* * *
Рано утром в субботу 25 октября 2003 года в новосибирском аэропорту "Толмачево" совершил посадку для дозаправки зафрахтованный нефтяной компанией "ЮКОС" самолет Ту-134 московской авиакомпании "Меридиан", следовавший в Иркутск. На его борту находился генеральный директор и глава компании Михаил Ходорковский. Самый богатый бизнесмен России летел из Нижнего Новгорода в Иркутск в сопровождении помощников и охраны. Однако к самолету, отогнанному в дальний угол летного поля, поспешили не машины с горючим, а два автобуса с тонированными стеклами, один из которых встал у трапа, а другой - у хвоста самолета. Самолет был окружен вооруженными людьми в камуфляже. Дверь в передний салон была выбита. Последовал громкий приказ: "Не двигаться! ФСБ! Проверка документов!". Никто не сопротивлялся. Офицер, руководивший операцией, направился прямо к Ходорковскому и заявил: "У нас предписание, вы должны пройти с нами". Ходорковский поднялся и ответил: "Хорошо, пошли".
Задержанный был препровожден в другой самолет, прибывший ночью из Москвы. Менее чем через час этот самолет поднялся в воздух и взял курс на запад. В этот же день после короткого и формального допроса в здании Следственного управления Генеральной прокуратуры, расположенного в Техническом переулке, Ходорковский и его адвокат были отправлены в Басманный суд Москвы. Обвинительное заключение, предъявленное Ходорковскому, содержало упоминание семи статей Уголовного кодекса и было изложено на пятидесяти страницах. Суд не рассматривал эти обвинения по существу, и потому судебная процедура продолжалась не слишком долго. Речь шла лишь о мере пресечения на период следствия. Прокурор настаивал на аресте, ссылаясь на то, что господин Ходорковский имеет при себе заграничный паспорт, немалую сумму денег, что он может скрыться за рубежом и оказывать давление на свидетелей.
Судья согласился с этими доводами и дал санкцию на арест М. Б. Ходорковского на срок до 30 декабря 2003 года. Уже к восьми часам вечера обвиняемый был помещен в камеру СИЗО № 1. Этот следственный изолятор более известен публике как тюрьма "Матросская Тишина". К появлению Ходорковского здесь все уже было готово. Как заявил на следующий день замминистра юстиции РФ Юрий Калинин, "создавать какие-то исключительные условия для обвиняемого Ходорковского нет оснований". Еще через день пресса получила сообщение, что нефтяной магнат будет находиться в одной камере с тремя подследственными и сможет пользоваться изолированным туалетом. Самый богатый российский бизнесмен может при желании поставить себе холодильник и телевизор, а также выписывать один журнал и одну газету. Он может получать продуктовые передачи. Во всем остальном он должен соблюдать обычный тюремный режим. "От сумы да от тюрьмы не зарекайся" - гласит старинная русская поговорка.
Нет необходимости подробно писать здесь о личности самого Ходорковского и природе его многомиллиардного состояния.
Еще в 1987 году 24-летний секретарь Фрунзенского райкома комсомола Михаил Ходорковский принял участие в организации комсомольского бизнеса и возглавил Фонд молодежной инициативы и Центр научно-технического творчества советской молодежи. В 1989 году партия и комсомол поручили Ходорковскому возглавить правление первого в СССР коммерческого банка - Инновационного банка научно-технического прогресса. В 1990 году премьер-министр СССР Николай Рыжков назначил Ходорковского генеральным директором межбанковского отделения "Менатеп", а затем и объединения кредитно-финансовых предприятий при "Менатепе". В самом начале 1991 года этот молодой член КПСС стал и председателем совета директоров "Менатепа". Он получил в свое распоряжение многие финансовые учреждения в Москве и в других городах СССР и огромные средства, главным образом из бюджета государства (которое через год было ликвидировано).
Разрушилась и КПСС, а еще раньше - ВЛКСМ. Финансовые потрясения 1992 года разорили многих предпринимателей, миллионы граждан, а также сотни и тысячи крупных предприятий. Однако некоторые банки и банкиры, напротив, обогатились, но они не спешили идти на помощь малоавторитетному и неумелому правительству Бурбулиса - Гайдара. Не пользовался авторитетом у "новых русских" и президент России Борис Ельцин, а тем более глава российского парламента Руслан Хасбулатов. Деньги, которые шли в руки банкирам той поры, были громадными, но с кем они должны были делиться?
Неудивительно, что уже тогда Ходорковский и его ближайшие друзья задумались над проблемой создания какого-то нового и удобного для них государства. Они не скрывали своих целей. В книге Михаила Ходорковского и Леонида Невзлина "Человек с рублем", которая вышла в свет еще в 1992 году, можно было прочесть следующие откровения: "Еще несколько месяцев назад мы считали за благо власть, которая не мешала бы нам, предпринимателям. Идеальным правителем в этом отношении был М. Горбачев. На том этапе этого было достаточно. Теперь, когда предпринимательский класс набрал силу и процесс этот остановить уже невозможно, меняется и наше отношение к власти. Нейтралитета по отношению к нам уже недостаточно. Необходима реализация принципа - "кто платит, тот и заказывает музыку"… Нам, предпринимателям, не нужно купленное правительство. Мы будем способствовать тому, чтобы путем демократических выборов к власти пришли те, чьи независимые интересы совпадают с нашими устремлениями. Такую власть мы и будем поддерживать и финансировать. Не справятся - последуют соответствующие шаги, направленные на то, чтобы у власти были сторонники предпринимательства".
Ход мыслей авторов - уже миллионеров, но еще не миллиардеров, был понятен. Но оставался и страх людей, чьи миллионы не имели легитимного происхождения. "Перед началом любого дела, - писали Ходорковский и Невзлин, - мы не можем избавиться от мерзопакостного ощущения, что вот-вот откроется дверь и мы услышим: "Бизнесмен? Пожалуйте в кутузку!" И от скамьи подсудимых нас не убережет самый опытный адвокат: ибо и обвинитель, и судьи будут действовать в соответствии с нормами закона".
В 1993–1994 годах Михаил Ходорковский уже был хозяином не только двух десятков банков, главным из которых оставался "Менатеп", но и почти сотни промышленных предприятий и компаний.
Залоговые аукционы 1996 года существенно пополнили состояние Михаила Ходорковского. Сущность залоговых аукционов 1995–1996 годов весьма откровенно, но далеко не полностью объяснял их главный инициатор и организатор Анатолий Чубайс. "Нельзя не видеть, - говорил он, - разницы между российской эпохой 2002–2003 годов и эпохой 1995–1996 годов. Это разные миры и разные условия.
В залоговых аукционах решалась одна-единственная задача: создание крупного капитала, с тем чтобы не допустить возврата коммунизма в России. Задача на 95 процентов политическая и только на 5 процентов - экономическая. Ее и решили с помощью залоговых аукционов, к процедуре проведения которых можно предъявлять справедливые претензии с точки зрения классической экономической теории. Но в стране была создана крупная частная собственность в сверхсжатые сроки".
Но ведь все победители залоговых аукционов уже тогда были самыми крупными и богатыми частными собственниками в России. Отдавая этим людям самые лакомые куски, которые все еще оставались в собственности государства, Ельцин, Чубайс и Черномырдин просто покупали лояльность и поддержку главных банкиров страны, и к этой сделке можно предъявить претензии не только с точки зрения классического буржуазно-капиталистического законодательства. Нарушено было и российское законодательство эпохи 1995–1996 годов. Основным приобретением "Менатепа" на залоговых аукционах стал контрольный пакет акций нефтяной компании "ЮКОС". Однако на Ходорковского смотрели тогда еще в первую очередь как на банкира, как на ведущего деятеля того режима "семибанкирщины", который на короткое время установился в стране.
Нефтяной бизнес "ЮКОСа" оказался настолько успешным, что уже в 1997 году М. Ходорковский почти со всей своей командой перешел из "Менатепа" в "ЮКОС" и сделал нефтяную компанию и связанный с ней "Роспром" центром своей деловой империи. После августа 1998 года "Менатеп" рухнул, но это не нанесло большого ущерба бизнесу Ходорковского. В собственности его группы находились теперь несколько крупнейших месторождений и промыслов и несколько крупных нефтеперерабатывающих предприятий. Основным и наиболее перспективным приобретением "ЮКОСа" считалось сверхкрупное и потенциально сверхэффективное Приобское нефтяное месторождение с центром в городе Нефтеюганске.
"ЮКОС" проводил энергичную экспансию и в смежных отраслях - шинные заводы, танкерный транспорт, автозаправочные станции. Но у него сохранялись сильные позиции и в пищевой и текстильной промышленности, в промышленности стройматериалов и строительстве. Очень ценной частью компании стал комбинат "Апатит" - самое крупное предприятие по производству концентрата химических удобрений.
Главными акционерами и собственниками "ЮКОСа" были кроме Ходорковского Леонид Невзлин, Платон Лебедев, Владимир Дубор, Михаил Брудно и Василий Шахновский. Самым успешным в истории компании стал как раз 2003 год. Только в первом полугодии добыча нефти в "ЮКОСе" поднялась на 20,6 процента и составила 39 миллионов тонн. Объем нефтепереработки возрос на 19,8 процента и составил 18,1 миллиона тонн. Выручка от реализации за шесть месяцев составила 7,7 миллиарда долларов. После уплаты налогов и амортизационных отчислений чистая прибыль компании составила 2,2 миллиарда долларов - в 1,8 раза больше, чем в предыдущем году. Именно в 2003 году правление "ЮКОСа" приняло решение выплатить в качестве дивидендов по акциям не менее двух миллиардов долларов. Было решено также расширить финансирование некоторых политических партий на выборах в Государственную думу. Основными получателями денег "ЮКОСа" стали "Яблоко", Союз правых сил и КПРФ. В руководстве компании рассчитывали провести в Думу немало "своих" людей, надеясь получить в новой Думе сначала "блокирующий пакет" мандатов, а еще через несколько лет - и "контрольный пакет".
Ходорковский открыто заявлял, что он будет работать в нефтяной отрасли только до 2007 года, а после этого начнет заниматься политикой. Что ж, для политика пребывание в тюрьме - это очень хорошая школа и существенная часть его политической биографии. Сам Ходорковский и все его сторонники и защитники объявили его арест политической акцией.
Однако обвинительное заключение по "делу Ходорковского" не содержало никаких политических обвинений.
Ходорковскому М. Б. было предъявлено обвинение по семи статьям Уголовного кодекса. Речь шла о банальных уголовных преступлениях: хищении как государственных средств, так и доверенных ему средств частных лиц, уклонении от уплаты налогов (физического лица и организации), мошенничестве и подделке документов, злоупотреблении доверием и неисполнении решений суда. В большинстве случаев указано: "в крупных размерах" или даже "в особо крупных размерах". Только общие убытки государства от неуплаты налогов исчислялись уже миллиардами долларов.
Фиктивные договоры, незаконные льготы, обман акционеров и клиентов, замена денежных средств векселями, даже подделка подписей - обо всем этом можно прочесть в уголовном деле № 18/4103. На последней странице документа говорится о подделке документов с целью значительного уменьшения перечислений в Пенсионный фонд, "что образует преступление по ст. 327 ч. 2 УК РФ", а также об уклонении от уплаты налогов и страховых взносов "в особо крупных размерах, что составляет преступление, предусмотренное ст. 198 ч. 2 УК РФ".
Сам Ходорковский не раз заявлял, что он создал в России не только самую эффективную, но и самую прозрачную корпорацию. Но это была прозрачность верхушки айсберга. Над поверхностью воды мы могли видеть чистый и прозрачный лед или белый снег, отражавший лучи солнца. Всё остальное надежно упрятано в глубинах моря. Забота о коммерческой тайне стала одной из главных забот олигарха, и он, конечно, знает о темных делах своей корпорации гораздо больше, чем прокуратура.
Но и того, что уже известно, достаточно для самого строгого судебного приговора.
После ареста Ходорковского в определенных политических кругах началась истерика, одно нелепое и резкое заявление следовало за другим. Громче других звучали заявления А. Чубайса, Б. Немцова и Г. Павловского - помощника А. Волошина. При этом все старались отделить действия силовиков и прокуратуры от президента Путина и призывали последнего одернуть якобы вышедшую из повиновения систему правоохранительных органов. Как заявлял Г. Павловский, "власти стали на путь сталинизма и тоталитарного популизма. Они готовят показательный процесс сталинского типа. Это жалкая кучка людей, политически невежественных и безответственных, которые мечтают о восстановлении олигархии в другой упаковке и о том, что Путин будет прикрывать их бесчинства". Но были заявления и о "государственном перевороте", о "КГБ-изации власти в стране", об "импичменте президенту Путину".
"Беспредел Путина может остановить только гражданское сопротивление" - подобные заявления делали и радикалы из РКРП-КПР и радикалы из "Новой газеты". Борис Березовский призвал в своей газете "КоммерсантЪ" к бойкоту выборов в Государственную думу. Борис Немцов заявлял, что после ареста Ходорковского миллиарды долларов уйдут из России и бедные люди в России "станут еще беднее". Может рухнуть и вся экономика страны. "Это кризис самого президента Путина", - заявлял А. Чубайс. "В стране идет саморазрушительный поединок бизнеса и власти", - говорил Г. Явлинский.
В. Путин не стал долго тянуть со своими комментариями. Уже в понедельник 27 октября, собрав утром в Кремле совещание ведущих членов правительства, президент заявил: "В связи с арестом главы компании "ЮКОС" ко мне есть обращение руководства Российского союза промышленников и предпринимателей, а также некоторых политических деятелей с просьбой о встрече. Встречи с представителями политических партий, с руководством объединений работодателей, с объединением профсоюзов, с отдельными предпринимателями у нас проходят регулярно, на систематической основе; они нужны, полезны, и будем это практиковать и в будущем. Однако никаких встреч и никакой торговли по поводу деятельности правоохранительных органов не будет, если, конечно, эти органы действуют в рамках российского законодательства… Лишить человека свободы, даже на время предварительного следствия, не могут органы исполнительной власти, не может этого сделать и прокуратура, это может сделать только суд. Если в данном конкретном случае сделано именно так, то я исхожу из того, что для этого у суда были основания. Перед судом, так же как и перед законом, должны быть равны все: и скромный клерк, и госчиновник даже самого высокого ранга, как, например, в известном нам случае министр, точнее, бывший министр, рядовой гражданин, средний предприниматель, крупный бизнесмен - независимо от того, сколько миллиардов долларов числится на его личных или корпоративных счетах. Все должны быть равны перед законом, иначе нам никогда не справиться с решением проблемы создания экономически эффективной и социально выверенной налоговой системы, никого не научить и не заставить платить налоги, делать отчисления в социальный и пенсионный фонды, нам никогда не переломить организованную преступность и коррупцию… Я понимаю озабоченность бизнес-сообщества. Считаю необходимым поэтому подчеркнуть: в связи с рассматриваемым делом никаких обобщений, аналогий, прецедентов, тем более связанных с итогами приватизации, не будет, поэтому все спекуляции и истерику на этот счет просил бы прекратить, а правительство прошу в эту дискуссию не втягиваться".
В ближайшие несколько дней В. В. Путин еще несколько раз говорил о деле "ЮКОСа", разъясняя свою позицию. "Все должны раз и навсегда для себя понять - надо исполнять закон всегда, а не только тогда, когда схватили за одно место".
Перевести на свои языки этот русский идиоматический оборот западные журналисты не смогли. Говоря о "бывшем министре" еще несколько раз - в том числе и в Италии, - Владимир Путин имел в виду Николая Аксененко, против которого некоторое время назад было выдвинуто обвинение по нескольким статьям Уголовного кодекса. Однако суд нашел возможным ограничиться на время следствия подпиской о невыезде. Но это дело не вызвало почти никаких комментариев в печати.
Многие из российских газет писали после ареста М. Ходорковского о том, что Россия потеряет на этом деле десятки миллиардов долларов западных инвестиций, что "финансовая система России рухнула", что она "находится в шоке", что "надвигается катастрофа".
Все это были намеренные преувеличения. Для паники даже на российском фондовом рынке не было никаких оснований. Уже 29 и 30 октября московские газеты запестрели сообщениями: ""Сибнефть" восстановила потери", "Российские рынки начинают выздоравливать", "Корпорация "ЮКОС" должна работать". С 27 октября по 1 ноября акции "ЮКОСа" на ММВБ упали на 20 процентов. Однако после того, как Михаил Ходорковский из своей камеры в Матросской Тишине сделал заявление о том, что он слагает с себя полномочия главы компании "ЮКОС" и отказывается от участия в проекте "ЮКОС - Сибнефть", акции "ЮКОСа" сразу же выросли на 12 процентов и продолжали расти.