А если жизненные цели и личность лидера масштабны, человечны и чисты, то и народ быстро обретает великие созидательные цели, оказывается способным на великие дела, на удивительные свершения и – что самое удивительное и радостное – совершает их, совершает в поразительно короткие исторические сроки!
Именно так вышло со Сталиным…
Подумать только! Я написал еще одну не тонкую книгу о Сталине, не использовав ни строчки из моих предыдущих и тоже не тонких книг о нем. Написал на совершенно новом материале. А можно было бы написать и еще одну книгу, и еще…
И каждую – тоже по ранее не использованным материалам, на не затронутые ранее темы…
Сталин воистину неисчерпаем!
Возьмем мировую руководящую "Большую Тройку" времен Второй мировой войны…
Рузвельт, Сталин, Черчилль…
Всего Черчилля – с его личной и политической биографией, с его мыслями и делами – можно втиснуть в пусть и толстый, но один том.
И для Рузвельта – того, что из "Большой Тройки", Франклина Делано – тоже за глаза хватит одного тома.
Не говоря уже о дяде "ФДР" – тоже президенте США Теодоре Рузвельте…
Хватит тома на де Голля…
И на Бисмарка…
И на Генри Форда…
И на Махатму Ганди…
И на Мао Цзэдуна…
И даже великого Наполеона и нашего Петра Великого вполне можно вместить в два-три капитальных тома.
Ленин?..
Безусловно, Ленин для Сталина – Учитель. Сталин не только заявлял, что он – лишь ученик Ленина, но и ощущал себя им всю свою жизнь. Но верно сказано: "Учитель, воспитай ученика, чтоб было у кого учиться". Ленин мог бы многому научиться у того Сталина, которым Сталин стал уже через несколько лет после смерти Ленина.
Ленин – это великий замысел, великая мечта, а Сталин – их достойное исполнение.
Вот почему даже Ленина можно уместить – с квинтэссенцией его идей, дел, свершений, со всем тем, что успел сделать Ленин, томов в десять.
А на Сталина – революционера, политика, государственного деятеля, организатора науки и промышленности, вдумчивого единомышленника талантливых конструкторов, технократа, идеолога, деятеля культуры, глубокого философа, мыслителя, полководца и военного теоретика, ученого, системного аналитика, системного менеджера и, наконец, социального реформатора, создателя великой державы, не хватит и десятка толстенных томов…
Да что десятка!
Двух и то будет не в избытке!
ЧЕМУ была посвящена жизнь Сталина?
Борьбе за освобождение рабочего класса?
Несомненно – да, но – не только…
Сталин отнюдь не очаровывался людьми труда лишь оттого, что это люди труда. В апреле 1930 года он писал в одном из писем: "Среди рабочих бывают всякие люди, и хорошие, и дурные. Я знаю старых рабочих, …которые и до сих пор не могут освободиться от тоски по старым хозяевам – капиталистам. Да, …всякие бывают на свете рабочие…"
Так, может, для Сталина было главным создание могучей державы? Вот ведь как часто СССР Сталина называют империей, и глупцы видят его главную заслугу в этом? Глупцы потому, что у Сталина "имперские" амбиции и в мыслях не ночевали – это видно уже из той последней его публичной речи, которую он произнес при закрытии XIX съезда КПСС. Будущий разумный мир виделся Сталину не как мир с господством СССР, а как мир братского мирового социализма…
Я уже говорил, что жизненный путь Сталина на первых его этапах можно определить как путь к Делу, а позднее – как делание этого Дела.
Но во имя чего он его делал?
Сегодня у меня, как мне представляется, неплохо понявшего Сталина, есть на такой вопрос один определяющий ответ.
Сталин жил, боролся и работал во имя раскрытия в человеке и в образуемом людьми обществе всего того, что превращает человека в Человека, общество – в свободную ассоциацию всесторонне развитых личностей, а планету – в тот Сад Земной, о котором было сказано задолго до Сталина – в главе 26-й первой Книги Бытия: "Человек создан, чтобы возделывать и хранить сад земной".
Но Сталин, как творческий марксист и великий социальный зодчий, стремился к еще большему! Он понимал, что Человек создан не только для того, чтобы возделывать и хранить, но и для того, чтобы преобразовывать жизнь – все более и более раскрывая в ней Человека.
С ЧЕГО БЫ начал Сталин сейчас?
Этот интересный и правомерный вопрос задавал мне в декабре 2009 года корреспондент газеты "Московский комсомолец", однако мой ответ, увы, не вошел тогда в окончательный текст интервью.
Очевидно, от меня ожидали, что я буду говорить о жестких мерах и т. д. А я сказал, что Сталин начал бы с того, с чего начинал всегда, когда сталкивался с кризисной ситуацией, – с изучения положения дел, со знакомства и совета с людьми, с подбора кадров.
А уж затем – с составления и обсуждения планов эффективного выхода из кризиса.
Конечно, сама жизнь потребовала бы от него жестких мер – не расстрелов, но массовых замен руководства, национализации, введения общественной цензуры и т. д.
Однако сегодня, имея возможность прямого разговора со страной с телеэкрана, Сталин каждую свою меру предварял бы, во-первых, ее публичным разъяснением. Он, собственно, так всегда и поступал, но – через печать, а телевидение дало бы ему и вовсе безграничные возможности!
Во-вторых же (и даже, скорее всего, не во-вторых, а во-первых), Сталин начал бы с прямого вопроса России – чего она хочет?
К чему ее вести?
И форма такого вопроса была Сталину хорошо известна, как она была хорошо известна в сталинской школе любому старшекласснику, изучающему учебник "Конституция СССР" (хотел бы я посмотреть, кто рискнет в "Россиянии" ввести в школьный курс дисциплину "Конституция РФ").
Сталин все острые и наболевшие социальные вопросы вынес бы на Референдум. Тот, который впервые в истории России был предусмотрен сталинской Конституцией 1936 года и о котором трактует даже нынешняя конституция РФ.
Как я уже говорил, Сталин жил, думая о раскрытии всех созидательных возможностей мира.
А что же нынешние?
А нынешние (я даже именами их брезгую в заключительных строках моей книги о Сталине) живут не во имя чего-либо, даже – собственной гордыни, а всего лишь коптят небо .
О Сталине были созданы легенды и песни, а об этих?
И сказок о них не расскажут, и песен о них не споют…
Но самим фактом того, что они заняли место, и близко им по их калибру не подходящее, они живут, обеспечивая все более и большее замкнутие человека – в самом себе, в своих мелких страстях и страстишках, и в целом – замкнутие же общества…
А Сталин общество раскрывал, расковывал.
Он не раз ошибался – не ошибаются лишь боги, да и боги нередко ошибаются.
Он фатально, трагически ошибся в своей вере и надежде на то, что и без него Россия сможет справиться с новой руководящей кастой…
Но сам он всегда был не с кастой, а с народом, почему трудовой народ и рыдал по нему после его смерти, почему и чтит его по сей день.
В день похорон Сталина московские студентки – не из "элиты", а из народа, веселые образованные советские девчонки выли по Сталину…
Выли, словно их давно ушедшие из жизни неграмотные прабабки-крестьянки.
В МИРЕ давно существует понятие "наполеоновская легенда"…
А что – неплохо!
Легенда – слово высокое, гордое, славное… И культ Наполеона существует во Франции непрерывно уже двести лет. И величие Наполеона не подвергается сомнению ни во Франции, ни в мире – никем и никогда. А так ли уж много совершил великий (ну, кто же спорит!) Наполеон, если сравнить его со Сталиным?
Сравним?
Ну хотя бы в том, как распорядился высшей властью один и как – другой…
Итак, по хронологии первым идет француз…
Роялисты одно время очень рассчитывали на Бонапарта как на человека, реставрирующего во Франции монархию путем приглашения на трон короля-эмигранта. Бонапарт действительно реставрировал во Франции монархию, но – на свой манер, сам став монархом.
Русские националисты (вспомним хотя бы Дмитриевского, Федотова) тоже видели одно время в Сталине будущего националистического вождя, будущего монарха, но тоже ошиблись, хотя и иначе, чем французские роялисты.
О Сталине будет неверно сказать, что он-де "вышел из народа", потому что Сталин, даже став вождем нации, из народа не выходил.
И до самой смерти не вышел.
Наполеон – да, был национальным вождем, вождем нации. Однако в нацию, как уже было сказано, входят все, включая паразитов-эксплуататоров. И Наполеон выражал, собственно, их интересы, сам став одним из них.
Сталин же был не только национальным вождем – в том смысле, что он выражал национальные интересы народов России. Сталин был бо́льшим, чем Наполеон, Сталин был и остался народным вождем – до чего Наполеон так и не поднялся, почему в конце концов и пал.
А Сталин во главе массы и вместе с массой стал творцом новой исторической общности людей – советского народа, а эта новая общность создала во главе со Сталиным новый, высший тип общества – советское общество.
Нет, не выдерживает Наполеон исторического и человеческого сравнения со Сталиным.
Однако Франция Наполеона чтит – ведь он самый великий француз в мировой истории, хотя и родом с Корсики.
А Россия?..
Имея в своей истории великого Сталина, Россия не возвеличивает его, не гордится им, а оплевывает его и отворачивается от него.
А ведь Сталин – не только самый великий русский в мировой истории, хотя он и родом с Кавказа.
Сталин, наряду с Лениным, – самая крупная, самая великая созидательная фигура во всей истории мира!
Причем Сталин – если брать объем и суть им сделанного, стоит даже чуть впереди Ленина, который сам считал, что "исторические заслуги судятся не потому, чего не дали исторические деятели… а по тому, что они дали нового сравнительно со своими предшественниками".
Ленин мог дать много больше, чем дал, – не позволили.
Сталин тоже мог дать больше, чем дал, если бы прожил хотя бы еще год-два, но тоже не позволили.
Однако успел дать Сталин так много , как никто другой в истории мира!
Есть реальный Сталин, и он – велик и славен.
Но еще более велик и славен будет Сталин из начинающей возникать сталинской легенды.
Легенды высокой, гордой, славной…
Как в любой легенде, историческая правда в ней сплетется с наивным вымыслом, но как любая настоящая легенда, в главном она будет правдивой.
О Сталине было написано в свое время искренне и сильно:
Спасибо Вам, что в годы испытаний
Вы помогли нам устоять в борьбе.
Мы так Вам верили, товарищ Сталин,
Как, может быть, не верили себе!
Это – слова и из реальной истории России, и – из будущей высокой легенды о Сталине. А к тем, кто сейчас хулит его и топчет ту кремлевскую брусчатку, по которой ходил легендарный Вождь, более, чем к кому-либо в русской истории, применима давняя оценка Максима Горького:
А вы на земле проживете,
Как черви слепые живут.
И сказок о вас не расскажут,
И песен о вас не споют…
Послесловие
Я ДОЛГО ломал голову, как закончить эту книгу… Возможно, ее стоило закончить на том, что уже сказано, и вообще не писать послесловия?
А если его писать, то что сказать в нем?
Дать еще несколько фактов?
Привести еще несколько аргументов?
Но и так сказано и высказано вроде бы немало…
Может быть, стоило хотя бы кратко сказать о выездах Сталина на фронт в годы уже не Гражданской, а Великой Отечественной войны?
Ведь об этом почти никто не знает, а это было…
Или рассказать, как на повороте послевоенной российской дороги в бронированный "Паккард" Сталина врезалась разбитая колхозная "полуторка" с женщиной-шофером за рулем и как Сталин ее успокаивал?
Или привести выдержки из речи Сталина в Кремлевском дворце на выпуске "академиков" Красной Армии 4 мая 1935 года? Это тогда он вспоминал свою сибирскую ссылку, это тогда он сказал:
...
"Техника без людей, овладевших техникой, мертва… Вот почему упор должен быть сделан теперь на людях, на кадрах, на работниках, овладевших техникой. Вот почему старый лозунг "техника решает все", являющийся отражением уже пройденного периода, когда у нас был голод в области техники, должен быть теперь заменен новым лозунгом, лозунгом о том, что "кадры решают все". В этом теперь главное"…
А может быть, стоило привести архивные документы из интереснейшей, но крайне малотиражной книги Ивана Чигирина "Миф и правда о "сталинском голодоморе" – книги, разъясняющей многое и в сути будущих "верхушечных" репрессий 37-го года, и в том, Сталин ли организовывал "голодомор"…
А как было бы уместно рассказать о том, как тоже оболганный сталинский соратник Андрей Януарьевич Вышинский блестяще выступал на послевоенных международных форумах – на Парижской мирной конференции 1946 года, на первых Генеральных Ассамблеях ООН! У меня под рукой несколько томов этих речей, но…
Или вот – оценки Сталина его ближайшими сотрудниками – членами сталинского Политбюро, наркомами, полководцами, учеными и организаторами промышленности… Из них можно, да давно и нужно, составить отдельную интереснейшую книгу!
Возможно, я это – с собственными комментариями – и сделаю…
А как интересно Сталин смотрел новые советские фильмы! Его замечания были абсолютно точны и профессиональны, и многие классические наши киноленты, которые не сходят с телеэкранов даже сегодня, знакомы нам уже после умного и уместного сталинского редактирования…
Между прочим, в 1935 году СССР Сталина вместе со всем миром широко отметил – по Постановлению Политбюро – 40-летие изобретения Луи Люмьером проекционного киноаппарата…
Известный читателю Георгий Федотов утверждал в своей "Сталинократии" 1936 года, что, "к сожалению, русский диктатор принадлежит к числу молчаливых и лукавых…".
Глуп был Федотов, да и не информирован.
Вот передо мной изданный в 2006 году тиражом "аж" в 500 (пятьсот) экземпляров сборник документов и материалов "И.В. Сталин. Историческая идеология в СССР в 1920–1950 годы: Переписка с историками, статьи и заметки по истории, стенограммы выступлений". Только Часть I этого сборника, охватывающая 1920–1930 годы, содержит более двухсот сталинских документов, иллюстрирующих постоянный "диалоговый" режим работы Сталина.
И это – только вопросы истории!
Приведу из неизвестного стране, изданного нижегородцами в Питере, сборника один лишь конец большого ответного письма Сталина от 29 апреля 1940 года историку Емельяну Ярославскому, редактору журнала "Историк-марксист" и "Исторического журнала".
Скрупулезно уточняя ряд фактов, касающихся дореволюционной партийной работы Сталина и Ворошилова, Сталин писал (в чисто деловом, не предназначенном для публикации) письме:
...
"…Ни я, ни т. Ворошилов не нуждаемся в том, чтобы нам приписывали мнимые заслуги, – у нас и так много действительных заслуг и действительного авторитета. Но в этом, очевидно, нуждаются карьеристски настроенные авторы "воспоминаний" и авторы некоторых подозрительных статей "о вождях", желающие выдвинуть себя наверх путем чрезмерного и тошнотворного восхваления руководителей партии и государства…
Если нужна нам история партии, то она нужна как наука об исторической правде, притом о всей правде, а не только об ее отдельных кусочках. Подхалимство несовместимо с научной историей.
С ком. прив[етом].
И.Сталин ".
Нужны комментарии?
О многом, многом, вынужденно остающемся за пределами книги, хотелось бы и можно было бы сказать хотя бы кратко, парой слов…
Вот, скажем, даже куцый душой бывший переводчик Сталина Олег Трояновский вспоминает, как он впервые должен был переводить 24 марта 1947 года беседу Сталина с английским министром иностранных дел Эрнестом Бевиным (в "Журнале посещений…" отмечено ее время с 22.00 до 23.15)… Постоянный переводчик Сталина Владимир Павлов занемог, и Молотов взял вместо него 28-летнего Трояновского. Осведомившись, где Павлов, Сталин затем, чтобы снять напряжение у новичка, улыбнулся и сказал, имея в виду Павлова: "Тогда передайте привет моему бледнолицему брату от вождя краснокожих".
Какой теплый, человечный жест!
А вот еще…
Но, пожалуй, надо остановиться и сказать под конец то, что, как я понял, сказать надо обязательно.
И на том поставить – ну, если и не точку, то хотя бы многоточие…
В ЖУРНАЛЕ "Источник", публикующем документы из Архива президента РФ, в номере 2-м за 1996 год были опубликованы пять писем к Сталину великого французского писателя, создателя "Кола Брюньона" Ромена Роллана, написанные последним в 1935–1937 годах.
Сталин встречался наедине с Ролланом и его женой 28 июня 1935 года. Их беседа длилась два часа, с 16 до 18 часов, переводил тогдашний председатель ВОКСа – Всесоюзного общества культурных связей с заграницей – "старый большевик" Аросев (1890–1938), арестованный и расстрелянный в 1938 году за причастность к заговору Ягоды – Бухарина.
В ходе беседы Роллан, как следует из его письма от 27 декабря 1935 года, посетовал на то, что даже "верные друзья СССР" имеют мало точной информации о той политической борьбе, которая идет в СССР и что это приводит "к серьезным недоразумениям".
Сталин (цитирую по письму Роллана) сказал тогда в ответ:
"Конечно, если наши друзья на Западе мало осведомлены о мотивах действий Советского правительства и их нередко ставят в тупик наши враги, то это говорит не только о том, что наши друзья не умеют так же хорошо вооружаться, как наши враги. Это говорит еще о том, что мы недостаточно осведомляем и вооружаем наших друзей. Мы постараемся заполнить этот пробел".
Цитата, скорее всего, верна, так как записи во время беседы вела, как я понимаю, русская жена Роллана – Кудашева.
Примерно в том же духе писал Сталину 13 сентября 1934 года из Одессы Илья Эренбург… Он был обеспокоен тем, что на 1-м съезде советских писателей было мало крупных зарубежных писателей, и объяснял это неумной и претенциозной политикой МОРП – Международного объединения революционных писателей, представляющего позицию ряда третьеразрядных западных авторов, осевших в Москве…
Эренбург предлагал распустить МОРП и писал: