Я впервые попал в Коктебель сразу после войны - в 1947 году. Отдыхающих или творящих было совсем немного - человек сорок. Заправляла всем всеми любимая маленькая, седая, подвижная, весьма острая на язык Олимпиада Никитична, душой же дома и продолжательницей, блюстительницей всех традиций была Мария Степановна, вдова поэта. Это она с ближайшим другом своим и Максиньки, как она называла своего мужа, - Анчуткой (было у неё, вероятно, имя и отчество, но я, к стыду своему, забыл…) - это они вдвоём сумели не только сохранить всё, как было при покойном поэте, не сдвинув ни карандаша, ни пресс-папье с письменного его стола, но пронести все эти сокровища - книги, картины, карандаши и флорентийские пресс-папье - сквозь вихри, огонь и воду войны. Даже немцев не впустили в дом. Всё самое ценное с Анчуткой закопали, стали у дверей и решительно заявили: "Здесь "Дом поэта"… Война сюда не допускается". Немцы не вошли. Советские же офицеры и солдаты вошли только по приглашению самой Марии Степановны.
С годами Дом творчества разросся. Построили новые корпуса, столовую, детские площадки, кино, обнесли невысокой, правда, но всё-таки стеной - "Вход посторонним воспрещён!" - но среди всего этого, разросшегося и, скажем так, весьма обюрократившегося, некоей цитаделью-заповедником высился всё тот же серо-бело-золотистый дом с верандами и лестничками, и не всякого на этих лестничках Мария Степановна приветливо принимала…
Пять лет тому назад Мария Степановна умерла. Коктебель осиротел. Вторично. Похоронили её высоко на горе, рядом с Максимилианом Александровичем. Оттуда виден весь залив, посёлок и дом, которому она посвятила всю свою жизнь…
Я не знаю дома прекраснее. Всё в нём удобно, красиво, на редкость уютно и, что главное, отмечено печатью, увы, почти забытого теперь особого благородства и тонкого вкуса, которым отличались русские художники и поэты времён "Мира искусства", Серебряного века…
Таким был Волошин. И нам, не знавшим его, но хорошо знавшим и любившим Марию Степановну, удалось всё же благодаря ей прикоснуться к этому уходящему миру.
Сейчас у "Дома поэта" фактически нет хозяина. Отдали его в ведение феодосийского музея Айвазовского. А завещан он был Союзу писателей. Кто же отвечает за него, кто сохраняет? Даже "Литературная газета" забила тревогу. Значит, дело плохо. Очень плохо. Авторы статьи Ф. Кузнецов и П. Воронько предлагают как некую спасительную меру превратить Коктебель в заповедник, подобно Карадагу, ставшему, по их словам, с прошлого года заповедником. Но, по имеющимся у меня сведениям (от людей, недавно отдыхавших в Коктебеле), на Карадаг теперь никого не пускают. Так что кончились прогулки к скалам и бухтам…
Ну, а дом? Пока он ещё не в зоне? К счастью, у него есть ещё друзья. И много. Будем надеяться, верить - не дадут они его в обиду. Дом Поэта. Дом Волошина.
Послесловие
Под этим названием - "Маленькие портреты" - Виктор Некрасов в конце 60-х годов начал писать своеобразные рассказы-воспоминания: о тех, кого встретил на своём пути. Тут и бабушка - "Алина Антоновна", и "Луначарский", и "Станиславский", и "Ле Корбюзье", и "Чуковский"… Мне, как редактору, тогда казалось, что с них начнётся новый этап в развитии его прозы. Многие из них были напечатаны в журнале "Новый мир".
Рассказ "Памяти Анны Ахматовой" тоже входил в этот цикл, но не был напечатан никогда. Написан он был в 1968 году.
Не увидели света и его воспоминания - "Твардовский". Он написал их сразу же после похорон и послал мне из Киева в Москву заказным письмом со штампом отправления "19 февраля 1972 год". Через два месяца после смерти Александра Трифоновича…
А "Коктебель. К пятидесятилетию "Дома поэта"" он прислал из Парижа в 1981 году.
В этой работе я опираюсь на письма Некрасова, на его слова о том, что он был бы рад, если бы его вещи появились в Москве. Было это написано 18 июля 1987 года.
Но во время этих горячих и таких живых телефонных переговоров и его писем на эту тему настигла нас эта последняя несчастная дата - 3 сентября 1987 года - день его смерти.
А мне хотелось, чтобы при жизни его случилась эта радость.
Я уверена, что читатели "Маленьких портретов" услышат, как звучит его голос, поймут, как любил он жизнь, кого выбирал в герои.
К этому я позволю себе добавить только несколько слов: что родился Виктор Некрасов в Киеве в 1911 году и в Киеве окончил Архитектурный институт. Все годы войны он провёл на фронте, на самых огневых линиях боёв. Он был сапёром, старшим лейтенантом, державшим оборону на Тракторном заводе в Сталинграде. Он никогда не говорил о том (и мне не разрешил бы написать), что вернулся с войны израненный. Раны свои он скрывал. И только несколько лет тому назад после операции в больнице был извлечён последний осколок, полученный им на войне.
Естественно, что первая повесть Виктора Некрасова называлась "В окопах Сталинграда", она была напечатана в журнале "Знамя" в 1946 году и принесла автору настоящую славу. Без этой прекрасной книги наша литература была бы другой. От неё повела своё развитие наша честная, верная правде жизни проза о войне.
После этого он написал повесть "В родном городе" - о возвращении с фронта домой - острую, талантливую и очень человечную. "Первое знакомство" - итальянские впечатления, открытие страны в особом, им тогда найденном жанре свободных путевых заметок. Именно свободных и очень индивидуальных. Так написаны и "Месяц во Франции", "По обе стороны океана"…
Цельность его творчества - в необыкновенной художественности его личности, изящности его письма, прелести неповторимой его интонации. И в повестях его - больших и маленьких, и в "путевых заметках", и в рассказах, и в воспоминаниях, - везде образ автора и гуманистический его мир составляют главное содержание, основу книг.
"Маленькие портреты" - отличное тому подтверждение.
В 1974 году он уехал в Швейцарию, а потом поселился в Париже.
Рассказ о трагической истории его жизни - ещё впереди. О ней надо написать тщательно, подробно, достойно, без неточных, торопливых, полуправдивых или крикливых слов.
Публикация и послесловие А. Берзер