Но посетители "Большого ремтера" в 1967 году ничего этого не знали, потому и не задавались вопросом, куда же могли деться сокровища. Нас интересовали подземелья вообще, и какой-либо конкретной цели, спускаясь сюда, мы, конечно, не могли преследовать. Для нас "Большой ремтер" был просто громадным и зловещим подвалом полуразрушенного замка. Обшаривая фонариком стены зала, мы увидели, что справа, в углу – глубокая ниша, из которой несколько ступенек вели к дверному проему. Однако и здесь, по-видимому, разрушительная сила взрыва сделала свое дело, завалив вход в соседнее помещение. Попасть туда (а это был знаменитый "Малый ремтер") не представлялось возможным. Таким образом, я собственноручно мог бы удостоверить, что это помещение "Блютгерихта" в 1967 году было полностью завалено рухнувшими конструкциями. Они погребли не только то, что находилось в самом помещении, но и наглухо завалили расположенные еще ниже подземелья.
Как мы знаем из документальных источников, под "Малым ремтером" на глубине пяти метров располагался громадный сводчатый подвал площадью свыше ста десяти квадратных метров. Массивные цилиндрические своды поддерживались прямоугольным трехметровым пилоном . Интересно то, что зал этот имел несколько глубоких ниш в фундаментах орденской постройки. Во внешней стене северного крыла эти ниши углублялись почти на всю толщину каменной кладки и даже несколько расширялись в своей верхней части. Для чего они служили в древние рыцарские времена? Для входа в подземные лабиринты старого города? Для спуска на глубину каких-либо грузов? Для каких-то других хозяйственно-бытовых целей? К сожалению, это неизвестно.
Вместе с тем, наличие ниш в заваленном подвале "Малого ремтера" наводит на очень любопытные предположения, в частности, с наибольшей степенью вероятности определяющие место одного или, может быть, двух (ведь ниши тоже две!) подземных ходов, ведущих к северу от Королевского замка. О первом рассказали в свое время поляки Вацлав Флерковский и Станислав Гура, которые участвовали в строительстве глубокой траншеи, под прямым углом пересекавшей брусчатку мостовой рядом с замком. О втором поведал в своих воспоминаниях старший советник Управления высотного строительства Ганс Гербах, руководивший постройкой трехсотметрового подземного туннеля, который соединялся с канализационным коллектором и доходил аж до Альтштадтской кирхи. Остается только гадать о том, когда же все-таки оказались обрушенными своды "Малого ремтера", ведь двумя этажами выше располагалась гостинная "Маршальских покоев", где Брюсов видел обгоревшие медные навески, а затем Кучумов обнаружил остатки трех панно флорентийских мозаик, являвшихся элементами декора Янтарной комнаты. Так или иначе, но к началу обстоятельного обследования замка подземелья под "Малым ремтером" оставались заваленными и, естественно, не могли быть изучены должным образом.
Не менее интересными были и другие конструктивные детали подвала под "Малым ремтером". Так, во внутренней стене замка, там, где находилась турнирная галерея и вход в "Блютгерихт", под землей располагались обширные ниши, почти на пять метров уходящие вглубь двора. Какой цели служили эти хранилища, также неизвестно, хотя не исключаются довольно прозаические объяснения, так как винный погребок являлся хлопотным хозяйством, своего рода торгово-производственным комплексом, требующим наличия многочисленных подсобок и технических помещений.
Ближе к углу подземной комнаты рядом с пятиметровыми нишами в стене была проложена узкая винтовая лестница, которая поднималась до расположенных двумя этажами выше "Маршальских покоев". Не по этому ли потайному ходу ретировались из осажденного замка нацистские бонзы и эсэсовские главари? Прошмыгнуть в горячке боя в узкую дверь и потом пятнадцатью метрами ниже попасть в длинный тунель-лабиринт, протянувшийся под старым городом вплоть до Альтштадтской кирхи, было делом нетрудным. Где-то там во время постыдного бегства с поля боя сорвался в зловонную жижу канализационного коллектора генерал Фидлер, бывший уполномоченный обер-президента по вопросам противопожарной безопасности, директор Пожарной школы в Метгетене, пытавшийся по указанию оберфюрера Бёме помешать капитуляции кёнигсбергского гарнизона и расстрелять советских офицеров, прибывших в бункер генерала Ляша для ведения переговоров. Должно быть, десятки крупных и мелких фашистских руководителей скрылись через этот ход, прежде чем рухнули своды "Малого ремтера". Трудно понять, почему до сих пор никого не заинтересовал этот подземный лабиринт, выходящий из северного крыла замка, ведь по существу никаких основательных работ по его поиску проведено не было, если не учитывать немногочисленные и вялые попытки найти хотя бы "что-нибудь" в этом месте, предпринятые в шестидесятые – семидесятые годы. Впрочем, об этом речь пойдет дальше.
Внимательно осмотрев "Большой ремтер", самодеятельные исследователи в 1967 году неожиданно обнаружили большую арку, конусом поднимающуюся прямо до сводчатого потолка. Недолго думая, мы шагнули в темный проем…
Из дневниковых записей А. С. Пржездомского.
25 марта 1967 года
"…Шаги гулко отдаются в высоких сводах подвала. Ноги то и дело натыкаются на кирпичи, цепляются за проволоку и какие-то истлевшие тряпки. Шаг, другой. Остановка. Свет фонарика выхватывает тяжелые железные петли, вмурованные в стены. А дверей нет…
Весь пол усеян битыми бутылками, и стекло хрустит у нас под ногами. Очень холодно и сыро, как в какой-нибудь глубокой пещере… В конце подвала – опять дверной проем. Куда он ведет? Мы остановились перед ним и посветили фонариком…"
То, что предстало перед глазами ребят, спустившихся в недра рыцарского замка, было грандиозным. Длинный, похожий на громадную нору, арочный проем заканчивался большим, почти квадратным залом с высокими, не менее шести метров, сводами. Стало понятно, что мы неожиданно проникли в основание разрушенной башни фогта Лиделау, в самую нижнюю ее часть, заваленную практически со всех сторон обломками рухнувших стен северного крыла. Откуда-то сверху едва сочился дневной свет, позволяя рассмотреть очертания зала. Но тут чуть не случилась неприятность, которая могла обернуться большой бедой. Первый, кто сделал шаг в сторону зала (это был Володя), вдруг почувствовал, что нога не находит опоры и он проваливается вниз. Слава Богу, ему удалось ухватиться за выступ стены и удержаться на ногах. Теперь уже все заметили, что пол помещения утопал в темноте и, кажется, располагался значительно ниже порога.
Как выяснилось, от дверного проема вниз вела вдоль стены узкая, в один кирпич, лестница с чрезвычайно высокими неудобными ступенями, а пол зала располагался метра на два ниже входной двери, так что, оступившись, можно было разбиться. Тем более что внизу был приличный завал из обломков неизвестно откуда взявшихся здесь.
Трудно сейчас вспомнить, что взяло верх, когда мы приняли решение не спускаться вниз, – благоразумие или резко обострившееся чувство опасности, но дальше дверного проема-туннеля шага никто не сделал. А зря! Ведь мы оказались, пожалуй, как раз в том месте, тщательный осмотр которого мог дать серьезную пищу для размышлений, послужить поводом для активизации поиска в дальнейшем, когда к делу приступили специалисты.
Подземный зал нижнего яруса башни фогта Лиделау был если не самым интересным, то уж, во всяком случае, самым страшным помещением Королевского замка. Ведь именно благодаря ему винный погребок, разместившийся здесь, приобрел столь зловещее название – "Блютгерихт", что в переводе с немецкого означало "Кровавый суд" или "Суд крови". Дело в том, что этот зал популярного ресторана именовался "Камера пыток". Прекрасно, не правда ли, – особенно для торжественных застолий и дружеских вечеринок?
Из книги Вальтера Франца "О "Блютгерихте" в Кёнигсберге". Кёнигсберг, 1938 год
"Камера пыток… пожалуй, самое возбуждающее помещение, даже если мы не будем вспоминать о бедолагах, томившихся в этом застенке. Как в каждом зале, одна стена здесь занята пятью бочками с резьбой по дереву – работа мастера Лидтке… "Камера пыток" – это место отдыха спокойных собутыльников, компаний в два, три или четыре человека… Через очень узкую щель, которая к тому же застеклена в несколько слоев, проникает лишь слабый дневной лучик… Здесь внизу постоянно горит свет. Все яркое изгнано отсюда, несколько ламп сохраняют лишь приятный полумрак в древнем подземелье. Но свечи были бы еще эффектнее!.."
Да, практически в последний год существования руин замка мне удалось не только увидеть могучие развалины, но и побывать в самом чреве этого таинственного сооружения, места наибольшего притяжения не только всех поисковых групп и сознательных энтузиастов, но также и авантюристов-кладоискателей с криминальным уклоном. Обстоятельства сложились таким образом, что еще задолго до осмысленного участия в поисковой работе мне повезло соприкоснуться с такими удивительными вещами, которые, казалось, могли существовать только в книгах, – мрачные подземелья, потайные рыцарские лестницы, страшные ходы-лабиринты… В обыденность вторгались тайны прошлого, образуя с ним связующую нить с современностью и помогая лучше понять ее. Как жаль, что нынешним энтузиастам поиска утраченных сокровищ недостает таких романтических объектов, каким был Королевский замок!
Конечно, тогда, в шестьдесят седьмом, обшаривая фонариком углы подземного зала башни фогта Лиделау, никто не знал о том, что творилось здесь во времена Тевтонского ордена. Предания и документы свидетельствуют, что именно здесь вершился жестокий суд Средневековья над людьми, объявленными врагами крестоносцев, а врагами в те мрачные времена считались не столько разбойники, сколько политические противники магистра и комтура или жертвы интриг их окружения. Известно, например, что трех прибывших из Данцига высокопоставленных вельмож комтур Тевтонского ордена заманил в "Маршальский ремтер", а затем по потайной лестнице их буквально приволокли в саму преисподнюю – подвал с сырыми каменными стенами и вмурованными в них железными кольцами. Что пережили там эти несчастные, подвергавшиеся страшным пыткам и истязаниям в течение двух дней и ночей, можно только предполагать. Достоверно лишь то, что их обезображенные трупы, завернутые в полотно, были ночью тайно вывезены из замка и погребены за пределами города. Эти истории щекотали нервы кёнигсбергского обывателя, поэтому винный зал под названием "Камера пыток" был наиболее популярен в "Блютгерихте".
Почти во всех путеводителях по Кёнигсбергу и более или менее подробных описаниях замка обязательно упоминается это древнее подземелье, живописуются зловещие приспособления, которые призваны были вырвать любое признание из уст узников. "Испанская игла", "большой колпак", "перечная камера" – вот далеко не полный перечень из арсенала заплечных дел мастеров Тевтонского ордена, орудовавших когда-то в сыром подземелье, где мне довелось побывать более чем сорок лет назад.
Мои запоздалые сожаления о том, что в 1967 году не хватило духа подробно осмотреть "Камеру пыток", связаны прежде всего с одним очень важным обстоятельством, которое нельзя не учитывать, если всерьез задаться целью выяснить возможные пути исчезновения сокровищ из Королевского замка. Тогда, не имея никакого представления о назначении и устройстве замковых подземелий, мы – одни из последних посетителей винного погребка – ограничились беглым осмотром каменного склепа башни фогта Лиделау. И только спустя годы, после изучения многочисленных документов можно с уверенностью сказать, что тогда, по-видимому, была упущена реальная возможность приоткрыть еще одну тайну Королевского замка.
Как я уже рассказывал, пол "Камеры пыток" располагался ниже входа в само помещение. Фридрих Ларс, известный исследователь замковой архитектуры, объяснял это значительной осадкой всего сооружения, простоявшего почти семьсот лет на холме Твангсте. Именно поэтому оборудованная когда-то в толще трехметровой стены входная дверь с проходом в подземелье постепенно опустилась вместе с башней почти на два метра и, разумеется, уже не совпадала с этажами северного крыла замка. Попасть в подвал можно было только по узкой лестнице-щели в толще стены, о которой я уже не раз рассказывал. А это было, конечно, не очень удобно, – ведь для того, чтобы там оказаться, предстояло подняться на этаж выше, а затем, рискуя сорваться вниз по чрезвычайно крутым ступеням, спускаться в "Камеру пыток". В XIX веке это неудобство было устранено – потайную лестницу соединили проходом с полуподвальным этажом здания и навесили массивную железную дверь, точь-в-точь такую же, как делали в рыцарские времена.
Читатель, наверное, недоумевает, зачем ему знать эти подробности давно минувших столетий, связанные с несуществующим сейчас сооружением. А дело как раз в той самой двери, которая погрузилась в толщу земли вместе с фундаментом башни фогта Лиделау. Получилось, что основательно сооруженный в свое время проход в каменной стене вел теперь в… никуда. Оказавшись на два метра ниже пола соседнего помещения, примыкавшего к "Большому ремтеру", этот трехметровый туннель не мог использоваться по назначению и был замурован кирпичной кладкой. С другой стороны, это мог быть только грунт, потому что в этом месте северного крыла замка глубоких подвалов не было.
Теперь самое время, читатель, напомнить Вам свидетельства немки Магды Путтерс, о которых я рассказывал ранее. Помните, она, работая поваром в части фольксштурма, дислоцировавшейся в замке, случайно услышала разговор двух эсэсовцев о том, что Янтарная комната надежно укрыта в каком-то подвале под капеллой Святой Анны, куда можно якобы попасть через залы винного ресторанчика. Конечно, допустимы различные интерпретации этих, прямо скажем, не очень конкретных сведений, и читатель при желании может поупражняться в выдвижении тех или иных версий. Но в связи с рассказанным о "Камере пыток" напрашивается очень правдоподобная и довольно заманчивая версия: значительные ценности могли быть укрыты как в оказавшемся ненужным проходе в толще стены башни, так и ниже полуподвальных помещений, расположенных под капеллой Святой Анны. В пользу этого свидетельствуют, в частности, следующие обстоятельства.
Во-первых, исключительная надежность самих подвалов, трехметровые стены которых и почти метровые перекрытия сводов гарантировали предметам сохранность даже при прямом попадании снарядов и бомб в расположенные выше сооружения замка.
Во-вторых, простота подготовки помещений для укрытия ценностей. Чтобы поместить туда ящики, достаточно было разобрать слабую кирпичную замуровку XIX века, а в случае необходимости выбрать немного грунта под соседним помещением, для чего требовались считанные часы.
В-третьих, почти абсолютная уверенность в том, что никто не знает о давным-давно замурованной двери во внутренней стене. Ведь даже на самых точных планах, составленных Фридрихом Ларсом, она обозначается едва различимым пунктиром.
В-четвертых, объем подземных полостей для укрытий представлялся довольно значительным. Ведь только туннель в стене имел в длину три, а в высоту и ширину – полтора метра. Возможности же оборудования укрытия за пределами башни, куда вел указанный проход, были почти неограниченными – выбирай песок с двухсотметровой площади пространства между подвалами и укладывай что угодно среди фундаментов из гигантских валунов. Даже не требовалось заботиться об отводе сточных вод. Ведь в самом низу башни хорошо сохранился старый дренаж – крайне узкий, выложенный камнем туннель, по которому просочившаяся в подвал вода уносилась к бурным потокам проходящего по трубе ручья Катцбах.
Наконец, в-пятых, воспоминания очевидцев последних дней перед падением замка в апреле 1945 года свидетельствуют, что именно здесь произошел громадной силы взрыв, заваливший вход в "Камеру пыток" со стороны капеллы Святой Анны. Уже тогда некоторым показалось, что это было не попадание советской авиабомбы, а преднамеренный подрыв заранее установленного фугаса. Не исключено, что взрыв этот мог разрушить лишь часть помещений, оставив невредимым проход в башню фогта Лиделау под самой капеллой, иначе как бы мы проникли в это подземелье в 1967 году?
От того романтического визита в залы винного погребка "Блютгерихт" более сорока лет назад у меня остались, как говорится, неизгладимые впечатления, которые потом, спустя несколько лет, заставляли вновь и вновь обращаться к этому загадочному объекту. Тем более что новый виток поисков начался как раз с Королевского замка.
Насколько интересно переплетаются судьбы людей, как часто ждут нас неожиданные встречи, известно, конечно, каждому. Но тогда, в марте 1967 года, нам с Володей и в голову не могло прийти, что мы были совсем рядам с теми, кто всерьез решал задачи поиска Янтарной комнаты. Почти каждодневно "обследуя" развалины замка, забираясь в самые немыслимые его уголки, мы, конечно же, обратили внимание на часто появляющуюся здесь группу солидных, представительных людей. Они что-то оживленно обсуждали, о чем-то спорили, глядя на руины замка. Один из них, коренастый мужчина невысокого роста в сером плаще, время от времени энергично указывал рукой то на возвышающийся остов бывшей колокольни, то на пролом в стене, то на груду обломков в восточной части замкового двора. Остальные, как по команде, поворачивали головы в нужном направлении. Со стороны это не могло не вызвать улыбки. Изредка доносились странные, звучавшие как заклинания слова: "Блютгерихт", "Роде", "Штраус", "бункер", "Файерабенд"…
Мы, прислушиваясь, старались уловить смысл разговора, но на расстоянии это сделать было трудно, а приблизиться к столь представительному обществу казалось неудобным. Так и не удалось тогда узнать, чем занимались эти люди, и лишь спустя два года мне посчастливилось познакомиться с тем самым невысоким человеком в сером плаще. Встреча с ним во время работы экспедиции положила начало длительного знакомства, со временем он стал добрым старшим другом, контакт с которым не прерывался в течение всех последующих лет, вплоть до его смерти в 1994 году. Мы вместе участвовали в поисках Янтарной комнаты на территории Калининградской области, встречались в Москве и Ленинграде, Пушкине и Павловске. А в моей личной библиотеке есть немало книг по искусству с дарственными надписями этого человека. Как читатель, видимо, уже понял, это был Анатолий Михайлович Кучумов, – человек, спасший в лихую годину десятки тысяч произведений искусства, авторитет, признанный в широких научных кругах, непременный участник многих поисковых групп, действовавших в Калининграде. О его работе в 1946 и 1949 годах я достаточно подробно рассказал в предыдущих главах.
Тогда, в марте 1967 года, в Калининграде начинался новый этап поисков, в ходе которого предполагалось на принципиально новой основе обобщить накопленные сведения и целеустремленно приступить к обследованию всех возможных объектов укрытия похищенных гитлеровцами ценностей. Именно для этого в Калининград была направлена специальная рабочая группа.
Из докладной записки председателю комиссии по розыскам Янтарной комнаты Стриганову В. М.
25 марта 1967 года