В холле гостиницы, где расположилась его группа, к ним подошел мужчина и представился корреспондентом ИТАР-ТАСС по Нижегородской области. Попросил рассказать, откуда приехали, с какой целью? Как выяснилось позже, это действительно был корреспондент. Увидев приезжих, он решил расспросить их с надеждой выудить что-нибудь-интересное для своего агентства. Однако Ермолину стало не по себе. "Неужто "прокололись?" - с тревогой подумал он, приняв журналиста за оперработника территориального КГБ. Но виду не подал и "выложил" легенду, "прокатав" ее на реальном нижегородце. Легенда не вызвала никаких сомнений, "тассовец" даже посоветовал обратиться в университет, пединститут, в архив. Там, по его мнению, могли помочь с поиском материалов, связанных со св. Серафимом Саровским.
Так и поступили: следующую неделю группа Ермолина работала в Нижнем Новгороде, а в Арзамасе местные комитетчики уже вовсю задерживали "подозреваемых".
Результаты работы "на дальних подступах" оказались более чем плодотворными. Одна из подгрупп разыскала еще дореволюционную карту с обозначением святых мест. Сотрудники "Вымпела" сличили ее со своей топографической картой, и оказалось, что святые места как раз и располагаются по периметру объекта. Это было весьма кстати.
Разведчики познакомились и вошли в доверительные отношения с работниками архива, подружились с несколькими влиятельными нижегородскими учеными, смогли заручиться их поддержкой. На руках у "вымпеловцев" было даже письмо с ходатайством к властям Арзамаса-16, к директору музея оказать содействие в благородном деле изучения мест, связанных с именем св. Серафима Саровского.
Когда группа была "вооружена" рекомендательными письмами, начались "челночные" выезды в "Арзамас" на рекогносцировку. Каждая из подгрупп выезжала не более чем на сутки.
Командир понимал, что его люди неизбежно попадут в поле зрения контрразведки, и поэтому хотелось их максимально обезопасить.
Знание психологии, умение располагать к себе людей помогали "вымпеловцам" в самых, казалось бы, невероятных ситуациях. Волей судьбы один из разведчиков, открывая дверь в кабинет главы дивеевской администрации, столкнулся на пороге с местным комитетским "опером". Тот только что ориентировал главу, что в случае появления любого незнакомого человека, который произнесет слово "Арзамас-16", сообщать об этом незамедлительно. Разведчик тоже назвал сакраментальное слово, но перед этим он передал чиновнику привет от его любимого институтского преподавателя из Нижнего Новгорода. Тот расчувствовался и по-дружески признался: "Знаешь, тут кэгэбэшники продыху не дают. Повремени недельку, потом я тебя сам по местам провезу".
Разумеется, о немедленном звонке не могло быть и речи.
В такое сегодня трудно поверить, но разведчики смогли "очаровать" настоятельницу Дивеевского женского монастыря. И та поселила их на время у себя в монастыре. "Вымпеловцы" вели себя смиренно и даже постились вместе с монахинями.
Контрразведке, перекрывшей все в округе, и во сне не могло присниться, что группа "боевиков" забазировалась в женском монастыре и ведет оттуда свои разведывательные вылазки.
Словом, подгруппы в ходе суточных челночных выездов провели разведку местности, определили наиболее уязвимые места в охране объекта, выявили и изучили подходы к нему.
Доложили командиру и еще одну важную особенность: по территории Арзамаса протекает речка. Глубина ее невелика, но возможность проскочить имелась, тем более что в группе два боевых пловца, прошедших спецподготовку.
Нижний Новгород, как известно, город речной, портовый, не проблема достать водолазный костюм. Словом, вскоре группа владела тремя зимними водолазными костюмами.
О планах прохода по реке было доложено посреднику, руководителю учений, и противной стороне засчитано поражение.
Однако на этом учения не закончились. Группа Ермолина получила новую вводную - пройти к объекту на самом укрепленном участке, по существу, штурмуя в лоб.
Решили работать в развитие легенды. Те, кто уже были "засвечены", идут на этом участке, естественно, попадаются. С другой, не засвеченной частью группы, поступили иначе.
За 26 километров до Арзамаса нашли деревню и двинулись в путь. Шли всю ночь, преодолели невидимыми два рубежа защиты, три секрета. При этом солдаты внутренних войск, находящиеся в секретах, выдавали сами себя: кто разговорами, кто зажженной сигаретой. Всяк считал, что уж на его участок "диверсанты" не сунутся.
На рубеж атаки "вымпеловцы" вышли в 4 часа утра, минута в минуту. Потом посредник рассказывал, что ночью, ближе к назначенному времени, офицеры соединения, охраняющего Арзамас, все более ободрялись и посмеивались: мол, где там разведчики заплутались… И вот 4 часа, стоит тишина, все дремлют, и вдруг докладывают в полный голос: "Посредник, я группа, к выполнению задачи готов!" Этот доклад произвел эффект разорвавшейся бомбы.
"Охранники" вновь проиграли.
И, наконец, третья вводная, уже по просьбе противоположной стороны - преодолеть все электронные средства защиты и попасть в святая святых - на спецплощадку. Ермолин и его ребята согласились. Для выполнения задачи попросили лишь веревку и лестницу. Им дали и то, и другое.
Двадцать три минуты у разведчиков ушло на то, чтобы пройти все рубежи без единого срыва. Не стану раскрывать всех тайн того уникального прохода. Он многому научил "охранников". Скажу только, что это свершившийся факт, какой бы фантастикой он не казался.
Итак, группа Ермолина свою задачу выполнила. Выполнила ее блестяще. Не буду перечислять нюансы профессиональных "плюсов" и "минусов" операции. Специалисты в них давно разобрались. Мне кажется, что первый этап учений "Арзамас-16" убедительно доказал важность и первостепенность интеллектуальной атаки в деятельности спецподразделения. Сдается мне, что эти учения были интеллектуальным поединком, борьбой умов и только потом противостоянием боевых качеств.
Однако был еще второй этап. Не менее трудный и не менее напряженный.
Итак, вновь "Арзамас-16". Накануне второго этапа операции бойцов "Вымпела" приняли директор завода, ведущие ученые. Им показали дом, где жил и работал академик Андрей Дмитриевич Сахаров. Сотрудники спецподразделения посетили музей ядерной техники.
После всего увиденного было о чем подумать. Созданное умом ученых и инженеров не просто впечатляло, но и поражало своей мощью.
Однако сама мысль о том, что уникальный объект может оказаться в руках террористов, потрясала не меньше. Надо было работать, искать способы противостояния "чуме XX века".
Легко сказать - работать. Уже на этапе рекогносцировки возникло множество проблем, не разрешив которые, нельзя было начинать учения. Все упиралось в жесточайший режим безопасности: рабочий, пронесший обычную спичку на территорию завода, увольнялся сразу.
Но тогда как быть с учениями? В их основе - использование реальных минно-взрывных и специальных средств, да и просто обычного стрелкового оружия. Если произойдет выстрел и пуля попадет в металлическую опору, возможно возгорание от искры. Это известно даже ребенку.
Ученые внимательно выслушали сомнения сотрудников группы специального назначения и… предложили своего рода помощь. Например, в изготовлении совершенно нового боеприпаса из алюминиевого сплава. То есть у пистолетной или автоматной пули менялась оболочка. При соприкосновении с металлом такая пуля не высекала искру.
Встал вопрос, где проводить операцию? Ведь цех-то реальный, действующий, в котором каждый день занимаются сборкой ядерных боеприпасов. Подчеркиваю, ядерных.
И если сюда десятилетиями нельзя было пронести спичку, то теперь тут собирались закладывать и подрывать реальные боевые заряды. Предложи такое в былые годы, сочли бы безумцем. Однако в былые годы не стоял так остро вопрос защиты от терроризма.
Первоначально ученые предлагали операцию по "освобождению" ядерного боеприпаса провести от греха подальше, то есть в отдалении от цеха сборки.
Но имело ли смысл огород городить, ехать в Арзамас-16, чтобы работать на отвлеченном сарае? "Вымпеловцы" резонно заметили, что подобный сарай они могли бы найти и в родном Подмосковье.
Наконец, после долгих споров удалось убедить руководство завода - "ядерщики" дали добро на проведение операции в цехе сборки.
После рекогносцировки уже непосредственно на объекте возникло еще одно непредвиденное обстоятельство: близость склада ядерных боеприпасов. Какую разрушительную силу заключает в себе этот склад, понимали все. Пришлось и здесь думать, просчитывать, искать наиболее безопасные варианты.
Если же говорить о тактических сложностях, их тоже было достаточно. К примеру, трудные подступы к цеху сборки.
Цех ведь необычный, находится в низине, а вокруг высокий земляной бруствер. Все рассчитывалось таким образом, чтобы в случае аварии взрывная волна не концентрировалась в цехе, а выходила наружу. Цех сделан из стекла, огромные рамы от пола до потолка, метров двадцать в высоту.
В центре цеха и был установлен заряд, только без ядерной боеголовки.
Поскольку в реальной обстановке террористического захвата войти в цех возможности нет, обстановка изучалась скрытно, с применением приборов наблюдения.
Роль "террористов" выполняли сотрудники территориальных органов. Только так можно было наиболее объективно оценить действия группы антитеррора. Ее возглавил начальник отделения подразделения "Вымпел" Сергей Климентьев.
Вот как он вспоминает о тех днях:
- Ситуация близкая к реальной. Переговоры с "террористами" результатов не дали, было принято решение штурмовать цех с трех направлений.
Одна группа шла через подсобные помещения, к металлической двери, ведущей в цех, две другие - через окна.
Возникла очередная проблема для бойцов, которые должны были действовать через дверь. Они находились в непосредственной близости от боевого взрыва и могли пострадать. Пришлось сварить металлический щит для прикрытия.
Группы выдвинулись по моей команде. Командой для штурма служил взрыв, так как скрытность была полная. Мы не пользовались даже радиосредствами. Связь держали только с подрывниками, которые находились на улице и работали со скрытой фурнитурой.
Дверь оказалась массивной, двойной. Однако взрыв исполнили профессионально: одна дверь упала наружу, другая внутрь цеха. Сам был приятно удивлен: работа, что называется, ювелирная. Ведь мы рассчитывали, что внутреннюю дверь придется выбивать тараном.
"Террористы" находились в дальнем конце цеха. Местное руководство тоже было в цеху: им хотелось посмотреть ход операции. Весь штурм от подрыва до освобождения заложников занял три секунды. Это нормально.
Цех размером примерно 50 х 30 метров. Боеприпас в середине. Так что пришлось резво бежать.
На этом операция не закончилась: нам следовало локализовать обстановку и выполнять задачи вплоть до конвоирования "террористов".
Итогами учений обе стороны были удовлетворены. Хотя, признаться, нашлось над чем работать.
Какие выводы мы сделали после учений? Знаете, что я подумал после всего произошедшего: не дай Бог такому случиться. Ведь ядерный боеприпас - это тысячи жизней. Тут учения, и то мурашки по коже, а если в реальной боевой обстановке?
Хотя при подведении итогов была отмечена маловероятность такой ситуации. И все-таки кто даст стопроцентную гарантию? Терроризм изощрен, он постоянно совершенствуется.
Следующий объект, по которому пришлось работать группе Климентьева, - спецвагон для перевозки ядерных боеприпасов. Он, по учебному заданию, захвачен "террористами".
Тут свои сложности. Вагон стоит на открытой площадке. Как выдвигаться для выполнения задачи?
Ведь, по условиям учений, "террористы" не должны заметить группу захвата. У них своя линия поведения. И местные комитетчики, играющие эту роль, вели себя вполне натурально: покидали вагон, осматривали пути, на которых он стоял, следили за изменениями обстановки.
Однако пути скрытого подхода, тем не менее, были найдены. Помог железнодорожный подвижной кран: две его базовые площадки соединялись стрелой. Стрела длиной метров сорок. Одна из площадок располагалась рядом с вагоном, другая - в достаточно скрытном месте. Именно отсюда двое сотрудников "Вымпела" и поднялись на стрелу и действовали сверху на подвесной системе "Ролиглисс".
Они влетали в окна вагона неожиданно для "террористов".
Боевые минно-взрывные средства в данном случае не применялись: вагон действующий, дорогостоящий. Подрывники-"вымпеловцы" тем не менее были убеждены, что массивные створки вагона не выдержат воздействия их спецсредств. Местные специалисты считали наоборот. Возник спор. Чтобы разрешить его, выехали на полигон. "Вымпеловцам" дали возможность поработать с теми же конструкциями, которые применялись в вагоне.
Арзамасовские спецы были весьма удивлены результатом и признали поражение.
Подразделение Климентьева состояло из нескольких групп: управление, штурмовые группы, снайперы, подрывники.
Штурм вагона начинался с одновременного выдвижения подрывников и снайперов. Иными словами, подрывники действовали под прикрытием снайперов.
После того как старший "подрывной" группы доложил, что минирование проведено, Климентьев отдал команду на выдвижение штурмовых групп. В реальной обстановке это выдвижение длится не один час. В конечном итоге, важно не время, затраченное на выдвижение, а результат- скрытный подход к объекту атаки. Ибо нарушение скрытности ставит всю операцию на грань провала.
В тот день удача сопутствовала штурмующим. Они не были замечены "террористами". Прозвучали условные взрывы, и группы захвата через окна, двери ворвались в вагон и обезвредили "бандитов".
На этом, собственно, и закончились эти уникальные и до сих пор единственные в своем роде учения. Были подведены итоги. Каждая из сторон накопила опыт, столь необходимый в наше неспокойное время.
Учения "Арзамас-16" показали высокое профессиональное мастерство и оперативный опыт сотрудников "Вымпела".
Захватить ледокол "сибирь"
Эти учения носили кодовое название "Блокада". Они были и остаются до сих пор единственными на планете Земля. Никто и никогда не пытался сделать даже нечто подобное. Только в голливудских фильмах террористы захватывают корабли с ядерным оружием на борту и, разумеется, очередной "Рембо" почти в одиночестве освобождает судно.
В жизни захват такого корабля группой безумцев способен поставить мир на грань ядерной катастрофы. Однако, если военное судно захватить крайне проблематично, там десятки, а порою сотни вооруженных людей, то, к примеру, атомный ледокол - весьма уязвимая мишень.
Опыта освобождения подобного корабля даже теоретически в мире не существует, так как атомным ледокольным флотом обладал, Советский Союз. И тем не менее проблема эта выходит далеко за рамки одной страны. Террористы, захватившие атомный ледокол, способны будут подогнать его к берегам любой страны. И что же тогда?..
На этот вопрос и старались ответить аналитики и боевики спецподразделения "Вымпел" в ходе учений на базе атомного ледокольного флота России в Мурманске.
По плану учений "Блокада" перед бойцами группы была поставлена задача освобождения захваченного террористами атомного ледокола.
Как это происходило? От себя скажу только, что штурм атомохода осуществлялся с трех направлений - с земли, с воздуха и из-под воды. Действия береговой группы являлись, разумеется, вспомогательными. Просто на момент учений ледокол "Сибирь" стоял у пирса.
Основные группы-парашютисты и боевые пловцы. Как они действовали? Думаю, лучше них об этом никто не расскажет.
Слово - боевому пловцу и парашютисту:
- Учения происходили в 1993 году. Когда мы приехали в Мурманск, нас, группу боевых пловцов, поселили в одной из кают легендарного ледокола "Ленин". Он теперь стоит у стенки и используется в качестве гостиницы.
Приехали, попрыгали с парашютом все вместе и пловцы, и летчики - парашютисты. Сделали по 7 прыжков и поняли: задача архисложная.
На морской акватории очень сильные ветра, а площадки на корабле, предназначенные для приземления, очень ограниченные. Кроме того, возникают зоны пониженного давления и парашют попадает в "свал". Им управлять очень сложно.
Поэтому десантирование мы решили поручить самым лучшим - мастеру спорта, призеру чемпионата Союза по парашютному спорту Константину Устюжанину и кандидату в мастера Павлу Рогову.
Парашютист:
- Моряки встретили нас очень хорошо. В баньке попарили. Жили мы рядом с аэродромом, в одном из поселков. Знаете, там у них "Мурмаши - один", "Мурмаши - два"… В одном из таких Мурмашей мы и обитали.
Хорошо, что прилетели заранее, недели за две до учений. Ибо условия там были не совсем обычные. Рядом суровое море, ветра. В общем, поработали мы, пообвыклись к ветрам. Выделили нам вертолет морской авиации.
Боевой пловец:
- С подводным плаванием возникли немалые проблемы. И в первую очередь, - радиация. Нас сразу предупредили: ребята, водичка-то тут плохая. Взяли пробы. Фон повышенный - 25 миллирентген. А норма -. 12–14.
После купания в такой водице надо делать дегазацию, то есть наши резиновые костюмы резать и сжигать. А кто же нам новые купит, да и вообще, как их списывать? Словом, масса проблем.
Парашютист:
- "Сибирь" стояла у пирса, и поначалу казалось, это нам облегчит работу. Но не тут-то было. Наоборот, такое расположение корабля внесло немалые сложности. Дело в том, что у них пирс своеобразный. Сама причальная стенка достаточно широкая, там идет погрузка, разгрузка, а дальше какие-то контейнеры стоят, бухты, катушки, проволока. Много чего наворочено.
У пирса - ледокол. И практически рядом с ним - отвесная стена. Видимо, была сопка, при строительстве ее обтесали. Таким образом, с одной стороны, места много, а с другой - обрыв, уходящая вверх стена. Перевалив через гребень, сопка плавно, медленно опускается в долину.
Боевой пловец:
- Но что делать, вода плохая, радиация высокая, а учения приближаются. Стали мы уходить подальше от стоянки кораблей по берегу залива и в составе группы тренироваться. Своими заплывами, признаться, сильно удивляли водолазную братию. Работали без связок, по парам.
Пришли к этому опытным путем. Поняли: физиология сильнее нас. Кто-то плавает быстрее, кто-то медленнее, так вот веревкой не вязались. Идем вдвоем, страхуя друг друга. Ну а для водолазов-профессионалов это было чудно, в нарушение всех инструкций.
В итоге пришло время принятия решения: идем или не идем? Но если не идем - теряется смысл учений.
А тут еще на наше несчастье к "Сибири" подогнали грузовой корабль "Серебрянка". Он ядерные отходы увозит на Новую Землю. Фон у этой "Серебрянки" 145 миллирентген в час. И все-таки мы пошли.
Парашютист:
- В день учений погода была сложная. А мы еще взяли с собой портативные радиостанции, решили связаться с вертолетом и наземной группой. Но оказалось, десантирование настолько тяжелое, что было уже не до радиосвязи.