Следуя за Ваней, Митятюля подивился тому, как тот с необыкновенной ловкостью избегает столкновений. Сам он постоянно сталкивался со школьниками. Чуть позже он заметил, как Ваня скользнул в полуотворённую дверь учительской. Ему же пришлось распахнуть дверь и уж потом войти внутрь. Именно по этой причине около двух десятков учителей, находившихся в комнате, сразу же обратили на него внимание, едва он оказался внутри. Бегло оглядев всех этих людей, Митятюля негромко поздоровался.
В ответ последовали кивки и вопросительные взгляды. Всех интересовала причина, по которой этот мужчина явился к ним и кто он такой. А Митятюля в это мгновение смотрел, как Ваня взобрался на подоконник и заглянул в окно. Все учителя услышали голос Митятюли.
- Которая здесь директор?
Их удивил тот факт, что, задавая вопрос, мужчина смотрел на окно. Он не замечал, что едва прозвучали эти слова, как женщина средних лет одетая в строгое платье серого цвета, двинулась ему навстречу. Однако почти сразу же она остановилась. А чуть позже её лицо приняло гневное выражение.
- Которая? - повторил свой вопрос Митятюля по прежнему глядя на окно. -
Некрасивая? С отвратительной бородавкой под правым глазом? - рядом с Митятюлей раздался приглушённый хохот. Директор тут же бросила на дородного мужчину осуждающий взгляд. Тот мгновенно замолчал. Остальные учителя сделали вид, что занимаются делами, хотя на самом деле украдкой поглядывали в сторону странного человека, который открыто говорил о вещах втайне обсуждаемых всей школой.
Разумеется, до сего дня никто и не смел открыто высказать подобные вещи в лицо директору. Она же тем временем с самым решительным лицом направилась в сторону
Митятюли. Тот, наконец, обратил на неё внимание и с самым приветливым видом произнёс:
- Добрый день, Маргарита Ковенпагевна!
Сразу после этих слов вокруг Митятюли раздалось хихиканье. Директор школы уже собиралась обрушиться на Митятюлю, когда он снова повернулся к окну и с удивлённым видом, заговорил:
- Как неправильно?…Ну, а я что сказал? Ах, вот как…Конегаевна? Нет?…а как же её отчество?…говори помедленней…столица Дании? А какое отношение имеет к её отчеству столица Дании?…Звучит также? Странно…это что же, её отец строил столицу
Дании? Нет? А ты откуда знаешь? Сам видел, как…Копенгаген строили? - вокруг
Митятюли хохот усиливался. Директор же школы вся побагровела от ярости.
- Послушайте вы, не знаю, как вас зовут, - прошипела она в сторону Митятюли, - вы зачем сюда пришли? Оскорблять меня?
- Боже упаси, - испуганно откликнулся Митятюля, поворачиваясь к ней лицом, - я хотел узнать по поводу…бородавки…
Один из учителей после этих слов пулей вылетел из учительской. Сразу после этого снаружи раздался громкий хохот.
- Я хотел сказать…образования, - поправился Митятюля, - конечно. У меня возникло несколько умных мыслей, и я решил…чего? - он снова повернулся к окну, - поделиться ими с уважаемым директором школы? Да, именно так, - Митятюля снова повернулся к директору лицом. Она раскрыла рот, собираясь ответить, но в это время Митятюля снова повернулся к окну и громко спросил: - Откуда ты знаешь, что она злая?…
Неужели и правда такое выделывает? Ничего себе…дома ещё страшнее? Все соседи от неё в ужасе? Муж от неё сбежал, не выдержав истязаний? Как же она детей учит? Ей же самое место рядом с этим…Мандукаром, в Испанской инквизиции…
- Ну, знаете ли, - не выдержала директор школы, - ваше поведение переходит все границы. И вас не касаются мои отношения с мужем, - с каждым словом её голос становился всё громче и громче, - а как я учу детей…она осеклась, потому что в это мгновение Митятюля сорвался с места и выбежал из кабинета. Оказавшись в коридоре,
Митятюля увидел, как Ваня сбегает по лестнице вниз.
- Куда? Что случилось? - закричал ему вслед Митятюля.
- Давай за мной, пап! - не оборачиваясь, ответил Ваня.
Митятюле ничего не оставалось, как последовать за ним. Вслед за Ваней он выбежал из здания школы, а затем побежал на школьный двор. В центре школьного двора красовалось маленькое футбольное поле. Вокруг поля была устроена беговая дорожка.
По краям стояли различные спортивные снаряды, из которых большей частью преобладали "брусья". В этот час здесь всегда находилось много школьников самых разных возрастов. Начиная от первоклассников заканчивая старшеклассниками. Всё это увидел Митятюля, выбегая вслед за Ваней на беговую дорожку. Ваня сразу сошёл с беговой дорожки и побежал в центр футбольного поля. Там два старшеклассника осыпали тумаками какого- то мальчика. Митятюля сразу узнал того, кто терпел побои.
Это был не кто иной, как его собственный сын. Увидев такую несправедливость, он понёсся к дерущимся. А старшеклассники тем временем с хохотом повалили
Приама на землю и навалились на него сверху. Вокруг них собралась толпа. Почти все улюлюкали, разжигая своим свистом драку. Митятюля подбежал к месту драки и, недолго думая, ухватил одного старшеклассника за ухо и резко потянул на себя.
Тот, издав болезненный крик, скатился с Приама. То же самое Митятюля проделал со вторым обидчиком сына. Вскоре оба стояли и потирали уши. А Митятюля поднял сына, помог ему отряхнуться и уже после этого с предостережением обратился к старшеклассникам:
- Увижу ещё раз подобное, не посмотрю что вы дети! Ясно?
- Сейчас тебе будет ясно…урод! - отозвался с угрозой один из них. Вслед за этим он достал сотовый телефон и кому–то позвонил. Коротко поговорив, он положил телефон обратно в карман и с той же угрозой бросил в лицо Митятюле. - Сейчас отец приедет.
Он тебе покажет, как надо относиться к нашей семье.
Все вокруг после этих слов захихикали. А Приам, сын Митятюли, тихо прошептал:
- Уходи, пап. У Слободкина отец чемпион мира по боксу. Он тебя изобьёт.
- А ты как же? - с беспокойством спросил у сына Митятюля.
- Не привыкать, пап. Меня всё время бьют. Уходи. Не то из–за меня и тебе достанется.
- Хорошо, - Митятюля погладил сына по голове и пошёл прочь, сопровождаемый презрительными взглядами. Все знали, по какой причине ему лучше уйти. Но неожиданно и для школьников, и для собственного сына Митятюля остановился и громко спросил непонятно у кого:
- А что мне ещё делать? Ты разве не слышал? У этого Слободкина отец - чемпион мира по боксу. Надо бежать, Ваня.
Ваня подошёл к Митятюле и, укоризненно глядя ему в лицо, сказал:
- Неужели тебе так страшно, что ты готов бросить собственного сына в беде?
- Я бросаю сына в беде?
Митятюля не замечал, как Приам за его спиной вздрогнул, услышав эти слова.
- Но ведь он сам меня попросил. Ты разве не слышал его слова? Слышал,…он сказал так, потому что беспокоился обо мне! На самом деле он очень хочет, чтобы я остался?
Откуда ты всё знаешь? Понятно,…а если я останусь,…нет, нет и нет,…я не буду драться. Я никогда в жизни не дрался…
Все вокруг вытянули шеи, прислушиваясь к этому странно разговору, который, по мнению школьников, Митятюля вёл сам с собой. У многих ребят на лицах появились усмешки. Они с откровенным злорадством поглядывали в сторону Приама. Тот же не отрывал глаз от отца, пытаясь понять, что именно с ним происходит. А больше всего его волновал другой вопрос: "Почему отец не уходит?"
А Митятюля тем временем наблюдал, как Ваня, заложив руки за спину, ходит вокруг него, при этом резонно рассуждая:
- Нет ничего страшного в том, что ты никогда не дрался. Ты вообще, пап…мягкий человек и всего боишься. Взять хотя бы твою тёщу…сколько лет ты терпишь её оскорбления? А ведь стоило разок на неё цыкнуть, как следует, и она не только перестала бы тебя унижать, но и сбежала бы. Отсюда простой вывод: "Дело не в силе физической, а в силе душевной". Сила духа может обратить в бегство даже такого двухметрового великана как отец Петра Слободкина.
- У него рост и, правда,…два метра? - заметно побледнев, спросил у Вани Митятюля.
- Чуть побольше, - ответил Ваня. - Он вообще здоровый. Голова как у слона. Едва пролазит в двухметровые ворота.
Услышав эти слова, Митятюля засеменил к беговой дорожке. Сзади него послышался притворно ласковый голос Вани.
- Пап, ты можешь подождать этого верзилу, или пойти домой, и встретиться с
Мандукаром.
Школьники перестали хихикать и с откровенным удивлением наблюдали за возвращением Митятюли. Он подошёл к сыну и коротко сказал:
- Я подожду этого,…у которого голова в двухметровые ворота не пролезает. Так будет лучше.
- Он же тебя убьёт, пап! - с нескрываемым изумлением ответил сын. - Ты что не боишься?
- Конечно…, - начал было отвечать сыну Митятюля, но тут же посмотрел в сторону брусьев, которые стояли в непосредственной близости от них и уж потом снова заговорил, - не боюсь! А с чего ты взял, будто я не боюсь? Смелый? Я смелый? Ты ничего не путаешь, Ваня?…Нет? Знаешь, я всегда боялся…больших. У них такие кулаки,…а этот ещё боксёр. Что будет, если он меня ударит? Ничего? Ну, знаешь,…
это "ничего" может выглядеть очень неприятно…чего? Ты мне поможешь? Правда?…
Но ты ведь такой маленький,…неужели и, правда, двести лет учился драться? А за что тебя отправили в Шаолинь? Дедушка разозлился? Видно было за что….
- Эй, придурок! Хорош разговаривать с собой. Хоть ты и псих, но обижать своего сына я даже такому идиоту не дам, - прогремел рядом с Митятюлей голос. Он мгновенно обернулся и…уткнулся лицом в мощную грудь. Митятюля начал поднимать голову всё выше и выше. Лицезрев полностью огромную фигуру стоящего перед ним мужчины с квадратной челюстью, Митятюля с решимостью…начал отступать назад.
- Ты куда, дистрофик? - усмехаясь, спросил боксёр, - неужели сбежать собрался?
- Разбегаюсь, чтобы как следует твою жирную харю начистить! - последовал ответ, от которого все замерли, а Митятюля аж позеленел от страха.
- Что ты сказал? - спросил с угрозой боксёр и сделал несколько шагов в направлении
Митятюли.
- Это не я, - испуганно ответил Митятюля, отступая назад, - это В…сейчас я твои косые глаза на твою же задницу нацеплю. Будешь ходить и всем подмигивать.
- Чего? - боксёр аж рот разинул от удивления, - ты мне это говоришь?
Митятюля начал отрицательно качать головой, но его голос…он никак не вязался с его видом.
- Тяжело было, наверное, такую свинью рожать. Души нет, мозгов нет…одни химикаты и плесень
- Ты - труп! Точно - труп! - заревел боксёр, бросаясь на Митятюлю.
Все школьники ахнули, наблюдая за этим нападением. Боксёр размахнулся, собираясь одним ударом расправиться с Митятюлей, но…тому удалось ловко увернуться. И не только. Неожиданно для всех Митятюля подпрыгнул высоко в воздух и нанёс удар по лицу боксёра. У того из носа сразу же потекла кровь. И тут же послышался истошный крик Митятюли.
- Ваня, что значит - не останавливаемся?
Не успели отзвучать эти слова, как Митятюля снова нанёс несколько довольно чувствительных ударов по телу боксёра, при этом ловко избежав ответного нападения.
Противник Митятюли заревел от ярости. Распугивая школьников своим безумным видом, он снова накинулся на Митятюлю и снова получил удар, на этот раз в челюсть.
- Ваня, - завопил Митятюля, - хватит драться, пожалуйста,…может тебе и нравится драться, но я…
Митятюля не успел закончить. Неожиданно для всех, он проскочил под рукой боксёра и оказался за его спиной. Следом за этим действием, он снова подпрыгнул и нанёс несколько ударов по шее противника. Тот обернулся и тут же получил мощный удар в глаз. Глаз сразу поплыл, превращаясь в фингал. Все школьники с изумлением и восторгом следили за действиями Митятюли. И все услышали его громкий голос.
- А второй фингал за что?
Не успели эти слова отзвучать, как последовал удар и второй глаз поплыл. Снова раздался голос Митятюли
- Валим козла? За что, Ваня? Жалко ведь…
Слова ещё не затихли, как Митятюля нанёс несколько ударов прямо в челюсть противника. Качнувшись, тот рухнул на траву и затих. Возвышаясь над поверженным
Слободкиным старшим, Митятюля оглядел присутствующих и негромко изрёк:
- Любишь ты людей калечить, Ваня!
Глава 10
Елена Митятюля вместе с матерью Анастасией Фёдоровной раскладывали многочисленные покупки, наслаждаясь их видом. Сверкающие упаковки после короткого осмотра одна за другой ложились на диван. Обе женщины находились в
отличном расположении духа. Ещё бы, они едва ли не впервые в жизни совершали такие серьёзные покупки. Большую часть дня они провели в магазинах, выбирая наряды и прочие милые женскому сердцу безделушки. Анастасия Фёдоровна то и дело непонятно мычала. Правда при этом она настороженно поглядывала в сторону входной двери.
- Мама, посмотри какая прелесть! - радостно произнесла Елена Митятюля. У неё в руках лежало светло- голубое платье. Она переворачивала его, пристально оглядывая со всех сторон. - Этот цвет мне всегда шёл.
- Откуда у него деньги появились? - Анастасия Фёдоровна не сдержалась. Она задала вопрос, который её мучил с той самой минуты, когда она узнала, что дочь получила деньги от мужа и приглашает её отправится за покупками.
- Компенсацию выплатили за травму! - ответила Елена Митятюля, не переставая любоваться платьем. Оно ей больше всего понравилось.
- Хоть на что–то его голова сгодилась, - пробормотала Анастасия Фёдоровна и понизив голос, настороженно поинтересовалась, - а что Ваня? Всё ещё говорит с ним?
- Говорит. - Елена Митятюля тяжело завздыхала. - То забудет, то снова начинает говорить. Иногда до того тяжело его слушать! Начинаю что- то спрашивать, а он отворачивается от меня и с пустотой начинает говорить.
- Главное, чтобы деньги носил, - таинственно зашептала Анастасия Фёдоровна, - ты посмотри, и холодильник новый купил и денег тебе на одежду дал. А продуктов сколько? Ни разу в жизни…
- Привет, бабуля!
Анастасия Фёдоровна вздрогнула, услышав голос внука. Сияющий Приам вбежал в зал и с ходу засыпал обеих женщин новостями.
- Что было, что было, - захлёбываясь стал рассказывать Приам, - меня после уроков опять эти два шмызика начали бить. Смотрю, отстали от меня. Потом вижу, отец стоит. Он их обоих за уши отодрал и предупредил, чтобы меня не трогали больше.
Слободкин отцу позвонил. Отец у него чемпион мира по боксу. Ну, чтобы тот приехал и побил моего отца…
- Ужас! Что у вас в школе происходит? - вскричала взволнованно Елена Митятюля.
- Ты дальше слушай, - осадил её сын и с той же лихорадочностью продолжал: - Приехал отец Слободкина. Они и сцепились друг с другом. Скажи мне кто раньше, что папашка эту обезьяну завалит, в жизнь бы не поверил. Вся школа только об этой драке и говорит. Папашка уложил этого гада несколькими ударами. Да ещё и издевался над ним. Говорил так, будто бить не хочет, а сам по–чёрному гасил. В общем, замесил как положено и свалил. А ко мне потом все ребята подходили, и дружить предлагали.
Теперь я крутизна. Кто вякнет, папашке скажу, мигом его уроет.
В конце речи Приам весело захохотал. Не переставая смеяться, он вышел из зала и зашёл на кухню. И уже из кухни донёсся весёлый голос:
- Слышь, бабуль, ты его больше не зли. Папашка зуб на тебя имеет. Сам слышал. Уж если боксёра завалил, тебя точно размажет по стене.
- Не смей таким тоном разговаривать с бабушкой! - закричала Елена Митятюля. - И вообще, Приам, оставляй свой непонятный жаргон на улице. Дома для таких слов места нет.
- Я чего? Я только предупредил!
- Мама! - Елена Митятюля бросилась к Анастасии Фёдоровне. Та сидела с подавленным видом на диване и едва слышно повторяла одни и те же слова: "Смерть моя пришла, не иначе". Елена Митятюля сразу стала успокаивать мать. Она говорила, что Приам преувеличил, что Онаил никогда не поднимет на неё руку и всё в таком духе, лишь бы её успокоить. Ей это почти удалось сделать, но в этот миг в зале появился сам Митятюля. У него было отличное настроение. Он выглядел необычайно весёлым.
Увидев его, Анастасия Фёдоровна изменилась в лице. Она, не мигая, смотрела на
Митятюлю, ожидая самого худшего.
- Привет, милая! - Митятюля чмокнул жену в щёку и повернулся в сторону Анастасии
Фёдоровны. Он уже открыл рот, собираясь поздороваться, когда раздался недовольный голос. - Чего припёрлась, толстуха?
- Онаил! - в ужасе вскричала Елена Митятюля. - Как ты разговариваешь с моей мамой?
- Это не я, Ленусь…
- Ваня? - пробормотала, не глядя на него, Анастасия Фёдоровна.
- Да, Ваня, - весело ответил Митятюля, - вы не обращайте на него внимания, Анастасия
Фёдоровна. Он у меня балагур. Любит пошутить. Меня вот, например, сегодня, грозился отдать Мандукару, а потом признался, что пошутил. Он не стал бы отдавать родного отца этому…вот такой он у меня.
- Что ещё за Мандукар? - спросила у мужа Елена Митятюля.
- Да так, - Митятюля махнул рукой, - он в испанской инквизиции работал. Всяким зверствам их обучал. А когда умер…
- Воды! - прохрипела Анастасия Фёдоровна.
- Сейчас, сейчас, - Елена Митятюля выбежала из комнаты, а немного погодя вернулась со стаканом воды. Пока мать пила воду, Елена Митятюля с отчётливым предостережением произнесла, адресуя свои слова мужу: - Онаил, перестань её пугать, иначе я забуду об этом чудесном дне, и мы снова поссоримся.
- Молчу, Ленусь. А чтобы Анастасия Фёдоровна не обижалась, купи ей подарочек от нас, - сразу после этих слов, Митятюля вытащил из кармана увесистую пачку денег и протянул жене. Увидев столько денег, Анастасия Фёдоровна даже о страхе своём позабыла. Она жадными глазами следила, как её дочь берёт деньги.
- Онаил, откуда они у тебя? - как могла строго спросила Елена Митятюля.
- На скачках выиграл, - послышался весёлый ответ, - Ваня там такое устроил…
Представляешь, Ленусь, самая плохая лошадь и пришла первой. Мы кучу денег заработали. А потом ещё и ещё. Потом Ваня отвёл меня в банк. Открыли там счёт. А оттуда пошли на биржу. Ванечка нашёл для меня толкового брокера. Говорит, он для меня заработает пару сотен миллионов. Ванечка всё знает и про всех. Так что, у меня сейчас есть и личный брокер и банкир. Через недельку купим дом, машины. Станем настоящими олигархами. Я уже к издательству нашему прицениваюсь. С завтрашнего дня будем с Ваней акции скупать. А как получу контрольный пакет акций, первым делом главного редактора уволю. Сам вместо него буду работать. А чё? Зарплата.
Работаешь когда хочешь. Гуляешь, как захочешь. Все серьёзные вопросы решаешь. Я уж не говорю о зарубежных поездках. Вот такие дела. А ты можешь тратить сколько захочешь. Денег не жалей. Мы с Ваней ещё заработаем.
Елена Митятюля с матерью ушам своим не верили. За какие–то несколько дней человек, которого они знали, полностью преобразился. Раньше тихий, скромный и незаметный, сейчас он полностью олицетворял образ делового человека. Пока обе думали над тем, как могло такое произойти, в комнате появился Приам. Завидев его,
Митятюля подозвал к себе и, достав из кармана деньги, вручил сыну. При этом он что–то прошептал ему на ухо. Приам согласно закивал головой, и коротко сказав:
"Как скажешь, пап", быстро вышел из комнаты. Эту сцену наблюдала дочь Митятюли.
Увидев, что отец дал денег брату, она немедленно приступила к действиям.
- А мне? Разве мне ничего не положено?