Что же делали в это время другие журналы?.. Какие другие журналы? Что такое журнал? – издание, не выдающее в срок обещанных книжек? – Ну, если так, то они делали свое дело очень исправно, кроме, впрочем, "Пчелы", которая всегда выходила в срок, с известиями уже напечатанными в других газетах. Вообще, она с прежним усердием и прежним успехом занималась своим делом и, как всегда, при начале подписки была в больших хлопотах. Некоторые из старых толстых журналов, отставая книжками, "раздирательно" острили, и этот новый род остроумия уже никого не забавлял: sic transit gloria mundi! "Галатея" после неудачного дебюта без вести пропала, в то самое время, как ее вздумал было оживлять в Москве какой-то досужий "любимец публики". Спасибо "Галатее" хоть за то, что о ней есть что сказать благодаря ее salto mortale… В "Библиотеке для чтения" печатались преимущественно стихотворения гг. Кукольника и Губера. Первый напечатал в ней две драмы исторические и две какие-то исторические же повести: первые – очень хороши, но сухи и скучны, а вторые – просто анекдоты, довольно неудачно рассказанные на нескольких страницах. В "Сыне отечества" было напечатано три стихотворения Пушкина, из которых два интересны как произведения его детской музы. В "Современнике", как и прежде, было много интересных оригинальных статей, из которых особенно замечательны статьи о Финляндии г. Грота. Талантливый Основьяненко напечатал в "Современнике" несколько интересных повестей и живую, остроумную журнальную статью "Званые гости". В стихотворном отделении "Современника" были прекрасные стихотворения гр-ни Р-ной; из них особенно замечательно по теплоте чувства и прелести выражения называющееся "В Москву!"
С именем "Отечественных записок" неразрывно соединяется мысль о большей части замечательнейших новостей по изящной литературе, потому что все новое и интересное или напечатано, или рассмотрено в них, в отделении критики и библиографии.
В отделении словесности помещено два стихотворения Пушкина; почти в каждой книжке печатались стихотворения Лермонтова, Кольцова, Красова; между ими являлись стихотворения кн. Вяземского, Баратынского, г-ни Р-ной; – вой, Глинки (Ф. Н.), Ознобишина, Полежаева; переводы из Гёте, Гейне и Рюкерта – Струговщикова, Каткова, Аксакова; читатели, верно, заметили также некоторые из стихотворений –Ѳ–, Огарева и других. Из оригинальных повестей: "Косморама" кн. Одоевского, отрывок из нового романа Лажечникова "Колдун на Сухаревой башне", "Тамань" Лермонтова, "Большой свет" и семь глав из "Тарантаса" гр. Соллогуба; "Раздел имения", "Белая горячка" и "Прекрасный человек" Панаева; "Верное лекарство" Гребенки; "Недоумение" А. Н. – составляли почти единственные живые и интересные новости литературы прошлого года. Не говоря о множестве переведенных повестей, "Отечественные записки" с гордостию могут указать на "Путеводителя в пустыне", новый роман Купера, переведенный с английского как еще не был переведен по-русски ни один роман Вальтера Скотта или Купера. "Путеводитель" на-днях вышел отдельною книгою и потому представляет собою важную литературную новость и на 1841 год. В последней книжке "Отечественных записок" была напечатана переведенная с немецкого фантастическая повесть Гоффмана – "Мейстер Фло".
Из ученых статей "Отечественных записок" прошлого года читателями, вероятно, были особенно замечены: "О философии" М. Бакунина; "Общественная и частная жизнь китайцев" О. Иакинфа; "О возобновлении афинских памятников древности в конце 1836 и начале 1837 года"; "О пище" Я. А. Чаруковского; "Звездное небо" Д. М. Перевощикова и пр. В переводных ученых статьях "Отечественные записки" имели в виду преимущественно ознакомление публики с представителями европейских литератур и художников вообще, и читателям, верно, известны статьи: "Э. Т. А. Гоффман, как музыкант", "Обзор главнейших мнений о Шекспире, высказанных европейскими писателями в XVIII и XIX столетиях", "Четыре новые драмы, приписываемые Шекспиру", соч. Рётшера; "Лессинг, его жизнь и творения". Сверх того, были напечатаны статьи исторического содержания: "О литературной взаимности между племенами и наречиями славянскими", "О сочинениях Венелина по славянской истории", "Письмо князя Пожарского к императору Максимилиану", "Исторические известия о Нижнем-Новгороде", "Записки князя Долгорукого" и пр..
В отделе критики рассмотрены: "Горе от ума", комедия Грибоедова; "Полное собрание сочинений Марлинского"; "Подарок на новый год, две сказки Гоффмана"; "Детские сказки дедушки Иринея", "История древней русской словесности", соч. М. Максимовича; "О жизни литературной, или ответ на рецензии Терапевтического журнала и статей "О жизни", соч. Ив. Зацепина; "О Ганеманне и гомеопатии, практическое сочинение Семена Вольского"; "Герой нашего времени, соч. Лермонтова"; "Путешествие барона Врангеля вдоль северного берега Сибири и в Ледовитом море в 1820–1824 годах"; "Сочинения графини Сарры Толстой"; "Сочинения в стихах и прозе Дениса Давыдова, второе издание"; "Влахо-болгарские или дако-славянские грамоты".
В Библиографической хронике постоянно были разбираемы все книги, издававшиеся в России на русском и иностранных языках, тотчас по их выходе, – так что библиографическая хроника "Отечественных записок" есть самая полная и отчетливая летопись современной русской литературы. Известия о замечательных явлениях современной французской, немецкой и английской литературы составляли постоянную статью почти в каждой книжке "Отечественных записок". Материалы для истории, статистики, целые переводные повести, особо от помещаемых в отделе словесности, постоянные отчеты о русском и французском, а иногда и английском театрах, новости по части наук, открытий, литератур в Европе и у нас, в России, – вот содержание Смеси "Отечественных записок".
В прошлом году начал издаваться драматический альманах – журнал "Пантеон русского и всех европейских театров". Успех этого повременного издания, при существовании "Репертуара", показал, что и у нас драма становится тем, чем недавно был роман, – исключительно любимым родом поэзии. В то время как "Репертуар" потчевал свою публику невинными водевилями, частию переведенными, частию переделанными с французского, и чувствительными драмами домашнего печения, "Пантеон" подарил своих читателей "Бурею" и "Цимбелином" Шекспира и несколькими, более или менее, примечательными драмами, переведенными с немецкого, английского и французского; из них особенно примечательны: "Двадцать четвертое февраля", драма Вернера, превосходно переведенная с подлинника г. Струговщиковым, и "Норман, морской капитан", драма Больвера, переведенная с английского прозою; а из оригинальных – "Торжество добродетели", драматический очерк канцелярской жизни г. Меншикова, "Благородные люди", комедия в двух действиях его же, г. Меншикова, и "Петербургские квартиры", комедия-водевиль г. Кони, примечательная в целом как веселая и оригинальная шутка и превосходная своим четвертым актом, составляющим как бы особую комедию в комедии. Если справедливы слухи, то на будущий год "Пантеон" подарит русскую публику драмою Шекспира "Ромео и Юлия", которая превосходно переведена с подлинника стихами. "Пантеон" возбудил соревнование и в "Репертуаре", который подарил публику очень хорошим переводом в прозе "Антония и Клеопатры", выдав эту драму Шекспира в виде особого приложения к одной из своих книжек.
В конце прошлого года журнальное движение проявилось еще сильнее. Возобновляется старый журнал "Русский вестник", издававшийся известным литературным ветераном и патриотом, С. Н. Глинкою, который будет иметь сотрудниками целых три действующих лица: г. Греч, бывший некогда владельцем и редактором "Сына отечества" и издавший в прошлом году, вместо обещанных 12 книжек, только одну книжку "Детского собеседника", г. Полевой, бывший редактор "Сына отечества" и недокончивший его, г. Кукольник – бывший редактор "Художественной газеты", не издавший ни одного нумера ее в 1839 году. Странное явление – журнал с четырьмя редакторами! Дай бог, чтобы на нем не сбылась пословица: у семи нянек дитя без глазу!.. Какое будет его направление, что скажет он нам нового – можно предвидеть по именам редакторов, которые еще так недавно и с таким блеском выказали свои журнальные способности. Г. Булгарин, не участвующий в "Русском вестнике", нынешний год делается редактором хозяйственного журнала "Эконом", который издается г. Песоцким, издателем "Репертуара".
Итак, журналов стало у нас больше прежнего; но это только видимый выигрыш со стороны литературы, а в сущности дело остается все тем же, чем и было: имя не составляет вещи, и если один и тот же человек издает хоть десять журналов – эти десять равны единице, разделенной на десять частей и в десять раз разделившей силы и деятельность редактора. Одно и то же направление, один и тот же образ мыслей и взгляд на вещи только надоедают, если повторяются в нескольких изданиях. И потому к помянутым нами новым журналам очень идет этот старый стих:
Ни что не ново под луною!
До 1831 года в одной Москве было больше журналов в сущности, чем теперь в обеих столицах по числу. Не говоря уже о "Телеграфе", которого важная заслуга единодушно признана теперь и друзьями и недругами покойника; не говоря о "Московском вестнике", знакомившем нашу публику с германскою литературою и германским воззрением на жизнь, науку и искусство, – самый "Вестник Европы", доживавший тогда свои последние годы, был явлением примечательным и интересным. Это была умирающая мысль, отстаивающая себя в отчаянной схватке против враждебной новизны… Какое характеристическое издание было в начале и в конце своем – "Телескоп"! Да, тогда имя было вместе – делом, а теперь – только новые имена журналов, а сущность остается все та же, все старая же…
Кстати о московских журналах с направлением и характером: в Москве издается с нынешнего года новый журнал "Москвитянин". Главный редактор его г. Погодин, главный сотрудник г. Шевырев. Не беремся пророчить о судьбе нового издания, но смело можем поручиться, что он есть предприятие честное, добросовестное, благонамеренное, чисто литературное и нисколько не меркантильное; что у него будет своя мысль, свое мнение, с которыми можно будет соглашаться и не соглашаться, но которых нельзя будет не уважать, – против которых можно будет спорить, но с которыми нельзя будет браниться.
От журналистики обратимся собственно к литературе 1840 года и посмотрим, чем-то обогатила она нас. Нельзя сказать, чтоб по изящной литературе в прошлом году не вышло нескольких примечательных книг. "Римские элегии" Гёте, переведенные размером подлинника г. Струговщиковым, "Кот Мурр", роман Гоффмана, и "Путеводитель в пустыне" Купера – суть важные приобретения, или, лучше сказать, усвоения нашей литературы из сокровищницы литератур немецкой и английской, особенно первое, как переведенное стихами, достойными стихов подлинника. К числу этих приобретений должно отнести и "Подарок на Новый год", две сказки Гоффмана ("Неизвестное дитя" и "Человек-щелкушка"), очень хорошо переведенные, тогда как первый перевод их (в "Серапионовых братьях") очень дурен. Кстати о переводах вообще, то есть и отдельно вышедших, и помещенных в журналах, и даже нигде не напечатанных: наша литература принялась за Шекспира, несмотря на то, что публика еще не думает серьезно приняться за него. Мы уже упоминали о "Буре", "Цимбелине", помещенных в "Пантеоне", и "Антонии и Клеопатре", вышедшей при "Репертуаре" особенною книжкою; теперь упомянем о другом (в стихах) переводе "Бури" – г. Сатина, только что вышедшем в Москве; сверх того, как слышно, печатаются два перевода "Сна в летнюю ночь" – г. Вельтмана и г. Сатина; приготовлены к печати (хотя и неизвестно наверное, будут ли напечатаны): "Король Иоанн", "Ричард II" и "Генрих IV", переведенные в прозе, с подлинника, г. Кетчером; "Ричард II", "Двенадцатая ночь, или Что угодно" и "Гамлет", переведенные с подлинника стихами г. Кронебергом; "Ромео и Юлия", переведенная с подлинника, стихами, г. Катковым. Кроме того, говорят, переведены: "Кориолан", "Много шума из пустяков", и пр. Мы слышали даже, что один молодой человек, посвятивший себя изучению Шекспира, и собственно для него изучивший английский язык, перевел стихами – страшно вымолвить! – всего Шекспира Итак, важность вопроса о Шекспире теперь состоит не в том, как и кому переводить его, а в том – для кого, а следовательно, как и кому печатать его… Воля ваша, а странна наша литература!..