– Великий повелитель Персии! Твое повеление невозможно исполнить по многим причинам: если ты прикажешь истребить всех женщин, то народ восстанет против тебя; если же не восстанет, то в скором времени твое государство погибнет без женщин; наконец, по одной вероломной женщине нельзя еще судить обо всех. Я знаю таких женщин, которые выше многих храбрых мужчин. Для доказательства я расскажу тебе следующий случай. У покойного твоего отца было сорок богатырей, а во главе их был я, как самый сильный и храбрый из всех. Однажды мне донесли, что ночью одного из богатырей убили, но неизвестно – кто. Тогда я собрал остальных богатырей, и мы стали думать, кто мог бы его убить, но ничего придумать не могли. На другой день мне донесли, что ночью убили еще одного богатыря. Словом, в продолжение тридцати девяти дней, кроме меня, все богатыри были по одиночке перебиты. Ночью накануне сорокового дня я услыхал, что во дворе меня зовет кто-то по имени. Я встал с постели и в одной рубахе хотел было выйти во двор, но меня задержала жена, говоря: "Куда идешь? Прежде всего оденься, возьми свои дрспехи, а я пойду и приведу из конюшни твоего коня". Она пошла и привела мне коня: я сел на него и в полном вооружении выехал навстречу незнакомому гостю. При виде меня в полном вооружении, незнакомец приказал мне ехать за ним следом. Дорогой я стал думать о том, куда он меня ведет, и решил, что он хочет меня убить, как и всех остальных моих товарищей. Чтобы предупредить опасность, я взял свою тяжелую булаву, поднялся на коне и, что есть мочи, ударил незнакомца по голове. Тот обернулся и грозно сказал: "Не время шутить". Через несколько часов я опять собрал все силы и сильнее прежнего ударил его по голове. Он вторично обернулся и сказал: "Самед, не во-время шутишь". Наконец, я произнес имя аллаха и в третий раз его ударил. Тогда он повернул своего коня, поднял меня с седла, как шапку, и, тряся на воздухе, сказал: "Хочешь, ударю тебя оземь так, что раздробятся все твои кости?" Я дрожал, как лист, и ничего не мог сказать. Потом он посадил меня в седло и приказал больше не трогать его. В полночь мы приехали в дремучий лес. Незнакомец слез с коня и сказал мне: "Смотри – вот к седлу привязан мешок, наполненный золотом; держи мою лошадь, а я пойду в то место, где, как видишь, светится огонек; там находится мой злейший враг с войском. Я пойду пешком сразиться с ним. Если ты услышишь, что я три раза произнес громко имя бога, то знай, что я его убил, а если нет, то знай, что он меня убил; тогда возьми себе и лошадь, и золото и ступай себе с богом домой". Я сидел и слушал, что будет. Вдруг я услышал такой стук и шум, как-будто сражаются два больших неприятельских войска. Два раза услышал я имя бога, наконец, услышал и в третий раз. Через несколько часов вижу незнакомец идет ко мне, неся в руках человеческую голову громадной величины. Мы сели на лошадей, и я последовал за незнакомцем. Через некоторое время он остановился и приказал мне слезть с лошади. Я повиновался. Он подошел к могиле с деревянным памятником, которая находилась под деревом. Взяв отрубленную голову, он ударил ею о памятник и, разбив череп в куски, сказал, обращаясь к могиле: "Милый жених! Вот голова того злюдея, который вероломно убил тебя". Сказав эти слова, он вынул кинжал, положил на землю острием вверх и животом упал на него с такой силой, что кончик кинжала вышел через спину. Потом, обратясь ко мне, незнакомец сказал: "Я невеста богатыря, который спит в этой сырой могиле. Его убил человек, череп которого я разбила; он хотел жениться на мне, но я не изменила своему жениху; ради него я убила его врага и сама лишаю себя жизни. Теперь ступай и позови людей, чтобы меня похоронили как следует, и употреби всё моё золото на поминки. Возьми лошадь себе и извини меня за причиненное тебе беспокойство; твоих товарищей я убила за то, что ни одного из них не застала в полном вооружении. То, что случилось с ними, случилось бы и с тобой, если бы и ты вышел безоружным". Сказав эти слова, она скончалась. Мой повелитель, – сказал столетний отец шах-Аббасу, – на свете есть и такие женщины, каких ты видел, но есть и такие, каких я видел. Теперь рассуди сам: может ли кто-нибудь из твоих подданных по храбрости и верности сравниться с той женщиной, которую я видел?
Шах-Аббас глубоко был тронут рассказом старца, и он не только простил его сына, но даже наградил обоих и стал больше прежнего уважать их, отменив; приказание об истреблении женщин.
Легенда о Наримане
Перед войной был в России жестокий царь – Николай. Это тот самый Николай, который имама Шамиля взял в плен. У этого царя был сын. Царь был с народом очень жесток. У царя была казна. У каждой казны было семь ключей, у каждого ключа было семь дверей, у каждой двери было семь комнат, в этих комнатах столько было золота, столько было золота… Если бы это золото положить одно на другое, то получилась бы целая гора выше вершины Шах-дага. Для счета их были назначены 60 везирей, которые день и ночь от начала и до конца своей жизни там работали.
У этого царя половина подданных была русские, а половина магометане. Если он русским делал зло, то мусульманам делал вдвое больше зла. Если несчастный народ немного поднимал голову, то царские генералы с войском приходили, народ истребляли и все их имущество уносили.
В эти времена появился один бедный молодой человек. Звали его Нариман. У этого молодого человека на свете никого не было. Для него мать, сестру, детей, родню – заменял народ. Он был очень умный, смелый, храбрый и защищал интересы бедных… От отца он получил в наследство лошадь и кинжал. Он был изящный и ловкий молодой человек, знал врачебное искусство.
В один прекрасный день у царя заболел его единственный сын, – зеница его ока. Царь приказал позвать всех врачей его царства. Врачи не могли вылечить его сына, и он приказывал их казнить. Таким образом, все врачи в его царстве были казнены.
Царь приказал позвать сорок главных везирей и сказал им: -Если в продолжение сорока дней не найдете мне врачей, то я вас всех уничтожу.
Везири переоделись в разные одежды и пошли искать по всему царству врачей. Прошло, тридцать девять дней и тридцать девять ночей. На сороковой день один из этих везирей встретил старуху и рассказал ей о своем горе. Старуха ему ответила, что она знает одного врача, но не скажет, пока он не даст ей денег. Везирь отдал ей все находящиеся у него в карманах сорок кисетов с золотом и просил ее указать ему, где тот врач живет. Старуха сказала:
– Пойди на другой конец города, там увидишь старую хижину; в ней живет врач по имени Нариман; пойди спроси, и тебе покажут.
Везирь пошел, нашел Наримана и сказал ему:
– Ты должен обязательно со мной поехать; если не поедешь, то царь прикажет тебя убить.
Что оставалось делать бедному Нариману? Они поехали к царю.
Царь сидел на троне; все везири стояли перед ним на коленях и плакали. Царь воскликнул:
– Палача! – Палач появился с мечом наголо. Везири стали умолять царя:
– О, царь! Умоляем тебя, оберни нас вокруг своей головы" оберни нас вокруг головы своих детей…
В это время перед царем появился тот везирь, который ходил к Нариману. Царь обратился к Нариману:
– Эй, молодой человек! По виду ты похож на врача; мой сын болен, если ты его вылечишь, то дам тебе столько золота, сколько ты весишь. А если не вылечишь, то прикажу тебя повесить.
Нариман сказал:
– Да здравствует царь! Вылечить мне твоего сына легче, чем выпить стакан воды. Но я не стану лечить царских детей и родню царскую, хотя бы вы мне и горло перервали. Всем капиталистам и богачам – я враг. Клянусь до конца жизни бороться с ними!
Царь сильно рассердился; приказал палачу посадить Наримана в тюрьму с семью стенами, надеть ему на ноги двенадцатипудовую цепь и наказывать его ста пятьюдесятью ударами прута.
Посмотрим, что сделал Нариман. Нариман сказал:
– Воля царская. – Девять палачей отвели его в такое подземелье, что даже джины не могли бы в нем жить! Там пол был покрыт толченым стеклом, камнем и вонючими отбросами. По стенам ползали всякие гады и змеи; в том же подземельи помещались свирепые дикие звери, львы и пантеры, которые хотели его растерзать. Нариман обратился к ним:
– Мои милые! И вы в таком же положении, как и я; этот жестокий царь и вас лишил родины, детей, родителей? До каких пор вы будете разрывать для его пользы бедных и сирот? Он жесток к вам, этот жестокий Николай!
Говорят, после этих слов у львов из глаз полились слезы и сердца их смягчились. Они на своем львином языке сказали Нариману:
– Ты – неустрашимый Нариман! – Нариман знал их язык. – Мы до сих пор думали, что на свете среди всех народов и всех зверей мы самые смелые и неустрашимые, но теперь мы видим, что ты еще более смел и неустрашим, чем мы; жестокий Николай нас напугал, сделал своими рабами, ты же ему не покорился. – После того львы просили бога передать Нариману половину их силы. Бог услышал их молитву и передал Нариману такую силу, какой не обладал даже Кёр-оглы. Но Наримана каждый день наказывали ста пятьюдесятью ударами прута. Через несколько дней царь позвал к себе Наримана и сказал:
– Ты видишь мою силу? У меня больше войска, чем песку в море.
Нариман ему ответил:
– А ты знаешь, что морской песок уносится морским течением?
Царь:
– Золота у меня больше, чем звезд на небе.
Нариман:
– Когда взойдет солнце, то звезды померкнут!
Слова Наримана поразили царя, так как он в жизни не встречал такого умного человека. Везири, векилы, генералы смотрели друг на друга и также удивлялись его уму.
Николай сказал:
– Сын мой Нариман, ты послушай меня, я тебе дам чин генерала, назначу везирем, дам сколько хочешь золота, выдам за тебя одну из дочерей, дам половину царства, а после смерти – все тебе останется!
Нариман ответил:
– Для меня все мирское имущество, деньги – ничто.
Царь не знал, что ему ответить, только сказал:
– Хорошо, что же делать?
Тогда Нариман сказал:
– Ты пригласи самых сильных богатырей, пусть они со мною поборются; если они меня победят, то я согласен на твое предложение; если же я их свалю, то ты должен исполнить все, что я тебе скажу.
Ничего не оставалось царю Николаю, как согласиться. Он пригласил лучших богатырей и сказал:
– Кто его поборет, тому дам седьмую часть моей казны.
Первого богатыря, вышедшего бороться с ним, Нариман уложил на землю. Второй богатырь пять минут с ним боролся; он хотел подставить Нариману ногу, но Нариман успел вынуть из-за пояса кинжал и вонзил ему в сердце.
Третий был главою царских богатырей, он во всю свою жизнь не коснулся коленом земли. Его колени были оправлены в стекло. Нариман с ним бился семь дней и семь ночей. Под конец Нариман увидел, что устает. Царь заметил это, обрадовался и приказал музыке играть. Нариман собрал свои последние силы, обхватил врага и так сжал его горло, что под конец глава богатырей принужден был свои застекленные колени опустить на землю. Стекла вдребезги разбились; Нариман ногою придавил его грудь, уложил на землю, вынул кинжал, отрубил ему голову и воскликнул: – Если у царя есть богатыри, то пусть выйдут на мейдан!
Царь, увидя гибель своего любимого богатыря, заплакал, как дитя. Все генералы, везири и векилы отодвинулись дальше. Тогда Нариман сказал:
– Царь, исполнишь ли то, что я тебе предложу?
Царь, вытирая заплаканные глаза, сказал:
– Что ты просишь?
Нариман: – Я хочу, чтобы ты все свои семь кладов казны роздал бедным русским и мусульманам! Все домашнее и иное 'имущество – раздай народу! Своих породистых быков – раздай пахарям! Находящихся в конюшне рысаков – отдай аробщикам! А ты сам должен быть товарищем всем людям.
Царь увидел, что дело плохо. Нет у него богатыря на борьбу с Нариманом; царь подошел к Нариману и сказал:
– Я на твое предложение согласен, только дай отсрочку на сутки, я подумаю, а ты останься, будь нашем гостем.
Царь приказал отвести для Наримана хорошую комнату с шелковой постелью. Котлы поставили на очаги, стали готовить плов. Дочери царя собственноручно зажигали очаги.
Ночью, когда Нариман заснул, царь приказал войску окружить Наримана, скрутить ему руки и ноги и посадить в темницу. В полночь солдаты, вооруженные с ног до головы, вошли в комнату Наримана, чтобы связать ему руки и ноги и посадить в темницу. Нариман сильно устал и так крепко и сладко спал, что если бы даже ему отрезали палец, он бы не почувствовал. Он видел сон: весь народ одет в красные бархатные шальвары, архалуки, кушаки, у всех серебряные пояса, на ногах высокие сапоги со скрипом, на голове бухарские папахи, а в руках бумага, перо… Едят они белый хлеб со сладкой халвой. Приятный сон настолько занял мысли бедняги, что он не заметил, как связали его руки и ноги.
Он проснулся и увидел, что руки и ноги у него связаны, под ним сыро, мокро, в комнате темно, как в темнице, один локоть порезан железом, льется кровь… ноги – как лед, по телу бегают мыши и крысы. Но на поясе у него остался кинжал, забыли, не сняли. Лицо его было в пыли и грязи.
Нариман увидел – дело плохо… Он совсем выбился из сил. Три дня он провел без еды и питья. Жестокий Николай хочет уморить его голодной смертью. В тишине ночи он услышал издалека ржание своей лошади. Жалобным голосом он сказал: – О боже! Чем я провинился? За что ты со мной так поступаешь? Если человек защищает бедных и сирых, то за это надо его так наказывать? Кому я повредил? – Потом он понял, что слезы ничему не помогут, нужно действовать. Он кое-как, ползком, ползком дотащился до места, где находились львы; они, увидя его в таком тяжелом положении, заплакали. Двое львов захватили цепи с одной стороны, а двое с другой стороны; стали тянуть до тех пор, пока не разорвали цепи. Они развязали Нариману руки, но увидели, что он очень ослабел. Тогда они накормили Наримана мясом. Нариман с удовольствием съел мясо, почувствовал силу и поднялся на ноги. В полночь он разбил двери, нашел свою лошадь. Сел на лошадь и потихоньку выехал из города…
Лошадь как вихрь помчалась в сторону родного города…
То тихо скакал, то быстро скакал, по горам, по долам, по сыпучим пескам, семь дней и семь ночей он ехал, наконец доехал до родного города.
Народ, увидя его, очень обрадовался, так как он уже несколько лет был в отсутствии и все думали, что он умер. Каждый спешил пригласить его в гости, но Нариман сказал:
– Не время ходить в гости! Все мы, носящие шапки, должны собраться и пуститься в путь. Надо вырвать с корнем жестокого Николая. Кто владеет оружием, пусть готовится.
Все пошли домой и стали вооружаться: кто взял ружье, кто кинжал, кто топор, вилы. На утро вместе с Нариманом пустились в путь.
Через несколько дней они достигли города жестокого Николая.
Николай думал, что Наримана в темнице разорвали дикие звери, или же он умер от голода. Поэтому он с своими везирями и веки– лами предавался веселью и удовольствиям. Караульщики дали знать, что в некотором! расстоянии от города виднеется большое войско. Николай тотчас догадался, что это дело Наримана, он побледнел, пожелтел, приказал солдатам приготовиться выступить.
На краю города оба войска встретились. Говорят, генералы Николая тряслись, как осиновый лист. Нариман повернул лицо к солдатам и сказал:
– Вы, несчастные солдаты! Ради чего вы себя так мучаете? Если вы умрете, то кто будет кормить ваши семьи? От вашей смерти кому будет польза? Только такой дармоед, как жестокий Николай, будет веселиться! Если вы останетесь живы, то какая вам польза от войны?
Солдаты посмотрели друг на друга и стали сговариваться. Генералы, видя это, перепугались, приказали стрелять. Когда было убито несколько тысяч с той и другой стороны, то остальные солдаты перешли на сторону Наримана. С Николаем остались одни генералы. Нариман приказал связать им руки, ноги, потом он увидел, что Николай с сыном спрятались в сундук; он крепко связал их веревками, передал народу и сказал:
– Вот вам, делайте с ними что хотите.
Собравшиеся там несколько тысяч человек били Николая с сыном, сколько душе их было угодно, наконец их убили.
Говорят, после того Нариман получил большие права…
Семь-восемь лет он прожил так. Потом он умер от разрыва сердца.
Ашуг Курбан
В Карадаге проживал поэт-ашуг Курбан-бей. Он был большой поэт. Ни один поэт не мог с ним состязаться. На смертном одре он завещал своим сыновьям следующее:
– После меня в моей семье родится внук, который будет тоже поэтом-ашугом. Мой саз сохраните для него.
Курбан-бей скончался. Отнесли и похоронили его на месте вечного упокоения. Его старшего сына звали Мирза-бей, а младшего звали Мирзали-бей. У Мирза-бея были две дочери, а у Мирзали-бея не было детей. В один прекрасный день жена Мирзали-бея сказала ему: -Давай мы разделим наше имущество на три части, две части оставим себе, а третью часть дадим бедным. Быть, может бог даст нам детей.
Муж ответил:
– Женщина, избавь ты меня от слепых, хромых, мулл, сеидов и бедных. Не растрачивай попусту мое имущество. Мне детей не надо.
Но жена все же разделила имущество на три части.
В городе Гандже проживал некто лоту Яр-Ахмед, он услышал о происшедшем в Карадаге случае и так как он был очень дальновиден, то приобрел себе одежду дервиша. Не различая дня и ночи, он достиг Карадага. Вечером он, исходив все дворы, наконец дошел до двора Мирзали-бея. Сколько ему ни давали милостыни, он не принимал и сказал, что Мирзали-бей должен принять его на ночь гостем. Оставили его ночевать и подали ужин. Гость спросил: – Разве у вас нет детей? – Ему ответили: – Да, мы обижены судьбой, детей не имеем. – Оставив еду, лоту встал и совершил молитву "хачет намази", затем просил провидение даровать им детей и всякое благополучие, умилился, расплакался и сказал: -О, создатель! Я твой ничтожный раб, с черным лицом, исполни мою просьбу.
Создатель вселенной исполнил просьбу лоту. Получив подарки, лоту вернулся домой. С того дня женщина забеременела. Через девять месяцев, девять часов, и девять минут у Мирзали– бея родился сын. Собралась вся родня и предложила назвать его именем деда. Мальчика назвали Курбаном.
Прошло много времени, много лет, много часов, мальчик вырос и достиг пятнадцати лет. Еще со времени деда Курбана у них в доме был почтенный слуга-ляля. Однажды попросили его проводить Курбана на базар, погулять и немного развлечься. Пошли на базар и увидели, что проехал один молодой человек на породистой, игривой лошади, держа в руках ястреба. Курбан, увидя его, глубоко вздохнул. Ляля спросил его:
– Почему ты вздохнул?
Курбан ответил:
– Интересно, суждено ли и мне иметь такое одеяние и такую лошадь?
Ляля ответил:
– У твоего отца богатство вливается в море.
Когда вернулись домой, отец спросил: