Уничтожение политических противников, политические убийства, тюрьмы, разгоны протестующих. Ведет себя абсолютно как диктатор. Какая уж там демократия! Поэтому, возможно, Саакашвили посчитал, что блицкриг придаст ему новый вес в глазах Америки, подтвердит, что лучше него никто не справится с ролью антирусского острия. Но, похоже, он несколько просчитался. Он со всей очевидностью не рассчитывал на такую твердость России. США, конечно, его не сдают, поскольку он является проводником их геополитики в регионе.
– И больших планов.
– Да, планов отторжения всего Кавказа, сеяния вечной смуты на наших южных рубежах, которые Россию обескровливают и парализуют ее внешнюю политику, отягощают грузом даже в работе на других внешнеполитических направлениях. Эта политика, увы, будет продолжаться, и США будут всячески пытаться сократить значение нашего успешного отпора. США и весь Запад будут пытаться интернационализировать конфликт, внедряться в регион со своими "миротворцами", чего мы допустить не должны. Все нацелено создать тяжелые обстоятельства для нас, чтобы нам было неспокойно, чтобы наша общая стратегия была перманентно отягощена тяжелыми конфликтами, чтобы мы разрывались в дилемме – как помогать тем, кто на нас уповает, как защищать свои преемственные интересы в важнейшем стратегическом регионе. Ведь нас шантажируют (правда, в основном антирусские СМИ) серьезными осложнениями с западным миром.
Рассчитывать на очень спокойную жизнь нам не приходится, но чем больше даешь спуску, тем больше на тебя наступают.
Было бы неразумным сразу по всем азимутам, по всем вопросам, которые нас с Западом разделяют, одновременно выдвигать непримиримо жесткую позицию. Но в каждый решающий момент из всех нужно выбрать одну-две, где надо выстоять твердо. И это залог того, что в будущем и по другим проблемам твое мнение будут уважать. Сегодня, это совершенно очевидно, мы должны проявить твердость в проблеме с Южной Осетией и Абхазией. Если мы здесь выстоим, а шанс налицо, что выстоять можно, то мы окончательно повернем вспять политическую тенденцию последних 15 лет, которую мы уже переломили по сравнению с периодом, когда мы уступали, теряя позицию за позицией, а значит, и союзников, которые ориентируются лишь на сильного с сильной национально-государственной волей.
Неизбежный при этом сугубо временный свист и гам весьма скоро уляжется на Западе, и они будут уважать того, кто уважает себя. Они уважают только силу.
Ситуация диктует нам сейчас выступить защитником народов, которые подвергаются унижению национального достоинства, которым грозит уничтожение самого существования как исторического народа. Ситуация диктует нам проявить ответственность за наши собственные исторические и военно-стратегических интересы. На карте двухсотлетняя работа России на Юге.
– В связи с ситуацией в Южной Осетии складывается новый мировой порядок?
– Если уступим, если не конвертируем военный результат и успешный отпор авантюре Саакашвили в политическую позицию, тогда и начнет рушиться весь региональный порядок, причем через весь Кавказ до Поволжья. Геополитический контекст здесь очень силен. И вообще все конфликты по периметру границ нынешней Российской Федерации – собственно, это конфликты на территории исторического государства Российского – связаны с нарушением мирового равновесия. Я эти конфликты предсказывала еще в 1991 году.
Как только произошел развал Советского Союза, началась борьба за российское наследство. Все пришло в движение как после тектонического сотрясения.
Сколько амбиций сразу появилось! Мир не терпит пустоты. Когда Россия, пусть и на время, но сама отреклась от своей геополитической миссии, туда устремились другие силы.
В последнее пятилетие реализуется громадный геоэкономический проект.
Геоэкономика – новое явление – соединение усилий государств и крупных транснациональных финансовых структур, которые на огромный исторический период программируют переориентацию крупных регионов на совершенно других партнеров, меняя многовековую обстановку в регионе. Возьмем, к примеру, нефтепровод Баку – Джейхан. Все специалисты в области нефти в один голос говорят, что с точки зрения экономики никакого реального воздействия на ценовые параметры нефтерынка этот проект не даст. Это чистая политика.
Тбилиси здесь тоже был очень активной движущей силой. Поэтому у России есть серьезные конфликтные темы с Западом, наряду с наличием вопросов, которые только вместе мы можем решить. Это и есть естественные международные отношения.
Общество наше пришло к пониманию, что в классических международных отношениях не бывает ни состояния полных объятий, ни тотальной конфронтации, потому что это тоже провал. Во времена коммунизма у нас идеологическое противостояние окрашивало все, даже преемственные геополитические устремления, которые тянутся чуть ли не с середины прошлого тысячелетия. И этот менталитет – либо конфронтация, либо объятия, – который сейчас вовсю переняли Соединенные Штаты, это и есть рудимент холодной войны. Надо приучить Запад к тому, что есть темы, по которым мы сотрудничаем, во всяком случае, находим компромиссы. Но есть темы, в которых мы говорим: "Позвольте, наши интересы не позволяют этого сделать, извольте уважать их". Американцы отвыкли от этого в течение 15 лет. Им очень тяжело привыкать к новой силе России, даже к ее новому состоянию национально-государственной воли. А воля, оказывается, сильнее, чем даже большой валовый внутренний продукт. Не одной экономикой измеряется сила государства на международной арене. И не одним уровнем доходов на душу населения. Вот Швейцария, например. И уровень жизни, и ВВП на душу населения многократно выше, чем у других держав. Но Швейцария – это комариная точка на планете. И ее мнения не спрашивают ни в обсуждении иранской ядерной программы, ни по конфликтам, ни по вопросам разоружения.
Надо осознать, что Запад достаточно доказал: в то время, как мы были в эйфории от нового мышления, отказываясь от всех традиционных основ нашей внешней политики и даже понятия "национальные интересы", весь остальной мир и прежде всего "образцовые" страны воспользовались прекрасно старым мышлением. Все, что сегодня происходит по периметру границ России, это повторение многовекового давления, которое шло на Российскую империю со стороны Запада. Это давление прежде всего на ее морские рубежи – Балтику и Черное море. Балтикой мы уже расплатились за безволие начала 90-х годов. Прибалтика оказалась в НАТО. И это, пожалуй, самое главное, если не единственное, крупнейшее и серьезнейшее изменение всей ситуации в Европе не в пользу России. Потому что прием какой-нибудь Польши или Румынии в НАТО и Евросоюз на самом деле ничего уже не меняет.
Второй регион, который сделал Россию великой державой, это выход к Черному морю и Кавказу. Кавказ и Причерноморье всегда были связаны. Еще русские государи пришли к выводу, что нельзя твердо стоять на Черном море, не имея за собой обеспеченный тыл – Кавказ. Ведь Павел I сначала не хотел присоединять Кавказ. А многие народы уже тогда просились. Они устали быть объектом бесконечного соперничества Персии и Турции за рынки работорговли. Они тоже хотели порядка. Павел I понимал, что это язва, которая будет кровоточить. Но стало ясно: без того, чтобы Кавказ был обеспеченным тылом, невозможно быть державой.
Если вы посмотрите на дугу развития большой конфликтной зоны, то проведете от Балкан этакой полумесяц до Кавказа. И вы увидите общую цепь событий, которая отрезает Россию от важнейшего международного региона – Средиземноморо-Черноморско-Прикаспийского региона. Все это замыкается в Центральной Азии.
А что собой представляет Черное море? Это "полузамкнутое" море по трактовке Конвенции по морскому праву, часть Мирового океана. Но вход в Черное море – есть лишь доступ к позиции черноморских держав. И лишь выход из Черного моря есть выход в Мировой океан. И поэтому запереть Россию в Черном море, еще канцлер Горчаков говорил, – значит перекрыть легкие и удушить державу. Это была цель в течение двух веков.
А что такое сейчас Кавказ? Я цитирую все время лорда Бальфура, который в момент оккупации британцами железной дороги от Баку до Батуми в 1919 году говорил, что его интересует только то, кто контролирует железную дорогу, по которой качается нефть. А аборигены пусть разорвут друг друга хоть на куски.
И сейчас Западу достаточно безразлична гибель мирных жителей там. Их трескотня о правах человека, гуманитарных катастрофах лишний раз показывает, насколько давно это превращено в политический инструмент давления и реализации собственных военно-стратегических целей. Там, где это выгодно, можно и придумать нарушение прав человека, и из десяти погибших можно сделать десять тысяч погибших. Как это было в Югославии. А там, где это невыгодно, можно закрыть глаза на чудовищные преступления. Поэтому для России уйти из кавказского региона означает конец ее как великой державы.
Кроме всего прочего, этот регион – подступ сегодня и к мировым энергоресурсам, так называемому мировому энергетическому или углеводородному эллипсу. Если посмотрим географию давления на Россию и географию провоцированных конфликтов по периметру, увидим явное желание теснить Россию на северо-восток континента, к тундре. Хватит уже, мы достаточно терпели и достаточно ждали благоразумия, учета наших интересов. Иначе нашей безопасности и нашему будущему будет нанесен невосполнимый урон. Тогда прощай великая держава, прощай самостоятельность во внешней политике. Для России невозможно не быть великой державой. Это страна с огромной протяженностью, имеющая границы со всеми цивилизациями мира, со всей сложностью этого контекста. И Россия не может не проводить политику мощную, панорамную, с учетом тенденции, глядя на сто лет вперед и на сто лет назад. Потому что быть великой державой – это большая ответственность. Если она таковой не будет, она распадется.
Эти несколько дней изменили ситуацию, продемонстрировали новую национальную волю России. Мировому сообществу и прежде всего нашим западным партнерам и западным покровителям нынешнего тбилисского режима придется смириться с тем, что ситуация на Кавказе должна будет обсуждаться и рассматриваться в новой исторической и правовой парадигме. Это факт. Заявления наших лидеров были достаточным посланием в этом отношении. Здесь очень важно, с одной стороны, не упустить темп, но с другой стороны, тщательно просчитать возможности. Очень важно быть последовательными и довести это до конца. У нас достаточно правовых оснований – и исторических, и юридических, и прочих – для того, чтобы обеспечить права народов, которые попираются, чтобы сыграть решающую роль в решении этого конфликта.
У них, кроме фальши, нет оснований нас в чем-то обвинить. Российская армия не начинала этого конфликта. Даже наши миротворцы в течение многих часов не получали приказа вмешиваться.
– Хотя их бездействие в первые часы, вызывало, честно скажу, недоумение.
– Недоумевали все, даже сытая и довольная беспечная молодежь на хороших работах, о которой принято было еще недавно говорить, что она абсолютно аполитична и Родина для нее вроде бы там, где ниже налоги. Ан нет! Она наша молодежь! Не правы, судя так о ней, старики! Но эта осторожность создала абсолютно бесспорное правовое поле. Миротворцы вмешались, когда стало совершенно очевидно, что это не случайная перестрелка, а агрессия, ведущая к гуманитарной катастрофе. Российская армия пришла и дала отпор, а затем ушла на свои позиции. И на этом основании мы вправе требовать сейчас полного отвода грузинских соединений восвояси. Поскольку и наши миротворцы были обстреляны, и погибли люди, то Россия вправе произвести военные операции, которые лишают другую сторону военных возможностей повторять подобное. Здесь ничего нового, отличающего действия России от действий в таких ситуациях других стран, нет. Почему-то Запад только себе оставляет право реализовывать свои интересы. Более того, без всяких на то провокаций с другой стороны.
Представьте себе, если бы несчастный покойный Милошевич, оболганный, ошельмованный в общественном мнении Запада, пошел с танками усмирять непокорную Приштину? Какой бы вой поднялся во всем мире! Хотя у Косова не было никаких правовых оснований на независимость. Ситуация была намеренно искажена. А к Тбилиси, к Саакашвили, начавшему убивать людей, действуют двойные стандарты. Мы ими научены. Сами Соединенные Штаты ввели в практику международных правовых обоснований тезис о гуманитарной интервенции, принуждения к миру. Если в случае с Косовом доказано, что огромная масса албанских беженцев из Косова бежала именно от натовских бомб, то здесь гуманитарная катастрофа была налицо именно от рук грузинских отрядов.
– То есть термин "принуждение к миру" – не мы изобрели?
– Нет. Это было изобретено американцами еще 15 лет назад. Прямой мандат и прямая задача любых миротворческих сил – разъединять воюющие стороны и не давать им нападать друг на друга. Если иной возможности заставить грузин не нападать на осетин нет, кроме как защитить осетин, то это полностью в мандате наших сил. Просто грузины шли с тяжелым вооружением, а наши миротворцы, точно в соответствии с законом, имели только легкое вооружение, и их количество не превышало трех тысяч человек по соглашению.
– Что будет дальше?
– Очень важно, на мой взгляд, проявить последовательность и не отступать ни в одном из тезисов. Быть выдержанным, если хотите, даже позволить оппоненту и спонсорам сохранить лицо во имя будущего. Но, тем не менее, нельзя оставаться на месте, ибо будет происходить эрозия достигнутой позиции. Надо конвертировать военный результат в политический тигль, изменить логику обсуждения конфликта, и на это у нас есть право. Необходимо поставить на повестку дня пересмотр тезиса о территориальной целостности Грузии как неприкасаемой темы. Мы вправе ставить ее во всей юридической полноте изначально, с момента выхода Грузии из Советского Союза. Мы прежде этот тезис не ставили. Апеллировать к праву нации на самоопределение бессмысленно, потому что всегда найдутся охотники проводить параллели с другими национальными меньшинствами во всех многонациональных государствах и у нас тоже. А вот неопровержимые юридические доказательства нарушенных Грузией положений закона о выходе из СССР, не дают никаких опасных параллелей ни с кем. Это дает нам право обосновывать требование уважать волеизъявление осетинского и абхазского народа.
И, конечно, мы категорически не должны допускать вступления в НАТО Грузии. Я думаю, Грузия без Абхазии – стратегического побережья и ворот на Кавказ – Осетии никому на Западе не была бы нужна. Если мы отступим, это будет крупнейшее за 200 лет геополитическое и военно-стратегическое ослабление позиций России, смена ситуации во всем этом очень важном стратегическом регионе. От того, как мы поведем себя, будем ли мы продвигать в нужном направлении решение этого вопроса, будет очень зависеть и позиция на балкано-дунайском направлении, и положение нашего Черноморского флота. Проявим мы достаточную твердость, силу, она скажется и в решении других вопросов.
– Наши доблестные правозащитники, однако, требуют уже исключить Россию из большой восьмерки. Тот же Сергей Ковалев, Елена Боннэр…
– Ковалевы не устают демонстрировать, "как сладостно Отчизну ненавидеть", и призывают к поражению собственного правительства в войне, как и учил "великий Ленин" в 1914-м! Для них всегда Россия виновата. Она виновата уж тем, что она есть. Потому что они отрицают и отторгают всей своей душой всю русскую историю.
Я одно время наблюдала за Новодворской, гротескной фигурой, которую уже всерьез невозможно воспринимать, когда она писала, что со времен Ивана Калиты вся русская история – это что-то отвратительное. Чему же тогда удивляться, что начиная с 2003 года народ наш перестал голосовать за этих людей. Эти люди уже потеряли всякую связь с реальным пульсом нашего общества. Общество устало презирать свое Отечество, как они учили в начале 90-х.
Ясно, что время этих кумиров в обществе миновало давно. То, что Запад их все время тасует, говорит о том, что Запад абсолютно не заботится о том, на какой человеческий и общественный материал он опирается в России. На людей, которые давно не играют никакой роли, не являются лидерами общественного мнения. Хотя в первой половине 90-х они были лидерами. Это говорит о том, что западная информационная политика в отношении России давно захлебнулась и находится в том же кризисе, в каком была коммунистическая советская пропаганда на Запад.
– Ветераны-правозащитники не одиноки. Есть мнение одной из публицисток, что конфликт в Южной Осетии выгоден только нашим силовикам…
– Если человек буквально брызжет ненавистью к государству как к механизму управления и суверенитета, он придумывает любые аргументы. Я не вижу большого расхождения в нашей политической элите по поводу общих стратегий. Силовики ли, несиловики, наши финансовые бонзы тоже уже прекрасно осознали: если Россия уйдет из нефтеносного региона, если ее вытеснят с Кавказа и Черного моря, это катастрофа для нашего участия в мировой экономике.
– Украина готова помочь Грузии, грозит не пустить в Севастополь наш Черноморский флот.
– Украинское руководство опрометчиво разыгрывает карту, которая губит на глазах самого Саакашвили. Известно, что в украинском обществе нет единства. Ющенко, непопулярный уже не только на востоке Украины и в Крыму, но и даже в Центральной Украине, хватается как за соломинку за чисто антироссийские акции, шаркая перед Западом. Но этим самым подвергает опасности и так хрупкое равновесие в украинском сообществе и может спровоцировать выступления и крымского населения, которое переживает за судьбу Черноморского флота, которое подвергается постоянно давлению, унижению, принудительной дерусификации. Я настаиваю на этом термине, потому что граждане Украины – русские по своей самоидентификации – совсем не против украинского языка. Они протестуют против дерусификации, а не против украинизации.
Все это тоже может переполнить чашу терпения. Для того чтобы со стороны украинского руководства не было таких укусов нам в пятку, нужно проявлять силу и твердость. Только так. Просто они слишком привыкли, что мы многое им спускали. Твердость и последовательность в этом вопросе приведут к укреплению наших позиций во всех вопросах, которые стоят на повестке дня.
– Международную информационную войну мы проигрываем?