Подписала согласие и поехала в опеку писать заявления. В опеке еле вспомнили, что я утром брала направление, начали придираться, что у меня с собой недостаточно копий документов, а у них на ксероксе их сделать нельзя, потому что он не для того стоит, чтобы мои нужды обслуживать. Короче, кошмар. Но я сжала зубы, всё выслушала, написала все заявления. Сказали перезвонить через десять дней.
И я отправилась домой.
Дома дети сто раз подряд пересмотрели фотографии с Кириллом, ждут теперь его домой.
20 мая 2015 г.
Сегодня была итоговая аттестация первоклашек. Диктант, словарный диктант, контрольная по математике и проверка вычислительных навыков. Вся проверка заняла 2 часа.
Тимур справился безупречно. Галя ошибалась только в примерах, которые в два действия. В диктантах ни одной ошибки, задачи правильно, примеры в двадцатке в одно действие – правильно! Учительница сказала, что вопросов больше нет, и дети переходят во второй класс! Ура!
22 мая 2015 г.
Мысль взять ещё одного мальчика Тимуркиного возраста возникла у нас с мужем ещё в начале зимы. Тимур с папой настаивали, что им для мальчишеских игр человека не хватает. Но из-за переезда мы отложили эту идею до весны.
Весной собрали все нужные справки, и я начала активно читать различные форумы с историями детей, нуждающихся в родителях. Наметили себе несколько мальчиков, но пока мы собирали документы, их одного за другим разобрали по домам. Мы решили раздвинуть границы поисков и стали читать про детей из более дальних регионов.
И тут мне на глаза попалась тема про совершенно очаровательную девочку Нину из Чувашии.
Её фотографии я уже видела раньше на каком-то сайте, но тогда мы ещё не думали о пополнении в семье и я просто любовалась.
А теперь, когда документы были почти собраны, я смотрела на неё уже другими глазами. Такая хорошая девочка, может, наша? И всё возвращалась и возвращалась к теме про неё. Показала мужу. Муж мягко напомнил, что нам нужен мальчик.
Но мысль о Нине не отпускала. И я решила позвонить и спросить, что с ней, по коротким записям было ясно, что у девочки серьёзные проблемы со здоровьем. Мне ответили, что у Нины СМГ (спина бифида) и сопутствующие диагнозы, ходить скорее всего она не будет никогда.
Но её жизнерадостные фотографии совсем не вязались с такими грустными прогнозами. На сайте были ссылки на видео – обычный ребёнок, сидит хорошо, с ровной спинкой, умненькая, весёлая. Какая жизнь её ждёт? Детский дом инвалидов, Психоневрологический интернат?
Стала читать форумы родителей таких деток и думать. Долго и тяжело. Совершенно очевидно, что наша семья может дать этой девочке очень много, но справимся ли мы? Руки и голова у неё в порядке – значит, учиться и работать сможет. Более-менее себя обслуживать в будущем тоже. Что пугает? Коляска – но они сейчас какие хочешь, и складываются, и легко управляются.
Говорю мужу:
– Может, заберём её?
– Как мы справимся, не представляю. И мы ведь мальчика хотели, помнишь?
Думали, думали, разговаривали днём и ночью. И решили делать заключение на двоих. На Нину и Кирилла.
С Кириллом я уже познакомилась, а сегодня получила направление на знакомство с Ниной. Она сейчас в Москве, в реабилитационном центре, на следующей неделе ложится с няней в больницу. Там я и смогу с ней познакомиться. Волнуемся.
25 мая 2015 г.
Позвонила в Екатеринбург. Документы на Кирилла готовы.
Позвонила в детский дом, говорю, что прилетаю в среду за Кириллом, они мне: "Уууу, лучше бы в пятницу, у Кирилла в среду утренник и праздник, в котором он участвует…" Я: "Но в опеке приёмный день – среда, поэтому я прилечу в среду утром". Они: "Ну вооот, не будет у ребёнка праздника… Что поделать, приезжайте".
А между прочим, когда я приезжала неделю назад на знакомство, у них тоже был праздник и я час ждала, пока он закончится и мне приведут Кирилла. Создаётся впечатление, что жизнь в детском доме – сплошной праздник.
Купила билеты на самолёт.
Позвонила мама, которой я отправила фотографии и видео про Нину и написала, что мы собираемся забрать эту девочку, даже уже взяли направление. Мама очень активно отговаривала меня, не стесняясь в выражениях.
Она беспокоится, что мы взваливаем на себя непосильную ношу. Я расстраиваюсь от этих разговоров. Понимаю её позицию, переживания, но решение уже принято, и я не отступлю. Уверена, что когда дети уже будут жить дома, страсти улягутся и всем будет казаться, что мы всегда так жили и по-другому быть не могло.
В общем, напряжение растёт, и я утешаю и подбадриваю себя как могу.
27 мая 2015 г.
Привезли Кирилла
С погодой на этот раз повезло. Екатеринбург меня поразил своей красотой – повсюду цвели белые и розовые яблони (впервые видела у яблонь такие цветы и листья) и волшебно пахли.
Я шла через проспект Ленина в семь утра, и сердце замирало от восхищения – такая неописуемая красота! И потом, когда я оформляла документы в опеке, и когда пришла в детский дом, – везде в окна ломились ветками эти розовые и белые яблони с буйным цветом. Я спрашивала у всех, точно ли это яблони, и всё не верила. Таким мне этот город и запомнился – весь цветущий и благоухающий. Никогда не видела такого количества цветущих деревьев, у нас обычно черёмуха, сирень цветут в это время, кое-где вишня и груша, но весь город усажен липами. А тут – сказка.
Несмотря на то, что ночью мне не удалось поспать, настроение было приподнятым. Все документы оформили быстро, и уже часов в одиннадцать утра я купила два торта и отправилась в детский дом.
Там меня встретили тепло. Кирилл побежал переодеваться, а мне выдали остальные его документы, справки, акты и так далее.
Меня заранее предупредили, что у Кирилла будет много вещей, но я думала, это будут игрушки (как у Гали), одежду обычно не принято давать. Но к моему большому удивлению, всю мою спортивную сумку набили совершенно новыми вещами для Кирилла: трусы, носочки, майки, футболки, сапоги зимние, сапоги резиновые, зимний комбинезон, шапка зимняя и летняя. К ним, само собой, акт передачи вещей, под которым я расписалась. В первый раз встречаю такое.
Но самое трогательное – это было прощание Кирюши с сотрудниками. Они все спустились вниз, обнимали его, желали всего доброго, он разревелся, уткнулся носом в грудь любимой воспитательницы. Видно было, что в этом детском доме отношение сотрудников к детям очень тёплое, совершенно домашняя атмосфера. Я не раз читала такие же впечатления других родителей, забиравших детей из этого детдома.
В такси до аэропорта Кирюша был очень грустный, едва сдерживался от слёз. Даже взрослому страшно ехать навсегда в неизвестность, а уж ребёнку и подавно.
Я старалась его подбодрить и разговорить, постепенно сын оттаял и начал задавать вопросы.
В аэропорту нам пришлось провести два часа, так как приехали мы заранее. Много говорили, и я наблюдала, как Кирилл рассуждает, как задаёт вопросы. Чувствовалось, что он анализирует, обдумывает мои ответы. Той страшной пропасти в сознании, которая ощущалась с Галей, я не заметила. Внимательно реагирует на мои замечания, спокоен и рассудителен. Хорошо помнит, когда у него день рождения, отлично ориентируется во времени: какой сегодня день недели, в какое время они в детском доме днём спят, в какое полдничают.
Дорога домой была долгой. Тяжёлые сумки, жарко, разница во времени с Екатеринбургом в два часа. Устали мы смертельно. Ожидание самолёта, двухчасовой перелёт, такси, метро с пересадками, час электричка, троллейбус. Добрались до дома к 10 вечера еле живые.
Кирилл не жаловался особо, говорил, что день тяжёлый и очень трудное путешествие, словом, вёл себя достойно. Но лица на нём не было.
В квартиру зашёл очень настороженно, видимо, он как-то не так представлял себе наш дом. Ещё бы, он ведь нигде, кроме детского дома, и не бывал. Думаю, после просторных залов и больших общих спален ему показалось, что мы живём в какой-то конуре.
Поужинали и легли спать.
Дети и папа делились со мной впечатлениями, они не ожидали, что Кирилл будет ниже Тимура почти на голову – на вид ему лет пять-шесть, – но всем он понравился.
Проснулся Кирилл в пять утра. Я предложила ему принять ванну с пеной, и он согласился. От пены сын был в восторге, впервые я услышала, как он хохочет от радости. Когда Кирилл помылся и вышел из ванной, Тимур и Галя стали тянуть его в разные стороны, что-то наперебой рассказывая, но он был сдержан в эмоциях.
Не представляю, как он справляется с таким обилием впечатлений. Так что привыкаем пока к новому члену семьи. В доме ощущение праздника.
Кирилл спрашивает у Тимура:
– А ты из какого детского дома?
Тимур:
– Не из какого. Я у мамы родился.
Кирилл серьёзно:
– Понятно. А я вылупился из яйца, поэтому я из детского дома.
29 мая 2015 г.
Вчерашний день удивил тем, что Кирилл выбрал в свои любимцы Кристину и Марию.
Хотя Тимур с Галей ходят вокруг него кругами, наперебой предлагая всякие игры. Но впечатлений, видимо, так много, что Кирилл пока не в состоянии расслабиться и спокойно играть или рисовать. Поэтому он почти весь день возился с Кристинкой, а в тихий час, когда все дети сели читать, Кирилл лёг рядом с Марией, обхватил её руками за пояс и так и лежал всё время, пока она читала.
Днём мы с Кириллом решили доехать до магазина, чтобы купить ему джинсы и тапочки. Я всё никак не могла понять, какого он роста. Померила вещи, которые малы Тимуру, – Кирилл в них утонул. Стали примерять джинсы, и тут оказалось, что его размер – ПО см (4–5 лет). И то приходится порядочно затягивать в поясе, чтобы не свалились, и они должны быть непременно обтягивающими.
У меня все дети из детского дома ростом ниже нормы. Вадим дома дольше всех, поэтому сейчас он норму догнал, а остальные – меньше. Галя в свои почти девять лет только начала носить 128 размер (год назад была 122), про Кристинку вообще молчу. Но Кирилл ещё ест, как птичка, половину детской порции.
30 мая 2015 г.
Гале исполняется девять лет!
В прошлый её день рождения я уже подписала согласие на неё, но документы пока оформлялись, и я поздравляла её по телефону. То есть с тех пор прошёл ровно год, как она наша дочка.
Сказать, что Галя изменилась за этот год, – это ничего не сказать! Она совершенно другой человек! Теперь Галя уже почти второклассница и очень этим гордится.
Я пожелаю ей никогда не сдаваться и верить, что всё в её жизни будет хорошо, несмотря ни на что. И крепкого здоровья обязательно!
31 мая 2015 г.
Знакомство с Ниной
Познакомилась с Ниной.
Иду по дорожке реабилитационного центра и вижу, как у нужного мне подъезда нянечка гуляет с детьми. Точнее, она сидит на скамейке, пара детей рядом с ней и ещё вокруг пять-шесть колясок. И я понимаю, что по логике, среди этих детей должна быть и Нина, но издалека кажется, что детям в колясках максимум года четыре. Подхожу ближе, здороваюсь с нянечкой.
Няня: "Ах, вы пришли к Нине! Вот она".
Начинаю заглядывать в лица под панамками. Вот она, знакомая улыбка! Просто поразительно, какая Нина маленькая! Ростом не больше Вадима, а ведь ей уже семь лет. На фотографиях она выглядела крупнее, а тут мышонок. Но я сразу расслабилась: всё хорошо, ничего не отпугнуло, значит – наша девочка Нина мне первая: "А как вас зовут?" Я: "Меня зовут Олеся, а я про тебя знаю!" И тут раздаётся другой голосок: "А про меня знаете? Знаете?" Я оглядываюсь – ага, ещё одно знакомое лицо, девочка Вика.
Нина сразу: "Это МОЯ Олеся!" Я смотрю на няню в поисках спасения, но она предлагает мне сесть на скамеечку рядом с Ниной и так общаться. А у меня же подарки. Не могу я при других детях Нине их вручать. Говорю: "А сейчас, дети, я вам покажу свои фотографии" и начинаю показывать фотографии, поясняя, кто на них изображён, пуская по кругу, потому что всем интересно посмотреть. Ситуация получается совершенно идиотская, няня с неохотой вынуждена это признать и приглашает меня с Ниной пройти в дом.
В доме только что помыли полы, меня встречает вторая няня. Очень приветливо встречает, показывает, где будет удобнее сесть. Я достаю раскраски и альбомы с наклейками, дарю Нине милого белого тигрёнка, сладости. Долго рассматриваем и обсуждаем подарки. Краем глаза замечаю, что нас "пасёт" первая няня. Когда я достаю фотоаппарат, чтобы сфотографировать Нину для папы, няня говорит: "А вот этого вам, наверное, нельзя делать…"
Я: "Почему, у меня ведь направление есть?"
Она: "Покажите. И паспорт, пожалуйста". Вынимаю все документы. Няня успокоилась, но всё равно маячила неподалёку.
Я снова сделала попытки сфотографировать Нину. Ей завязали какой-то дурацкий хвостик из чёлки, брови светлые, и ей не идёт.
Нянечки начали накрывать на стол, и я решила, что пора собираться домой. Но вторая няня меня остановила, сказала: "Нет-нет, дети сейчас покушают и пойдут спать, а мы вас покормим и поговорим". И я осталась. Вызвалась помочь (на две няни – 11 детей-инвалидов), но мне не разрешили.
Я села на диванчик прямо за Ниной, и она время от времени оборачивалась на меня и смотрела одним глазом сквозь щели в спинке стула. Я украдкой корчила ей рожи, а она тихо смеялась.
Когда Нина поела, я забрала её к себе на диван, и мы снова стали смотреть фотоальбом. Глядя на фотографию, где папа раскручивает за руки, как на карусели, Тимура и Вадима; Нина спросила, будет ли он и её так крутить.
Я ответила: "Ну, конечно!"
Нина: "А ты меня возьмёшь к себе?"
Я: "Возьму, только не сегодня, а когда сделают все документы. А пока я буду в гости к тебе приходить".
Мы разговаривали тихо, комната огромная. Вокруг стоял гул из голосов детей и нянечек. Но вдруг раздался рёв. Оказывается, Вика, которая ела медленнее всех, услышала нас и стала громко плакать, пытаясь одновременно с этим пить компот. Я пыталась её как-то подбодрить, няни тоже подключились, но ничего не помогало, и её унесли ревущую в комнату спать.
Потом остальных детей тоже разнесли по кроватям, и мы попрощались с Ниной, договорившись, что я приду к ней на следующей неделе.
Я подождала, пока няни уложат детей, а когда они вернулись, стали мыть тарелки и накрывать на стол, мы разговорились. И я вдруг поняла, какие прекрасные, очень близкие мне по настроению люди там работают! Мы разговаривали о детях (истории многих я хорошо знаю по форумам и соцсетям), о том, почему расстроилась Вика, обо всём.
Они говорили то же самое, о чём я часто думаю в последнее время. Что к вечеру я чувствую сильную усталость, но мне совсем не жалко потраченных сил, я чувствую полное удовлетворение. И когда я иногда вижу в зеркале своё очень усталое лицо, то знаю – оно того стоит, и мне его не жалко тоже. А если бы я работала, например, ночь через ночь на кассе в каком-нибудь супермаркете, мне было бы очень жаль и сил, и лица. И они то же самое говорили: когда видишь, как расцветают дети всего за один год в реабилитационном центре, – понимаешь, что каждый день этого года ты прожил не зря.
Расстались мы как добрые друзья. Няни сказали, что я им очень понравилась, и за Нину они теперь не переживают. И я поехала домой со спокойным сердцем.
1 июня 2015 г.
Третий день нахожусь под впечатлением от поездки в реабилитационный центр.
Мне было очень страшно туда ехать. Думала, а вдруг я увижу что-то, к чему буду не готова и растеряюсь.
Меня до глубины души поразило то, как ведут себя нянечки с детьми. Почему-то представлялось, что в домике, где проживают 11 детей-инвалидов различной степени тяжести, должна быть какая-то гнетущая атмосфера. Но ничего подобного нет. Это просто дети. Самые обычные дети. И няни с ними общаются легко и весело. Они много шутят, а дети хохочут.
И мне стало очень обидно за этих детей. Они обречены на жизнь, полную тоски и одиночества, только потому, что взрослые (считающие себя умными и добрыми) ничего не хотят про них знать и думать. Мысль о детях-инвалидах портит взрослым настроение.
Моя мама кричит мне в трубку, что я не понимаю, во что ввязываюсь, что я понятия не имею, каково это жить с инвалидом. Можно подумать, она знает. Она говорит, что ей не меня жалко, а жалко остальных наших детей. Я понимаю, она очень переживает за меня, но не отступлю.
Мне очень грустно от того, что невозможно всем объяснить: ребёнок на коляске – это просто ребёнок, и он тоже заслуживает прожить интересную жизнь и быть любимым. Ведь если, не дай бог, кто-то из нас окажется в коляске, он не перестанет из-за этого быть собой. Но никому в голову не приходит ставить себя на место этого ребёнка. Это портит хорошее настроение.
"Зачем тебе это?" – уже не раз спрашивали меня. Этот вопрос просто ужасен.
Вообще в последнее время стали забирать совершенно разных по здоровью детей. А грущу я потому что видела своими глазами деток, которым не могу помочь.
Побыстрее бы всё оформить. Побыстрее бы началась обычная жизнь.
Период эйфории у Кирилла закончился, начались суровые будни.
Утром он проснулся мокрый (сказал, что в детдоме такое с ним случалось крайне редко) и устроил рёв. Думал, наверное, что мы будем ругать. Мы поспешили эту ситуацию замять.
Потом, когда дети сели рисовать, Кирилл начал тоже что-то пробовать, и у него ничего не получалось (похоже, он совсем не умеет рисовать), а когда дети попытались помочь, снова разревелся.
Попыталась утешить, но Кирилл стал рыдать и говорить, что хочет обратно в детский дом. Мы поговорили с ним о том, что это нормально, что он скучает по месту, в котором так долго жил, что если он хочет поскучать и поплакать, пусть приходит ко мне. На этом месте Кирилл опять стал горько-горько плакать. Мы договорились послать вместе письмо в детский дом и фотографии.
Я рассказывала, что Галя тоже долго привыкала. Вроде успокоился, но настроение близкое к апатии. Играть не хочет, на прогулке согласен только качаться на качелях и быстро просится обратно домой. Дома, стоит мне зазеваться, ложится на диван и смотрит в стену. Прошу мне помогать, таскаю везде за собой.
Это поведение, конечно, показатель здоровой привязанности ребёнка к той, привычной жизни. И нужно время, чтобы Кирилл почувствовал, что его дом рядом с нами.
3 июня 2015 г.
Я решила применить к Кириллу свою любимую тактику "некогда скучать, некогда думать". Стараемся занимать его постоянно, чтобы без дела не сидел.
Утром папа забирает мальчиков на площадку и следит, чтобы они хорошенько там набегались-напрыгались. Никаких качелей и любования природой. Потом завтрак и занятия.
Кирилл с большим удовольствием решает рядом со мной примеры, тренируется писать прописные буквы. Уговорила вчера попробовать нарисовать человека. Под аккомпанемент "я не умею, у меня не получится" нарисовали несколько человечков.