Как жаль, что ты мне ничего не рассказал о своей борьбе, о своих переживаниях, ведь они были, в этом я не сомневаюсь, я видела по твоему лицу в последние дни, что тяжело на сердце, а вот теперь я ничего не знаю о тебе. В тебе я не сомневаюсь – ни как то, что здесь орудует враг и, вероятно, твой личный, это факт, вероятно, хочет спасать свою шкуру подлец, ведь если бы не враг, никто никогда не взял бы Гришу. Он прекрасный парень, настоящий беспартийный большевик, и его арестовать мог только враг. Теперь я думаю, что кто–нибудь из твоих товарищей подвел, то есть не оправдал твоего доверия. Нет, это все–таки непростительно так с тобой было поступить. Если Николай Иванович сам разберется в этом деле, то все будет хорошо, а пока я плачу, нервничаю и волнуюсь о твоем здоровье. Рада, что не очень жарко, все–таки тебе не так душно. Люблю тебя крепко, мой милый, замечательный, мечтаю о нашей встрече. Целую много раз твою головочку".
На этом обрывается письмо–дневник Инны Михайловны. Скоро оборвется и ее жизнь…
На допросе 20 июня Инну Михайловну обвинили в шпионаже в пользу французской разведки на том лишь основании, что она дважды ездила "под предлогом лечения" в Париж, где ее и завербовали. Позднее это станет обычной, весьма удобной практикой в работе следователей. Если советский специалист командировался, к примеру, на стажировку в Англию, его делали английским шпионом. Если дипломат работал в советском полпредстве во Франции, становился, естественно, французским. Советские разведчики, и легалы, и нелегалы, объявлялись агентами разведок именно тех стран, в которых и против которых работали. В конце концов дело дошло до того, что перепуганные граждане первой в мире страны победившего социализма как черт от ладана открещивались даже от кратковременных командировок за границу, о которых раньше только могли мечтать.
Как ни нажимал следователь, Инна Михайловна категорически отказалась признать себя виновной, отвергла и все обвинения в адрес Артура Христиановича:
"Никогда шпионажем не занималась и понятия не имею, что это значит. Артузов Артур Христианович является моим мужем, живу с ним с 1934 года. Никогда никаких антисоветских проявлений я со стороны Артузова не замечала. Он вел себя как настоящий коммунист".
Содержалась Инна Михайловна во Внутренней тюрьме номер 2. Обвинительное заключение готовил… все тот же Аленцев, утвердил тоже знакомый читателю Николаев–Журид, теперь начальник 3–го отдела.
Перед Военной коллегией Верховного суда СССР, состоящей из армвоенюриста В. В. Ульриха (председательствующий), членов – корпусного военюриста И. Д. Матулевича и дивизионного военюриста И. Т. Никитченко, Инна Михайловна предстала 26 августа 1938 года в 19 часов 25 минут. Виновной себя ни в чем не признала. Через сорок минут Ульрих огласил приговор: высшая мера наказания. В тот же день вдову Артузова постигла участь мужа. По некоторым сведениям, останки И. М. Артузовой захоронены на территории совхоза "Коммунарка".
Первая жена Артузова Лидия Слугина ареста избежала. Разумеется, из квартиры в Милютинском семью немедленно вышвырнули. Новое жилье она с детьми с большим трудом обрела на Коптевских выселках в помещении… бывшей конюшни.
Мать Артузова Августа Августовна не вынесла горя и скончалась вскоре после ареста Артура Христиановича. (Отец Артузова Христиан Петрович и дядя Петр Петрович умерли в одном в том же 1923 году.) Сына Артузова Камилла арестовали в 1941 году, как только он достиг совершеннолетия. Молодой человек провел в заключении много лет, был несколько раз на грани смерти. Один раз его спасло от расстрела за "контрреволюционный саботаж" – невыполнение из–за крайнего истощения непосильной суточной нормы выработки на лесоповале – лишь то обстоятельство, что лагерному оркестру срочно потребовался новый скрипач после смерти старого.
После освобождения Камилл осел в Рязани (в Москву возвращаться ему было запрещено), преподавал в местном музыкальном училище, там же женился. После реабилитации вернулся в столицу, был принят в детский музыкальный театр знаменитой Натальи Сац. Эта удивительная женщина и сама много лет провела в лагерях. Она хорошо помнила Артузова еще по Северному фронту, где совсем молоденькой девушкой служила медсестрой. По странному совпадению Камилл Артурович скончался в Москве в 1997 году… 21 августа!
23 марта 1938 года был арестован брат Артузова Рудольф Фраучи. Его, простого рабочего артели "Древтара" в Одинцове, обвинили в шпионаже в пользу Германии. Рудольф Христианович Фраучи 9 августа 1938 года был расстрелян на спецполигоне НКВД в Бутове и там же захоронен. Второй брат, Виктор Христианович, перебрался в Казань и тем самым как–то выпал из поля зрения московских гонителей семьи из НКВД. Он стал известным профессором, доктором медицинских наук.
Григорий Самойлович Тылис на следствии был принужден сознаться в выполнении шпионских заданий, которые якобы получал от Артузова. Однако в судебном заседании мужественно отказался от выбитых из него на следствии ложных показаний. Тем не менее его приговорили к ВМН и 25 октября 1937 года расстреляли.
25 августа того же 1937 года был расстрелян по обвинению в шпионаже и Макс Бенедиктович Бенедиктов.
Загадки, связанные с "делом" Артузова, множились и после его казни.
В самом деле… Преемник Артузова в должности начальника ИНО комиссар госбезопасности второго ранга Слуцкий скоропостижно скончался, видимо, от острого приступа сердечной недостаточности, 17 февраля 1938 года в кабинете первого замнаркома НКВД Фриновского. Похоронили его с воинскими почестями, был даже некролог в "Правде". Потом поползли слухи, что вроде он тоже был врагом народа. Спустя некоторое время слух подтвердили официально. В 50–е годы, когда начались массовые реабилитации (Слуцкий никакой реабилитации не подлежал, поскольку репрессирован не был), родился новый, по сей день твердо бытующий слух, что на самом деле Фриновский отравил Слуцкого, подмешав ему яд то ли в кофе, то ли в печенье. С моей точки зрения, под этой версией нет никакого обоснования. Если бы стоял вопрос о ликвидации Слуцкого, его бы спокойно расстреляли, как сотни и тысячи других ответственных сотрудников НКВД.
С Артузовым же произошло нечто прямо противоположное. Его расстреляли как изменника, заговорщика, шпиона четырех держав. Но никогда впоследствии его фамилия нигде в таком качестве не фигурировала! Ягоду и его сподвижников поминали с проклятиями. Ежова так же, даже термин родился – "ежовщина". Клеймили позором и проклинали посмертно и Радзивиловского, и Леплевского, и Балицкого, и Николаева–Журида, и Агранова, и многих других. Артузо–ва не поминали никак и никогда. Словно и не существовал такой человек на свете.
Далее… Как явствует из обвинительного заключения, Ар–тузов был активным участником заговора внутри НКВД, руководимого Ягодой. Между тем в допросах самого Ягоды и "установленных ягодинцев" мелькают десятки фамилий: Молчанова, Миронова, Прокофьева, Паукера, Воловича, Гая, Буланова, Шанина, Погребинского, даже Тухачевского.
Тот же Ягода не только перечисляет заговорщиков, но каждому дает развернутую характеристику. Артузова в этом списке, как и в других, нет.
Далее… Кроме всего прочего, Артузов обвинялся в шпионаже в пользу Польши. Но вот осенью 1937 года нарком Ежов рассылает наркомам союзных республик, начальникам управлений НКВД автономных республик, краев и областей совершенно секретный документ о ликвидации в СССР польской диверсионной, шпионской и террористической сети – "Польской организации войсковой".
Ежов объясняет невиданные успехи польской разведки тем, что она с самого начала внедрила в ВЧК-ОГПУ своих крупных агентов, занявших видные посты: Уншлихта, Мес–синга, Пиляра, Медведя, Ольского, Сосновского, Кияков–ского, Маковского, Баранского и др. (Не хватало лишь еще двух поляков по происхождению – Дзержинского и Менжинского!)
Все они в той или иной степени имели дело с Артузовым. Кто–то был его начальником, кто–то подчиненным. Но вот почему–то самого Артузова в этом перечне нет! Ни разу не упомянул его в числе "врагов" Ежов, когда из него самого в секретной Сухановской тюрьме выбивали "признательные" показания в шпионаже в пользу Германии. (Ему приплели даже обвинение в гомосексуализме, тогда по закону караемом. Это уже для унижения. Одного установленного алкоголизма как порока показалось следствию мало.)
Что скрывается за этим умолчанием? Случайность? Не похоже. Один видный разведчик как–то заметил автору: "Если что–то совпадает дважды, то это уже не совпадение".
Еще одна странность: операции "Трест" и "Синдикат–2" всегда изучали в закрытых учебных заведениях НКВД– НКГБ-МГБ как классические. Правда, без упоминания фамилии их автора и руководителя. Но ведь тем самым косвенно опровергалась принадлежность Артузова к изменникам и врагам народа!
Автор позволит высказать свое предположение по этому поводу, не настаивая, конечно, на его достоверности. Видимо, Сталин хоть и дал санкцию на арест и расправу над Ар–тузовым, но истинную цену ему как выдающемуся мастеру разведки знал. Быть может, это последующее умолчание было с его стороны своеобразным признанием своей ошибки? Сомнительно, конечно, но вдруг… Правда, с таким предположением не вяжется арест Камилла Фраучи спустя четыре года после казни отца. Но это уже можно объяснить ретивостью чиновников НКВД невысокого ранга, не знающих всех тайн кухни Кремля и кабинета наркома на Лубянке. Там всякое бывало…
Почти все сотрудники Артузова по КРО и ИНО, участники знаменитых, ставших легендарными операций погибли. Были расстреляны Роман Пиляр, Владимир Стырне, Сергей Пузицкий, Игнатий Сосновский, Иоганн Тубала, Андрей Федоров, Григорий Сыроежкин. (Последнего арестовали всего лишь через несколько месяцев после того, как ему вручили орден Ленина – за Испанию.)
Страшному разгрому подверглась и внешняя, и военная разведка. По некоторым подсчетам, было уничтожено до семидесяти процентов советских разведчиков – и действовавших за рубежом (их отзывали в Москву под благовидными предлогами, где и арестовывали), и работавших в центральном аппарате НКВД и Разведупра РККА.
Подпись комиссара госбезопасности второго ранга Льва Бельского значится и на ордере на арест Артузова, и на обвинительном заключении, и под смертным приговором. Лев Бельский был расстрелян в Москве 16 октября 1941 года.
Комиссар госбезопасности третьего ранга Николай Нико–лаев–Журид также подписывал ордер на арест Артузова, он же утверждал обвинительное заключение по делу его жены. Николай Николаев–Журид был расстрелян 4 февраля 1940 года.
В тот же день 4 февраля 1940 года были расстреляны бывшие нарком НКВД Николай Ежов и его первый заместитель Михаил Фриновский.
Заместитель прокурора Григорий Рогинский 5 августа 1939 года был отстранен от должности с ханжеской даже для тех лет формулировкой: за преступное отношение к жалобам трудящихся, поступаемым в прокуратуру! Впоследствии репрессирован, но не расстрелян.
Комиссар госбезопасности третьего ранга Яков Дейч был арестован 29 марта 1938 года и умер под следствием 27 сентября того же года.
Старший майор госбезопасности Исаак Шапиро арестован 19 ноября 1938 года и расстрелян 4 февраля 1940 года.
Своей смертью в 1951 году умер кровавый упырь, генерал–полковник юстиции Василий Ульрих, последнее время – профессор Военно–юридической академии. Всеми забытый, одинокий волк, он не имел не только друзей, но даже нормальных соседей, потому как всю жизнь прожил не в собственной квартире, а в номере гостиницы "Метрополь". В гости к нему не ходил никто…
Можно ли считать казнь названных преступников и палачей торжеством справедливости? Нет. Всего лишь возмездием…
* * *
За четырнадцать месяцев разгула ежовщины было репрессировано 1 миллион 800 тысяч человек, из них 690 тысяч расстреляно. Число репрессированных за все время существования органов ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ точному подсчету не поддается. Разные исследователи приводят цифры со значительными расхождениями. В любом случае – это многие миллионы жертв.
Справедливость, однако, требует исключить из подсчета расстрелянных или осужденных к длительным срокам лишения свободы подлинных, по любым меркам, преступников: убийц, бандитов, насильников, террористов, карателей и полицаев на оккупированных в годы Великой Отечественной войны территориях СССР, шпионов. Вряд ли уместно в число безвинных жертв включать Ягоду, Ежова, Берию, Фриновского, Заковского, Николаева–Журида, Леплевского и других ответственных сотрудников органов госбезопасности разных лет, террором руководивших. Хотя формально многие из них формальной же реабилитации и подлежат, поскольку были казнены не за свои подлинные, а приписанные им преступления. (К примеру, ни Ягода, ни Ежов, ни Берия иностранными шпионами не были, убивать Сталина и свергать советскую власть не собирались.)
Еще одно обстоятельство, автор задумался над ним в процессе работы над этой книгой.
В самом деле: заводили и доводили до неправедного суда Военной коллегии, или троек, или Особого совещания дела на миллионы жертв многие тысячи, десятки тысяч следователей на необъятной территории Советского Союза, во всех его республиках, краях, областях, городах и весях. Общеизвестно, что представляли собой применяемые так называемые ими деликатно "незаконные методы следствия", они же "нарушения норм социалистической законности".
Так неужели эти десятки (если не сотни) тысяч следователей, в том числе молодые ребята–комсомольцы, направленные в "органы" по комсомольским путевкам, были от природы извергами и садистами?
И уж, во всяком случае, не из глубины Вселенной являлись на нашу Землю злобные пришельцы, чтобы истребить население именно СССР, а не какой–либо другой страны.
Почему в пресловутых "подвалах" становились зверями добропорядочные в семейном кругу сыновья, братья, отцы? (Впрочем, это относится и к представительницам прекрасного пола, оказавшимся на службе в "органах".)
Как легко и просто можно было бы объяснить творимые ими зверства врожденной жестокостью, патологическими отклонениями в психике и т. п. Возможно, конечно, что такие особи и встречались среди сержантов, капитанов и даже комиссаров госбезопасности. Но не чаще, чем серийные маньяки–убийцы попадаются среди обычных воров и мошенников в уголовной среде.
В том–то и ужас, что страшные и массовые преступления совершали в подавляющем большинстве совершенно обычные, нормальные во всех отношениях советские люди из слепой убежденности в том, что это нравственно, неизбежно и законно по отношению к "заведомым врагам народа"…
* * *
Артур Фраучи мог бы в 1917 году навсегда остаться инженером в институте профессора Грум–Гржимайло…
Артур Фраучи, как швейцарский гражданин, осенью того же года мог свободно выехать в Швейцарию…
Если бы Артур Евгений Леонард Фраучи не стал Артуром Христиановичем Артузовым…
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ А. X. ФРАУЧИ–АРТУЗОВА
1889, 17 февраля – в семье мастера–сыровара Христиана Петровича Фраучи и его жены Августы Августовны (урожденная Дидрикиль) родился первенец Артур Евгений Леонард.
1909, май – заканчивает с золотой медалью Новгородскую классическую гимназию. Поступает в Петербургский политехнический институт.
1917, февраль – заканчивает с отличием Петроградский политехнический институт;
февраль-август – работает инженером–проектировщиком в Металлическом бюро профессора Грум–Гржимайло; август-декабрь – служит в Управлении по демобилизации армии и флота.
1918, по март – секретарь Ревизионной комиссии Наркомата по военным делам республики в Вологде и Архангельске. Приобретает "служебную" фамилию "Артузов";
март-август – начальник партизанского отряда призывников, Северный фронт. Далее – начальник военно–осведомительного бюро МВО, начальник активной части отдела Военконтроля Реввоенсовета республики (РВСР).
1919, январь – особоуполномоченный Особого отдела (ОО) ВЧК, заведующий Оперативным отделом ОО ВЧК. В последующем – помощник начальника ОО ВЧК, заместитель начальника ОО ВЧК-ОГПУ РСФСР.
1921, 18 июля – награжден орденом Красного Знамени.
1922, июль – 1927, декабрь – начальник Контрразведывательного отдела (КРО) ОГПУ СССР. Руководит легендарными операциями "Трест", "Синдикат–2" и несколькими десятками других. Затем – второй помощник Секретно–оперативного управления (СОУ) ОГПУ СССР.
1923 – награжден знаком "Почетный работник ВЧК-ГПУ" за номером 33.
1930, январь – 1931, август – заместитель начальника Иностранного
отдела (ИНО) ОГПУ СССР.
1931-1934, июль – начальник ИНО и член Коллегии ОГПУ СССР. 1932, 20 декабря – награжден знаком "Почетный работник ВЧК-ГПУ".
1934, июль – 1935, май – начальник ИНО ГУГБ НКВД СССР.
1935, май – 1937, январь – первый заместитель начальника 4–го Управ–ления Генерального штаба РККА. 1935, ноябрь – присвоено звание корпусного комиссара. 1937, январь – 13 мая – научный сотрудник ГУГБ НКВД СССР;
13 мая – арестован;
21 августа – расстрелян в так называемом "особом порядке". 1956, 7 марта – определением Военной коллегии Верховного суда СССР приговор отменен за недоказанностью. А. Х. Артузов реабилитирован.
2001, август – Общество по изучению истории отечественных спецслужб приняло решение об учреждении ежегодной премии имени А. Х. Фраучи–Артузова с вручением лауреату Почетного знака (медали) и диплома.
БИБЛИОГРАФИЯ
Антонов В., Карпов В. Тайные информаторы Кремля. Волленберг, Артузов и другие. М., 2001.
Беленкин Б. Пасынки революции. Савинков, Опперпут и др. М., 2005.
Борис Савинков на Лубянке. Документы. М., 2001.
Быстролетов Д.Пир бессмертных. М., 1993.
Велидов А. Похождения террориста. М., 1998.
Генрих Ягода. Сб. документов. Казань, 1997.
Гладков Т. Тайны спецслужб III Рейха. М., 2004.
Дамаскин И. Сталин и разведка. М., 2004.
Залесский К. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. М., 2005.
Колпакиди А., Прохоров Д.Внешняя разведка России. М., 2001. Красная книга ВЧК. В 2 т. М., 1990.
Кто руководил НКВД. 1934 -1941 / Сост. Е. Петров, К. Скоркин. М., 1999.
Кук Э. Сидней Рейли. На тайной службе Его Величества. М., 2004.
Лубянка. Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ / Сост. А. Кокурин, Н. Петров. М., 2003.
Орлов А. Тайная история сталинских преступлений. М., 1991.
Очерки истории российской внешней разведки. В 6 т. Т. 2. М., 1996; Т. 3. М., 1997.
Папчинский А., Тумшис М. Щит, расколотый мечом. НКВД против ВЧК. М., 2001.
Петров Н, Янсен М. "Сталинский питомец" – Николай Ежов. М., 2008.
Плеханов А. Дзержинский. Первый чекист России. М., 2007.
Политическая история русской эмиграции. 1920-1940. Документы и материалы. М., 1999.
Порецки Э. Тайный агент Дзержинского. М., 1996.
Прянишников Б. Незримая паутина. М., 2004.
Русская эмиграция в борьбе с большевизмом. М., 2005.
Судоплатов П. Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля. М., 1996.
Тумшис М. ВЧК. Война кланов. М., 2004.