- Ты знаешь, изменилось, и в лучшую сторону. Сценарий мне показался достаточно тривиальным, но вчера Мачарет при мне объяснял оператору свой замысел, очень страстно, и мне он показался очень убедительным. Александр Вениаминович говорил, что для него главное в будущем фильме - это атмосфера. Мол, мы постоянно говорим о бдительности, о том, что враг коварен и жесток, что он рядом, что им может оказаться твой друг, знакомый, родственник, но от повторения слова стираются. Мачерет хочет, чтобы посмотрев наш фильм, люди сильнее ощущали ценность окружающей жизни. Ценность наших достижений. Чтобы люди чувствовали - нам есть что терять. И почувствовали не через слова, а именно через атмосферу нашей жизни на экране. Ключевая фраза сценария для него, я уже её запомнила, так часто он её повторяет, звучит так: "В нашей стране при определённых обстоятельствах каждый человек героем может стать". Я не слишком красно говорю?
- Нет, нет, что ты. Здорово, если у вас все получится. Мачерет прав - не все понимают, что происходит. А ты Таня, ты сама это понимаешь?
Он произнес эти слова с такой нехарактерной для него страстью и серьёзностью, что Таня посмотрела на него с недоумением. Саша, такой лёгкий, веселый, любящий развлечения, иногда, как ей казалось, чуть-чуть поверхностный, никогда раньше не говорил с ней на такие темы. А он, смотрел ей в глаза каким-то новым для нее, твёрдым взглядом. Она ответила, немного растерявшись:
- Конечно, понимаю.
- Таня, я скажу тебе то, о чем давал обязательство никому не говорить. Но в нашей любви между нами не должно быть недомолвок, у меня не должно быть тайн от тебя. Таня, я сотрудничаю с НКВД.
Она отвела глаза, он посмотрел на другую сторону аллеи. И продолжил:
- Поверь, я не делаю ничего, что было бы недостойно интеллигентного человека. Впереди война, Таня. А врагов у нас достаточно. Больше я ничего не могу тебе сказать.
Она смотрела на его удлинённый профиль, прямой нос. Ей вдруг страшно захотелось прикоснуться к его щегольским тоненьким усикам, придававшим строгому лицу нежную черту легкомыслия, а для неё - беззащитности. Погладить по гладко выбритой щеке. И она сделала это, а когда он повернулся к ней, закрыла ему рот ладонью:
- Молчи. Я люблю тебя. Я знаю тебя. Я верю тебе.
- Таня, ты выйдешь за меня замуж?
- Конечно да, любимый!
Однажды, много лет спустя, в минуту воспоминаний, она вдруг спросила его:
- Тогда, в тридцать восьмом, когда ты попросил Ромма помочь мне с работой, ты специально устроил меня на "Ошибку инженера Кочина"? Чтобы я прониклась, да? Готовил к разговору?
В ответ он только улыбнулся. Она обняла его за седую голову и прошептала:
- Какой же ты хитрый у меня, Демьянов.
Татьяна Борисовна Березанцева была женой Александра Демьянова до конца его дней. Она родилась в 1912 году, в семье московского врача Бориса Александровича Березанцева, в советское время - профессора, известного в Москве психоневролога. Он пользовал всю московскую элиту и был нарасхват, имел право вести частную практику. Еще бы - кремлёвским начальникам и их родственникам требовались в 30-е годы крепкие нервы, и не у всех они выдерживали даже до ареста. Девочка училась в балетном техникуме при Большом театре, но, видимо, особых данных к балету у неё не было, а тяга к искусству - присутствовала. Поэтому в 30-е годы она учится в нескольких театральных институтах, бросает один, поступает в другой. Одним словом, как и положено интеллигентной девушке из семьи со средствами, ищет себя. Она мечтает о профессии кинорежиссёра, работает ассистентом у многих известных режиссёров "Мосфильма": Юлия Райзмана и Дмитрия Васильева, на трёх фильмах у Михаила Ромма, в 1938 году у Александра Мачерета на фильме "Ошибка инженера Кочина". Фильм был продуктом шпиономании 30-х годов, но выгодно отличается от других, подобных ему фильмов художественным качеством и убедительной демонстрацией светлой атмосферы Москвы того времени, что сделало его значимой частью сталинского киномифа. По утверждению Судоплатова, Александр Демьянов дружил с Михаилом Роммом. Через него, возможно, он и познакомился со своей будущей женой. В операции "Монастырь" она принимала участие как агент под оперативным именем "Борисова".
Сцену объяснения Александра и Татьяны, а ведь она обязательно была, я представлял как фрагмент сценария какого-нибудь фильма конца 30-х годов. Той же "Ошибки инженера Кочина", например. Интересно, как оценили бы её Мачерет и его соавтор по сценарию Юрий Олеша? Признали бы неестественной и ходульной? А вдруг, наоборот, сочли бы вполне уместной и в своём фильме? Усмотрели в ней правду жизни, какой она должна быть? А может быть, Александр и Татьяна примерно так и объяснились тогда? И нашли этот разговор вполне нормальным для интеллигентных молодых людей того времени? Или, по крайней мере, для них самих? Я не возьму на себя смелость делать какие-либо выводы. Молодежь так быстро меняется. А времена и наши представления о них, еще быстрее.
Если верить одному из телевизионных фильмов, рассказывающих о любовных коллизиях в жизни советских разведчиков того времени, реальные обстоятельства встречи Александра и Татьяны были ещё куда проще и грубее, чем я выдумал. Оказывается, НКВД проводил секретную операцию под названием "Любовь под контролем". Татьяна, давно уже сотрудничавшая с "органами" и пользовавшаяся их полным доверием, должна была в Липовой аллее парка Горького встретиться с новым сотрудником НКВД, чтобы затем вести наблюдение за действиями бывшего ленинградца. Для этого им было приказано вступить в романтические отношения. Видимо для того, чтобы Демьянов постоянно был под этим самым контролем. Но, к счастью для Демьянова и Березанцевой, "служебный роман" превратился в настоящее чувство, оставшееся с ними на всю жизнь. Татьяна влюбилась: ведь "Александр унаследовал от матери красоту", так как она само собой "в свое время слыла первой красавицей Петербурга". Зная биографию Демьянова не по рассказам Судоплатова, а по документам НКВД, начинаешь сомневаться и в телевизионной версии знакомства Александра и Татьяны. Но чему только не поверишь, зная о судьбах участников операции "Монастырь" и до 1941 года, и во время войны, и после ее окончания.
Лучшие люди НКВД
Из имеющихся источников трудно понять, в чем состояла работа Демьянова на ОГПУ-НКВД до начала войны. А ведь это семь лет, а если верить Судоплатову, то и все двенадцать. На сайте Службы внешней разведки России, в статье, посвящённой операции "Монастырь" сказано, что к её началу Демьянов был разведчиком, проверенным "на многих делах". Об этих делах мы сегодня ничего не знаем. Судоплатов только намекает, что "речь шла о серьезных контрразведывательных операциях, когда ему приходилось контактировать с людьми, не думавшими скрывать свои антисоветские убеждения". Что скрывается за этой фразой, остаётся только догадываться. Что, контакты с антисоветчиками должны были укрепить советские убеждения Демьянова? И от кого они "не думали скрывать свои антисоветские убеждения"? От всех? Или доверились именно Демьянову? И какая здесь связь с контрразведкой? Пока на эти вопросы никаких ответов нет. И сама необходимость задавать их симпатий к Саше Демьянову довоенной поры не добавляет. И только строки из архивного документа, формулирующего для Демьянова задание на время пребывания у немцев во время войны, содержат информацию, приоткрывающую завесу над его деятельностью как агента НКВД, или сексота, секретного сотрудника в терминологии того времени: "Если немцы потребуют назвать некоторые фамилии из Ваших молодых друзей, которых Вы знаете как антисоветски настроенных, разрешается сообщить 2–3 фамилии из числа действительно антисоветски настроенных, которых Вы по нашему поручению разрабатывали и которые знают Вас как единомышленника". Какова была судьба этих "людей? И сколько же "антисоветски настроенных" он обрёк на гибель к тому времени? Или их для укрепления его легенды не трогали?
По словам Судоплатова, "приятная внешность и благородные манеры позволили Демьянову легко войти в компанию киноактеров, писателей, драматургов и поэтов". При этом "он не использовался как мелкий осведомитель, в его задачу входило расширять круг знакомств среди иностранных дипломатов и журналистов - завсегдатаев ипподрома и театральных премьер. Он никогда не скрывал своего происхождения, и это было легко проверить в эмигрантских кругах… В канун войны Александр сообщил, что сотрудник торгового представительства Германии в Москве как бы вскользь упомянул несколько фамилий, близких к семье Демьянова до революции. Демьянов не проявил к словам немца никакого интереса: речь шла о явной попытке начать его вербовку, а в этих случаях не следовало показывать излишнюю заинтересованность". В тоже время Судоплатов рассказывает о предвоенной жизни Демьянова удивительные вещи. От предков - казаков ему передалась любовь к лошадям. НКВД смог устроить так, что в Манеже у него была своя лошадь. Судоплатов пишет: "Естественно, что это обстоятельство расширило его контакты с дипломатами". По его утверждению, "НКВД позволял элитной группе художественной интеллигенции и представителям бывшей аристократии вести светский образ жизни, ни в чем их не ограничивая, но часть этих людей была завербована, а за остальными велось тщательное наблюдение, чтобы использовать в будущем в случае надобности".
Честно говоря, я не знаю никого из "бывшей аристократии", кроме Алексея Толстого, да и то потому, что он был "красный граф", хотя и не аристократ, да вот теперь Александра Демьянова, кому в предвоенные годы НКВД "позволял. вести светский образ жизни". Но если бы я был немецким шпионом, знающим реалии бытия в советской стране, и услышал, что у моего русского знакомого, простого инженера с "Мосфильма", в Манеже имеется своя лошадь, то я не только не пытался бы его вербовать, но напротив, обходил бы стороной и как можно дальше.
За интеллигенцию и деятелей культуры в НКВД отвечал секретно-политический отдел, разросшийся потом до управления. Согласно Судоплатову, руководителем, непосредственно направлявшим деятельность Демьянова, был Виктор Николаевич Ильин, фигура по-своему весьма примечательная. Родился он в Москве, в 1904 году, в семье приказчика. Как и Судоплатов, стал красноармейцем в Гражданскую войну совсем мальчишкой. Был политруком, после увольнения из армии по слабости зрения работал там, куда посылала партия. В 1933 году его по партийной мобилизации направили трудиться в ОГПУ. Как пишет один из его современных поклонников, "Виктор Николаевич Ильин. вел в НКВД непримиримую борьбу с "внутренним врагом" в стране, от самостоятельно мыслящих учёных и писателей до учащейся молодежи", (http://fictionbook.ru/author/ vyacheslav_menshikov/rjev_stalingrad_skryityiyi_gambit_ marshala_stalina/). Нельзя не обратить внимания на замечательно точную характеристика советского внутреннего врага: ученые, писатели, учащаяся молодежь.
В мемуарах Судоплатова об Ильине можно прочитать только хорошее. По его мнению, Ильин, с его "профессорской" внешностью и манерой говорить, идеально подходил для работы с интеллигенцией и творческими людьми. Правда, образованием, как и сам Судоплатов, ограничившийся начальной школой, Ильин не блистал. За плечами у него были два класса реального училища, да два года военно-политической школы. Только перед войной он заочно закончил Военно-политическую академию.
Сменив Ежова, Берия, рассказывает Судоплатов, послал Ильина в Ростов и Орёл с проверкой возбуждённых там местным управлением НКВД "дел" по поводу якобы готовившихся троцкистских диверсий на железнодорожном транспорте. Он вернулся "потрясённый примитивностью ложных обвинений" и заявил, что дела были сфабрикованы. Арестованные по этим "делам" были освобождены, а Ильин получил награду и повышение. Благостная картина. Но надо понимать, что Ильин стал таким смелым только потому, что получил на это санкцию Берии. Сам Ильин был, несомненно, мужественным человеком, о чем речь впереди, но получи он такое задание в другой момент, подобные выводы погубили бы его. Настораживает и то, что обвинения потрясли его не только ложностью, но и примитивностью. Видимо, у него с их подготовкой получалось лучше.
В одной из книг о руководящих сотрудниках НКВД, написанной квалифицированным специалистом по истории этой организации (niibaca.ru>.. teplyakovoprichnikistalina. html), о начале карьеры Ильина в "органах" можно прочитать следующее: "Новый чекист показал себя способным работником и недолго входил в тонкости политического сыска. Оказавшись в штатах секретно-политического отдела (СПО), боровшегося с антисоветскими элементами, он начал делать стремительную карьеру. Умение из нескольких нелояльных к власти высказываний сделать политическую программу, подверстать (с помощью агентуры) к ней побольше "заговорщиков", зачастую даже не знакомых друг с другом, проконтролировать с помощью внутрикамерных агентов-"наседок", чтобы никто не отказался от выбитых показаний, - вот был класс чекистской работы Ильина. Есть свидетельство очевидца, как ежедневно утром на так называемой "планерке" начальник чекистского подразделения Ильин доводил до следователей схемы будущих показаний арестованных. По этим "лекалам" сотрудники составляли протоколы, которые потом давали подписывать арестованным". Сохранились и воспоминания об Ильине бывшего чекиста М.П. Шрейдера, добровольно ушедшего из НКВД в начале "Большого террора". Что, впрочем, не уберегло его от ареста в 1938-м. В 1936 году, пока Шрейдер был в отпуске, в Наркомате внутренних дел наркома Ягоду сменил нарком Ежов. Выйдя на работу, Шрейдер первым из знакомых сотрудников наркомата встретил Виктора Ильина. "На мой вопрос, - вспоминает Шрейдер, - что из себя представляет новый нарком, Виктор начал расхваливать его демократичность и простоту, рассказывая, что он ходит по кабинетам всех следователей, лично знакомясь с тем, как идет работа.
- И у тебя был? - спросил я.
- Конечно, был. Зашел, а у меня сидит подследственный. Спросил, признаётся ли, а когда я сказал, что нет, Николай Иванович как развернётся и бац его по физиономии. И разъяснил: "Вот как надо допрашивать!" - Последние слова он произнес с восторженным энтузиазмом. Обескураженный, с тяжелым чувством расстался я с ним. Ведь в течение стольких лет при Феликсе Эдмундовиче от всех чекистов строго требовали даже голоса на арестованного не повышать, не то чтобы ударить, а теперь "сталинский нарком" сам учит, как бить арестованных". (http://modernlib. ru/books/o_s_smislov/general_abakumov_palach_ili_zhertva/read/). Оставим на совести бывшего чекиста его оценки "социалистической законности" во времена Дзержинского, но его воспоминания только подтверждают тезис, что Ильин по-чекистски творчески подходил к своей работе с творческими людьми.
Судя по всему, Ильин был тем человеком, кто предложил кандидатуру Александра Демьянова для использования в операции "Монастырь". В телевизионном фильме "Любовь под контролем" рассказывается никакими другими источниками не подтверждённая версия их знакомства. И ещё одна версия начала карьеры Демьянова в "органах". Якобы после убийства в Ленинграде руководителя местных коммунистов Кирова Демьянов был арестован в числе множества ленинградцев, которым сотрудники НКВД "шили" участие в заговоре с целью убийства ближайшего соратника Сталина. Ему грозил расстрел. Так как большинство арестованных в "кировском потоке", как прозвали эту волну арестов ленинградцы, составляли интеллигенты, в Ленинград для вербовки агентов из их числа прибыл Ильин. После долгих допросов или бесед в уже описанном мной стиле Ильин из огромного количества кандидатов выбрал именно Демьянова. А тот согласился купить себе жизнь и свободу ценой агентурной работы на НКВД. Его освободили, а вскоре устроили на работу в Москве, на "Мосфильме". Версия, исходя из того, что мы знаем о биографии Демьянова из официальных источников, весьма сомнительная, но методы работы Ильина она характеризует верно.
После того, как Демьянов перешел под контроль ведомства Судоплатова, его прямым руководителем стал Михаил Борисович Маклярский, начальник отделения Особой группы, созданной НКВД в начале июля 1941 года.
Когда читаешь материалы, связанные с операцией "Монастырь", то поражает, сколько людей с незаурядной судьбой оказались в нее вовлечены. Маклярский один из них. Родился он в Одессе в 1909 году в семье портного. В отличие от большинства своих коллег он мог похвастаться тем, что имел профильное образование - закончил юридический факультет Среднеазиатского университета в Ташкенте. В ОКНУ-НКВД пришел еще в 1927 году, после службы в пограничных войсках, и к началу войны имел уже большой опыт работы на разных должностях. В 1937 году его арестовали по обвинению в связи с троцкистами, но он вытащил счастливый билет - Маклярского освободили и восстановили на работе. В годы войны он - один из ближайших сотрудников Судоплатова, что, во многом, предопределило его судьбу в дальнейшем, о чем я еще расскажу. Именно Ильин и Маклярский стояли у истоков операции "Монастырь". Сын Михаила Маклярского Борис неоднократно встречался с Демьяновым. Уже в наши дни он в телевизионном интервью так охарактеризовал Александра Петровича: "Вот я с ним бывал много раз в одной комнате, но почти никогда не слышал его голоса. Он всегда улыбался. Саркастически так немножко. Всегда улыбался. Из него сделали заметную личность в полном смысле этого слова". "Заметную личность", которая почти всегда молчит. Так, по-видимому, и надо было жить в стране Советов.
Наконец, заслуживает упоминания и еще один сотрудник Судоплатова, непосредственно работавший с Демьяновым. Этого человека звали Игорь Александрович Щорс, он был троюродным братом канонизированного советской пропагандой в ранге героя гражданской войны Николая Щорса. Игорь Щорс родился в 1915 году в городе Ново-Архангельское Кировоградской области. В 1940 г. он окончил Ленинградский горный институт, но горным инженером не стал, а был направлен в школу особого назначения НКВД, где готовили разведчиков. Видимо, имя погибшего еще в 1918 году троюродного брата было для него и защитной грамотой, и рекомендацией. После окончания этой школы он был направлен в ведомство Судоплатова, где уже в 1942 г. стал начальником отделения. Судя по фильму "Любовь под контролем", типична, оказывается, и история женитьбы Щорса. В случае захвата немцами Москвы он должен был остаться в городе, где был назначен одним из руководителей системы водоснабжения. Ему было дано задание пойти на службу к немцам, а потом по команде взорвать насосные станции, обеспечивающие Москву водой. Радиоуправляемые мины были для этого заложены заранее. Чтобы Щорс не бросался в глаза как оставшийся в Москве молодой холостяк и имел рядом с собой проверенного помощника, ему подобрали девушку, которая согласилась не только помогать неизвестному ей на момент согласия диверсанту, но и стать его женой. Взрывать, к счастью, ничего не понадобилось. Зато Игорь Щорс обрёл верную спутницу жизни. Удивительные всё-таки были люди. Необыкновенные. Точно сказано: "Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей".