Свидетель обвинения: "Я не увидел на машине Чубайса никаких повреждений" (Заседание восемнадцатое)
Есть такое слово в русском языке - очевидец, тот, кто воочию, своими глазами видел случившееся. В деле о покушении на Чубайса таких очевидцев - видевших собственными глазами взрыв на Митькинском шоссе - крайне мало, но и те, как говорится, люди свои, - охранники, водители, то бишь домашняя челядь председателя РАО "ЕЭС", вскормленная в духе служения хозяину.
Лишь два сторонних человека оказались очевидцами взрыва - братья Вербицкие. Правда, один из братьев, признанный потерпевшим из-за повреждения взрывом его машины, и уже дававший показания в суде, за счет этой всемогущей и богатой компании отремонтировал свою автомашину. Зато второй брат - Владимир Ярославович - оказался действительно независимым от Чубайса в самом полном смысле этого слова. Вот он-то на очередном заседании суда и представил вниманию присяжных заседателей в важнейших деталях картину взрыва, резко отличающуюся от описаний других, уже выступивших в суде свидетелей.
Допрос Владимира Вербицкого начал прокурор: "Расскажите о событии 17 марта 2005 года, свидетелем которого Вы стали".
Вл. Вербицкий: "В районе девяти часов, может быть, пятнадцать минут десятого, мы с братом двумя машинами выехали из поселка Горки-2, где работали, в Щербинку. Проехав переезд в Жаворонках, выехали на Митькинское шоссе. Проехали километра полтора-два. Ехали друг за другом на расстоянии длины кузова. Я в зеркало заднего вида увидел пытающийся нас обогнать кортеж: автомашина со спецсигналами и сопровождающая ее машина без сигналов. В этот момент по ходу нашего движения и раздался хлопок, взрыв. Я и видел, и слышал взрыв. Интуитивно я сбросил скорость, мы с братом остановились, вышли. Когда я подошел к машине брата, раздались выстрелы. Я пригнулся, спрятался за машину, присел на корточки, так, согнувшись, и добрался до своей машины. Сразу поехали, отъехали метров пятьсот, остановились, осмотрели повреждения на машине брата. Я увидел, что автомашина Мицубиси, следовавшая за машиной со спецсигналами, тоже остановилась. За ней, у колеса, был человек, минут десять он не подавал признаков жизни. Я пошел было к нему на помощь, но он зашевелился, и я вернулся к своей машине. В течение получаса подъехал экипаж ДПС, потом прилетел вертолет. Нас допросили, и часов в пять вечера отпустили".
Прокурор: "Что Вы ощутили?"
Вл. Вербицкий: "Звук, взрывная волна, я ее почувствовал".
Прокурор: "А машина?"
Вл. Вербицкий: "С машиной ничего не случилось".
Прокурор: "У Вас лично были повреждения?"
Вл. Вербицкий: "Шок, наверное, нервных клеток поубавилось, а физических повреждений - нет, никаких".
Прокурор: "Какие повреждения были у машины Вашего брата?"
Вл. Вербицкий: "Выбито боковое треугольное стекло, заднее стекло. Переднее стекло треснуло, ручки дверные поотлетали, машину как бы раздуло".
Прокурор: "Кортеж из скольких машин состоял?"
Вл. Вербицкий: "Из двух - БМВ и Мицубиси".
Прокурор: "Вы эти машины на каком расстоянии наблюдали?"
Вл. Вербицкий: "В зеркало заднего вида - через машину брата, которая была между нами".
Прокурор: "В момент взрыва БМВ была на своей полосе движения? "
Вл. Вербицкий: "Нет, она начала совершать маневр, стала обгонять машину брата ".
Прокурор: "После подрыва БМВ куда делась?"
Вл. Вербицкий: "После взрыва в первый момент мы двигались по инерции в три машины, а когда я и брат остановились, эта БМВ с большой скоростью ушла вперед".
Заметно было, что все сказанное Владимиром Вербицким весьма расстроило прокурора, да и понятно почему, в который уже раз не подтверждался обстрел БМВ Чубайса. Раздался взрыв, их машины, как утверждает свидетель, проехали по инерции чуть вперед, остановились, а машина Чубайса БМВ на большой скорости промчалась мимо, Вербицкий вышел из своей машины, подошел к машине брата и вот только тогда, когда машины Чубайса и след простыл, только тогда раздались выстрелы. Было от чего расстраиваться прокурору и задать следующий очень неожиданный вопрос: "У Вас не появилось ощущения, что подрыв был направлен против Вас или против Вашего брата?"
На что Владимир Вербицкий очень серьезно отвечал: "Меня и брата не за что таким образом подрывать".
Прокурор ловко сменил тему: "Вы подходили к месту взрыва? Опишите его".
Вл. Вербицкий: "Ну, это воронка метра четыре в диаметре".
Прокурор: "Глубину не припомните? "
Вл. Вербицкий: "Полметра, не больше ".
Прокурор: "Не припомните, линии электропередач или подстанции там были?"
Вл. Вербицкий: "Я обратил внимание, что столб был повален. Деревянный столб с двумя-четырьмя проводами".
Прокурор: "А что собой представлял участок шоссе? Там были разбросаны посторонние предметы?"
Вл. Вербицкий: "Посторонних предметов там не было ".
Адвокат Чубайса Сысоев потребовал от очевидца уточнений: "Опишите взрыв".
Вл. Вербицкий: "Разброс грунта шел вверх и вправо. Разлет земли вправо - к лесу".
Сысоев: "Это был настоящий взрыв или имитация?"
Вл. Вербицкий: "Взрыв был мощный, но основная часть этого взрыва пошла все-таки в лес. Я не думаю, что этот взрыв можно было использовать против машин на дороге . Полагаясь на свой военный опыт, я бы так не сделал".
Услышав оценку свидетеля о взрыве, мощном, подлинном, но не опасном для машин, сторона обвинения потеряла к нему всякий интерес, зато откровения Вербицкого вызвали живой интерес защиты.
Квачков: "Направленность взрыва в сторону леса Вы по каким параметрам оценили?"
Вл. Вербицкий: "По разлету частей грунта и осколкам".
Квачков: "Когда Мицубиси уехала с места происшествия?"
Вл. Вербицкий: "Когда мы с братом во второй раз остановились".
Квачков: "Вы видели пассажиров в Мицубиси? "
Вл. Вербицкий: "Да, порядка четырех человек ".
В ответ мгновенная тишина зала. Свидетель Иванов, примчавшийся на место происшествия по странному, неизвестно от кого поступившему сигналу, тоже утверждал, что в Мицубиси он видел нескольких пассажиров, и вот новое подтверждение тому, что Моргунов, старший машины сопровождения Чубайса, действительно спешно, под обстрелом, бросив товарищей, вывез кого-то с места происшествия.
Адвокат Квачкова Першин: "На кузове машины Вашего брата какие были повреждения?"
Вл. Вербицкий: "Только от взрывной волны".
Першин с нарастающим азартом: "А чья машина была дальше от места взрыва - БМВ или машина Вашего брата? "
Вл. Вербицкий: "БМВ конечно ".
Судебный зал снова охватила полная тишина, тут же сменившаяся оживлением. Еще бы! Получается, что "Жигули" Вербицкого, находившиеся ближе всех к эпицентру взрыва, не получили ни пробоины, ни царапины ни от осколков, ни от пуль, как же тогда БМВ Чубайса, прикрытый "Жигулями" от взрыва, и умчавшийся с места взрыва до всякой стрельбы, мог нахватать так много пробоин от пуль и осколков, о которых суду рассказывали водитель и помощник Чубайса?
И тогда Першин задает вопрос, который, будь это запись шахматной партии, комментаторы непременно бы пометили тремя восклицательными знаками, как блестящий, превосходный ход, ведь в ответ сейчас грянет сенсация. Першин спрашивает Вербицкого: "Известно ли Вам о каких-либо еще поврежденных автомашинах, кроме машины Вашего брата?"
Внимание! отвечает Вербицкий: "Когда машина БМВ проезжала мимо нас, тогда я не видел на БМВ никаких повреждений. А вечером в "Вестях" показали БМВ с повреждениями ".
Будь это любой другой зал, он бы сейчас взорвался, настолько сильны были эмоции всех, но зал судебных заседаний в такие секунды замирает, замер и наш зал, переваривая только что прозвучавшую, потрясшую всех новость. Действительный очевидец взрыва на Митькинском шоссе 17 марта 2005 года, самый объективный, ни от кого независимый свидетель только что в присутствии судьи, прокурора, присяжных заседателей, адвокатов и полного зала слушателей заявил, что он своими глазами видел, как машина Чубайса уезжала с места взрыва неповрежденной, совсем не похожая на ту израненную машину, что вечером покажут по телевизору. Так кто и где ее потом расстрелял? Не в этом ли кроется отгадка, почему машина Чубайса не стала вещдоком, а вскоре после случившегося ее поспешно продали?..
Молчали, переводили дух и обвинение, и защита. К допросу приступила судья Пантелеева: "Насколько близко Вы подходили к эпицентру взрыва?"
Вл. Вербицкий: "Я был на дороге, к обочине не подходил".
Судья: "Вам предлагалось описать обстановку на шоссе. Имелись ли на нем посторонние предметы? "
Вл. Вербицкий: "Осколки стекол были ".
Судья подсказывает: "А болты, гайки? "
Вл. Вербицкий: "Нет . Земля, стекла - они были".
Судья вкрадчиво: "Скажите, пожалуйста, в момент взрыва на одной или на разных полосах находились машины - Ваша и Вашего брата?"
Вл. Вербицкий: "Мы ехали по одной полосе".
Судья: "Как же тогда, говоря о расстоянии между вами, Вы сказали - "на длину кузова"?"
Вл. Вербицкий со вздохом: "Я думал - это всем понятно. В следующий раз буду объяснять подробнее".
Подсудимый Роберт Яшин резко вскидывает голову: "Не надо следующего раза!"
Судья, словно обрадовавшись подвернувшемуся случаю, тут же выплескивает все накопившееся раздражение от провального для обвинения допроса: "Вы, подсудимый Яшин и свидетель Вербицкий, предупреждаетесь за то, что разговариваете в суде, как приятели".
Дружно, разом, все вместе вскакивают Яшин, Миронов, Квачков, возмущенные тем, что судья Пантелеева в присутствии присяжных заседателей пытается подорвать сказанное на суде Вербицким, его, якобы, приятельскими отношениями с Яшиным: "Мы возражаем!..".
Сквозь шум прорывается голос самого Вербицкого: "Ваша честь, мы не являемся ни друзьями, ни даже знакомыми!"
Судья немедленно просит присяжных заседателей покинуть зал. В восстановившейся тишине звучит твердый голос Роберта Яшина: "Как Вам не стыдно, Ваша честь! Это же полная профанация суда!"
А судья Пантелеева уже диктует для протокола: "Суд удаляет подсудимого Яшина из зала до дачи им показаний".
"Это судебное преступление!", - гремит в ответ Яшин. Приставы выводят бунтовщика.
Возвращаются присяжные. Судья разъясняет присяжным заседателям, что они должны оставить без внимания выкрики подсудимых и не учитывать их при вынесении вердикта.
Ободренный поддержкой судьи прокурор Каверин заходит на новый круг вопросов: "Вы, - обращается он к Вербицкому, - когда по Митькинскому шоссе ехали, успевали за дорогой следить или только назад смотрели?"
Вл. Вербицкий: "Да, я смотрел большей частью назад. Я вообще всегда очень переживаю, когда едет кортеж с мигалками, у них водители непредсказуемые, могут в любой момент подрезать, тогда неизбежно ДТП".
Прокурор: "Как Вы определили, что машина Вашего брата была ближе всего к месту взрыва?"
Вл. Вербицкий: "Я смотрел в заднее зеркало".
Уверенность Вербицкого в показаниях пытается проверить адвокат Чубайса Сысоев: "У Вас есть познания в подрывном деле?"
Вл. Вербицкий: "Да, есть".
Сысоев: "Почему Вы решили, что взрыв неполноценен?"
Вл. Вербицкий: "У полноценного взрыва не должно быть препятствия. А в этом случае было препятствие - в виде обочины дороги. Препятствие для полноценного разлета осколков".
Как же хотелось прокурору с адвокатами Чубайса сбить свидетеля с уверенного тона, хоть нотку неуверенности уловить в словах Владимира Вербицкого, чтобы огородить присяжных от всего того, о чем спокойно и уверенно повествовал на суде настоящий очевидец происшествия - о взрыве, направленном в лес, а не на дорогу; об уцелевшей от пуль и осколков машине Чубайса, представшей потом, в теленовостях, вдруг расстрелянной; об отсутствии осколков фугаса на шоссе… А больше всего их беспокоит, что картина имитации покушения складывается из убедительных показаний свидетелей обвинения.
"Козырный туз" обвинения (Заседание девятнадцатое)
В зал вошел Игорь Петрович Карватко, сорока лет, крепкий, рослый, вполне уверенный в себе. Прокурор осведомился, знает ли Карватко подсудимых. Ответ был краток: "С Яшиным в дружеских отношениях, с Найденовым знаком, Квачкова видел два-три раза до 2005 года, Миронова вообще не знаю".
Прокурор попросил его рассказать о событиях марта 2005 года, свидетелем которых тот оказался. Повествование получилось длинным: "С Яшиным мы познакомились в начале двухтысячных годов, нас познакомил мой друг, его сослуживец Паньков. У нас завязались дружеские отношения. На каком-то дне рождения я познакомился и с Найденовым, я знал только, что его зовут Саша. С Квачковым мы увиделись на каком-то празднике, мы с ним общения не поддерживали. У нас состоялся лишь один разговор. Он спросил, где я служил, я ответил, что в армии вообще не служил.
Найденов, зная, что я занимаюсь частным извозом, бывало, просил отвезти его на дачу или в аэропорт. 14 марта 2005 года мы встретились с Найденовым, он свел меня с человеком, который был мне нужен. Дело было у ресторана, откуда Найденов вышел с женой. После этой встречи Найденов при мне объяснил жене, что ему позвонил Роберт Яшин и просил сделать электропроводку у Квачкова на даче. Я, услышав это, сказал, что могу довезти его до пересечения МКАД и Минского шоссе, где его ждали Яшин с Квачковым. Мы поехали, попали в большую пробку на Ярославке. Они позвонили Саше и договорились, что не будут нас ждать на дороге, уедут без него, чтобы не терять времени, а я довезу Сашу прямо до дачи. Мы с Сашей тогда доехали до его дома на Ленинском, взяли инструменты и поехали на Можайку. На Можайке, уже выехав на МКАД, Саша созвонился с Робертом, и он уточнил, что нам нужно за Голицынский пост проехать и повернуть. Мы проехали пост, но там не было никакого поселка. Мы обратно выехали на Можайку, проехали в сторону области. Было скользко, мы пронеслись мимо поворота, потом вернулись к повороту. Там еще стояла белая машина, иномарка. Возле нее было три человека, один стоял перед машиной, другие два сбоку. Они сразу, как по команде, повернулись к нам спиной. Причем один стал с зеркалом возиться, а другие что-то вдали рассматривали.
Мы подъехали к КПП на дачные участки, там пропускной режим. С охранником общался Саша, он назвал охраннику номер участка и фамилию, к кому едет. Мы доехали до участка, не огороженного забором. На дороге стоял СААБ, на участке было три человека. Один из них Роберт Яшин, второй - Квачков, третий - я его никогда не видел, его звали Саша. Потом уже я понял, что это сын Квачкова - Александр Квачков. Саша Найденов сказал: "Как проводку делать, если температура в доме такая, как на улице". А Квачков сказал: "Главное, чтобы сделать все до восемнадцатого числа, когда сюда съедутся гости". Роберт Яшин пояснил ему, что надо бы дом протопить, прежде чем что-то делать. Тогда Квачков-отец сказал Александру Квачкову: "Ты оставайся, протопи дом, прогрей". Александр сказал: "Мне надо купить сигарет, воду". Квачков-отец просил меня доехать с ним до КПП, я все куплю, говорит, а ты вернешься, отдашь пакет. Он очень спешил. Я вернулся, отдал пакет, забрал Яшина и Найденова и поехал с ними в Москву. А Квачков-сын остался в доме. Я довез Яшина и Найденова до Москвы, и мы договорились, что 16 марта мы вместе поедем в поселок "Зеленая роща" и они все закончат.
16 марта я задержался, приехал на КПП, позвонил Роберту, он мне назвал номер участка, и меня пропустили. Я проехал на участок. Там все преобразилось. Снег расчистили, в самом доме было уже тепло. Но 14 марта Найденов упал на крыльце. Тогда никто не обратил на это внимания. А 16 марта, когда он подал мне левую руку поздороваться, я обратил внимание, что правая рука у него распухла. Он был в этот день сильно выпивши. Роберт его ругал, а Найденов говорил, что это он принимает анестезию.
В доме все было прибрано, лежал электропровод. Людей на участке было трое: Яшин, Найденов и Александр Квачков. Пообедали. И мы поехали по просьбе Роберта на строительные рынки. У Роберта был список, что нужно купить. Мы приехали на станцию Жаворонки, Роберт в аптеку сходил, купил йод - сетку Саше сделать. Мы заехали в сам поселок Жаворонки, там были пятиэтажные жилые дома. Роберт зашел в подъезд, я спросил у Саши, можно ли мне набрать там воды для стеклоочистителя, она кончилась, взял пятилитровую баклажку и пошел вслед за ним туда же. Поднялся не помню на какой этаж, кажется, на третий. В этой квартире был еще один человек, похожий на гастарбайтера, он говорил, как приезжий, с украинским акцентом. Разговаривали они о каких-то срубах, не помню, я не вникал. Саша был уже порядком выпивши, так как на каждой остановке он покупал алкогольный коктейль. Потом мы поехали на выезд, въехали в тупик, там на выезде были ворота зеленые. И вот когда мне задают вопрос о воротах неких владений Чубайса, то я отвечаю - эти ворота, в которые мы ткнулись, были на выезде, это были ворота промзоны.
Найденов уже спал на заднем сиденье, мы остановились у магазина, растолкали Найденова, пошли в магазин. Роберт пошел со списком по отделам, Найденов стоял у входа в магазине, я стал что-то рассматривать. Потом Найденов выбрал утеплитель, свернул рулоном, а Роберт все это оплатил. Они загрузили покупки, и утеплитель положили между спинок сидений в машине. Александр Найденов сел сзади справа, Роберт сел спереди, я сел за руль. Утеплитель выпирал, Найденов пытался что-то сказать, Роберт на него ругался. Зачем эти покупки производились, никто на эти темы со мной не разговаривал. Я их привез на станцию Голицыно. Они что-то покупали там на рынке. Найденов там потерялся, с ним созвонились, он нашелся. Уже снова успел выпить. Вернулись в поселок "Зеленая роща". Ужинать собирались, водку на стол поставили. И вот получилось так, что вечером Квачков приехал. А Александр Найденов спит в кресле, уже невменяемый. Квачков стал кричать, выговаривать Яшину, что уже среда, а ничего не сделано. Главное, что Найденов не сделал проводку, а теперь уже и не сделает, - такой пьяный.