Сквозь щель, оставленную в занавесках, просочился в комнату лунный свет. Он пробежал по полу небольшим лучиком, забрался на кровать и, уткнувшись в стену, замер. Урсула долго смотрела на маленькую лунную точку, которая постепенно стала увеличиваться и, наконец, раскрылась, как веер. Девочка с любопытством принялась рассматривать картину, созданную равномерным сочетанием света и тени. Вот высокая гора, на вершине которой тесно прижались друг к другу двое. А под горой девять девушек передают по кругу предмет треугольной формы.
– Зеркало? – удивленно воскликнула Урсула и ловко вытащила из-под подушки осколок.
– Детям нельзя смотреться в зеркала, чтобы они не стали глупыми эгоистами, – недовольно заскрипели половицы.
– А я не ребенок, – проговорила Урсула, прижав осколок к груди.
– Девушкам запрещается смотреть в зеркала при лунном свете, чтобы не лишиться привлекательности, – заворчали деревянные перекрытия.
– А я и не собираюсь смотреться в зеркало при лунном свете. Я зажгу свечу, – сказала Урсула и вскочила с кровати.
– Зеркало и свечи?! – ахнул деревянный дом. – В своем ли ты уме? Знаешь ли ты, что в отсвете свечи, отраженной в зеркальной глади, можно увидеть прошлое или будущее?
– Прошлое или будущее, – повторила Урсула, залюбовавшись пламенем свечи, трепещущим от ее дыхания и отражающимся в зеркале сотнею треугольных огоньков.
– Я бы хотела снова увидеть маленького путти и узнать, что же ему не разрешили мне сказать, – прошептала девочка.
– Но, чтобы узнать тайну, надо быть смелой и идти до конца, – проскрипели половицы.
– Я ничего не боюсь, – проговорила Урсула и, удобно усевшись на стуле, впилась глазами в пляшущие в зеркале огоньки.
Постепенно глаза девочки начали слипаться, и она уронила голову на руки.
– Урсула уснула, – засмеялся малыш путти. – Она ничего не узнает и не увидит.
– Увижу, – встрепенулась девочка.
– Тогда, вамос конмиго – следуй за мной, – приказал ветерок. Урсула повиновалась. Она шагнула за ветерком в треугольный проем и попала в зеркальный коридор, залитый ярким сиянием.
На миг Урсула замерла от восторга. Ей показалось, что она ступает по солнцу, что его тепло проникает в каждую клеточку ее тела, наполняя его необыкновенным восторгом.
– Алёра, – промолвила Урсула, поняв, что это самое подходящее слово для выражения всех испытываемых ею чувств и эмоций.
– Алёра! Алёра! Алёра! – разнеслось эхом по зеркальной галерее.
– Здравствуй, Эхо! – громко крикнул путти.
– Здравствуй, здравствуй, здра…, – отозвалось Эхо.
– Позволь рассказать Урсуле твою историю? – попросил путти.
– Позволю…тебе…, – согласилось Эхо.
Путти смешно надул щеки и проговорил:
– Когда-то Эхо была одной из нимф, безнадежно влюбленных в красавца Нарцисса. Но если другие нимфы смогли забыть юношу, то Эхо нет. Она так тосковала после его смерти, что с горя совсем зачахла. От Эхо остался только голос. Теперь она обречена повторять последние слова из того, что говорят другие. Но иногда Эхо начинает своевольничать, повторяя то, что ей хочется или вовсе молчит.
– Бедняжка, – вздохнула Урсула.
– Ур-су-ла, – прошептала Эхо. – Спа-си-бо.
– Меня не за что благодарить, – улыбнулась девочка, подняв лицо вверх. Ей показалось, что Эхо должна быть именно там.
– Ми-ла-я, – повторила Эхо сотнями голосов. – Ми-ла-я!
– Эхо чересчур болтлива. С ней не стоит долго разговаривать, не то она заговорит тебя, и ты забудешь обо всем на свете, – предупредил путти.
– Забудь, забудь, забудь, – грянул хор голосов.
– Поторопись, Урсула, нам надо успеть вернуться до рассвета, – сказал путти и потянул девочку за собой. Она оглянулась и несколько раз махнула рукой, надеясь, что Эхо видит ее, и ей будет приятен этот маленький знак внимания.
– Куда мы с тобой спешим? – поинтересовалась Урсула.
– В зеркальное королевство, – ответил ветерок. – Тебя ждут король Актеон и королева Аталанта.
– Король и королева? – испугалась Урсула. – Но, как я появлюсь во дворце в таком неподходящем виде?
– Вид у тебя подходящий, взгляни сама, – проговорил путти, подталкивая Урсулу к зеркалу, которое держали две огромные птицы– сирены с женскими головами.
Урсула глянула в зеркало и не поверила своим глазам. Перед ней стояла девушка в пурпурном платье, усыпанном разноцветными камнями. Дорогие камни украшали волосы, лоб, шею и руки. Урсула глянула на свою батистовую ночную сорочку, которая не имела ничего общего с пурпурным платьем зеркальной красавицы, и спросила:
– Кто эта девушка?
– Это ты, Урсула, – рассмеялся путти и, встав рядом с ней, добавил: – А возле тебя нежный западный ветер Зефир, согретый лучами заходящего солнца.
– Так значит, в зеркале мы видим будущее? – воскликнула Урсула. Ветерок кивнул.
– Но, почему на мне это каменное платье?
– Потому, что ты станешь королевой Зеркальной страны, – пояснил путти. – А я буду твоим верным слугой, буду защищать тебя. Ты помогла мне и моим братьям вырваться из мрачной пещеры, в которой держал нас злой Элос. Теперь мы свободны и можем лететь на все четыре стороны. Восточный ветерок станет будить солнышко. Южный – принесет тучи и дождь. Северный ветер Борей примется подхлестывать снежные бури и ураганы, а я буду провожать солнце и ласкать твой слух сладкими песнями: "Алёра ми эрмоса ниня. Алёра! Алера! Алёра!"
– Это все произойдет на самом деле? – недоверчиво спросила Урсула.
– Конечно, милая, конечно, – пропел путти, взлетев высоко над землей. – Ты разрушила проклятье. Ты открыла дверь в зазеркалье. Сбылось предсказание.
– Ах, милый путти, не мог бы ты опуститься вниз и объяснить мне все подробнее, – попросила девочка. – Мне очень неудобно разговаривать с тобой, задрав голову вверх.
– Все объяснят тебе король с королевой. До скорой встречи, Урсула. До…
Путти исчез в вышине. Урсула опустила голову и увидела перед собой догоревший огарок свечи.
– Неужели мне все это приснилось? – проговорила она и поднялась.
– Смотреться в осколок зеркала – плохая примета, – заворчали половицы.
– Все это глупые предрассудки, – возразила Урсула, распахивая занавески. – Дядюшка Зигфрид рассказывал, что раньше, когда еще не было больших зеркал, люди выдували стеклянные шары, заполняли их расплавленным оловом, а когда оно застывало, разбивали шары и смотрелись в осколки. Правда, изображение было вогнутым, но это никого не смущало…
– С кем это ты разговариваешь, Урсула? – поинтересовалась няня, заглянув в комнату.
– Приветствую новый день, – ответила девочка.
– Я бы посоветовала тебе спуститься вниз и поприветствовать дядю Зигфрида, – улыбнулась няня.
Щеки у девочки запылали алым румянцем, она воскликнула: "Ах!", и стремглав помчалась вниз по лестнице, чтобы броситься в объятия крепкого, бородатого мужчины и затянуть восторженное: "ДядюшкаЗигфриддяюшкаЗигфриддядюшка!".
И увидеть, как разбегаются веселые морщинки под дядюшкиными глазами, а губы, спрятанные в черной бороде, растягиваются в добродушную улыбку, и громоподобный бас превращается в нежнейшее контральто: "Урсулакактывыросла!"
С появлением дядюшки Зигфрида весь дом преображался. Старые половицы переставали ворчать. Тусклые лампы начинали ярче светить. Лестница становилась более пологой. Даже старинные портреты, развешенные по стенам, улыбались.
– ДядюшкаЗигфрид, – восклицала Урсула.
– Урсуламоядорогая, – вторил ей дядюшка. Он кружил девочку, медленно продвигаясь по гостиной к старому дивану, чтобы погрузиться в его объятия и перейти к разговорам.
– Как же ты выросла, Урсула! Ну, рассказывай, что тут происходило без меня?
– Ах, дядюшка милый, ты не поверишь. Вчера рухнуло старое зеркало. Осколки рассыпались вокруг меня серебряным дождем. А один треугольный осколок воткнулся мне в ногу, – Урсула выставила вперед забинтованную ножку. – Все ужасно испугались и позвали доктора. Но мне совсем не больно. Если хочешь, я даже могу снять повязку и…
– Нет, нет, не стоит этого делать, – поспешил остановить ее дядя.
– Ты волнуешься так же, как маменька, няня и сестрицы, – укоризненно проговорила Урсула и, вскочив с дивана, выкрикнула:
– А мне не больно и совершенно не страшно, потому что в этом ничегошеньки такого нет. Нет есть, потому что я разрушила какое-то проклятие, о котором рассказал мне мальчик путти…
– Кто, кто? – дядюшкины брови взлетели вверх, а лицо стало бледным.
– Путти, – улыбнулась Урсула. – Что с тобой, дядюшка?
– Не знаю, – произнес он, сдавив руками виски. – Не знаю.
Урсула забралась на диван с ногами и прижалась к дядюшке. Он провел рукой по ее русой голове и тихо-тихо проговорил:
– Получается, что все, что я слышал в Зеркальной стране, правда… Хотя…
– Ты был в Зеркальной стране? – Урсула с любопытством уставилась на дядю.
– Да, – кивнул он и улыбнулся. – Зеркальной страной называют маленький остров недалеко от Венеции. На этом острове живут люди, которые делают серебряные зеркала. Они передают свои секреты от отца к сыну, свято храня тайны мастерства от посторонних ушей и глаз.
– А что ты делал на острове? Как ты попал туда? – поинтересовалась Урсула.
– Меня пригласили, – усмехнулся дядя.
– Король с королевой?! – воскликнула девочка.
– Да, пожалуй, их можно так назвать, – согласился дядя. – Король и королева оказали мне самый радушный прием, когда мой корабль потерпел кораблекрушение у берегов острова. А когда я увидел в большом зале зеркало в такой же оправе, как ваше, и рассказал об этом королеве, то услышал от нее странную историю, похожую на сказку. Я не поверил ни единому слову королевы, но теперь вижу, что она говорила правду.
– Дядюшка, расскажи мне скорее эту правдивую сказочную историю, – попросила Урсула, молитвенно сложив руки.
– Ну, ладно, – улыбнулся дядя, – слушай сказку королевы Аталанты. Давным-давно, когда на земле господствовали любовь, дружба и счастье, миры зеркал и людей не были разделены. Люди могли запросто ходить в зазеркалье, чтобы…
– Зигфрид, прекрати забивать Урсуле голову глупыми сказками, – потребовала женщина, появившаяся в дверном проеме.
– Матильда! – воскликнул Зигфрид и поднялся. – Рад видеть тебя в добром здравии.
– Я тоже рада тебя видеть, братец, – улыбнулась Матильда, обнимая Зигфрида. – По-моему, ты стал еще выше. Если ты не перестанешь расти, то превратишься в великана, и мы не сможем принимать тебя в нашем маленьком доме.
– Матильда, – добродушно рассмеялся Зигфрид. – Я перестал расти тогда, когда рассказал тебе свою последнюю сказку, которую ты с интересом выслушала, сидя вот на этом диване. А теперь ты стала важной дамой и перестала верить в сказочные чудеса. Хотя в твоих глазах я вижу такие же озорные огоньки, которые говорят мне, что в душе моя сестра осталась прежней любознательной девочкой.
– Нет, – строго сказала Матильда, но не смогла сдержать улыбку и добавила: – Наверное, ты прав. Но… пусть это останется нашей тайной. Расскажи мне, где ты пропадал столько времени? Почему не давал о себе знать?
– Мы потерпели кораблекрушение, – сказал Зигфрид, с грустью глядя куда-то вдаль.
– Какой ужас! – вскрикнула Матильда. – И что же было дальше?
– Дальше? – Зигфрид внимательно посмотрел в глаза сестры и проговорил: – Дальше начинается сказка. Но…ты, Матильда, запретила нам рассказывать сказки, поэтому я умолкаю.
Зигфрид опустился в объятия старого дивана и, скрестив на груди руки, закрыл глаза. Урсула умоляюще глянула на мать. Матильда поспешно отвела взгляд, крепко сжала губы, нервно побарабанила по столу, а потом выпалила:
– РассказывайскореесвоюсказочнуюисториюЗигфрид.
Урсула захлопала в ладоши. Зигфрид открыл глаза и подмигнул сестре, приглашая ее в объятия дивана.
– Ну же, Зигфрид, – поторопила его Матильда, усаживаясь рядом. – Рассказывай.
– На море разыгрался такой жуткий шторм, что наш корабль был похож на ореховую скорлупку. Волны бросали его из стороны в сторону, пока не раскололи на мелкие щепки. Вся команда погибла. Я чудом остался жив. Я ухватился за какую-то доску и потерял сознание. А когда пришел в себя, то увидел прямо перед собой очаровательную незнакомку с вплетенными в волосы гирляндами цветов. Одета незнакомка была в полупрозрачное бледно-розовое платье, усыпанное такими же гирляндами цветов, что и волосы. Цветы источали необыкновенный сладкий аромат. Незнакомка улыбнулась и протянула мне руку, помогая встать на ноги. Потом она пригласила меня в свою лодку. Лодка эта была не простая. Это была огромная перламутровая раковина, которую тянули за золотые цепочки три дельфина. Незнакомка управляла ими, как лошадьми. Она что-то покрикивала, дергала цепочки и весело смеялась, когда каскад брызг осыпал нас с ног до головы. Перламутровая раковина легко скользила по водной глади, оставляя за собою пенный след.
– Вы Афродита? – поинтересовался я, когда понял, что все происходящее не бред.
– Нет, – развеселилась незнакомка. – Я – Галатея. Я увидела, как море выбросило Вас на берег, и решила Вам помочь. Я отвезу Вас на чудесный остров, где…
– Урсула! – загремел грозный голос. – Почему ты до сих пор не одета? Немедленно ступай к себе.
– Но, папенька…, – глаза девочки наполнились слезами.
– Немедленно ступай к себе и не смей без разрешения выходить, – приказал отец, топнув ногой.
– Мартин, не будь таким жестоким по отношению к малышке, – вступился за Урсулу дядя Зигфрид. – Она…
– Она моя дочь, – сверкнул глазами Мартин, – поэтому она будет выполнять мои приказания. А посторонних я просил бы не вмешиваться в наши семейные дела.
– Но, Мартин, Зигфрид мой брат! – воскликнула Матильда. – Он…
– Он здесь только потому, что я позволил ему здесь бывать, – заявил Мартин.
Урсула всхлипнула и выбежала вон, ругая отца за то, что он так бесцеремонно прервал сказку, за то, что грубо накричал на маменьку и обидел дядю. Девочка вбежала в свою комнату, упала на кровать и, зарывшись лицом в подушки, разрыдалась.
Откуда-то издалека до нее донеслись приглушенные споры, затем громко хлопнула входная дверь, и застучали по брусчатке подковы. Наступила гнетущая тишина. А потом разом забегали по дому все слуги, непрестанно повторяя:
– Его выгнали из дому.
– Его не велено больше пускать.
– Всем велено искать осколок.
– Осколок, осколок, осколок…
– Неужели они ищут зеркальный осколок? – испугано вскрикнула девочка. – Зачем он им нужен? Неужели они хотят и его похоронить в фамильном склепе? Нет, я им его ни за что не отдам.
Урсула вскочила с кровати, схватила треугольный осколок и замерла, решая, куда бы его спрятать. Дверь в комнату отворилась, пропуская внутрь няню. Вид у нее был удрученный. Она старалась не смотреть на девочку.
– Дядя Зигфрид поспешно уехал. У него неожиданно появились срочные дела, которые нельзя было никак отложить. Он просил передать тебе подарок, – няня протянула Урсуле небольшую бархатную темно-вишневую коробочку в виде сердца и прошептала:
– Только, прошу тебя, милая, никому не говори, что я передала тебе это. Спрячь поскорее коробочку, а я постою за дверью, чтобы никто не помешал тебе.
Няня закрыла за собой дверь, а Урсула открыла коробочку и с восторгом принялась рассматривать дядин подарок. На темно-вишневом атласе лежало красивое ожерелье из разноцветных каменных цветов, на лепестках которых застыли маленькие жемчужные капельки росы.
А в крышке из бархата было сделано треугольное углубление, словно специально приготовленное для зеркального осколка. Урсула ловко вставила зеркало, захлопнула коробочку и спрятала ее среди старых игрушек.
Потом она поспешно оделась, пригладила волосы и, взяв книгу, села к столу. Дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился отец.
– Из-за того, что ты разбила зеркало, на наш дом обрушились неприятности, – загремел его голос, заставляя Урсулу съежиться. – Я желаю уберечь тебя от зла, поэтому я принял решение поручить твое воспитание своей сестре.
– Твоей сестре? – воскликнула Урсула. – Разве у тебя есть сестра? Почему же мы о ней ничего не слышали?
– Прежде не было нужды говорить вам о Хлорис, – строго проговорил отец.
– Тогда расскажи о ней сейчас, – попросила девочка.
– Нет. Я ничего не стану тебе рассказывать. Завтра приедет Хлорис, и ты все увидишь сама. А сегодня тебе следует собрать самые необходимые вещи, чтобы не заставлять тетушку ждать.
– Отец, я никуда не хочу от вас уезжать. Позволь мне остаться, – взмолилась Урсула. – Я не смогу жить без вас с матушкой, без сестер, без няни, без этого дома. Прошу тебя, сжалься надо мной.
– Урсула, я не могу оставить тебя дома, – проговорил отец. Голос его стал мягче, глаза подобрели. – Пойми, тебе следует получить хорошее образование, а это можно сделать только за пределами дома. Твоих старших сестер мы тоже отсылали из дома. К тому же, мы расстаемся всего лишь на год. Время пролетит незаметно, ты даже не успеешь заскучать.
– А если я все же заскучаю? – Урсула попыталась разжалобить отца.
– Тогда мы непременно заберем тебя, – пообещал он.
– Тогда вам не надо отсылать меня из дома, потому что я уже заскучала, – радостно воскликнула Урсула и подбежала к отцу. Она хотела броситься ему на шею, как несколько часов назад бросилась на шею дяди Зигфрида, но отец поспешно выставил вперед руки и закричал:
– Не смей перечить мне!
Урсула замерла на месте, поняв, что никогда не сможет обнять отца, не сможет преодолеть стену отчуждения, неизвестно, когда возникшую между ними. Грохот двери и скрежет ключа в замке подтвердили самые страшные опасения девочки. Она смахнула слезы, подошла к окну и, распахнув створки, тихо проговорила, глядя на зеленеющий на горизонте лес:
– Прощайте, прощайте, прощайте…
– Алёра! Алёра! Алёра! – запел ветерок, растрепав ее волосы. – Радуйся, Урсула. Они думают, что удаляют тебя от тайны, а на самом деле, приближают тебя к ней.
– Приближают? – не поверила девочка.
– Да, да, да, – застучали дятлы.
– Да-да-да, – запели птички.
– Да-а-а, – подтвердил ветерок.
Урсула улыбнулась и проговорила:
– Раз так, то я с удовольствием поеду к тетушке Хлорис. Кто знает, может быть, она – замечательнейшая женщина, и мы станем с ней лучшими друзьями, как и с дядюшкой Зигфридом.