КГБ, что позволило бы в будущем не привлекать советское посольство к проведению крупных шпионских операций. В этих целях некоему лицу в городе Аделаида были переданы быстродействующий передатчик, приспособления и материалы для устройства подпольного пункта связи. Но австралийские контрразведчики с помощью своего агента-двойника задержали Скрипова с поличным. Тем самым они на длительное время вывели из строя как легальный, так и нелегальный шпионский аппарат КГБ в своей стране. Остается лишь ждать, попытаются ли Советы в третий раз создать агентурную сеть в Австралии.
Не желая показаться чересчур оптимистичным, я все же рискну сделать предположение, что шефы советской разведки в данном случае на некоторое время отступят. Конечно, офицеры за допущенные ими ошибки, приведшие к такому скандальному провалу, понесут суровые наказания. Но КГБ, повторю, придется выждать. А затем Советы, по-видимому, придумают какой-либо новый трюк, чтобы перехитрить австралийскую контрразведку. И в будущем, конечно, предпримут очередную попытку, основательно прозондировав почву. Так или иначе, советская разведка должна понять: ее шпионам трудно добиться успеха в стране, где власти прекрасно понимают, в чем состоят тайные цели Кремля, где имеется хорошо отлаженная и компетентная контрразведка и где компартия слаба и не пользуется авторитетом у населения.
В отместку за разоблачение и высылку Скрипова Советы объявили австралийских дипломатов в Москве нежелательными персонажами и выставили из СССР. Это отработанная практика: каждый раз, когда власти какой-либо западной страны уличали того или иного советского дипломата в шпионаже или ином уголовно наказуемом деянии и выдворяли его за пределы своих границ, правительство СССР немедленно объявляло одного из сотрудников посольства этой страны, примерно того же ранга, персоной нон грата. И естественно, его тоже высылали из Советского Союза, навесив на него ярлык шпиона или валютного спекулянта. В действительности такого не было и в помине. Но у министерства иностранных дел этой западной страны, конечно, возникали трудности кадрового порядка: нужно было срочно искать замену высылаемому из СССР сотруднику посольства, а это вопрос не простой. Чтобы решить его, требуется время, необходимо тратить непредвиденные силы и средства.
В случае с Австралией эта советская практика обернулась глупейшим фарсом. Поскольку австралийское посольство в Москве небольшое, среди его персонала трудно было найти сотрудника столь высокого ранга, против которого можно было бы сфабриковать мало-мальски правдоподобное обвинение. Советы избрали в качестве жертвы для своей мести первого секретаря посольства Уильяма Моррисона. Его объявили персоной нон грата за то, что он якобы занимался сбором разведывательной информации и, кроме того, продавал советским гражданам по спекулятивным ценам одежду иностранного производства, нарушая тем самым законы СССР. Последнее обвинение просто смехотворно, глупо и мелочно. Оно убедительно свидетельствует: обвинение в шпионаже настолько неосновательно, что Советы, по-видимому, чувствовали необходимость добавить кое-что еще, чтобы не потерять своего лица. Вероятность того, что иностранный дипломат будет заниматься торговлей с рук подержанными вещами, примерно так же велика, как если бы он стал бить своих слуг. К сожалению, дипломатической процедурой не предусмотрено право апелляции, когда какая-то страна объявляет дипломата другой страны персоной нон грата, и поэтому такая практика превратилась в своего рода инструмент репрессии.
Если арестованы и приговорены к тюремному заключению за шпионаж нелегалы или другие агенты, не защищенные дипломатическим паспортом, Советы и власти западных государств по взаимной договоренности применяют другую процедуру - обмен заключенными. Недавний случай такого рода, который привлек к себе внимание всего мира, - выдача в феврале 1962 года Фрэнсиса Пауэрса и еще одного американского агента - Фредерика Приора, осужденных за шпионаж в Советском Союзе, в обмен на советского шпиона полковника Рудольфа Абеля. При этом выявилось несколько интересных моментов. Во-первых, такая сделка означала, что Советы перестали притворяться: они-де не имеют никакого отношения к Абелю (такова была их упрямая позиция в момент его ареста, судебного процесса и вынесения приговора). Во-вторых, это узаконивало правило: "меняем нашего шпиона на вашего", которое становилось рутинной процедурой. Я был директором Центрального разведывательного управления, когда начались секретные переговоры в отношении обмена Пауэрса на Абеля, и поддержал эту идею. И хотя у меня имелись некоторые сомнения на этот счет, я полагал и считаю до сих пор, что это - отличный ход и что в наших интересах было завершить переговоры по такому необычному делу с учетом тогдашней конкретной обстановки. Как бы то ни было, это могло привести к созданию прецедента, который имел бы непредвиденные последствия. Численность советских агентов на Западе, которых мы можем взять под свой контроль, намного превосходит количество западных агентов, находящихся за "железным занавесом". Исходя из этого, при известном профессионализме и достаточной бдительности мы должны в любой момент держать под своим контролем больше советских агентов, чем Советы - западных. Если идея обмена агентами войдет в повседневную практику, Москва будет озабочена тем, чтобы иметь достаточный резерв задержанных агентов Запада в своих руках. Поэтому в Кремле могут поддаться искушению - а так, видимо, и случится - арестовывать обычных визитеров с Запада, не имеющих никакого отношения к разведывательным делам.
В начале 1963 года прошел слух, что на рассмотрении находится еще один вариант обмена осужденными агентами. В течение последних двух лет англичанам удалось арестовать, осудить и отправить в тюрьму семерых крупных советских агентов - Блейка, Вассала и четверых членов группы Лонсдейла - Хаутона с приятельницей и чету Крогеров. В это же время Советы отправили за тюремную решетку только одного англичанина по обвинению в шпионаже. То был Гревилл Винн, представитель лондонского делового мира, которого кремлевская контрразведка обвинила в связи с Олегом Пеньковским, приговоренным за измену родине к смертной казни. Винн получил восемь лет тюремного заключения по решению советского суда. Общая же сумма лет тюремного заключения семерых лиц, осужденных в Англии, составляла более двухсот лет. Поэтому с точки зрения нормальной торговли, позиция Советов была явно слабее. Человеком, которого они желали бы получить в первую очередь, несомненно, является Лонсдейл - единственный из семерых советский гражданин, находившийся, подобно Абелю, длительное время на нелегальной работе. Говорили также, что Советы были заинтересованы в освобождении Крогеров, которые хорошо на них потрудились в течение нескольких десятилетий.
Но прежде чем сделать дальнейшие шаги по пути обмена агентами, нам будет полезно посмотреть, куда он нас может привести.
Глава 9. Контрразведка
Нынешнему миру шпионаж угрожает со всех сторон. Поэтому каждая противная сторона старается как можно больше и эффективнее воспрепятствовать или затруднить чужие разведывательные операции, принимая разнообразные меры безопасности, чтобы надежно защитить секретную информацию, жизненно важные объекты и персонал от вражеской агентуры. Однако эти совершенно необходимые и оправданные действия воспринимаются специалистами из разведки противника как вызов. И они начинают разработку новых, еще более изощренных методов и технических приемов, чтобы преодолеть препятствия, созданные контрразведчиками.
Вполне очевидно, если какая-то страна намерена решительно оборонять себя от непрерывных вторжений разведывательных служб противника, ее органы безопасности должны не только наблюдать за иностранными туристами, охранять важные объекты и территории, проверять благонадежность государственных служащих, особенно тех, кто занимает ответственные посты, но и выявлять, что интересует враждебные разведывательные службы, как они действуют, кого используют в качестве агентов.
Операции, преследующие эти цели, относятся к области контршпионажа, а информация, полученная для их проведения, называется контрразведывательной. Таким образом, контршпионаж следует рассматривать как неотъемлемую составную часть защитных и охранных мероприятий. Главная задача контрразведки - помешать шпионской деятельности против своей страны. Но вместе с тем эта специальная служба может вскрыть проникновение разведки противника в свободные страны. Наша контрразведка, зная, какие цели преследует коммунизм, направляет свои усилия в первую очередь против тайной агрессии, подрывных действий и саботажа. Хотя контрразведывательная информация не используется непосредственно правительством, как это делают с секретными данными, полученными разведкой, при решении важных политических вопросов, все же она, эта информация, часто подает сигнал тревоги, заставляющий администрацию своевременно подготовиться к отражению враждебных политических акций.
В 1954 году мы раскрыли тайные транспорты оружия из Чехословакии в Гватемалу. При этом суда были буквально набиты до отказа. Это был сигнал, и достаточно острый, что Советы оказывают массированную военную помощь коммунистическому режиму в латиноамериканской стране, расположенной недалеко от наших южных границ.
Контрразведывательные функции возложены на различные службы США, и каждая из них несет ответственность за определенную территорию, сферу или район. Так, ФБР отвечает за территорию самих Соединенных Штатов, где наряду с другими задачами оно пресекает активность иностранной агентуры на нашей собственной земле. Главные интересы ЦРУ в области контршпионажа - за пределами США: там, собственно, создается передовая линия обороны против шпионажа. Управление предпринимает усилия к тому, чтобы раскрыть операции разведки противника еще до того, как агенты появятся на нашей территории. У каждого вида вооруженных сил есть своя контрразведывательная служба, главная задача которой - защита штабов, военных объектов и личного состава от проникновения шпионов противника как в США, так и за рубежом.
Эффективность подобного разделения труда зависит от координации действий различных контрразведывательных служб и оперативности обмена информацией между ними.