Несмотря на уверенную победу англичан под Азенкуром, особых политических дивидендов от нее они не получили. От прямого наступления на Париж после некоторого раздумья Генрих V отказался. По политическим мотивам он предпочел вернуться на родину, где 23 ноября с триумфом был встречен населением Лондона. Тем не менее его победа закрепила легитимный характер Ланкастерской династии и, как следствие – законный характер дальнейших завоеваний короля во Франции как справедливой борьбы за свои права и привилегии.
Однако битва имела и другие последствия. Сразу же после сражения рухнуло хрупкое перемирие между враждовавшими домами бургундцев (бургиньонов) и арманьяков. Последние понесли тяжелые потери в сражении, чем не замедлили воспользоваться бургундцы, немедленно собравшие войска и двинувшиеся на Париж.
Отсутствие единства в раздираемой раздорами стране позволило английскому королю основательно подготовиться к новой кампании против Франции. Начавшись в 1417 г., она протекала значительно легче для англичан.
…В частности, 11 – 13 марта 1416 г. под деревней Вальмон 1200 воинов незаконнорожденного сына Джона Гонта Томаса Бофорта графа Дорсета (1377, замок Бофор, Франция – 27/31.12.1426, Кент, Англия) попала в засаду 2,5 тыс. воинов Бернара VII графа д’Арманьяка. Поначалу французам сопутствовала удача: их кавалерия прорвала слабую и тонкую боевую линию англичан. Вместо того, чтобы добить врага, возбужденные и ликующие французы кинулись грабить его обоз. У англичан появилась возможность для перегруппировки их малых сил – не более 850 – 1200 бойцов. Тяжелораненый граф Дорсет сумел занять круговую оборону в большом саду, огороженным высоким забором и глубокой канавой. Арманьяку предстояло снова атаковать врага, но англичанам удалось путем переговоров дотянуть до ночи, после чего основные силы французов удалились в соседний Вальмон на ужин и отдых. Дорсет воспользовался этим шансом и под покровом ночи успел ретироваться незамеченным так далеко – вплоть до морского побережья, что французы очень долго его искали. И все же англичан настигли воины де Луаньи и в устье реки Сены неподалеку от Шеф-де-Ко они были вынуждены принять новый бой. Несмотря на численное превосходство неприятеля, англичане изрубили его "в капусту".
10 сентября 1419 г. сторонники покойного герцога Людовика Орлеанского убили на мосту Монтеро во время встречи дофина Карла, герцога Бургундского Жана Бесстрашного, тем самым вернув ему "должок" 12-летней давности, когда с его ведома был зарезан его старый недруг герцог Людовик Орлеанский. Сын убиенного – Филипп Добрый (31.07.1419, Дижон, Бургундия – 15.06.1467, Брюгге, Фландрия), чьи владения включали обширнейшие земли (Бургундия, Фландрия, Артуа, Невер, Ретель и Франш-Конте), предпочел вступить в союз с Генрихом V, став вскоре одним из самых знаменитых и могущественных правителей герцогства Бургундского за всю его историю.
При помощи бургундцев английский король Генрих V добился огромных успехов и в 1420 г. вынудил Францию подписать в городе Труа тяжелый и позорный мир. По этому договору страна теряла свою независимость и становилась частью объединенного англофранцузского королевства. При жизни душевнобольного короля Карла VI фактическим правителем Франции становился сам Генрих V, затем престол должен был перейти к его сыну Генриху VI. Сын же Карла VI, дофин (наследный принц) Карл лишился права наследования.
…Между прочим, в этот судьбоносный момент истории Франции на политическую авансцену Западной Европы вышла королева Франции Изабелла Баварская. Ее политическое влияние в ту пору было весьма существенным. Принято считать, что именно ей удалось способствовать заключению позорного для Франции договора от 21.05.1420 г. в Труа, по которому ее родной сын-дофин (будущий король Франции Карл VII Победоносный) оказался лишенным права наследства на трон его отца в пользу ее зятя Генриха V Монмута короля Англии. Она поступила по хорошо известному принципу "Apres nous le deluge!" (франц. "После нас – хоть потоп!"). По договору в Труа, как она, так и ее душевно больной муж Карл VI Безумный (он уже давно мало понимал, что делал) до конца своей жизни сохраняли свои титулы и привилегии. Но с их кончиной само понятие французского королевства как самостоятельной политической единицы отменялось. Именно тогда циничная Изабо, идя навстречу требованиям англичан, публично заявила, что юный дофин – не сын французского короля! Зная об альковных похождениях Изабо (порой у нее случалось одновременно несколько любовников), этому охотно верили. Дофин и сам начал сомневаться в своем праве на трон, недаром же много позже его сын Людовик XI, считавший бабку "отъявленной потаскухой", как-то заявил, что не знает наверняка, кто же на самом деле был его дедушкой. Только после смерти зятя и мужа ее политическое влияние сошло на – нет. Забытая всеми, она скончалась в 1435 г., даже не удостоившись от своего сына королевских почестей на похоронах в аббатстве Сен-Дени. Все рассказы об ее красоте и уме кажутся весьма преувеличенными. Ее современники и вовсе считали ее недалекой и корыстной самкой.
Чтобы еще более закрепить свои права на Францию, Генрих V женился на дочери Карла VI Катрин де Валуа (27.10.1401, Париж, Франция – 3.01.1438, Лондон, Англия), чья судьба окажется весьма драматичной. Теперь он распоряжался в Париже, как в своей стране. Как писал очевидец тех событий: "Париж, древнее местопребывания французского королевского величия, сделался новым Лондоном". На монетах появилась надпись: Генрих, король Франции.
Франция погибала…
Однако 31 августа 1422 г. неожиданно в расцвете сил в 34 года умер Генрих V. Надо признать, что ему всегда везло: во Франции ему сопутствовал невиданный успех – враг оказался разгромен и он уже носил официальный титул "Король Англии и Наследник Франции"! Казалось, еще чуть-чуть, и в его руках будут две короны – как того страстно желал его прадед, развязавший Столетнюю войну ради обладания французской короной! После объединения под своей властью Англии и Франции – двух ведущих держав западного мира – Генрих V намеревался организовать грандиозный крестовый поход против турок, чья возрастающая с каждым годом мощь (европейцы оказались наголову разбиты на Косовом поле в 1389 г. и под Никополем в 1396 г.) начинала угрожать странам Европы. Правда, великий среднеазиатский правитель Тамерлан приостановил их экспансию в Западную Европу, разгромив и пленив их султана Баязида I Молниеносного в битве под Анкарой в 1402 г. Но после 1413 г. турки "оклемались" (власть забрал в свои руки самый сметливый и решительный из сыновей покойного Баязида Мехмед I) и турки обратили свой алчно-похотливый взор на страны западной цивилизации. Для Европы пришла пора задуматься о последствиях такого предметного интереса со стороны неугомонно-агрессивного Востока в лице турок-османов. Но судьба распорядилась иначе: победоносный монарх скончался от банальной дизентерии, которой заболел, видимо, при осаде французского города Мо. Своим современникам он запомнился стройным, атлетичным, красивым человеком с выразительным глазами, но в порыве гнева или отчаяния способным на крайнюю жестокость. Правнук, достойный своего прадеда, английский король Генрих V Монмут, так и не успел поставить точку во многовековом противостоянии "лилии и леопарда" и завоевать всю Францию. Его последней волей высказанной его брату герцогу Бедфорду было не прекращать войну, пока Франция не признает договор в Труа.
Франция еще не погибла, а вот Солнце Англии уже закатилось…
…Кстати сказать, за полтора года до его внезапной смерти 21 марта 1421 г. в необязательном бою в долине Луары под Боже нелепо погиб его любимый брат Томас Ланкастерский герцог Кларенс (29.09.1388, Лондон, Англия – 22.03.1421, Юоже, Франция) – следующий по старшинству из братьев правящего короля, одна из крепких опор династии Ланкастеров. Будучи агрессивным воякой, он еще до Азенкура высадился со своим отрядом во Франции и опустошительным "шевоше" прошелся из Нормандии на юг – по Мену, Вермандуа и Берри до Бордо, сорвав с французов хороший куш. Но в эпохальной битве при Азенкуре он не участвовал и, будучи амбициозным, очень по этому поводу переживал. Томас Кларенс постоянно стремился совершить нечто героическое, способное затмить славную победу его старшего брата-короля. Такова краткая предыстория случившегося несчастья. Под Боже все произошло очень спонтанно. Генрих V с королевой Катрин де Валуа отправился в Лондон, оставив вместо себя герцога Кларенс, чья безусловная храбрость граничила с безрассудной горячностью. Он необдуманно ввязался в военные действия с дофинистами. Так называли сторонников дофина Карла, которого англичане с бургундцами старались всеми законными и незаконными способами оттереть от французского престола. На пару с известным воякой Томасом Монтакьютом, 4-мграфом Солсбери с 3 – 4 тыс. воинов он оказался в окрестностях г. Боже. Что случилось с герцогом Кларенсом дальше, представляется исследователям в большом тумане. Известно только, что 21 марта 1421 г. он столкнулся с 5-тысячным франко-шотландским отрядом под началом коннетабля Жильбера III Мотье де Ла Файета (1380, Овернь, Франция – 23.02.1462, Овернь, Франция) и Джона Стюарта графа Бьюкенен (1381 – 17.08.1424, Вернейль, Франция). Источники по-разному трактуют завязку и ход этого драматичного сражения (скорее все же – боя) в ходе которого герцог Кларенс явно вел себя слишком опрометчиво – слишком по рыцарски, без трезвой оценки реального соотношения сил. Его отвага не подкреплялась рассудком, он переоценил свои возможности. Сведения о приближающихся франко-шотландцах он получил от своих лучников-фуражиров во время обеда, когда большая часть его сил была рассредоточена по местности в поисках провизии. Самоуверенный герцог решил тут же атаковать врага силами только своих тяжеловооруженных рыцарей без поддержки лучников. "Вперед – на них! Они не уйдут от нас!!! – рявкнул он своим свитским офицерам. Графу Солсбери было приказано собрать всех лучников по окрестным селам и прийти на поле боя, где герцог будет громить врага. Напрасно осторожный и опытный вояка граф Хантингтон убеждал своего принца не кидаться очертя голову с горсткой воинов на превосходящие силы врага. Кларенс – не имевший возможности прославиться при Азенкуре и очень это переживавший – уже "закусил удила" и погнал свой рыцарский отряд в 1000 – 1500 всадников навстречу неприятелю. Как вскоре окажется, навстречу поражению и гибели! По дороге его смогли нагнать со своими оруженосцами бывалые сэр Гилберт Амфревилл и сэр Джон Грей (1386, Нортумберленд, Англия – 21.03.1421, Боже, Франция). Все их увещевания о необходимости поберечься, собрать все силы, провести разведку и оценку вражеской позиции, тоже "ушли в песок". Весомые доводы о том, что накануне Пасхи (а это так и было) сражаться не принято и лучше перенести нападение на понедельник, еще больше распалили сорвиголову Кларенса, и он, послав своих советников куда подальше, лишь пришпорил коня. Поначалу ему сопутствовал успех: он смог сходу взять мост через реку к Боже, но тут на выгодной позиции на возвышенности он встретил главные силы врага. И хотя у него самого после многокилометрового марш-броска под рукой оказались всего лишь несколько сотен измученных всадников, распаленный удачной сшибкой за мост герцог устремился вверх по холму, навстречу сонму врагов. Кое-кто из исследователей склонен утверждать, что англичанам могло противостоять не менее 5 тыс. неприятелей. Так или иначе, но богатые доспехи герцога, шлем, украшенный драгоценной герцогской короной, тут же сделали его главной целью всех франко-шотландцев. Лезть на рожон в такой ситуации было равноценно самоубийству! Так и случилось! Томас Кларенс врубился в самую гущу врагов и оказался сам зарублен Бьюкененом! Вся рубка продолжалась не более 20 минут! Для Англии гибель принца королевской крови была трагедией, причем редчайшей! Кроме, герцога Йорка задохнувшегося в своих доспехах в ходе Азенкурского побоища, больше принцы крови не гибли на полях сражений Столетней войны! Уже в сумерках бой закончился полным поражением англичан, у которых погибли Амфревилл и лорд Рус и попали в плен графы Хантингтон с Сомерсетом. Хорошо еще, что Солсбери к концу побоища успел прибыть со своими лучниками и отбить у торжествующего неприятеля его главный трофей – тело погибшего Томаса Кларенса, которое уже успели разыскать и даже положить на телегу для транспортировки. Солсбери до конца выполнил свой воинский долг: искусно маневрируя, уклоняясь от встреч с рыскавшим по окрестностям в поисках утерянного ценного трофея врагом, он сумел доставить тело принца в безопасное место, откуда его переправили в Англию для захоронения в королевской усыпальнице. Когда Генриху V сообщили о гибели брата, которому он доверял больше всего среди своих братьев (герцогов Бедфорда и Глостера), то на его лице не дрогнул ни один мускул. Он понимал, что брат погиб в результате своего чрезмерного бесстрашия и пылкости, сослуживших ему плохую службу. Принц-рыцарь без страха и упрека погиб в неравном бою. Очень может быть, что в его лице Англия потеряла вероятного наследника английского и французского престолов.
Дело в том, что через несколько месяцев скончался и французский король Карл VI Безумный. Возможность безвременной кончины Генриха V – регента при живом Карле VI – не предусматривалась статьями договора в Труа.
Сторонники дофина Карла воспользовались возникшей великолепной юридической лазейкой и поспешили провозгласить его в часовне г. Пуатье королем Франции Карлом VII Победоносным (22.02.1403, Париж, Франция – 22.07.1461, Меюн-сюр-Евр, Франция). Англичане же и герцог Бургундский Филипп Добрый признали королем 10-месячного Генриха VI (6.12.1421, замок Виндзор, Англия – 21.05.1471, Тауэр, Лондон), за которого стал править его дядя, талантливый полководец и правитель принц Джон, герцог Бэдфорд (20.06.1389 – 15.09.1435, Руан, Франция). Ему, конечно, не хватало харизмы внезапно скончавшегося старшего брата Генриха V и боевой репутации безвременно погибшего принца Томаса – герцога Кларенса. Но он сумел сохранить союз с могущественным герцогом Бургундским, женившись на его сестре Анне Бургундской. И все же теперь Франция имела не только две территории, одну французскую, другую английскую, но и двух королей – одного в Северной Франции, другого к югу от Луары.
Правда, военная обстановка складывалась не в пользу сторонников власти во Франции дофина Карла, провозглашенного королем Карлом VII.
Сначала главная "палочка-выручалочка" английской армии последних лет – ее самый удачливый военачальник Томас Монтакьют, 4-й граф Солсбери (1388, Солсбери, Англия – 3.11.1428, Орлеан, Франция) – сумел 1.081323 г. нанести франко-шотландским войскам дофина разгромное поражение под стенами бургундского Кравана (Краванта), который те осадили под началом сэра Джона Стюарта графа Бьюкенена, того самого, что зарубил под Боже Томаса герцога Кларенса. Военные советники дофина очень правильно рассчитали, что лучше сражаться против бургундцев нежели сходиться в бою с англичанами с их искусными лучниками. Не обладая большими силами (в ту пору у англичан их просто не было в наличии), многоопытный Солсбери сделал "все как надо": очень умело и быстро маневрируя, вышел к городу в том месте, где ему было удобнее всего атаковать врага. Пока часть его сил в лице союзных бургундцев атаковала врага через мост, сам он со своими латниками под прикрытием заградительного "огневого вала" лучников благополучно форсировал реку.
…Между прочим, форсируя реку под Краваном, латники Солсбери не утонули под тяжестью доспехов, так вода доходила им до пояса как максимум, в основном – до колен. Примечательно, что им уже не надо было прикрываться тяжелыми щитами, так как качество доспехов в ту пору защищало рыцарей более надежно, чем раньше и щиты уже почти вышли из употребления. Лишившись щита, рыцарь получил возможность более активно сражаться обеими руками и отчасти стал маневреннее.
Бой за мост, который защищали шотландцы (вечные противники англичан), был очень ожесточенным. Защитники моста понесли очень тяжелые потери, но после того как им в спину внезапно ударил гарнизон осажденного дофином Кравана, исход боя был предрешен. Шотландцы до последнего прикрывали отход (вернее, бегство) ломбардцев и испанцев дофина и почти все полегли костями под Краваном. По разным оценкам тогда их погибло от 2 до 4 тыс. Сам сэр Джон Стюарт не только оказался в плену, но и лишился в той рубке глаза. От войск дофина в прямом и переносном смысле не осталось ничего: их рассеяли по окрестностям.