Группа "Ленинград" сделала с российским поп-музыкальным пространством то же, что Французская революция со старой Европой - быстро, грубо, бесповоротно и головокружительно. Первая книга о "Ленинграде" и его лидере Сергее Шнурове, написанная ведущим музыкальным обозревателем журнала "Афиша" (2001–2007), свидетелем и соучастником описываемых событий, - не биография группы в общепринятом смысле, скорее, по авторскому определению, "подарочный набор воспоминаний с претензией на некий коллективный автопортрет".
Содержание:
Вместо пролога 1
Действующие лица 1
Глава первая 2
Глава вторая 11
Глава третья 20
Глава четвертая 31
Глава пятая 38
Глава шестая 48
Глава седьмая: мужик для музыки 53
Вместо эпилога 55
Максим Семеляк
МУЗЫКА ДЛЯ МУЖИКА
Посвящается Юле
Данный релиз подготовлен специально для официального фан-сайта группы Ленинград - Шнур.ТВ
Вместо пролога
"Наша матушка Расия всему свету гала-ва!" - запел вдруг диким голосом Кирюха, поперхнулся и умолк. Степное эхо подхватило его голос, понесло, и казалось, по степи на тяжелых колесах покатилась сама глупость.
Антон Чехов
Летними вечерами - часов в шесть-семь-восемь, - когда средняя скорость человека превышает автомобильную, а в воздухе виснет стеклянная офисная усталость, Тверская улица становится особенно неинтересной. Глазу есть по чему скользить, но не на чем задержаться. Кругом все столь же ярко, сколь и нелюбопытно, исправно, но неудивительно. Побирушки со стажем привычно требуют свое, покинутые машины готовятся к принудительной эвакуации, малочисленные сектанты распевают нудные евангельские рок-н-роллы, понурым мавзолеем высится отель "Ритц-Карлтон", и кажется, что сама жизнь застыла в бессмысленном оцепенении. Застыла не без удовольствия.
Как раз таким летним вечером - часов в шесть-семь-восемь - на Тверскую выскочил невысокий бородатый человек в голубой рубашке. Он выбрался из машины, в которой больше не было никакого смысла, и пошел вверх по улице, по направлению к Пушкинской площади. В руке у человека был жбанчик "редбулла", а за шиворотом торчали два крупных флага Российской Федерации - такие могли бы висеть на домах в государственный праздник. Налетевший ветер делал их похожими на крылья, а их обладателя - на, соответственно, ангела. Человек покрикивал что-то про нанотехнологии и смеялся.
Хмельной пустяк неуловимым образом всколыхнул улицу. Машины зашевелились в своем неповоротливом потоке. Прохожие задвигались резче, завертели головами. Рассеянное внимание Тверской сошлось на точке всеобщего интереса, и эта точка быстрым шагом двигалась в мою сторону, пока не достигла арки Большого Гнездниковского переулка, где я и пожал человеку с крыльями свободную от "редбулла" руку.
Ходить по Тверской с пьяным да еще и окрыленным Сергеем Шнуровым было непросто, и я предложил ему укрыться от уличных почитателей в "Пушкине". Сев за стол, Шнуров первым делом потребовал стакан "Амаретто". "Амаретто" не оказалось. Пришлось ему взять какой-то равновеликой по мерзости клюквенной настойки (была у Шнурова эта страсть к диким напиткам, типа Asti Cinzano). Крылья по-прежнему торчали у него за спиной. В помещении они смотрелись неважно, пожухло, он это немедленно почувствовал и тут же затеял новую игру. Он попросил у официанта вазу и, вытащив наконец из-за спины свои штандарты, пояснил: "Цветочки поставить". Его послушали. Официант притащил огромную вазу, начал расставлять в ней то, что Шнуров нарек цветами. Происходящее стало очень похоже на финальную часть антониониевского "Фотоувеличения". (Я, надо сказать, уже как-то попадал в пространство этого фильма в связи с "Ленинградом" - несколько лет назад утащил с концерта черенок разбитого стратокастера.) После обеда Шнур настоял, чтобы я взял один из цветков домой. Я пробовал отмахнуться, но спорить с ним в таком состоянии, как правило, не имеет смысла.
Пробираясь между столиками с этим дурацким крылом-цветком, я думал о боевом искусстве наглядности, которым этот человек, будучи ангелом и пугалом в одном лице, овладел в совершенстве. Шнур всегда работал только с самыми очевидными и нескрываемыми вещами, будь то мат, алкоголь или вот знамя. Он умел создавать такие условия, при которых из ругательства получалась песня, из карточки для метро - медиатор, из флага - крыло, из телефонного зуммера - мелодия на миллион долларов, а из чужой музыки - собственная. Я бы не сказал, что он брал то, что плохо лежит. Наоборот. Секрет как раз и заключался в отсутствии секрета - Шнуров брал только то, что лежит очень и очень хорошо. Лишь то, на что имеет право каждый. Ну, как на флаг. Или на алкоголь. Или на мат. Шнуров, в сущности, ничего не изобрел. Но он дал всем этим простым и подручным вещам свою фамилию, обозначил биологическое родство и стал в некотором роде хозяином положения.
Дома я вытащил из кармана пухлую флэшку, обтянутую толстым слоем голубой резины, - Шнуров сунул мне новый альбом "Ленинграда". Спустя несколько месяцев он будет снабжен веселой растленной картинкой, разойдется под названием "Аврора" и станет своеобразным символом возрождения группы в ее первозданной прыти и дичи. Я начал слушать. Первой песней шла "Музыка для мужика".
На следующее утро я позвонил Шнурову и сказал, что "Музыка для мужика" - неплохое название для альбома (тогда он еще никак не назывался). Шнуров особого энтузиазма не выказал - он вообще редко вдохновлялся сторонними наблюдениями на собственный счет. Я подумал: "Тогда я забираю название себе".
Повертев флэшку в руках, я обнаружил, что на ней тоже изображен ангел. Он был улыбчивый, расписной и мордастый.
Действующие лица
Сергей Шнуров - лидер группы "Ленинград"
Игорь Вдовин - экс-вокалист группы "Ленинград"
Всеволод "Севыч" Антонов - перкуссионист группы "Ленинград"
Александр "Сашко" Привалов - экс-трубач группы "Ленинград"
Митя Борисов - ресторатор
Илья Бортнюк - промоутер, глава компании "Светлая музыка"
Андрей "Андромедыч" Антоненко - музыкант, аранжировщик
Алина Крупнова - продюсер
Стас Барецкий - поэт
Иван Дыховичный - кинорежиссер
Леонид Федоров - музыкант, лидер группы "АукцЫон"
Иван Лебедев - монтажер
Борис Гребенщиков - музыкант, лидер группы "Аквариум"
Алексей Зимин - журналист, главный редактор журнала "Афиша-Мир"
Дмитрий Ицкович - ресторатор, издатель
Егор Летов - музыкант, лидер группы "Гражданская оборона"
Роман Парыгин - трубач группы "Ленинград"
Митя Мельников - экс-барабанщик группы "Ленинград"
Юрий Сапрыкин - журналист, главный редактор журнала "Афиша"
Борис Хлебников - кинорежиссер Мартин Жак - музыкант, лидер группы The Tiger Lillies
Александр "Пузо" Попов - музыкант группы "Ленинград"
Михаил Ефремов - актер
Глеб Владиславлев - менеджер среднего звена
Алексей Казаков - журналист
Земфира Рамазанова - певица
Олег Гитаркин - музыкант, лидер группы Messerchups
Дмитрий "Демыч" Беляев - церковный сторож
Дмитрий Ткачев - журналист
Михаил Трофименков - журналист
Константин Мурзенко - актер, сценарист, кинорежиссер
Лида Федорова - промоутер
Ира Седова - арт-менеджер клуба "Китайский летчик"
Василий Уткин - спортивный обозреватель, телеведущий
Анна Черниговская - издатель
Андрей Карагодин - журналист, главный редактор журнала Gala
Гарик Осипов - музыкант, писатель, переводчик
Борис Симонов - хозяин музыкального магазина "Трансильвания"
Денис "Веич" Вейко - роуд-менеджер группы "Ленинград"
Дуня Смирнова - сценарист, режиссер, ведущая телепрограммы "Школа злословия"
Оксана Бычкова - кинорежиссер
Сергей "Обобо" Бакалов - фотограф
Евгений Лаврентьев - кинорежиссер
Алексей "Микшер" Калинин - барабанщик, перкуссионист группы "Ленинград"
Артемий Троицкий - журналист
Денис Рубин - первый директор группы "Ленинград"
Илья Ценципер - генеральный директор ЗАО "Афиша индастриз"
Дмитрий Ольшанский - журналист, главный редактор журнала "Русская жизнь"
Константин "Лимон" Лимонов - гитарист группы "Ленинград"
Паша Павлик - дизайнер
Денис "Кощей" Купцов - барабанщик группы "Ленинград"
Роман Грузов - журналист, художник, участник группы "Речники"
Ольга Сальникова - журналист
Роман "Ромеро" Фокин - экс-саксофонист группы "Ленинград"
Михаил Рябчиков - арт-директор клуба "Проект ОГИ"
Николай Охотин - сотрудник клуба "Проект ОГИ"
Станислав Ф. Ростоцкий - кинокритик
Светлана "Колибаба" Шестерикова - певица
Андрей Васильев - журналист, главный редактор газеты "КоммерсантЪ"
Ник Рок-н-ролл - музыкант
Анна Маграчева - подруга группы
Андраш Фэкете - фотограф
Вера Рейнхат - жена Севыча
Маша Федоренко - музыкант
Сергей Стишов - владелец трэвел-агентства в Гоа
Григорий Зонтов - саксофонист группы "Ленинград"
Марфа Хромова-Борисова - корректор
Андрей Денисов - журналист
Андрей "Дед" Кураев - бас-гитарист группы "Ленинград"
Илья "Пианист" Рогачевский - клавишник группы "Ленинград"
Дмитрий Степанов - издатель журнала "Афиша"
Матильда Мозговая - журналист
Глава первая
В тот день Ник Кейв потребовал себе героин в гримерку Дома культуры имени Горбунова, его тогдашний гитарист Бликса Баргельд изобразил подобие чечетки на крыше чужого "мерседеса", припаркованного у клуба "Четыре комнаты", а я впервые услышал о существовании группы "Ленинград".
Я полулежал на заднем сиденье рывками движущихся "жигулей", отхлебывал из бутылки и вполуха слушал то, что нес рыжий повеса, похожий на подсолнух, который неделю простоял на прокуренной кухне. Подсолнух сидел впереди, его звали Митя Борисов, и он проталкивал мысли насчет новой команды по имени "Ленинград". Говорил, что они из Питера; что они играют шумно, пьяно, матерно и весело; что их в группе очень много; что песни в ней пишет некий Шнуров, а поет их какой-то Вдовин. С его слов выходило, что уже осенью "Ленинград" превзойдет всех и вся. Борисов старательно избегал слова "блатняк", взамен оперируя скользким термином "городской шансон". Ехали мы на концерт Ника Кейва.
Я подсолнуху не слишком верил, хотя и знал его неплохо - Борисов с середины девяностых вел дела импровизированной продюсерской конторы под названием "Ы", которая в основном занималась организацией московских концертов группы "АукцЫон". Летом 96 года Борисов устроил под эгидой французского посольства довольно шумное празднование Дня взятия Бастилии в бассейне "Чайка". Я там работал охранником - так и познакомились.
Карьера секьюрити как-то не задалась, и я решил переквалифицироваться в музыкальные критики. Провернуть это было довольно несложно, поскольку уровень здешней музыкальной журналистики в те годы был даже плачевнее, чем состояние собственно музыки. Уже спустя год Борисов нахваливал мне питерскую же группу "Маркшейдер Кунст", которая пела про то, что деньги это придуманный способ обмана. То была неплохая, но довольно ограниченная своим увеселительным тоном музыка - босяцкий подгон в сочетании с афробитом. Там был грув, но не было драйва, и в результате выходила вполне резервационная история для каких-то неведомых "своих".
Я подумал, что "Ленинград" скорее всего станет очередной аберрацией "Ы" - та же резервация, только не про раста, а про искомый городской шансон. Меж тем резерваций тогда решительно не хотелось. Хотелось, напротив, какого-нибудь массового помешательства. Я поездил тем летом с группой "Мумий Тролль" по Приморью, и мне ужасно понравились все эти автобусы, раскачиваемые обезумевшими девчонками, принципиально стадионные концерты и прочие атрибуты, наделяющие самую пустоголовую рок-музыку хоть каким-нибудь смыслом. Тема крупномасштабного успеха тогда вообще витала в воздухе. Даже издательство Ad Marginem переключилось с французских интеллектуалов на русских бредмейкеров - уже пошли в тираж Сорокин и Баян Ширянов, но еще хватало ума не печатать Проханова. Эра "Ома" с его переводной журналистикой и крадеными картинками Терри Ричардсона благополучно завершилась, более оригинальный "Птюч" тоже притих, эпоха журнала "Афиша" еще не наступила, поэтому почитывали в основном "Русский телеграф" и русский Интернет. В Сети наиболее забавным чтивом были сардонические трактаты математика Михаила Вербицкого, главного мыслителя тогдашнего рунета.
Опоздавшая молодежь слушала easy listening в различных его проявлениях - как раз вышел первый альбом Air, который придал коллекционной, в сущности, истории легитимную актуальность. Принудительная легкость и сладкая безосновательность этой музыки неплохо сочетались с подозрительно крепким статусом рубля и затишьем в Чечне. Для более въедливых эстетов, неформалов и просто сумасшедших исключительной важностью обладала радиопередача "Трансильвания беспокоит". Ее автор, божественный запорожский шиз Гарик Осипов был, наверное, самой недооцененной фигурой второй половины местных девяностых - именно он заморочил всем голову на предмет Аркадия Северного, Кости Беляева, Владимира Шандрикова и Александра Шеваловского, гениально увязав неухоженных блатарей с шустрой итальянской эстрадой, кромешным помп-роком, австрийским дарк-вейвом и саундтреком к кинокартине "Vampyros Lesbos". Вся же дозволенная и абсолютно неинтересная рок-альтернатива тогда так или иначе группировалась вокруг конторы FEELEE. Они на законных основаниях распространяли пластинки Mute и еще живого тогда World Serpent distribution, а на должность главной русской рок-группы прочили Tequillajazzz, группу неплохую, но смертельно скучную.
Хотя вопрос тогда вообще нужно было ставить не так. Не "кого назначить главной русской рок-группой?", а скорее "кому эти русские рок-группы вообще нужны?". В самом деле, в англо-, франко- и даже германоязычном мире творилось столько всего интересного в плане музыки (от построка до того же лаунжа), что только умалишенный мог всерьез заинтересоваться записями какой-нибудь группы "Deadушки".
Мы ехали и ехали на этих "жигулях", длинный летний день 98 года никак не мог кончиться, каждую минуту было что-то сказано, каждый час происходило нечто. Но мне все-таки запомнилась именно история про "Ленинград". Непристойности вообще врезаются в память сильней - вполне по правилам древнеримской риторики.
Месяц спустя Борисов позвонил мне и попросил тем или иным образом воспеть коллектив. Я обрадовался предложению, поскольку мне совершенно нечем было заполнить полосу журнала Show, который мы тогда творили вместе с Зиминым, Ростоцким и Казаковым под руководством Осколкова-Ценципера И. В. Продвижением проекта занимался удивительный человек Дмитрий Ханкин (кстати, именно ему принадлежал "мерседес", на котором плясал Бликса Баргельд). Тот факт, что ни одной песни "Ленинграда" я не слышал, меня не слишком смущал. С восторженных борисовских слов я за десять, что ли, минут сочинил первый в истории текст о группе. Вот он:
""Ленинград" - представители независимой клубной сцены города Питера - готовят к выпуску дебютный альбом. Попытки раскрутки подобных коллективов (например, "Маркшейдер Кунст") до сих пор успеха не имели. У "Ленинграда" есть шансы стать исключением из правил. На сегодняшний день группа покончила с мастерингом 24 песен для диска "Пуля". Снимаются два клипа. Группе помогает лидер "АукцЫона" Леонид Федоров (иногда он выступает на концертах "Ленинграда": играет на гитаре и поет песню "Таня"). Недавно "Ленинград" прекратил сотрудничество с "Шок рекордз" и теперь работает с продюсерской группой "Ы". "Ленинград", образованный десятком профессиональных музыкантов в 1997 году, играет ретро-шансон-фолк-панк, лихую плясовую музыку с матерком - нечто среднее между Томом Уэйтсом, группой Pogues и Аркадием Северным".
Этот идиотское, а впрочем, вполне провидческое сочинение было проиллюстрировано даже не фотографией собственно исполнителей ретро-шансон-фолк-панка, а почему-то черно-белым изображением Исакиевского, кажется, собора. Не думаю, впрочем, что эта публикация сильно поспособствовала продвижению группы "Ленинград", поскольку буквально через неделю-другую после комической презентации в ресторане "Театро" производство журнала Show было резко приостановлено в связи с обрушившимся дефолтом. Руководство издания истерически засобиралось в Прагу (это было популярное поветрие среди тех, кто успел хоть что-нибудь заработать). Мы с Зиминым ничего заработать не успели, поэтому в дни кризиса часами сидели на лавочках в районе метро "Маяковская", пили пиво, слушали группу "Адаптация" и от нечего делать следили за передвижениями видного метафизика Александра Дугина, который жил в соседнем дворе. Дугин катался на "опеле" и грыз чипсы с солью.
Денег на новые пластинки у меня не было, и от нечего делать я стал слушать разнообразный отечественный скарб, который скопился у меня за последний год. В конце концов руки дошли до пилотной пластинки группы "Ленинград". Она, в общем, подтвердила мои опасения насчет резервации, производя впечатление чего-то одновременно и забродившего, и выдохшегося. Определенная ферментация чувствовалась, но ее категорически не хватало. "Пуля", разумеется, была довольно тонкой работой, в некотором смысле даже эталоном блатного декаданса. Однако червоточины преобладали над спелостью, что в этом жанре равносильно гибели.
От группы "Ленинград" вообще и от "Пули" в частности воротили нос те, кто посчитал ее неумолимым блатняком. Моя проблема с "Пулей" заключалась в обратном. Пластинка, несмотря на весь свой мат и понт, буквально сочилась тем, что впоследствии получит гадкое название "шансон с человеческим лицом". Стилизованная ушлость шансона, присущая ей, никак не вязалась с моими тогдашними пристрастиями, продиктованными, разумеется, Гариком Осиповым (Северный, Шеваловский etc).