- Больше берут только известные предсказатели! - выразительно произнесла она. - Куда идти?
Елена Митятюля указала на дверь. Женщина буквально прихватила в охапку
Митятюлю и втащила на кухню. Подружка поспешила вслед за ними.
- Потом верну! - пробормотала Елена Митятюля, глядя на деньги в своих руках.
- Ещё чего? - раздался голос сына. - Отец за них отработает. Лучше штаны мне купи.
- Мне тоже брюки нужны! - предъявила дочь.
- Обойдёшься! - насмешливо бросил ей в лицо брат.
- Это ты обойдёшься.
- Помолчите! - прикрикнула на них мать. - Не мешайте отцу.
- Точно, давай послушаем, что он им там вешает на уши?
Все трое остались стоять в прихожей, чтобы иметь возможность не только слышать, но и видеть происходящее. Не успел Митятюля с женщинами сесть за стол, когда его клиентка схватила бокал с вином, и одним залпом опорожнив его, выпалила:
- Рассказывай!
- Знать бы что? - пробормотал себе под нос Митятюля, с некоторым страхом оглядывая мощные кулаки своей клиентки. - Значит так, - начал было неуверенно Митятюля, и тут его лицо растерянно вытянулось. Он заморгал глазами и уставился на газовую
плиту, которая стояла справа от места, где он сидел.
- Такого не бывает. Это я точно знаю! - неожиданно для всех, выпалил он. Клиентка,
Варвара Колодкина, схватила подругу за руку и упавшим голосом спросила:
- Неужели так плохо?
Митятюля устремил на неё совершенно растерянный взгляд и шёпотом спросил:
- У вас, что…и вправду было одиннадцать мужей?
- Всё знает! - Колодкина стукнула по столу. От удара стол подпрыгнул на месте, а все шкафы зашатались. - Говори родной. Всё говори.
- Десять мужей…что? Умерли? Земля им пухом…от чего? Физическое истощение…
ничего себе. Ни разу такого не слышал. Последний муж весил сто двадцать три кило?
Здоровый парень…что? Успел сбежать от Варвары, когда весил сорок шесть? Не может быть…
- Почему же не может? Я женщина, слава богу, в расцвете сил. Беда у меня одна.
Мужики все хилые попадаются. Разок и всё…
- Что разок и всё? - не понял Митятюля и… почти сразу после этого снова посмотрел на плиту… - Да, у меня есть дети… ну и что из того? Ах, вот оно что… "разок",…а сколько ей надо? Можешь не отвечать - ты ещё маленький…я не хочу слышать,…
неужели столько? - Митятюля перевёл потрясённый взгляд на свою клиентку. Та расправила мощные плечи и с откровенным вызовом посмотрела на него.
- Я - ничего, - поспешно сказал Митятюля, - каждый человек…имеет свои потребности,…но столько?
- Ты лучше о главном скажи. Что было, я и сама знаю, - нетерпеливо перебила его
Колодкина, - о главном скажи. Сбудется моя мечта?
- Ты переписывалась по интернету с одним…парнем. Его зовут Жора. Он тоже москвич.
У него свой бизнес. Когда вернёшься сегодня домой, найдёшь сообщение от него.
Встретитесь через три дня и больше никогда не расстанетесь. Ты его полюбишь на всю жизнь.
- Есть! - женщина снова стукнула по столу, а вслед за этим опорожнила второй бокал с вином, - я знала…, знала, что так будет. Моё сердце чувствовало. Вот он -
единственный на всю жизнь…больше ничего говорить не надо. Мне пока Жоры хватит.
Если что не так пойдёт, я вернусь!
Женщина схватила подругу и потащила к выходу. Через несколько минут раздался звук захлопнувшейся двери, от которой Митятюля вздрогнул. Он снова посмотрел на плиту и тихо спросил:
- А ты уверен, что этот самый Жора придёт? А если он не придёт?
- Придёт! - Ваня помахал рукой дочери Митятюли, которая подглядывала за отцом из прохожей. - Они тебя неизвестно кем считают.
Митятюля проследил за направлением его руки. Лицо дочери сразу исчезло.
- Главное - положено начало бизнесу! - снова раздался голос Вани.
- Какому ещё бизнесу?
- Ты стал гадалкой…папа. Я тебе помогу,…разбогатеем. Заживём как олигархи, - Ваня мечтательно посмотрел куда–то наверх, - будешь меня возить по всему миру,…купим красивый дом с фонтаном…
- А фонтан на что?
- Купим дорогие машины…
- Да зачем они нам?
- Купим издательство, в котором ты работаешь…
- Да,…да Ваня…я стану главным редактором!
- Точно! - Ваня спрыгнул с плиты и залез на стол. - Наймёшь писателя, чтобы он книжку про меня написал…
- Про нас…Ваня.
- Так и быть, - согласился Ваня, - пусть будет про нас. Весь мир узнает обо мне.
- И обо мне!
- Все будут просить деда, чтобы он меня к ним послал…
- Знаешь что, Ваня, я вот думаю, зачем нам такая книга нужна…нам ведь и так неплохо живётся.
Митятюля подпрыгнул на месте, когда внезапно раздался голос жены.
- Доброй ночи, Онаил! Когда устанешь разговаривать сам с собой, отправляйся спать в зал. Там для тебя накрыта постель.
- Спасибо! - крикнул вслед удаляющимся шагам жены Митятюля.
- Пока, Митятюля! - раздался голос дочери. А вслед за ней раздался насмешливый голос сына:
- Спокойной ночи…человек–обезьянка!
- Спокойной ночи, дети! - снова закричал Митятюля.
Вскоре в спальне хлопнула дверь, а из комнаты детей донеслась музыка. Митятюля прислушивался к раздававшимся звукам в доме до тех пор, пока снова не раздался голос Вани.
- Почему ты позволяешь детям оскорбительно разговаривать с собой? - спросил он очень серьёзным голосом.
- А что я могу сделать? - Митятюля равнодушно пожал плечами.
- Научить их вежливо разговаривать! - посоветовал Ваня.
- Кто бы говорил…сам–то за что сюда попал?
- Я - одно дело, - возразил Ваня, - а ты другое. Постарайся сделать так, чтобы они поняли, кто ты для них.
- Я уж пробовал. - Митятюля махнул рукой. Он был уверен в том, что всё это абсолютно безнадёжно и не приведёт к каким–либо результатам.
- Ладно, так и быть, начнём с твоей жены.
- Что значит - начнём с моей жены?
Ваня насмешливо улыбнулся и показал рукой в направлении спальни.
- Твоё место там. А я буду спать в зале.
- Ты что, она меня не пустит, - у Митятюли появился испуганный вид, - да я и не пойду,…нет!
- Пойдёшь!
- Нет, нет и нет. Даже не проси.
- Не хочешь - не надо. - Ваня спрыгнул со стола и направился в зал.
- Ты это куда? - Митятюля вскочил с места и едва ли не бегом бросился за ним. Однако он опоздал. Когда он подошёл к дивану, там уже лежал Ваня. Положив руку под голову, он лежал на боку и смотрел телевизор.
- А мне где спать? - Митятюля растерянно озирался по комнате в поисках подходящего места. Ваня молча указал, вначале на дверь спальни, а потом на пол перед диваном.
- Но ведь она не пустит меня.
- Не пустит, - согласился Ваня и тут же добавил, - если ты, конечно, попросишь
разрешения…
- Что значит - попросишь разрешения? Я же не могу…
- Ты можешь молча войти в спальню, медленно подойти к своей жене и…
- Что "и"?
- Очень медленно…очень медленно…и с глубокой нежностью…
Митятюля раскрыл рот, собираясь сказать, что он не собирается обсуждать подобные вещи с ребёнком, но Ваня в это время закончил начатое предложение:
- Укутаешь её одеялом и легко…поцелуешь в голову и прошепчешь едва слышно:
"Прости, любимая". А потом,…потом повернёшься и быстро пойдёшь к двери.
- Зачем?
- Чтобы выйти!
- Зачем входить, если надо будет выходить? - удивился Митятюля.
Ваня, тяжело вздыхая, принял сидячее положение, и сокрушённо качая головой, попросил:
- Пап…ну ты просто сделай, так как тебе сказали! А я пока телевизор посмотрю.
- Хорошо, - согласился Митятюля, - хуже от этого всё равно не будет.
- Вот и чудненько. - Ваня снова лёг и сделал вид, что больше не обращает на него внимание. Митятюля некоторое время нависал над головой Вани, ожидая услышать от него ещё какие–то слова. Потом неожиданно и очень решительно направился к двери ведущей в спальню.
Жена всё ещё не спала. Он это понял, как только оказался внутри. Она не спала, но глаза у неё были закрыты. Следуя совету Вани, Митятюля подошёл к кровати и медленно укутал жену одеялом. Затем легко коснулся губами её лба и прошептал:
- Прости, любимая!
"И зачем это всё нужно было делать? Непонятно". Задаваясь этим вопросом, Онаил направился к выходу. Он уже взялся за ручку двери, когда услышал мягкий голос жены.
- Онаил…останься!
ГЛАВА 8
Митятюля давно не испытывал такого блаженства от сна. Он давно проснулся, но продолжал нежиться в постели. Ноздри щекотал приятный запах духов супруги, который буквально впитался ему в подушку. Самой супруги в спальне не было. По всей видимости, она отправилась готовить детей к школе. Митятюля снова натянул на себя одеяло, собираясь погрузиться в сон, но в этот миг у самого уха раздался удивительно знакомый голос:
- Как тебе ночка, папа?
От неожиданности Митятюля подпрыгнул на постели и быстро обернулся. Ваня лежал на месте жены, подперев голову рукой, и насмешливо улыбался.
- Ты? Что ты здесь делаешь?
- За тобой пришёл! - Ваня поднялся с постели и уже потом продолжил. - Вставай, пора делами заниматься.
- Какими ещё делами? - возмутился Митятюля. - У меня сегодня выходной. И вообще, я на больничном. Меня нельзя беспокоить. Я должен много отдыхать, а ты меня заставляешь работать.
- Когда это я заставляла тебя работать? - раздался рассерженный голос жены. Митятюля и не заметил, как она появилась в спальне. Она была одета в то же простенькое платье, что и всегда. Мягкой улыбки, что радовала Митятюлю весь прошлый вечер, больше не было.
- Да я с Ваней, - начал было Митятюля, но тут же осёкся и, выдержав небольшую паузу, закончил совсем иначе, чем начал. - Я имел в виду, что хорошо, когда много работаешь.
Полезно для здоровья. Взять, к примеру, казино…то есть я хотел сказать лестницу.
Убрал снег и, спина больше не болела. Она потом начала болеть. Но это уже неважно.
Главное снег убран. Всё чисто. Хотя гуся этого жалко. Интересно попал Приам в него или нет? Наверное, не попал…да и…
- Онаил! - одёрнула его жена. На её лице появилась ярко выраженная озабоченность. И следующие слова прозвучали тревожно. - Я всё понимаю. Последствия травмы,…но постарайся себя держать в руках. Не давай…этому Ване взять вверх над собой…
- Конечно, милая, конечно, - поспешно ответил Митятюля, глядя мимо неё, - я не дам.
Нет, не дам. Я его не усыновлю. И в казино ходить не буду. И готовить он меня больше не заставит. И работать не пойду. Останусь в постели и всё…сто тысяч? Какие ещё сто тысяч?
Жена пристально следила за ним. Она видела, что его немигающий взгляд направлен не на неё. Хотя кроме них двоих никого больше в спальне не было. И вид у мужа был такой, словно он внимательно кого- то слушал. От неожиданно прозвучавшего крика своего мужа, госпожа Митятюля вздрогнула и невольно подалась к двери.
- Ты что, не в своём уме? Отдать сто тысяч на тряпки? - наступила короткая пауза, после которой Митятюля заговорил более спокойным голосом. - Да мне за эти деньги целый год надо работать. Да и что плохого в той, что есть? Старая? А вот ты не знаешь,…старая мебель ценится больше. Да и всё старое имеет хорошую цену.
Картины, к примеру,…чего? А почему нельзя их сравнивать с одеждой? На картинах люди иногда тоже в одежде. Я не скупой, мне просто денег жалко. Нет, это не одно и тоже. Как, в чём разница? Деньги можно положить в банк и жить на проценты. Он не накроется…если, конечно, твой дедушка не поучаствует. Чего? Даже не проси. Я не стану отдавать такие деньги…
- Онаил! - снова одёрнула его жена. - Когда ты перестанешь разговаривать сам с собой?
- Милая, - Митятюля обратил к ней несчастное лицо и с таким же несчастным видом спросил: - Ты не хочешь потратить…пятьдесят…нет? Шестьдесят? Да что в этом плохого? Хорошо, хорошо…пусть будет сто тысяч…на покупки? Тебе ведь нужна одежда? Да и детям тоже…
- Мы можем позволить такие траты? - госпожа Митятюля не верила своим ушам.
- С натяжкой. Тебе и детям хватит, - ответил, кисло улыбаясь, Митятюля и…тут же вытянул настороженно лицо, а затем категорично заявил кому- то: - Ну, на это я никогда не соглашусь. Ещё и детям на одежду сто тысяч? Ты меня по миру пустить хочешь? Ах, вот как…мы заработаем больше? Тогда другое дело. А что надо делать?
Чего? Ну, нет,…я не согласен,…это что же получается? Они пойдут тратить деньги, а я пойду работать? Даже не уговаривай… Вимра?
Митятюлю в одно мгновение сдуло с постели. Он поспешно оделся, вытащил откуда-
то из шкафа деньги и, сунув их ей в руки, выскочил из спальни. Госпожа Митятюля проводила его глубоко изумлённым взглядом. Не успела она опомниться, как он снова вернулся и, поцеловав её в щёку, пожелал "доброго утра". Затем снова вышел и отправился на кухню. Там его встретил укоризненный взгляд Вани.
- Это следовало сделать, как только проснулся. Всему надо тебя учить, папа. Ну что сложного? Встал, пожелал доброго утра и поцеловал в щёку.
- Прости, Ваня, я не подумал, - виновато произнёс Митятюля.
- У меня–то чего просить прощения?
- А у кого?
- С тобой иногда так тяжело, папа! - Ваня подтвердил свои слова сокрушённым вздохом, приправив его выразительном взмахом руки.
- Отца не выбирают, Ваня! Какой есть.
- Ладно, папа. Одевайся, пойдём с тобой в школу!
- В школу? - растерянно переспросил Митятюля. - Зачем? У тебя же документов нет.
Тебя не примут, сынок. Да и как у тебя уроки спрашивать? Тебя же никто не видит.
- Я не собираюсь учиться, - коротко ответил Ваня, - мне это не надо. Я знаю больше, чем все ваши учителя вместе взятые.
- Ах, вон как, - протянул Митятюля и тут же растерянно произнёс: - Тогда зачем туда идти? Я уже отучился.
- Папа, у тебя есть ещё дети. Ты не забыл?
- Так мы к ним идём, - догадался, наконец, Митятюля. Он тут же отрицательно развёл руками в сторону и непримиримо заявил: - Я не пойду. Дети не хотят меня видеть в школе. Они так и сказали. Если я пойду, они рассердятся.
- Не рассердятся. И хватит разговоров. То деньги не хотел отдавать, то в школу не хочешь идти. Будешь меня слушаться, не то вызову Мандукара. С ним будешь разговаривать.
Не переставая говорить, Ваня вышел из кухни и направился к входной двери. Вслед ему прозвучал осторожный вопрос:
- А кто это такой?
- Пятьсот лет назад в Испанской инквизиции работал. Обучал их всяким зверствам.
Сейчас он у деда на побегушках.
- Ваня, сынок, - едва смог пролепетать Митятюля.
- Так ты идёшь?
- Конечно, разве я тебя хоть раз ослушался?
Митятюля бросился к вешалке и стал со всей возможной поспешностью одеваться. В этот миг появилась госпожа Митятюля. Она пришла в себя после такого неожиданного подарка. Она набросилась на мужа и крепко расцеловала в обе щёки. Затем стала помогать ему одеваться. При этом она несколько раз поблагодарила его и с беспокойством осведомилась о его здоровье. И тому была причина. У Митятюли было слишком бледное лицо. Отговорившись несколькими общими фразами, Митятюля поспешил на улицу. Выйдя на крыльцо, он с облегчением увидел Ваню. Тот стоял у калитки. Спустя несколько минут, двигаясь бок о бок, они уже быстро направлялись в школу.
Глава 9
- И что мы здесь делаем?
После ухода из дома, Митятюля впервые решился нарушить молчание. Мысль о
Мандукаре всё ещё причиняла ему заметное беспокойство. Митятюля стоял на лестничной площадке второго этажа, напротив кабинета, на котором висела табличка
"Учительская". И лестница, и длинный коридор с множеством дверей, выглядели совершенно безлюдными. Вокруг никого не было. Стояла полная тишина. Лишь изредка она прерывалась приглушёнными голосами. В общем, обычная школьная картина проходящего урока. Митятюля смотрел, как Ваня в очередной раз скатился по поручню лестницы вниз. Он уже несколько раз проделал подобное и, по всей видимости, не собирался останавливаться. На глазах Митятюли Ваня снова взбежал на третий этаж. Там он сел на поручень и с весёлым хохотом покатился вниз.
- Что мы здесь делаем, сынок?
Митятюля повторил свой вопрос, когда Ваня слетел с поручней и встал рядом с ним.
Стоял он недолго.
- Ждём директора!
Бросив эти слова, Ваня, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, снова побежал на третий этаж.
- А зачем нам директор?
- Поговоришь с ней. Выскажешь несколько умных мыслей. Задашь несколько вопросов по поводу образования. В общем, веди себя как отец, которого беспокоит обстановка, окружающая детей, - раздалось сверху.
- Ваня, но она меня всегда беспокоила!
- Не похоже. Пап, ты ведь даже не знаешь, где находится класс твоего сына. Я уже не говорю о дочери. Ты вообще первый раз сюда пришёл.
- Я хотел прийти…несколько раз хотел, но у меня не получалось.
- Сейчас получилось. И с директором поговорить получится. Главное отчество правильно произноси. Она не любит, когда её отчество неправильно произносят.
- И как же отчество директора школы? - задал вопрос Митятюля. Он не замечал, что рядом с ним остановилась пожилая женщина. Услышав слова Митятюли, она с удивлением оглянулась по сторонам. Заметив, что Митятюля смотрит наверх, она тоже туда посмотрела. По понятным причинам, женщина никого не обнаружила. Она ещё раз самым тщательным образом осмотрела всё вокруг. А после осмотра устремила на
Митятюлю очень странный взгляд.
- Маргарита Копенгагевна!
- Маргарита Копен…чего? - не понял Митятюля.
- Копенгагевна! - раздался сверху голос Вани. - Пап, постарайся запомнить.
- Копенгагевна? Я правильно сказал? - громко спросил Митятюля, всё ещё не замечая женщину. Та несколько раз посмотрела вверх, пытаясь выяснить, с кем разговаривает стоящий на площадке мужчина. Затем медленно двинулась в сторону учительской.
Прежде чем исчезнуть за дверью, женщина несколько раз обернулась в сторону
Митятюли, но тот был занят разговором с Ваней. Ответ Митятюле услышать не удалось из–за громкого звонка, который в мгновение ока заполнил всё пространство в школе. Почти сразу же всё вокруг него зашумело, задвигалось, возникла суета. Мимо
Митятюли пробегали, спрыгивали, проносились десятки мальчишек и девчонок разного возраста. Несколько женщин и мужчин вошли в кабинет напротив. Митятюля среди всего этого потока школьников выискивал Ваню. Ему уже казалось, что он
потерял его из виду, когда рядом с ним раздался его голос:
- Пора, пап. Она только что вошла. Иди за мной!